Сказка о счастье

   -  Интеллигентка безпамятная! Вечно газ заливаешь!
   -  Мария Георгиевна, я просто задумалась. С вами разве не бывает?
   -  Ещё чего! Думать твоя привилегия. И где у тебя только память-то?
   -  Вы знаете, мне прописали новые таблетки, просто чудо какое-то. Восстанавливают память за два-три курса. Я вам упаковку принесу  - название переписать, сейчас не помню, как называются.
   -  Какое там название? У тебя то котлеты пригорят, то суп выкипит. Сколько курсов приняла?
   -  Четыре или пять, наверное.
   -  Ты, прям, живая реклама. Скучать не даёшь, пожара б только не наделала. Всю жизнь не работала, а пенсию получаешь.
   -  Это за мужа. Маленькая пенсия-то.
   -  Муж мало, что ли, наворовал-то?
   -  Что Вы! Он не воровал, он реквизировал. Для пролетариата. Сами знаете, как тяжело тогда было.
   -  Из-за таких, как он, и тяжело. Честных людей в тюрьмы сажал.
   -  А Вы тоже не терялись. Всю жизнь с военными,что повыше рангом.
   -  Я за ними ухаживала! От смерти спасала.
   -  Ну да. То- то Вам генерал жилплощадь в Москве предоставил и прописку. Если бы не он, до сих пор в деревне прозябали.
   -  Ох не люблю я вас, интеллигентов. Всегда придумаете позаковыристей, что б достать человека. Уехать бы от вас куда-нибудь.
   -  Да я бы тоже с удовольствием одна пожила! Скажу Вам по секрету, когда я была на встрече ветеранов, нам сообщили, что москвичам старше восьмидесяти лет будут предоставлены отдельные квартиры. В течение десяти лет все будут обеспечены!
   -  Ты сколько лет жить-то собралась, Анжела? Вот бог соседку послал. И смолоду в облаках витала, а сейчас-то...
   -  Зато я замужем была.
   -  Да уж, если бы не он, пропала б ты.
   Из-за угла коридора показался Петрович. Он был почти трезв. Войдя на кухню,  шумно вымыл руки под струёй холодной воды, и вытер их старым дырявым полотенцем. Старушки смотрели молча.
   -  Релтер приходил.- Прошептал Петрович. Георгиевна встрепенулась:
   -  Что там шепчешь? Кто приходил?
   -  Счас принесу!- Он быстро пошёл в свою комнату и тут же вернулся с бумагами в руках.
   -  Вот варьанты. Он сказал:" Если ни один не подойдёт, запишите, что вам надо. Ну там какое метро, площадь комнаты или ещё чево"
   -  Александр Петрович, Вы хотели сказать "риэлтор" приходил? - поинтересовалась Анжела.
   -  Что ты эту харю  слушаешь? Какой риэлтор мог ему что-нибудь отдать? Такая же пьянь!
   Анжела Марковна вчиталась в принесённые бумаги.
   -  Какая чудная квартирка! В Центре, окна на бульвар. Посмотрите Мария Георгиевна.
   Старушки, щебеча, стали перебирать варианты отдельных квартир. Петрович молча переминался с ноги на ногу.
   -  Анжела Марковна, голубушка, - шептал он осипшим голосом,- мне на работу идти, а руки, как не свои.
   -  Чего Вы хотите, Александр Петрович?
   -  Выпить он хочет, дурёха. Знает, что у меня просить бесполезно. Скройся с глаз...,- возопила Георгиевна.
   -  Ты мне не жена,- просипел Петрович, - сто рублей всего, Анжела, голубушка.
   Анжела стала искать в карманах халата.
   -  Двадцать рублей только...
   -  Ничего не давай ему, сдохнет от водки...- Георгиевна побледнела и медленно осела на пол.
   Минут через сорок, после беготни, после ахов и охов, глотания таблеток нитроглицерина, нюханья нашатыря, все сидели за столом.
   -  Что со мной было? - простонала Георгиевна, - у меня горло горит.
   -  Ты грохнулась в обморок, дорогая. Я дала лекарства, а Петрович влил в тебя  полстакана водки.
   -  Из своих запасов, последнюю, - добавил Петрович.
   Георгиевна бросила взгляд на соседей.
   -  Если бы не вы, я могла умереть? Это значит, я в отдельной квартире умру, потому что некому лекарство поднести, ты, Анжела свою квартиру сожжёшь, а Петрович от водки окочурится. И на хрена нам отдельные квартиры?
   -  В наступившей тишине раздался робкий смешок Анжелы, весёлым смехом её поддержала Георгиевна и уж потом робко заржал Петрович.
   -  Слушай, Петрович, - сквозь смех прокричала Георгиевна, - придёт риэлтор, гони его к чёртовой матери! На, сотню, отметим это дело.
         

      
                2



   Анжела Марковна кушала суп с осетриной. Сегодня суп переварился и не доставил обычного удовольствия. Осетрина плавала какими-то ошмётками, а не отделялась, как положено, слой за слоем, нежно похрустывая на языке. Позвонили. Она не торопясь подошла к двери и приоткрыв её на длину старинной бронзовой цепочки, увидела два улыбающихся лица.
   - Здравствуйте, мы из домоуправления.- Красиво одетая женщина показала удостоверение с неразборчивым текстом.-В вашем доме, совершенно бесплатно, Мэрия Москвы устанавливает новые современные решётки радиаторов отопления. Мы должны примерить образцы, а если не подойдут, то сделать замеры.
   Анжела Марковна сняла цепочку.
   - Михаил, пройдите в комнаты, произведите замеры, а мы пока документы заполним... - Давайте сядем на кухне. Так, фамилия, имя, отчество?
   Женщина несколько минут задавала обычные вопросы, потом Анжела Марковна подписала заявку на установку "Решёток радиаторов улучшенной конструкции".
    -Ну вот ,моя дорогая, мы закончили. Пойдёмте, посмотрим, как там Миша. Из комнаты послышался звук закрывающейся дверцы буфета.
   - Ну как, Михаил Потапович, подходят?
   - Нет Настасья Филипповна, но мерки я снял. Остальные комнаты закрыты.
   - Совершенно верно,- вмешалась Анжела Марковна,- там живут другие люди, их сейчас нет.
   - Хорошо Миша, тогда на кухне снимите, пожалуйста.
   - А мы с Вами поболтаем, моя дорогая. Анжела Марковна хотела поинтересоваться, отчего хлопнула дверца, но постеснялась.
   - Скажите, а вы Сталина видели? А Берию?  Анжела Марковна видела обоих, когда по протекции сестры своего мужа была на концерте в Колонном зале. Она начала рассказывать, заново переживая забытые впечатления. Странная женщина слушала невнимательно, как будто к чему-то прислушиваясь. В коридоре показался Миша:"Я закончил" ,- и сразу пошёл к двери.
   -  Прощайте, моя дорогая, всех благ.
    Анжела Марковна осталась одна.Она постояла врастеряности, затем направилась в кухню, медленно ступая по старому скрипучему паркету. В кухне были открыты все шкафы, столы засыпаны макаронами и мукой. Анжела Марковна метнулась к своему шкафчику и выхватила оттуда жёлтую поллитровую стеклянную банку. Банка была пуста. "Мститель" исчез.
                ...
                3

   
   - Иваненко, ты что-то довольный сегодня.
   - Я не довольный, просто спать охота, товарищ капитан.
   - Что там по взрыву в ателье?
   - Вот, оперативники принесли. " ...при осмотре установлено, что кран на газовой трубе открыт, кран на плите тоже открыт". Хозяйка ателье утверждает, что кран на плите немного пропускал газ, поэтому кран на трубе был всегда закрыт. кроме тех случаев. когда надо было что-нибудь приготовить. И, конечно, когда уходили домой. кран всегда закрывали.
   - Кто-нибудь подтверждает?
   - Нет.
   - Могла забыть , спешила домой.
   - На кране отпечатков нет, а он гладкий.
   - Тогда за несчастный случай не сойдёт- кто-то же их стёр! Что ещё есть?
   - Видеосъёмка. В этом же здании -банк, на нём камера. Но здесь фигня какая-то.
   - Какая?
   - Хозяйка ушла в двадцать ноль семь, взрыв произошёл в час двадцать три ночи, а за это время к ателье подходили только четыре человека. Две женщины посмотрели платья в витрине, пьяньчуга  шарил банки в урне у двери, я его знаю, да бабка какая-то старая, как хвост мамонта.
   -А она-то что там делала?
   - Неизвестно. Её пьянчуга загораживал, видно только, что отошла от двери ателье, а как она там появилась, не видно.
   - Фото есть?
   - Вот, крупно.
   - Лет сто бабуле-то.  Местным жителям показывали? Может узнает кто.
   - Бомжара говорит, что видел раньше её, Анжела, вроде, зовут. Чокнутая.
   - Где живёт знает?
   - Только дом может показать.
   - Иваненко, бегом туда, карточку жильцам покажи. Найди её.
   - Товарищ капитан, она старуха, её не посадят.
   - Иваненко, я капитан уже пять лет. Если мы докажем, что это она ателье взорвала, мне одну звезду кинут,  побольше, чем теперешние четыре. Тебе тоже лычку добавят, я позабочусь. А посадят её или не посадят -  это дело суда и нас не касается. Да, у тебя на этого алкаша что-нибудь есть?
      - В пьяном виде дебош устроил на улице. Приставал к прохожим. Там даже кровь была.
   - Как так?
   - Да мымра одна, из активных, сумкой его огрела по голове, ну и задела пальцем по краю  банки с пивом, что он в руке держал. Царапина сантиметра полтора. Мне свой пластырь пришлось отдать.
   - В протоколе отражено?
   - Да там написали что-то,  мымра настояла.
   - Отлично. Подготовь бумагу, будто рапорт по тому делу. Докладываем, мол, что гражданка такая-то скончалась от заражения крови, в результате травмы, полученной при нападении гражданина...-как его фамилия?
   Иваненко посмотрел в бумагах: " Грязнов"
   - Хорошая фамилия. ...Грязнова, значит. Просим, мол, привлечь гражданина Грязнова к ответственности, ну и так далее, сам знаешь.
   - Не круто ли? Мужик спокойный.
   - Нам на его спокойствие наплевать. Нам свидетель нужен.
   - Чего свидетель?
   - Того свидетель, что старуха не по улице шла, а вышла из ателье, а в руках держала то ли отмычки, то ли ключи. Заперла дверь, а увидев Грязнова смутилась и быстро удалилась. При этом Грязнов почувствовал запах газа из двери ателье. Заготовь заявление Грязнова и чистосердечное этой старухи. И тащи её сюда поскорей.
   
                4


   Анжела Марковна спешила. Кто-нибудь мог воспользоваться содержимым жёлтой банки. От её дома до милиции было метров триста дворами мимо мусорных баков. Тем же путём она ходила в гастроном и на метро. Дорога занимала минут пятнадцать.  Как назло, у мебельного разгружался грузовик и она осторожно обходила его ещё минуты три. У двери отделения толпились приезжие, желавшие получить регистрацию. Дверь то и дело хлопала, пропуская народ. Анжела Марковна с трудом просочилась внутрь.
   В кабинете следователей было шумно. Майор Кравчук демонстрировал новые погоны, полученные за " ... Успешное раскрытие особо опасного преступления...". Подвиг майора заключался в том, что он отыскал, ранее угнанный БМВ седьмой серии. Машину  заместителя начальника главка, угнали две недели назад из старенького тёщиного гаража.
   - Везёт тебе,- у капитана от ненависти глаза лучились стальным блеском,- на такой срани и звезду схватил.
   - Не скажи, я давно на хорошем счету и дела у меня особо важные. А вы всё хулиганку расследуете,  да проституток оформляете?
   - Не-а, терроризм у нас сегодня.
   - Ври больше. У тебя, Саенко, терроризм бы сразу забрали.
   Капитан набычился.
   - Не знает ещё никто. Я не докладывал. Только раскрыли, студент поехал исполнителя брать.
   - Один?
   - Слушай, не поверишь! Старуха, лет девяносто, ночью вскрыла дверь, зашла в ателье, открыла газ и ушла. Ателье вдребезги.
   - А рвануло-то отчего?
   - Пока неизвестно. То ли устройство какое оставила, то ли газ попёр из щелей и с улицы от окурка что ли. Сейчас допросим.
   - Ты что, Саенко. Если она исполнитель, то уже в бегах. Её бы в розыск .
   - Свидетель говорит, она чокнутая.
   - Ну, это как раз для вас.
   - Слушай, Кравчук, помоги! Её раскрутить надо.
   - Нет,сами, сами крутите. Мне звезду обмывать, кстати жду у себя.
   Кравчук вышел, столкнувшись в дверях с вернувшимся сержантом. Капитан сердито бросил:
   - Почему один, Иваненко?
   - Товарищ капитан...
   - Не напоминай. Видел этого павлина, что вышел - майора рванул ни за что.
   - Так, говорят, у него лапа в главке.
   - Лапа, как же. Подсуетился вовремя. Ладно, где бабка?
   - Как испарилась. Там  сосед у неё. С утра была, говорит. Потом он на работу ушёл. Вернулся - нет её. А во дворе видели - вся в слезах бежала в сторону метро.
   - Прав Кравчук! Свалила бабка. Сразу  надо было брать! Нет у тебя, Иваненко, чутья!
   - Товарищ капитан, кто ж знал, что она исполнителем будет. Сосед её у меня сто рублей одолжил, так что позвонит, если что. 
   В дверь постучали. Капитан в расстройстве рявкнул во всё горло:
   - Входите, открыто.
   
               
                5
   Анжела Марковна в казённых учреждениях всегда робела. Грубый голос за дверью чуть не заставил её повернуть назад, но она преодолела свой страх и решительно вошла в кабинет.
   - Мне сказали к следователю, кабинет номер тридцать один.
Двое мужчин с красными широкими лицами смотрели на неё молча.
   - Мне к следователю,- повторила она.
   Капитан очухался первым:
   - Сама пришла!.. Что, бабуля, совесть замучила?
   - Меня обокрали.- Голос Анжелы Марковны заметно дрожал.
   - А вы их за это решили газом взорвать?
Старушка как будто не слышала.
   - Сказали решётки поставим, а сами всё вынесли.
   - Я что-то не пойму, грозили за решётку Вас посадить, что ли?
   - Нет из Мэрии Москвы...
   - Иваненко, закрой рот. Видишь куда пошло? А ты не верил!
   - А в Мэрии Вы тоже были?
   - Они мне крупу всю рассыпали и макароны. И дедов "Тайный мститель" забрали.
   - Бабуля, очнитесь. Говорите связно. Зачем вы макароны в Мэрию носили?
   - Товарищ капитан, - очнулся сержант,- макаронами взрывчатку "тол" называют.
   - Ага, а сейчас вы с собой тоже макароны принесли?
   - Больше нет макарон, с пола собрала, что смогла...
   - И где они теперь?
   - Да в банку насыпала. Придётся  протирать перед употреблением.
   - Так, значит, хранение взрывчатых веществ признаёте?
   - Мститель искать надо, быстро.
   - Так, сообщников выдаёт, ты понял Иваненко?
   - Где проживает Ваш Мститель?
   - У Настасьи Филипповны и Михаила Потаповича же.
   - Это ещё кто такие?
   - Я знаю, товарищ капитан. Это из сказки "Три медведя"- Иваненко заржал.
   - Сам знаю. Бабуля, вы нормальный человек? Отвечайте только на наши вопросы осмысленно, не надо фантазировать.
   - Мне бы заявление на этих выродков написать.
   - Напишите, потом. А пока скажите, как Вы открыли дверь?
   - Там цепочка старинная. Иногда заедает, так я её маргарином смазываю.
   - Иваненко. отметь в протоколе: приготовление к преступлению.... Замок смазали и отмычкой...?
   - Мститель, мститель искать надо!
   - Дался Вам этот Мститель! Какой он хоть примерно, можете описать?
   - Перстень редкой красоты...
   - На какой руке?
   - Был в банке, теперь у этих, из мэрии.
   - Вы хотите сказать, что они заставили Вас забрать ценности из банка и отдать им?
   - Они сами забрали.
   - Иваненко, хозяйку ателье, случайно, не Настасьей Филипповной зовут?
   - Сейчас, товарищ капитан, так... Татьяна Григорьевна Богатеева.
   - Может с ними связана. Ладно, пора эту канитель кончать. Так ,Анжела Марковна, мы этого Мстителя найдём и тех двоих тоже, а Вы нам, будьте любезны, протокол допроса подпишите и чистосердечное признание тоже. А что Вы думали, хранение признали, приготовление признали, что замок открывали признали, ну а то, что кран открыли, так это же само собой, зачем иначе было туда заходить. Вот здесь, пониже и тут тоже и подписку о невыезде... Вот и ладненько. Никуда из дома не выходите.
   - Я только в магазин хожу.
   - В магазин можно, а больше никуда. Нам надо ещё одного свидетеля допросить, а там уже решать будем.

 
               
                6




   - У Петровича тряслись руки. Запотевшая бутылка пива манила его, но надо было поесть. Жрать хотелось до боли в желудке. Он пошарил у старух. У Анжелы нашлось немного рыбного супа, у Георгиевны только четыре варёных картошки в зелёной щербатой кастрюле. Он ел руками жадно, не разжёвывая. Пиво выпил из горла двумя-тремя глотками. Перестала гудеть голова, желудок благодарно заурчал.
   Пора было приступать к делу. Вчера старуха Георгиевна обещала написать заявление участковому, если он, Петрович, не починит краны в ванной и на кухне. Краны были бронзовые, дореволюционные и всегда, сколько помнил Петрович, текли.
Он не любил работать даром, но Георгиевна слов на ветер не бросала. Он принёс инструменты и положил их на пол. Все столы были завалены макаронами и крупой. "Совсем старухи обалдели- запасы на столах складывают",- подумал Петрович. Он был хорошим мастером. Через двадцать минут два новых импортных смесителя сверкали на кухне и в ванной среди ржавых труб и обшарпанных стен. Смесители пришлось взять свои, сэкономленные при капитальном ремонте девятого подъезда.
   Гремя гаечными ключами, он  побрёл к себе. Проходя мимо Анжелиной комнаты,  опёрся на дверь плечом. Та с готовностью распахнулась. Видно, убегая в милицию, Анжела забыла её запереть. Он  вошёл. В комнате было темно и тесно - полокна загораживал  шкаф. Весь резной,  сверху украшенный заборчиком из "финтифлюшек" -" с антресолями", как говаривали в старые времена . Он был гораздо старше Анжелы, а как попал в эту квартиру уже никто не помнил. Вокруг стояла мебель попроще. 
   Года четыре назад, Анжела пригласила его передвинуть дубовый буфет, весивший килограмм двести. Петрович пыхтел несколько минут, но  отодвинул его метра на полтора от стены. Анжела достала упавшую за буфет блеклую фотокарточку.
   - Разве не прелесть?
  Петрович взглянул. Чумазый ребёнок, лёжа на животе, смотрел на него глупыми глазами.
   - Кто это?- спросил он вежливо и недовольно.
   - Это я в детстве,- сказала Анжела Марковна и покраснела.- Поставьте теперь буфет на место, пожалуйста.
   - Слушай, Анжела, если не хочешь, чтоб я сдох, добавь полтинник. Эта бандура как рояль тяжеленная.
   - Отдам в пенсию рублей двадцать. Что здесь двигать?
   Совещание зашло в тупик. Петрович плюнул и ушёл, а буфет остался стоять под углом к стене. Теперь он понял, почему она настаивала. За буфетом была дверь с огромным висячим замком.
    Петрович сбегал за инструментами. На замок ушло минут пять. Дверь открылась с  противным резким скрипом. За ней оказалась маленькая комнатка, видимо бывшая раньше частью соседней большой. Здесь тоже была старинная мебель. На ней стояли шкатулки, коробочки, вазочки и статуэтки. Несмотря на пыль, они сверкали золотом и серебром. В некоторые были вмонтированы разноцветные камни. Справа от двери, в углу валялись пыльные мешки. Петрович стал наполнять их тем, что попадало под руку. "Ста рублей не одолжишь, а у самой-то..."- ворчал он. Задняя стена от пола и до высоченного потолка  была заставлена картонными коробками. Петрович открыл ближайшую небольшую коробочку. Там лежал, упакованный в газету жёлтый кувшин. Он взял его в руки. Из кувшина пошёл дым, резко запахло ванилью. Голова Петровича закружилась, глаза закатились и он грузно свалился  на коробки, увлекая их на себя. Дверь со скрипом закрылась.
 

               

                7



   - Грязнов Гавриил Иванович?
   - Точно!- Небритый круглолицый мужчина почесал правое ухо.
   - Гавриил это Гаврила, что ли?
   - Гавриил, архангел. Отец так назвал.
   - Так что ты, Гавриил, можешь сказать по этому делу?
   - Начальник, я всё могу сказать, сержант  меня знает.
   - Могучая Александра Петровна была избита тобой тринадцатого июня сего года и в результате побоев скончалась. Вот заключение и рапорт.
   - Могучих я не трогаю, я тихий, сержант меня знает.
   - Тринадцатого июня пьяный дебош устраивал?
   - Устраивал, какого числа не помню.
   - Сумкой по голове получал?
   - Мымра старая саданула ни с того. ни с чего.
   - Не мымра, а Могучая А.П.
   - Она у меня банку с пивом выбила...
   - И поранила палец, в результате чего получила заражение крови и умерла. Получается- ты её убил.
   - Не, начальник, у меня две ходки, я законы знаю. Мелкое хулиганство.
   - А как думаешь, мы из него крупное сделать сможем.? Лет на пять.
   - Вам план, что ли нужен? Года два я согласен посидеть.
   - Что, что?
   - Года два, говорю. На зоне. Подкормлюсь, отдохну. Плечо лечить надо, болит зараза.
   - Грязнов, ты что, в тюрьму собрался?
   - Начальник, сам посуди: квартиру у меня отняли- раз, на работу не берут- два, в поликлинику не пускают- прописки нет- три. Мне отдохнуть надо, я не могу  всю жизнь в подъезде жить!
   В кабинете воцарилось молчание. Капитан Саенко, не моргая, застывшими глазами смотрел на подследственного.
   - Так ты правда в тюрьму хочешь?
   - По хулиганке пойду.
   - Пойдёт он, видите ли! Не для того тюрьмы строили, чтоб ты в них отдыхал.
   - Так что сделать-то надо?
   - Сержант объяснит, только учти Грязнов, на суде откажешься от показаний, мы тебя и из подъезда выгоним.
   - Не-а. я себе не враг, сержант меня знает. Только, начальник, мне б сразу на зону, чтоб в изоляторе не сидеть. У меня плечо.


               
                8
   
   

   Майор Кравчук был озабочен. Новое звание отмечали всего неделю, а на него уже повесили дохлое дело о двойном убийстве. Из бумаг невозможно было понять: ни кто убит, ни почему убит, ни чем убит. Не было свидетелей. Не было отпечатков пальцев, кроме отпечатков жертв. В квартире было чисто, всё стояло на своих местах. Трупы лежали друг на друге полностью одетые. Лица их выражали удивление и не имели видимых повреждений. Опер принёс  пакет, в котором, среди прочего барахла, был "перстень из жёлтого металла с камнем". Выглядел камень как дешёвая стеклянная  подделка под изумруд. Видимо поэтому его не прикарманил ни разносчик пиццы, обнаруживший трупы, ни менты, прибывшие по вызову. Кравчук отправил перстень на экспертизу.
   Сейчас он сидел, тупо глядя на заключение.
   Саенко вошёл без стука:
   - Товарищ майор, разрешите обратиться?
   - Пошёл ты... Подначивает ещё.
   - Что такой невесёлый?
   - Вот, читай.
   - Так, " золото 999 пробы, камень необработанный изумруд".- Изумруд?
   - Изумруд, изумруд. Читай дальше.
   - Так ему же цены нет!
   - Раз уже оформлен, цена есть.
   - Так," На металле, под камнем выгравирована надпись "exsecutor". Это ещё что?
   - На латыни, вроде. Счас Иваненко в интернете перевод смотрит.
   - Нельзя от него отпилить кусочек карат на десять?
   - Взвесили уже. Ты суть дела читай.
   - ..лежали друг на друге полностью одетые.- Это. что извращение новое?
   - Ты понимаешь, ни ран никаких, ни следов от уколов. Следов яда в крови тоже нет.
   - Ладно, Кравчук, признаю.
   - Ты их убил?
   - Признаю, что тебе дают сложные дела. Мы-то своё уже закрываем. И чистосердечное есть и показания свидетелей. И на всё про всё три дня.
   Иваненко ворвался в кабинет
   - Нашёл перевод. "exsecutor" значит "исполнитель".
   - Исполнитель чего?- спросил Кравчук.
   - А хрен его знает, товарищ майор. Исполнитель  и всё! Ну ещё там "палач" и "мститель".
   Застрявший в дверях Саенко остолбенел.
   - Мститель?! - заорал он дурным голосом. Мститель?! Так вот что старуха имела ввиду! Иваненко, ты понял? Эти двое из мэрии! Взорвать у неё не получилось, так она им перстень дала - "Мститель". Только, если он в банке лежал, как она в него яд закачала.
   - В стеклянной банке, идиоты!- заорал Иваненко.
   - Товарищ сержант, соблюдайте субординацию! - Майор сделал страшные глаза.-- За "идиота" можно и взыскание получить!
   - Я всех нас имею ввиду. В стеклянной банке он лежал, а те двое забрали.
   - Из мэрии?- спросил Саенко.
   - Из фигерии! Сержанта распирало от сознание своей гениальности.  Обобрали они её, помните она заявление хотела написать? Они перстень открыли, а в нём яд был, который через кожу действует, а потом исчезает бесследно. Я читал - есть такие яды. Она открыла, а он хотел ей помочь и тоже траванулся.
   - Так это твоя террорстка их ухлопала?- Кравчук радостно потёр руки.
   Саенко даже привстал от возмущения.
   - Я своё дело закрываю, нам чужого не надо!
   - Слушай, капитан, я  ж о тебе тоже забочусь. Мы два дела объединяем, закрываем и я говорю полковнику, что основная заслуга твоя. Пора, мол тебя  в звании повышать.
   Саенко задумался. Можно было поторговаться, но ничего не приходило в голову.
   - А зачем она ателье-то взрывала?
   Резко, заикаясь и хрипя, зазвонил телефон.




                9



   Георгиевна стояла в очереди. Перед ней было человек сорок. Можно было заказать пенсию на дом, но платить почтальону не хотелось. В частные банки и карточки она не верила. Она стояла непоколебимо, спокойно, как скала. Нельзя было даже подумать, что кто-то влезет в эту очередь. Часа через полтора она подошла к окошку. Молодой парень протянул  листок, она расписалась и получила стопку купюр. Отсчитав на необходимые траты,  протянула остальное  в окошко: "Положите на книжку"
   Молодой человек открыл сберкнижку, глянул на сумму и замер.Сумма была семизначной и подходила скорее предпринимателю средней руки. Он аккуратно прибавил к гигантскому числу крошечный остаток пенсии и потом долго провожал взглядом богатую старушку.
   Войдя на кухню, она привычно подошла к своему столу, покрытому макаронами и мукой, словно пустыня барханами. Георгиевна остолбенела. Посреди макаронно-мучных куч валялась старая кастрюля, абсолютно пустая. Ещё утром в ней лежали четыре крупных картофелины. Анжела плебейской еды не тронула бы. Когда-то она была замужем за адъютантом Будённого, а сестра мужа была замужем за таким человеком, о котором и вспоминать было страшно.  И хотя все они уже давно умерли, Анжела сохранила воспитание и такт, чего Георгиевна в людях терпеть не могла.  Оставался Петрович.
   - Зараза пьяная! Все продукты рассыпал, так ещё и картошку сожрал! Генерал за сотый километр  сослал бы!
   Поскольку Петровича видно не было, она предалась воспоминаниям.
   Генерал лежал в отдельной палате. После инсульта он с трудом садился с чужой помощью и немного шевелил левой рукой. В коридоре дежурил адъютант, а в палате сидела Маша. Она полностью обслуживала его, а взамен он рассказывал ей про войну и смерть друзей и про трофеи добытые на войне, про поездки в далёкие страны и, конечно, про любовь. Он знал много редких слов, но она понимала их все. Его же забавлял её восторг и то, что она плакала, переживая за него и его друзей. Он выхлопотал ей комнату в коммуналке, вместо общежития, и московскую прописку. После смены ей приходилось кратко записывать всё, что происходило в палате в клеёнчатую тетрадку. Тетрадку убирали в сейф. Когда же, спустя три месяца, сердце генерала тихо остановилось, на Машу свалилась забота.
   Возле её подъезда появился огромный трофейный " Опель - Адмирал ". Ей пришлось подписать множество бумаг и вступить в права наследства. Маша не умела водить машину и у неё никогда не было прав. Каждое утро  по пути на работу она протирала гигантский автомобиль тряпочкой и он в ответ сиял на всю улицу полировкой. Иногда она садилась на заднее сидение и представляла себя королевой. В машине пахло кожей и было очень просторно. Постепенно на кузове появились нестираемые пятна, на капот и крышу гадили птицы. Два колеса сдулись и машину перекосило на правый борт. Сидеть стало неудобно - королева сползала на край сидения.
   Однажды пришёл участковый и показал заявление от соседей. Главным в заявлении был вопрос: " Откуда у простой санитарки машина, занимающая пол улицы?" Она позвонила тому солидному мужчине, что занимался наследством и после подписания множества бумаг автомобиль исчез, а на сберкнижке Маши появилась весьма круглая сумма.
   Несмотря на жилплощадь и деньги личная жизнь как-то не сложилась. Из Маши она превратилась в Марию Георгиевну, а потом  и в просто Георгиевну. Она работала как лошадь, иногда и несколько смен подряд, сутками не выходя из больницы. Работала и выйдя на пенсию. Всё шло на книжку. Привыкшая экономить Георгиевна, на жизнь тратила мало.
   В квартире раздался негромкий звук, как будто что-то упало. "Петрович!  Анжела!" - позвала Георгиевна. Она поплелась в сторону комнат. У Петровича было открыто. На полу  разбросаны инструменты, на старом телевизоре пустые бутылки. Устойчивый запах казармы и кабака заставил её задержать дыхание. За стеной застонали: "... твою мать!". Послышалось несколько тяжёлых ударов и  страшный грохот. Георгиевна бросилась в Анжелину комнату. Красивый шкаф  лежал на полу среди битого стекла и финтифлюшек. Чуть сбоку стоял Петрович, Его глаза на красном воспалённом, небритом лице смотрели в разные стороны. Левая рука монотонно раскачивалась, сжимая огромный серебряный подсвечник. Оба кармана засаленного пиджака были набиты. Из них торчали статуэтки и  вазочки. На шее висело множество цепей и кулонов с камнями. Правая рука возвышалась над головой- Петрович  растирал ушибленное место. В кулаке правой руки сверкал золотом приличных размеров топор.
   Звериный вопль пронзил просторы коммуналки. Георгиевна падая и спотыкаясь, натыкаясь на стены, бросилась к телефону.


               
   
                10


   Кравчук положил ноги на стол.
   - Зря на суд не пошёл, Саенко.
   - Студент за меня был. А меня этот сумасшедший дом достал. Анжела несёт всё подряд, бесполезно вопросы задавать.  Георгиевна  на меня министру пишет.  Петрович этот -  вурдалак. Он дыхнул- я чуть не упал. Сто рублей у меня занял.
   - Это Петрович клад открыл?
   - Это мы в Петровиче клад открыли! Сержант инициативу проявил - не спросясь, ОМОН вызвал. Когда мы поехали по звонку Георгиевны, я , кстати, чуть не оглох, на площадке уже дверь ломали. Еле  пролез. За дверью два бесчувственных тела. Георгиевна с такой гримасой на лице, я тебе выразить не могу и Петрович в паутине  с ног до головы. Столько золота, что мы у него в карманах нашли, я никогда не видел.
   - Повезло!
   - Какой чёрт, повезло. Вломились человек семь с автоматами и стоят наизготовку. Так всё и описывали. А в чулане вообще чудеса. Оттуда драгоценности выносили коробками и ящиками. Тут уж все набежали. И всё сфотографируй и всё опиши! Солдат кувшин поднял,  теперь в больнице лежит. И у меня от этого кувшина голова как не своя.
   - А откуда золото?
   - Муж Анжелы, ещё до службы у Будённого, у буржуев.  ценности реквизировал. Часть отобранного оставлял у себя. Анжела говорит: " На поддержку мирового пролетариата".  Так ли это, неизвестно, но мировой пролетариат этих ценностей точно не дождался. Набили целую Газель. По предварительным подсчётам чуть ли не на полмиллиарда долларов. Сплошные раритеты.
   - Ни фига себе! И кому, как ты думаешь, это теперь принадлежит?
   - Юристы спорят, хотя почти общее мнение, что за давностью лет Анжеле Марковне, блин! Вроде, отнимать у буржуев он по приказу имел право, а то, что обязан сдавать, нигде не указано. Родни у неё никого - теперь государству отойдёт.
   - Не отойдёт, а подарено Анжелиной Марковной родной стране. - сказал майор.
   - Как это? Ей жить-то осталось...
   - Она заявила, что есть завещание, по которому всё отходит племяннику. Правда, где сейчас этот племянник, она не знает. Завещание тоже пока не найдено.
   - Ну дела. Представь, живёт этот племянник где-то в Захапёрске, с хлеба на воду перебивается и вдруг...
   - Говорит детективов наняла разыскать. Напрасные траты. Судья как услышал про завещание, стал сразу давить на неё.  Ведь можно дело повернуть так, что она специально перстень подложила, чтоб его сразу нашли. Ведь он отдельно лежал, можно сказать на видном месте. Ну она в панике всё и отдала. Продиктовали ей заявление, что мол "...движимая благородными чувствами и желая помочь горячо любимому государству в период очередного кризиса, дарю в фонд..."- не помню какой фонд-" принадлежащие мне ценности". Ну и приложили список на ста пятидесяти листах. Так что теперь Анжела бедна, как церковная мышь и свободна , как ветер.
   - А я?
   - Ты тоже.
   - Слушай, Кравчук, это ж я старуху нашёл. Благодаря мне раскрыты два преступления.
   - Одно, Саенко, одно и то мнимое. Ателье никто не взрывал. Уборщица кран протирала, а в каком он положении перед этим был, забыла. Студент съездил, всех допросил и раскопал. Правда всё начальство от тебя в восторге. Говорят, ты нашёл бюджет средней развивающейся страны. Все уже дырочки под ордена сверлят. Тебе, как договорились, майора дадут. Грязнов за лжесвидетельство получил два года. Давали условно. да он настоял, чтоб на зону отправили. Петрович дыхнул на судью, получил от него сто рублей и отправился дальше краны чинить. Судья сказал, что хотя он и пытался обокрасть Анжелу, но в конечном счёте способствовал обнаружению сокровищ. Да и чтоб в тюрьме сидеть, надо хоть немного быть на человека похожим. Вообщем все довольны, даже Георгиевна, потому что Петрович из-под её опёки не ушёл.
   - Если бы не я, деньги племянник забрал бы, - гордо сказал Саенко.
   - Я, думаю, тебе этого племянника теперь бояться надо. Этакого наследства лишил!
   Саенко вздрогнул:
   - Его может и нет на свете.
   - Петрович говорит, детективы твёрдо обещали. Вроде и отчёт  принесли. Только Анжела его не читала, потому что случилась  кража "Мстителя" и стало не до этого.
   - Кравчук, ты это серьёзно?
   - Что?
   - Про племянника.
   - Ты сам посуди: детективы его, допустим, нашли, показали завещание, сказали, что тётке его восемьдесят семь лет и жить ей всего ничего. Он может бандюган какой-нибудь - не зря же тётке на глаза не показывался. И тут читает в газете, что благодаря героической и настойчивой работе некоего капитана, тётка передала все ценности государству.
   - В газете? Какой газете?
   - Прости, дорогой , гласность!
   - Мне теперь охрану нужно.
   - Менту охрану? Начальство обхохочется.
   - Надо узнать кто этот племянник. Где отчёт?
   - Точно не знаю. Студент там бумаги какие-то разбирает, говорит, вы их из кармана Петровича вытащили.
   - Точно, они.
   Саенко пулей вылетел из кабинета... Через десять минут он сидел в запертой кабинке туалета и разбирал, покрытые пылью листки.
   - " Бывший действительный статский советник добровольно сдал следующие ценности..."
   - Так... это не то.
   - " Бывшая графиня Дурново..."
   - В сторону! Где ж теперешние-то?
   - Вот. " Детективное агентство им. Ш. Холмса... . Затраты превысили смету на двадцать две тысячи рублей... . Длительные командировки в разные города России и за рубеж... . Родился в г. Львове..., учился..., следы теряются..., ... мать Сапожникова Мария, сестра заказчика. умерла.."
   - Блин! Да где же племянник, то же что ль умер?   "... имела сына, племянника заказчика. ...учился... поступил в школу милиции"
   - Ни фига себе, свой!. Ну этот мстить не будет.
   Саенко выскочил из туалета и, тяжело дыша, ворвался в кабинет.

               
   
                11



      За прежним капитанским столом сидел Иваненко. Он исписал уже кучу бумаги, так что правая рука онемела. Приходилось ежеминутно её растирать. На плечах бывшего курсанта сверкали по две маленькие звёздочки.
   - Товарищ майор, когда нам компьютеры поставят? Невозможно столько вручную писать!
   - Мы писали. Причём гораздо больше! Что кропаешь?
   - Подполковник приказал полный отчёт представить по делу о несчастном случае, вызвавшем смерть двух человек, а также обнаружение ценностей в особо крупном размере...
   - А также вызвавшему присвоение бывшему сержанту внеочередного звания "лейтенант"?
   - Ещё медаль обещали,- без смущения доложил Иваненко.
   - А бедного капитана лишил наследства и последних мозгов.
   - Товарищ майор, как он там?
   - Нормально. Пока лежал в неврологическом отделении, тётка его каждый день навещала, таскала передачи: пирожные, фрукты, коньячок.
   - У неё же всё забрали!
   - Ты знаешь, эта Анжела тётка непростая. Часть добра, оставшегося от мужа, она  где-то спрятала.
   - Я там всё обыскал. Нашёл тайник с камнями в буфете. Под гнилым паркетом ещё один. Всё в перечень внесено.
   - А стены простукивал?
   - Простукивал. Ничего. Картины общупал. За одной - пачка облигаций, не стоящих ничего.
   - Может картины дорогие?
   - Искусствовед смотрел - дешёвка. Я, правда, нашёл двенадцать бумажек в крышке буфета. Жёлтые от старости,  что-то намалёвано. Несколько линий и, вроде, женские  головы. Кривые лица, неестественные. Как будто испугал их кто-то.
   - Подписаны?
   - Что?
   - Наброски эти.
   - Там не по-нашему. Мадани, что ли.
   - Может быть Модельяни?
   - Бумага жёлтая уже,- стал оправдываться Иваненко,- не поймёшь.
   - Так, откуда у Анжелы деньги, мы теперь знаем. За Саенко можно не волноваться.
   - Его оставят в милиции?
   - В выписке: "практически здоров". Но есть явления.
   - Какие явления?
   - Если никто не смотрит, он украдкой поглаживает на плечах майорские погоны, а иногда начинает быстро складывать на листочке девятизначные числа. Я как-то наблюдал. Он так сладострастно при этом улыбается, что начинаешь завидовать. Одним словом, решили до пенсии оставить его в дежурной части. Годик до выслуги посидит.
   - Он счастлив?
   - Да все счастливы!
   - Он же тётку Анжелу посадить хотел!
   - Ну он же не знал, что это его тётка, а для неё родня на старости лет - это же подарок судьбы, дороже золота.
   - А Петрович?
   - Этот вообще, как сыр в масле! Георгиевна женила его на себе, оформила ему инвалидность, ухаживает, как за больным, кормит от пуза и костерит его ежедневно на законных основаниях.
   - А он терпит?
   - Выторговал себе  сто рублей в день на пропой! Комнаты они объединили. Чистота, как в больничной палате, а на диване, как барин, пьяный Петрович лежит улыбается. Сказка!