Морковка для ослика. 22

Несмотря на все, что мне довелось увидеть собственными глазами, я все же не могла до конца поверить, что я столкнулась с магией, экстрасенсорными способностями и прочей сверхъестественной мутью. В мире, в котором я выросла и жила, в моем окружении, не было ни места, ни объяснения ничему подобному. Но мне пришлось признать, что после вмешательства Тани все быстро и само собой встало на свои места. Словно собрали воедино рассыпанный паззл. Только осталось чувство зыбкости происходящего, напоминание о том, что в любой момент чья-то направленная рука может вновь превратить застывшую картину в бессмысленную груду крашеных кусочков картона.
Самые разительные перемены произошли с Максимом. Исчезла его раздражительность, взгляд из затуманенного снова стал осмысленным, наладились его отношения с родителями, он вернулся на фирму отца. Словно появился после долгого отсутствия тот Максим, которого я знала и к которому привыкла. Но доверять ему безоглядно как прежде я уже не могла. Прошли не дни, и даже не одна неделя, прежде чем мы снова сблизились и даже снова начали вместе работать по заказам. У меня больше не было к нему претензий по работе: он перестал увиливать от своей части обязательств, вежливо общался с клиентами, а они, в свою очередь, были вполне довольны результатами и отмечали удивительную слаженность нашего тандема. С некоторыми из них Максим даже заключил несколько договоров на постоянной основе. И все чаще заговаривал о том, что пора бы официально узаконить нашу деятельность, создав свою собственную фирму по автоматизации бухгалтерии и обучению персонала. Против была я. Еще слишком свежи были воспоминания о том, каким жестоким и равнодушным может быть Максим. Чем бы ни объяснялись его недавние вспышки ярости, мне вовсе не хотелось столкнуться с ними снова, поэтому я не спешила связывать себя с ним какими-то обязательствами. Мы спорили часами до хрипоты, все время приходя к одному и тому же:
- Я не хочу работать с тобой официально. Когда тебе снова вожжа попадет под хвост, ты самоустранишься, а разгребать проблемы и исполнять обязательства придется мне одной.
- Перестань. Когда я бросал тебя в трудную минуту?
- Постоянно, гоняясь за очередной юбкой.
- Ты преувеличиваешь.
- Скорее, сильно преуменьшаю.
- Этого не будет.
- У меня нет в этом уверенности.
Тем не менее, когда один из старых знакомых сделал мне сходное предложение: объединить усилия и влиться в его компьютерную фирму, заартачился Максим.
- Для нас это неприемлемо.
- Почему? Я давно знаю этого человека, и верю, что втроем бы у нас получилось. Тем более, не нужно все начинать на пустом месте, есть хорошая основа.
- Я не собираюсь делить все на троих – отрезал Максим.
- Но ведь мы ничем не рискуем. У него есть материальная база, а мы поможем ему расширить состав оказываемых услуг. Чистый доход он готов честно делить поровну.
- Мы окажемся на положении наемных работников. Это не то, чего я хочу.
- Так дело в том, что ты хочешь все контролировать единолично?
- Выбирай: я или он.
- Не говори глупостей. Если бы я хотела работать не с тобой, я не стала бы ничего обсуждать, а просто приняла бы его предложение.
- Не нужно быть вежливой. Я тебе нужен как аппендицит. В любой момент ты можешь продолжить одна, а я останусь не у дел.
- О! Сколько раз я должна тебе повторить, что я не бросаю своих партнеров?
- Зато ты почему-то уверена, что это легко могу сделать я.
- Я просто думала, что нам предложили подходящий вариант, от которого мы в любой момент можем отказаться, если что-то пойдет не так.
- Но этот вариант меня не устраивает и тема закрыта.
На какой-то момент мне показалось, что он просто ревнует. Но я оставила свои предположения при себе.

Уезжая в очередную командировку, Максим оставил мне ключи от своей квартиры.
- Чтобы ты могла работать без помех в мое отсутствие.
- А побездельничать, пока ты не вернешься?
- Не стоит терять время. Компьютер в твоем распоряжении, все необходимые бумаги по заказу – рядом с ним. Что еще?
- Ты мне обещал дать полистать подшивку «Men Health».
- Вон в том шкафу возьмешь. К концу недели вернусь.

Пару дней я исправно работала по вечерам, потом все отключала, закрывала и возвращалась домой. На третий день вспомнила про обещанные журналы и полезла в шкаф. Потащив из шкафа толстую пачку журналов, я что-то уронила с глухим стуком на пол. Это был диктофон. Я подняла его и стала  вертеть из любопытства, рассматривая крохотную кассету внутри и аккуратные кнопочки. Нажала на воспроизведение, и вдруг из динамика полился мой голос. И голос Марины.
Я тупо сидела, глядя на диктофон в руке, и слушая саму себя. Выходит, эта тварь писала каждое мое слово, втайне надеясь, что я скажу что-то, что она могла бы использовать против меня. И именно Максим вручил ей диктофон, с определенной целью: спровоцировать меня и записать для доказательства. Хотел иметь основания, чтобы разорвать со мной все отношения, как она его просила. Искал предлог. А ведь я бы не стала писать на диктофон всю грязь, которую мне несла про него и его семью Брыль, чтобы открыть ему на нее глаза. Потому что, с моей точки зрения, это грязные методы. Которые ко мне, с точки зрения Максима, можно было применить без долгих раздумий.
И я горько разрыдалась от обиды и недоверия, сидя на полу среди разбросанных журналов с мускулистыми красавцами на обложках. Одна, в чужой квартире, я могла  не волноваться за то, что на мой горестный вой сбегутся все домашние, поэтому ревела я долго и добросовестно, выплескивая наружу всю скопившуюся за месяцы боль. Потом поднялась на затекшие ноги, доплелась до ванной, поплескала холодной водой в покрасневшие глаза, запихнула обратно в шкаф журналы, которые мне расхотелось читать, и злополучный диктофон, и пообещала себе, что когда вернется Максим, я выскажу ему все, что думаю по этому поводу.
 
Он вернулся днем, и прямиком отправился ко мне на работу. Я читала лекцию группе, когда открылась дверь, и в нее ввалился Максим… на костылях. Я встала столбом посреди аудитории, глядя как он неловко пододвигает к себе ближайший стул и с трудом садится, аккуратно прислонив к столу костыли. Через секунду я оказалась рядом с ним, опустившись на колени, и выдохнула:
- Что случилось?
- Не отвлекайся, поговорим, когда закончишь. Не обращай внимания и работай.
- К черту работу! – заорала я, не обращая внимания на притихших учеников. – Я слова больше не скажу, пока не узнаю, что с тобой произошло!
- Спину прихватило. Кать, ученики тебя ждут.
Опомнившись, я поднялась на ноги. Вся моя группа наблюдала за мной, расплывшись в улыбках. Не каждый день увидишь своего преподавателя, заламывающего руки перед молодым кучерявым инвалидом, бесплатное развлечение.
- Прошу меня извинить за непредвиденную паузу, - сказала я – На чем мы остановились?
По окончании лекции я накинулась на Максима с расспросами:
- Как это случилось?
- Не знаю. Сейчас уже ничего, а первые дни ползал на карачках.
- Упал? Поднял что-нибудь тяжелое?
- Нет, просто стоял у машины, повернулся, и вдруг ни с того, ни с сего.
- А когда это было?
А было это в тот самый день, когда я выла в полный голос, царапая пол ногтями в его квартире, и призывая небеса в свидетели, как больно меня обидели и оскорбили в лучших чувствах. Дрянное совпадение.
Впрочем, угрызения совести меня покинули в тот же день, когда вечером заявился мой брат и рассказал, что только что видел Максима, бодро скачущего на костылях рядом с совсем молоденькой девчонкой, вполне счастливого и довольного. Кобель, - подумала я с обидой – ко мне в кабинет еле вполз, я за него перепугалась, а он тут же кинулся на очередное свидание. Ну раз так, то не в таком он и плохом состоянии, и переживать за него нечего. И правда, поправился он быстро.
Новое свое увлечение Максим по традиции поселил к себе через несколько дней после знакомства. Девочка действительно оказалась совсем юной, хорошенькой как картинка, и вежливой. Первая здоровалась, разговаривала со мной на Вы, и тихо исчезала в спальне при моем появлении, чтобы не мешать работать. Приятное разнообразие после нахрапистой наглости его прежних пассий. Но больше всего меня расположил к ней радостный огонек, который загорался у нее в глазах при виде Максима, и счастливая улыбка, расцветающая у нее на лице. Я поинтересовалась у Максима, насколько серьезны их отношения, но в ответ услышала, что ничего особенного. Я сказала, что, во всяком случае, полностью одобряю его нынешний выбор, девочка очень милая, и главное, видно невооруженным взглядом, что ей интересен сам Максим, а не деньги его отца.
- Значит, тебе она нравится?
- Она, как бы выразиться… не подлая.
- Да, - согласился он – Томка простая как три рубля. Но такая дура!
- Может, она у тебя и не академик, но от нее хотя бы не ждешь гадости постоянно. По сравнению с твоими бывшими просто идеальный вариант. И она тебя на самом деле любит, здесь не ошибешься.
Он улыбнулся.
- Она так радуется моему приходу, как ребенок.
- Наконец-то ты нашел себе что-то хорошее. – сказала я искренне. – До этого меня твои подружки просто ужасали. Ну, кроме Ксюхи, конечно. Это я о том, что ты вечно упрекаешь меня в том, что мне не нравятся твои женщины. Да, не нравятся, если есть основания. Но здесь я за тебя откровенно рада.

Но ко мне на день рождения Максим явился совсем не с Тамарой. Открыв дверь очередным гостям, я обнаружила на пороге Максима и незнакомую мне женщину примерно моих лет, довольно невзрачную блондинку среднего роста, с ничем не примечательными чертами лица и плоскими формами. Я равнодушно скользнула взглядом по ее лицу, остановившись лишь на темно-карих глазах, единственном ярком пятне на бесцветном фоне. Вид, надо полагать, у меня был недружелюбный, поскольку Максим нарочито-небрежным тоном протянул:
- О-о-о, Варвара, кажется, нас здесь не ждут! Может быть, нам уйти?
Я молча посторонилась, освободив проход. Женщина сунула мне в руки уродливый расписной фарфоровый чайник в виде кошки. Дешевый ширпотреб, наспех купленный в каком-то магазине.
- С днем рождения!
Максим, хозяйским жестом обняв незнакомку за плечи, проводил ее в комнату, где веселье уже было в полном разгаре. Гости потеснились, предоставив им место за столом. Подруги уставились на меня непонимающими взглядами, я чуть заметно пожала плечами в ответ. Лерка протиснулась ко мне и вполголоса сказала:
- Это просто верх наглости! Что он себе позволяет? Ты долго собираешься мириться с тем, что он водит к тебе всех своих баб?
- Предлагаешь выставить их вон?
- А следовало бы!
- Ты ведь знаешь, что я никогда не устраиваю прилюдных сцен.
- Поэтому он так беспардонно себя и ведет!
- Давай не станем сейчас это обсуждать.
- Как знаешь. Но всем присутствующим известно, что вы с ним не просто друзья. Посмотри: все чувствуют себя не в своей тарелке.
Я огляделась и зло усмехнулась:
- Кроме Максима.
Максим вальяжно развалился на стуле, продолжая обнимать свою спутницу одной рукой. Поймав мой взгляд, он громко начал рассказывать присутствующим историю их знакомства.
- Варвара училась вместе с моим братом. И в то время она, конечно, меня в упор не замечала. Сейчас она кандидат медицинских наук, невропатолог. Недавно был в командировке и случайно встретил ее. И она сразу в меня влюбилась, да, Варвара?
Женщина улыбнулась. Меня резанула по сердцу ее улыбка. Словно в тумане я дослушала рассказ Максима, из которого следовало, что Варвара замужем за иностранцем, имеет сына и приехала в город ненадолго погостить к матери. Я сослалась на поставленный на плиту чайник и вышла из комнаты.
Меня колотило. Я нервно закурила, еле сдерживая дрожь в руках. Почему-то присутствие именно этой женщины рядом с Максимом вывело меня из себя. Впрочем, известно, почему. Много раз за время нашего знакомства Максим напоминал мне, что мой замужний статус является одним из серьезных препятствий для наших более близких отношений, что он никогда не согласится быть на вторых ролях. Я же в ответ язвила, что как раз его пристрастие к свободным женщинам легкого поведения заставляет меня относиться к нему как к тарелке общепита: никогда не знаешь, кто ел с нее до тебя. Что я никогда не смогу соответствовать его критериям отбора: у меня высшее образование, я из приличной семьи и замужем, а он, судя по всему, предпочитает вульгарных необразованных дешевок с неблагополучным прошлым и не связанных прочными отношениями.
Я поняла, что этот визит точно рассчитан Максимом именно на меня. Я поняла, что он хотел этим сказать: вот тебе замужняя образованная женщина из приличной семьи, меня не смущают эти обстоятельства, а все, что я говорил тебе, не имеет значения. Это было все равно, что открыто заявить мне: я буду с каждой, кто меня пожелает, кроме тебя. Замужняя или свободная, привлекательная или дурнушка, любой женщине достаточно будет показать, что она хочет быть со мной, и она будет. Но только не ты. Во всяком случае, я восприняла это именно так. Смертельным оскорблением, заставившим меня побледнеть от ярости.
Я вернулась к гостям. Ненавистная парочка вела себя так, будто кроме них, в комнате не было никого. Максим откровенно ласкал ее обеими руками, склонившись и шепча что-то на ухо, а она блаженно жмурилась. Пару секунд я была на грани того, чтобы устроить истерику, не считаясь с присутствующими, и сдержалась неимоверным усилием воли. Я выдавила из себя улыбку и села на диван между подруг, которые сочувственно на меня смотрели, и это сочувствие воспринималось хуже насмешек. А потом Варвара поднялась, и, подойдя ко мне, предложила выпить шампанского на брудершафт.
Я поймала взгляд Максима, настороженный, изучающий.
- И на это я тоже должна пойти ради твоего развлечения? – попыталась я ему сказать глазами – Что ж, ты получишь то, зачем пришел.
Я опрокинула шампанское в рот и поцеловала эту чужую женщину, еле коснувшись губами. А потом подошла к Максиму и попросила его уделить мне пару минут.
Я увела его в курилку, точно зная, что Лерка не выпустит никого из комнаты и у меня есть несколько минут на то, чтобы высказать Максиму все, что мне хочется сказать. А мне очень хотелось.
Прикурив сигарету, я сказала, стараясь не сорваться на крик:
- Ты привел ко мне свою очередную шлюху пожрать на халяву, чтобы не тратиться на романтический ужин, перед тем как ее оттрахать. Зачем ты таскаешь ко мне всех своих шалав? У тебя проблемы? У тебя не стоит на них, если ты нас предварительно не познакомишь?
- Выбирай выражения! – взвился он – Варвара не шлюха! И я с ней не сплю!
Пределы моего спокойствия не безграничны. Я тоже начала орать:
- Не делай из меня дуру! У твоей шлюхи на лбу написано метровыми буквами, что она имеет тебя, как хочет! Ты согласен трахнуть все, что шевелится! Но тебе почему-то надо, чтобы я обязательно была в курсе! Иначе, видимо, у тебя не тот кайф!
Прокричавшись, я закончила дрожащим от злости голосом, но уже спокойно:
- У меня сегодня был праздник, который из года в год я проводила с близкими мне людьми, которому я радовалась. Ты испортил мне вечер, изгадил мне все настроение. Унизил перед друзьями, которые видели, как мой бывший любовник лапает на моих глазах постороннюю женщину.
- Ты хочешь сказать, что ты рассказала всем своим друзьям о наших отношениях?
- Я хочу сказать, что моя жизнь у всех как на ладони, и моим друзьям не приходится напрягаться, чтобы понять, почему в нашем кругу внезапно появился вдруг новый мужчина. Все мы, здесь присутствующие, знаем друг друга больше двадцати лет. Мне не нужно им ничего объяснять. Они не одобрили мой поступок, но молча приняли тебя в число «своих». А сегодня все смотрели на меня, не понимая, почему я позволяю себя так унижать. Ты очень старался причинить мне боль. Радуйся – тебе это прекрасно удалось. А теперь уходи.
Я ждала в коридоре, пока он сообщал своей спутнице:
- Варвара, мы уходим.
У нее хватило наглости задержаться и сказать мне:
- Простите, что я вот так без спроса вторглась в Ваш дом.
Я не ответила, но глядя в выпуклые карие шарики ее глаз, я постаралась выпустить в них такой заряд боли и ненависти, что если бы я смогла его материализовать, эта женщина испарилась бы легким облачком за доли секунды на месте, не оставив и следа.

Максим позвонил на следующий день:
- Привет!
- Что надо? – зло ответила я.
- Ничего. Я просто хотел голос твой услышать – он говорил неожиданно мягко, даже, пожалуй, смущенно.
- Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому! – фыркнула я в ответ. – Если что надо, говори прямо.
Он спросил о каком-то пустяке, я ответила и мы холодно распрощались.

Вскоре он зазвал нас с мужем к себе «посидеть, пива попить». Я откровенно скучала, пока они вдвоем азартно уничтожали сухую рыбу, то и дело открывая новые бутылки. Потом попросту ушла из кухни в комнату, забралась с ногами на кресло, не включая света, и включила музыку. Из кухни выполз Витька. Полупьяно улыбаясь, он поведал мне:
- Там Максим мне говорит: иди, потанцуй со своей женой. А то мне придется ее приглашать.
- Не хочу, Вить.
- Кисонька, ну что ты сидишь здесь одна. Возвращайся к нам.
- Сейчас приду.
Он вернулся назад. Я тоже нехотя выползла из кресла, но не успела выйти из комнаты. Меня перехватили руки вошедшего Максима. Он стиснул мне плечи так, что я чуть не взвыла от боли.
- Катя! Ты знаешь, как сильно я тебя люблю?
- А боль ты мне все время стараешься причинить именно потому, что так сильно любишь? – горько спросила я.
- Именно поэтому. – сказал он, и это даже прозвучало искренне. – Потанцуем?
- Нет уж, спасибо. Витька уже доложился: иди пригласи ее на танец, а то мне придется. Так вот, не хочу, чтобы тебе приходилось.
- А если я встану на колени? Хочешь?
- Хочу. – мстительно сказала я.
И он тут же опустился на ковер.
- Прости.
- За что?
- За все.
- Ладно, не паясничай. Встань.
Он поднялся, но все-таки потащил меня в середину комнаты и закружил под музыку. Я неохотно подчинилась, но после пары оборотов он остановился и я почувствовала его губы на своей шее, сначала нежные, а потом причиняющие боль. Как ни странно, но эта боль приносила мне странное облегчение. От нее не так сильно чувствовалась боль в сердце.
- Еще –  выдохнула я, когда он, наконец, оторвался перевести дух.
- Катька, твой муж меня убьет. – шепнул он мне в ухо, но тут же послушно прильнул снова к моей шее, целуя и кусая.
Когда медленная музыка сменилась быстрой композицией, я выскользнула из рук Максима и прошла в ванную взглянуть в зеркало. На шее с левой стороны красовался огромный черный кровоподтек. Я вернулась в комнату.
- Макс, позови мне Витьку, только свет не включай.
Я притянула вошедшего мужа к себе:
- Что-то у меня романтичное настроение. Поцелуй меня вот сюда, только долго и сильно, как я люблю.
Когда мы вернулись на кухню, муж глянул при свете на мою шею, и охнул:
- Перестарался. Кисонька, тебе не больно?
- Нет. – сказала я, чувствуя себя последней дрянью, и пряча глаза от пристального взгляда Максима. – Наоборот, здорово было. Но придется теперь походить в водолазках, чтобы народ не пугать.