Пати. Знакомые. Near Edinburgh. December, 1907

Часть 7. ПАТИ. ЗНАКОМЫЕ. Near Edinburgh. December, 1907

— Вон там была наша летняя школа, — Кенди, рукой, затянутой в узкую перчатку указала на скромное серое здание возле церкви. — Летом здесь на лугах распускается море цветов. А дальше за деревушкой — красивое озеро, там мы с Анни, Пати, Арчи и Стиром катались на лодках. Жаль, что сейчас все под снегом, — она тронула поводья, и ее серая в яблоках лошадь снова двинулась шагом.
Альберт на кауром жеребце последовал за ней.
— Забавно, что ты устроила мне экскурсию по моей родине, — сказал он, любуясь ее точеной фигуркой в костюме наездника.
Меховой берет с пером был кокетливо заломлен на пушистых светлых волосах, зеленый жакет, отороченный мехом, зеленые бархатные бриджи и высокие ботфорты необычайно ей шли. На морозе ее щеки заалели. Никогда еще не казалась она Альберту так обворожительна.
— Не смейся надо мной, ты объездил уже полсвета, у тебя гораздо больше впечатлений. Но эти скромные воспоминания — самые сильные в моей жизни. Когда я жила тем летом в Шотландии, я чувствовала себя самой счастливой на свете!
— Кенди, а ты хотела бы увидеть мой родовой замок? — после паузы спросил ее спутник.
— Здесь рядом твой замок?! Где? — встрепенулась она.
— В трех милях отсюда к югу. Он, правда, давно заброшен и представляет, скорее, архитектурную и историческую ценность. Но в детстве я любил играть там, мне он казался загадочным и таинственным заколдованным дворцом. Где-то в нем спрятана прекрасная девушка, она спит мертвым сном, и я должен ее расколдовать.
— Ну, надо же, как все совпало! — воскликнула Кенди. — Может быть, поэтому мне было так хорошо здесь! Ведь это я — та самая девушка, которую ты должен был расколдовать…
— Так много совпадений, — задумчиво проговорил Альберт в ответ, скорее, на свои мысли, нежели на слова Кенди. — Ну что, ты не очень устала? Осилишь еще одну небольшую поездку?
— Конечно, — задорно засмеялась она, — я ужасно хочу увидеть твой замок!
Они пришпорили лошадей, и те понеслись по гладкой снежной дороге, плотно укатанной телегами. Вскоре Альберт и Кенди въехали в густой ельник. Древние высоченные ели, как сказочные великаны, стояли ровными рядами по обеим сторонам дороги. Холодное зимнее солнце едва проникало сквозь их плотно сомкнутые ветви, просвечивая только снизу между стволами. Ничто не тревожило здесь таинственной тишины. Кенди невольно придержала лошадь, и та вновь пошла шагом. Ветер сдувал снег с еловых лап, увешанных смолистыми шишками, и резные снежинки, серебрясь, осыпались морозными искрами на волосы и одежду как драгоценные украшения.
— Я чувствую себя, словно в волшебном сне, — проговорила Кенди в тихом восторге. — Словно продолжается чудесная сказка моего детства, и мой прекрасный Принц везет меня в сказочный дворец…
— Ты будешь смеяться, Кенди, но у меня такое же чувство, — ответил ей Альберт.
Ее любимый последнее время был молчалив и серьезен. Кенди казалось, что с момента их отъезда из Нового Орлеана, его не покидают какие-то думы. Но он был так чарующе нежен с ней, что ей не хватало духу расспрашивать его. Обаяние его становилось столь властно, что Кенди готова была повиноваться его единому взгляду, единому прикосновению, единому звуку голоса, и Альберт, чувствуя это, деликатно позволял своей невесте иметь всю необходимую свободу. Но Кенди не нужна была эта свобода, ей все чаше хотелось ощутить биение его сердца, прикоснуться к его коже, вдохнуть запах его волос. Она ловила себя на мысли, что теперь очень хорошо понимает Анни.
В конце еловой аллеи показалась серая кладка старых каменных стен и высокие башни с бойницами. Ели-великаны расступились — и перед глазами восхищенной Кенди возник древний замок династии Эндри. Массивные ворота были закрыты и решетка опущена.
— Это потрясающе! И здесь много веков жили твои предки?!
— Да!
— А можно попасть внутрь?
— Можно. Дальше в стене есть потайная калитка, я знаю, где лежит от нее ключ.
— Войдем туда? — попросила Кенди, сгорая от любопытства.
Они направили лошадей вдоль каменной стены. Альберт ехал медленно, внимательно разглядывая кладку — прошло уже много лет с тех пор, как он был здесь последний раз, кроме того, калитка была тщательно замаскирована. Наконец он остановился и, привстав в стременах, с усилием надавил на один из камней. Образовалась неглубокая ниша, из которой он извлек старинный кованый ключ в виде гарцующего единорога.
— Мы у цели, — Альберт спешился и помог спешиться Кенди.
— Можно мне подержать его? — Кенди взяла в ладони ключ. — Какой он красивый! Тот, кто сделал его, был, наверное, очень романтичным человеком.
— Возможно, — улыбнулся Альберт, — но, вообще-то, единорог — один из национальных символов Шотландии и входит в гербы как щитодержатель-оберег.
Он взял ключ из рук Кенди, вставил его в незаметную узкую щель в кладке и с усилием повернул вокруг своей оси, а потом надавил плечом на каменную стену.
— Когда я был маленький, мне помогал мой отец, он был очень сильным человеком, — пояснил Альберт.
Массивная каменная калитка со скрипом медленно открылась, образовав узкий проход. И золотоволосый Принц в развевающемся на ветру черном плаще и лисьей хвостатой шапке с поклоном протянул Кенди руку.
— Моя прекрасная леди, — с загадочной улыбкой проговорил он, — добро пожаловать в заколдованный замок.
Кенди с трепетом вошла внутрь и оказалась в темном коридоре. Альберт зажег факел и, взяв ее за руку, повел вперед. Ее сердце замирало от волнения, но она шла за ним по узкому проходу, то спускаясь, то поднимаясь по ступеням, поворачивая то вправо, то влево. Альберт тем же ключом открыл другую дверь, потом еще одну, и наконец они с Кенди оказались в большом каменном зале, тускло освещенном сквозь узкие окна-бойницы. Это был зал для пиров и приемов. На возвышении стояли два резных дубовых кресла с высокими спинками, перед ними начинался длинный через весь зал стол с дубовыми лавками возле него. На стенах между окнами висели старинные штандарты: одни изображали Андреевский крест на ярко-синем фоне, другие летящего орла с колокольчиком в когтях, третьи льва в рамке из золотых лилий.
— Миледи, прошу занять ваше место на подиуме, — пригласил ее жестом Альберт.
Медленно, словно во сне, Кенди поднялась по ступеням на возвышение. Альберт краем плаща смахнул пыль с трона и, опустившись на одно колено, усадил ее.
— Ваши вассалы приветствуют вас! — прокатилось по каменному залу эхо, будто множество людей торжественно встречали ее.
— Альберт! Перестань так шутить! — Кенди побледнела.
Он рассмеялся, поцеловал ее руку, поднялся с колена и сел на другой трон подле нее.
— Эти стены хранят, наверно, много преданий, — успокоясь, Кенди очарованно огляделась.
— Да, я знаю несколько, но все они печальны…
— Расскажи мне! — попросила Кенди.
Альберт загадочно взглянул на нее, и в полумрке его синие глаза показались ей темными и таинственными.
— Это случилось почти восемнадцать столетий назад, — начал он. — В этих краях жил клан пиктов-каледонийцев. Их лидером был грозный Галчакий, и у него была дочь, красавица Сольвей…
— Сольвей, — мечтательно повторила Кенди, — какое красивое имя!
— Это была смелая и самоотверженная девушка.
— Самоотверженная?
— Да, ради своей любви, она пошла на великую жертву.
— Какую?
— Правитель римской провинции Британии богоподобный Юлий Агрикола вместе с легионом воинов явился в Шотландию, чтобы расширить свои владения. В жестоких сражениях ему удалось вырвать у пиктов несколько клочков земли, на которой он построил свои крепости. Но римляне не знали покоя под постоянным натиском каледонийцев, хотя те были хуже обучены и снаряжены, но их было очень много.
Галчакий ненавидел Агриколу, и его заветной мечтой было уничтожить этого легионера. А Сольвей полюбила всей душой, увидев однажды доблестного Юлия в сияющих доспехах на гарцующем белом коне во время сражения. Влекомая страстью, прекрасная дева пробралась в римский лагерь и повстречалась там с Юлием. И сердце сурового воина сдалось без боя на милость любви и красоты. Они стали тайно видеться, и у Сольвей родился мальчик, которого она назвала Моррей, что на языке пиктов означало Синеокий.
— Синеокий!.. — повторила Кенди шепотом, глядя на Альберта.
— Галчакий, узнав, что его дочь родила сына неизвестно от кого, в гневе чуть не убил ее и ребенка, но подданным удалось успокоить его, ведь у Галчакия не было других детей и наследников, кроме Сольвей и внука.
Юлий умолял Сольвей остаться с ребенком у него, но она боялась ужасного мщения своего отца, если тот узнает, чей ребенок. Однажды Сольвей случайно услышала, как Галчакий обсуждал со своими воинами коварный план захвата Агриколы. Нападение должно было произойти ночью, у озера Лох-Левен, неожиданно, пока легионеры спали. Оставив младенца на попечение няньки, она бросилась в лагерь Юлия, чтобы предупредить любимого. Только благодаря этому не все легионеры были убиты в том кровопролитном сражении.
Галчакию удалось узнать, кто предупредил его смертельного врага. Вне себя от гнева он схватил дочь и повелел утопить ее в озере на виду крепости легионеров. Агрикола не способен был вынести этого и вышел к Галчакию, чтобы выкупить своей жизнью ее жизнь. Но юная Сольвей не приняла этой жертвы и сама бросилась в омут. Легионерам удалось отбить у Галчакия своего правителя, и они ушли обратно в Британию. А в честь Сольвей потомки назвали одну из рек, впадающих в это озеро. Моррей стал правителем здешних земель, и только старая нянька знала, что в его жилах течет римская кровь. Лишь на смертном одре раскрыла она ему эту тайну.
— Это от него ведут свой род твои предки?! — догадалась Кенди, с замирающим сердцем выслушав древнюю легенду.
Альберт кивнул ей и продолжал:
— Прошло двенадцать столетий, английский король Эдуард I решил завоевать Шотландию. Одним из лидеров сопротивления был выходец из этих мест Эндри де Моррей — потомок того самого синеокого каледонийца. Полное мое имя Уильям Альберт Эндри де Моррей. Наша семья — прямые потомки сэра Эндри. Это он велел построить этот замок. Здесь, можно сказать, была шатаб-квартира сопротивления, сюда стягивались шотландские войска. Де Моррей был соратником Уильяма Уоллеса — национального героя Шотландии, оба они отдали свои жизни за независимость родины.
11 сентября 1297 года небольшая шотландская армия Уоллеса наголову разбила 10-тысячное английское войско графа Суррея на Стерлингском мосту. При этой битве де Моррей, который, как и сам Уоллес, имел не политический или финансовый интерес в исходе войны с англичанами, а боролся как патриот, был убит. Победа была одержана дорогой ценой, но большая часть страны была освобождена. Шотландские бароны избрали Уоллеса регентом королевства. Дед мне рассказывал, что Уоллес был необычайно сильным человеком. Высокий, широкоплечий, он сражался двуручным мечом весом около шести фунтов и длиною больше твоего роста.
Однако судьба не долго была к нему благосклонна. В 1298 году Эдуард I вновь вторгся в Шотландию и в Фолкеркской битве разбил шотландцев. В результате Уоллес был вынужден сложить с себя обязанности регента.
В течение двух лет велась партизанская война. Уоллес находился в вынужденной эмиграции, однако, это не остановило национальное движение за освобождение Шотландии. Знамя борьбы с Англией поднял Джон Комин, а позднее — Роберт Брюс. Вернувшись на родину, Уильям Уоллес был в 1305 году предан шотландцем Джоном де Ментейсом, арестован англичанами и казнен в Лондоне. Он отказался покаяться перед английским королем, хотя тем самым четвертование ему заменили бы повешением — более легкой смертью. Его тело, разрубленное на части, англичане выставили в крупнейших городах Шотландии.
Кенди вздрогнула от ужаса.
— Сколько горя видела эта земля!
— Да, но она видела и много доблести своих сынов! Со времен де Моррея наш клан охранял и защищал королевских особ Шотландии, стал надежной опорой для англо-шотландского королевского дома Стюартов.
— Я даже не догадывалась, что род Эндри такой древний и славный! — воскликнула Кенди. — Но почему тогда ваша семья уехала из Шотландии и поселилась в Америке?
— Этому были свои причины… Нам, пожалуй, пора возвращаться в отель, Кенди, скоро начнет темнеть.
— Ну, пожалуйста, Альберт, расскажи мне еще одну, последнюю историю.
— Хорошо, — согласился он, — но только последнюю. После свержения с английского престола шотландца Якова V Стюарта его потомки укрылись в Высокогорье. Мои предки и члены других кланов сопровождали королевскую семью в изгнании вплоть до нынешнего времени, когда принц Вильгельм, последний из рода Стюартов, решил поселиться в Стерлингском замке — древней воинской крепости, расположенной на скале возле Эдинбурга как форт на пути в Высокогорье. В Стерлинге испокон веков жили шотландские короли. Ты знаешь, шотландцы считают: кто владеет Стерлингом, тот владеет Шотландией. Принц Вильгельм это очень хорошо понимал. Полк горцев герцога Аргайла, в котором принц Вильгельм числился офицером, встал на постой в Стерлингском замке. Мой дед был близким другом герцога и тоже офицером полка, но он был против приезда сюда принца и его жены. Однако Стюарт рискнул приоткрыть глубокое инкогнито своей семьи, и это стоило ему жизни. Спустя три года Вильгельм был убит неизвестным наемником. После этого моя семья переехала в Америку, где у нас давно развивался банковский бизнес.
— Постой! Значит, твои отец и дед опекали потомков королевского рода?!
— Да, они были близко знакомы с принцем и его женой, леди Луизой. Когда мне было шесть лет, я с моим отцом и дедом присутствовал на празднике в Стерлингском замке в честь крестин наследницы престола Антуанетты Стюарт де Лайон. Я запомнил этот день, потому что тогда впервые в жизни мне позволили надеть килт, прикрепили к колену кинжал и дали подержать на руках маленькую принцессу.
— Дали подержать принцессу? — Кенди улыбнулась. — Ты помнишь ее?
— Смутно, — признался Альберт. — Я был смущен и только успел разглядеть среди кружевных пеленок маленький курносый носик и испуганно вытаращенные на меня огромные глаза.
— Спорю, ты ей очень понравился, — засмеялась Кенди, — ведь ты был, я уверена, очаровательный малыш!
— Думаю, этого я уже никогда не узнаю.
— Что же с ними стало, с леди Луизой и маленькой Антуанеттой?.. — погрустнев, спросила Кенди.
— Исчезли, неизвестно куда, — коротко ответил Альберт, погруженный в свои мысли.
Когда Альберт и Кенди вернулись в отель, уже начало темнеть. Одновременно с ними к этому небольшому деревенскому постоялому двору прибыла почтовая коляска, запряженная парой крепких коней. Пока Альберт помогал Кенди спешиться, дверца экипажа открылась, из него выпрыгнул молодой человек и подал руку своей даме.
— Кенди! — воскликнула она, выйдя из коляски.
Та обернулась на звук ее голоса.
— Пати! Как ты здесь оказалась?! — Кенди подбежала к подруге, и они обнялись.
— У нас с мужем свадебное путешествие, — проговорила Патриция слегка смущенно. — Познакомься, это Сэмюель Эмерсон.
— Кенди Уайт.
— Я много слышал о вас от моей дорогой Патриции, — улыбнулся Сэмми по-детски доброй улыбкой.
— И я о вас.
— Позвольте познакомиться с вашим спутником? — Сэмми с любопытством посмотрел на Альберта.
— Уильям Альберт Эндри, — тот подал Сэмюелю руку.
— Мистер Эндри! — Эмерсон с уважением пожал протянутую ладонь известного всей Америке миллиардера. — Для меня огромная честь встретиться с вами! У меня тоже есть небольшой адвокатский бизнес во Флориде. Там сейчас так тепло, но Пати почему-то захотела провести медовый месяц в Шотландии.
— Мы с Кенди тоже только что из Нового Орлеана, присутствовали на закладке моей первой скоростной яхты…
Пока мужчины беседовали, Патриция взяла Кенди под руку, и подруги отошли ко входу в отель.
— Кенди, ты не представляешь, как я рада тебя видеть! — Пати снова обняла ее. — Ты, наверное, догадываешься, что я приехала сюда, чтобы еще раз побывать в тех местах, где мы так счастливы были со Стиром. Я хочу попрощаться с памятью о нем, прежде чем начну новую жизнь.
— Пати, дорогая, я уверена, что вы с Сэмми будете очень счастливы, он замечательный, милый молодой человек, а ты такая добрая, мудрая и покладистая. Лучшей жены ему не удалось бы найти!
— Спасибо тебе, Кенди! — Пати облегченно вздохнула. — Я думала, ты будешь осуждать меня, что я так быстро забыла благородного Алистера Корнуэлла, нашего замечательного выдумщика и весельчака Стира, — на ее глазах помимо воли выступили слезы.
— Нет, Пати, поверь мне, я уже теряла любимых и знаю — надо жить дальше, во что бы то ни стало, жить и надеяться на лучшее!
— Кенди, я хочу, чтобы ты провела со мной завтрашний день, — воскликнула Пати. — Послезавтра мы уезжаем отсюда дальше в горы. — Мистер Альберт, вы позволите Кенди побыть со мной, — застенчиво спросила Патриция, когда джентльмены присоединились к дамам.
— С радостью, завтра я как раз должен отлучиться ненадолго по важному делу, и очень рад, что моей милой не придется скучать в одиночестве.
Обе пары договорились поужинать вместе. Вечер пролетел незаметно. Под конец Альберт предложил Пати и Сэмми приехать к ним в Лейквуд на Рождество, на что те с радостью согласились.
Перед сном в своей комнате Кенди вновь вспомнила волнующие события дня — таинственный замок, захватывающие предания семьи Эндри, маленькую шотландскую принцессу Антуанетту. «Мой синеокий Принц, — подумала она, — ты подарил мне сегодня один из самых удивительных и счастливых дней в моей жизни…»
Из-за неожиданной встречи с Патрицией, Кенди никак не могла уснуть. Ей припомнились дни, когда вместе с Энтони, Арчи и Стиром она жила в Лейквуде. Неугомонный Стир вечно смешил и удивлял их своими чудными и забавными изобретениями — лисоуловитель, механическая белка, похожая на зайца, детектор лжи, человекоискатель, батискаф… Он обладал неуемной энергией и буйной фантазией, так радовался жизни и всегда умел любому поднять настроение. И вдруг Стира не стало… Его больше нет! И теперь вместо него рядом с Патрицией Сэмми. Кенди достала музыкальную шкатулку Стира, которая всегда была с ней, и открыла ее. Слушая тихую нежную мелодию, она подумала, что шкатулка не может дать счастье, сделать ее счастливой мог бы только живой Стир, живой Энтони, Тери… Но есть один человек, который своим присутствием может заменить ей их всех, который способен заставить ее почувствовать счастье, правда, для этого он должен быть с ней постоянно…
Кенди закуталась в плед и потихоньку вошла в комнату Альберта, села к нему на постель, взяла в руки его ладонь и долго смотрела, как спокойно он спит, слушала его глубокое дыхание. Постепенно и ее веки стали тяжелеть. Она положила голову ему на грудь и уснула с ним рядом. Когда Альберт убедился, что она спит, он открыл глаза. И, позволив потоку радостных и тревожных мыслей унести его в страну сладостной мечты, он до рассвета стерег сон своей любимой.
Кенди проснулась, когда солнце было уже высоко. Альберт, оставив ей записку с обещанием вернуться к обеду, уехал по делам. Она вспомнила, что договорилась с Пати позавтракать вместе, и скорее побежала умываться.
Тем временем Альберт входил в ворота древнего замка Стерлинг. С тех пор, как здесь обосновался полк горцев Аргайла и Сатерленда, Большой зал был приспособлен под казармы, а несколько комнат дворца отделаны, в них до недавнего времени инкогнито жили последние потомки Стюартов под охраной своих преданных горцев. Альберт помнил, что отец и дед подолгу заседали с принцем Вильгельмом, позволив маленькому Эндри гулять по замку, исследовать многочисленые коридоры и переходы на внешние стены дворца к пушкам и во внутренний дворик, названный Логовом льва. Здесь регулярно под предлогом национальных праздников проходили собрания преданных Стюартам кланов.
У тяжелых ворот Стерлинга Альберта встретил хмурый привратник, МакУолтер. Он сильно постарел за эти пятнадцать лет, с тех пор как играл с золотоволосым мальчуганом, учил его фехтовать, стрелять из лука и метать кинжал. Он, конечно же, не узнал Альберта, но как только увидел визитную карточку с именем Эндри де Моррей, удивленно посмотрел на него, почтительно поклонился и повел молодого джентльмена вглубь замка. Альберт следовал за ним по старинным, тускло освещенным коридорам. Иногда им встречались лучники в килтах, окидывали Альберта внимательным взглядом. Доносился запах свежевыпеченных хлебов — для гарнизона готовили обед. Альберт глянул во внутренний двор, овобожденный от снега — там лучники упражнялись в стрельбе. В Стерлинге почти ничего не изменилось.
МакУолтер оставил гостя в богато убранном, но слегка обветшалом зале и попросил немного подождать. Альберт расположился в мягком кресле и огляделся. Он вспомнил, что здесь проходило празднование крестин принцессы, здесь Альберт часто встречался с леди Луизой и малюткой Антуанеттой. Вдруг он заметил один парадный портрет, которого раньше не видел. На нем был изображен мужчина с открытым мужественным лицом. Он стоял на фоне синего флага Шотландии, свободно опершись на позолоченное резное кресло, в котором сидела красивая женщина с девочкой месяцев пяти на руках. А рядом с ними стоял маленький золотоволосый мальчик в шотландском костюме. Мальчик, повернувшись к крошке в кружевном платьице, расшитом золотыми лилиями, целовал ее пухлую ручку.
— О, Боже! Не может быть! — невольно вырвалось у Альберта. Он поднялся и подошел к портрету. — Это принц Вильгельм, принцесса Луиза, их дочь Антуанетта и рядом с ней… Я?
— Альберт, мой мальчик, каким вы стали красавцем, весь в отца! — услышал он.
Из боковой темной двери вышла женщина в скромном черном одеянии. Альберт поклонился ей, она присела в глубоком реверансе и почтительно поднесла к губам его руку.
— Ну, зачем вы, матушка Теодора, — проговорил он с укором.
— Мой милый, благодарю, что вы еще помните меня, — ответила она со слабой улыбкой, — вы навсегда останетесь для меня очаровательным маленьким принцем. Не забыли, как раньше часто прибегали поиграть с малюткой Антуанеттой? Мне передали, что у вас ко мне важное дело.
— Да, матушка Теодора, я принес вам радостные вести. Думаю, я знаю, где находится ваша дочь.
Женщина побледнела и опустилась в кресло.
— И также у меня есть сведения о дочери одной важной особы, забота о которой была возложена на наши кланы.
Глаза Теодоры расширились, и она закрыла рот ладонью, словно боялась закричать.
— Не может быть! Вы точно уверены?! — спросила она, немного придя в себя.
— Да, я совершенно уверен, но у меня нет никаких бумаг и документов, доказывающих мою правоту, кроме вот этого, — он протянул матушке Теодоре сложенный вчетверо листок.
Она внимательно прочитала содержимое.
— Неужели…?!
— Да, он отдал девочек в приют, где они выросли, а потом их удочерили состоятельные американцы.
— Нужно сообщить генералу Тонглену!
— Я сейчас сам встречусь с ним.
— Моя маленькая девочка, и милая Антуанетта, они спаслись?! — прошептала Теодора.
— Скоро вы увидите обеих, — заверил ее Альберт. — Завтра я хочу познакомить вас со своей невестой, — добавил он.
— Вы хотите сказать, что она в Шотландии?! Она знает о своем отце и матери? — Теодора снова побледнела.
— Она еще ничего не знает.
— Не могу поверить, что завтра увижу мою любимую крошку!
— Которую же из девочек вы любили больше, родную или приемную? — спросил улыбаясь Альберт.
— Не знаю, я обеих выкормила своим молоком, — призналась бедная женщина со вздохом. — Боже! Неужели Ты услышал мои молитвы?
— А что вы с Альбертом делаете в Шотландии? — спросила Патриция у Кенди, когда они вышли на прогулку после завтрака.
— У него здесь какая-то важная встреча, а я хочу быть с ним. Когда я остаюсь одна, воспоминания лишают меня покоя.
— И со мной происходит нечто подобное… Наверно, я никогда не смогу забыть Стира.
— Я тоже…
— Кенди, ты любила его, хоть немного? — спросила Пати робко, и поспешно добавила, заметив удивленный взгляд подруги. — Если не хочешь, можешь не отвечать, просто, мне кажется, ты была ему очень дорога…
— Это сложно объяснить, — задумалась Кенди, — он был другом моего детства, рыцарем без страха и упрека. Я не испытывала к нему такой же романтической влюбленности, как к Энтони, но он был мне очень дорог, и мне очень недостает его. Ты знаешь, когда я только познакомилась в Лейквуде с тремя замечательными братьями, они все мне очень понравились, каждый по-своему. Иногда я спрашиваю себя, если бы не Энтони, а Стир или Арчи оказался похож на мою первую любовь, то, возможно, я могла бы полюбить каждого из них.
Пати слушала сбивчивую речь Кенди очень внимательно.
— Скажи, — вновь спросила она, когда та замолчала, — как Анни относится к тому, что Арчи так сильно привязан к тебе?
— Пати, ты решила устроить мне сегодня день каверзных вопросов? — рассмеялась Кенди.
— Мне давно хотелось спросить тебя об этом. Пока был жив Стир, я не могла этого сделать.
— Ты моя близкая подруга, Патриция, и ты очень мудрое существо, я отвечу тебе честно. Безраздельно владеть чьим-либо сердцем очень приятно. Тебе ведь нравится, что Сэмми так любит тебя? Арчи рад владеть сердцем Анни, зная, что мое никогда не будет принадлежать ему полностью. Вы оба принимаете безраздельную привязанность вашего спутника, и она притягивает вас к нему. Такая же потребность есть и у меня. Потребность в том, чтобы меня любили. Конечно, меня притягивала преданность Стира и Арчи. Анни прекрасно понимала, на что она идет, привязывая к себе Арчи своей любовью, но она надеется, что однажды сможет полностью покорить его сердце. Конечно, она все время переживает, что я могу невзначай отвратить от нее Арчи, поэтому я стараюсь вести себя очень деликатно.
— А что чувствуешь ты, Кенди?
— Мое сердце мне не принадлежит, я вручила его Альберту, и он принял его со всеми достоинствами и недостатками, с тех пор я могу жить только подле Альберта…
Подруги еще долго секретничали на свежем воздухе, пока не продрогли и не проголодались. Пати пригласила Кенди пообедать с ней и Сэмюелем, но та отказалась. Альберт должен был скоро вернуться, и ей хотелось дождаться его. Она заказала обед в номер и велела принести свежих цветов. Ей хотелось, чтобы Альберту было уютно и хорошо везде, где бы он ни находился.
«Он столько лет жил, как придется, в заброшенных старых домах, или просто в лесу, в африканской пустыне, убогой хижине лондонского зоопарка, что теперь, когда я с ним, его должны окружать только красивые вещи…»
Кенди собирала букет из хризантем для обеденного стола и вспоминала те хризантемы, которые Альберт подарил ей в день помолвки в их маленькой квартире в Чикаго.
«Мне так спокойно с ним, и так радостно осознавать, что его сердце и он сам полностью принадлежат мне, и никто никогда не сможет разлучить нас. Я не хотела бы оказаться на месте Анни — испытать страх потерять любимого. Какое счастье, что у меня никогда не было и не будет повода сомневаться в Альберте! Его любовь испытана многими годами разлук, но теперь мы вместе, и так будет всегда…»
Она хотела подрезать длинные стебли хризантем, чтобы они лучше смотрелись в фарфоровой вазе, но не могла найти ножницы. Тут Кенди вспомнила, что в дорожном нессестере Альберта есть одна пара. Она открыла его чемодан, осторожно раздвинула вещи и на самом дне увидела красивый маленький кинжал с врезанным в рукоять крупным аметистом.
— Ах, какая прелесть! — Кенди забыла про ножницы и схватила чудесную вещицу.
Серебряные ножны с вделанными в них кусочками перламутра были покрыты тонкой чеканкой в виде герба с изображением льва и королевских лилий. Кенди, приложив небольшое усилие, аккуратно вытащила лезвие и подбежала к зеркалу, чтобы посмотреть на себя с этим элегантным оружием в руках.
— Ой, здесь что-то написано, — воскликнула она, разглядывая клинок. — Дарственная надпись: «Сэру Уильяму Альберту Эндри де Моррей от S.W. в день помолвки»… В день помолвки? В день помолвки!
У Кенди закружилась голова. Альберт помолвлен?! Острое как бритва лезвие задрожало в ее ладони и выпало из руки, скользнув по коже — на ней осталась тонкая алая черта. Кенди безучастно смотрела, как на белоснежную скатерть упала капелька крови, потом еще одна.
В этот момент дверь открылась, и вошел Альберт. Он радостно улыбался, с мороза его щеки горели ярким румянцем, на пушистой лисьей шапке блестели капельки растаявшего снега.
— А вот и я, милая, ты не успела соскучиться?
Кенди подняла на него полные слез глаза.
— Что случилось?! — улыбка на его лице погасла, а румянец моментально сменился мертвенной бледностью. — Что с тобой?! Откуда кровь?! Ты поранилась?! Покажи мне руку!
Но Кенди попятилась от него и с рыданием закрылась в своей комнате.
Тут он заметил на столе свой детский кинжал, который принц Вильгельм подарил ему на приеме в честь наследницы престола в Стерлингском замке, и все понял. В лихорадочном беспокойстве он бросился к ее дверям.
— Кенди, милая, пожалуйста, выслушай меня, я должен был раньше тебе все рассказать! — умолял он, но в ответ слышал только горькие рыдания. — Кенди, впусти меня, я все тебе объясню!
«Как я могу тебе верить, как я могу тебя слушать, после того, что я о тебе узнала?!» — плача думала Кенди.
— Да, — продолжал Альберт, — я был помолвлен в детстве с принцессой Антуанеттой, принц Вильгельм и леди Луиза инициировали эту помолвку, когда мне было всего шесть лет, а принцессе пять месяцев, но, запомни, в моей жизни была всегда только ты одна.
«Что же мне делать, что делать?! Неужели я потеряла Альберта?! Он действительно принц, но только никогда не сможет принадлежать мне. Принцесса Антуанетта найдется, и он будет вынужден выполнить волю своих отцов — жениться на ней!»
И тут Кенди догадалась, почему Альберт приехал в Шотландию. От ужаса слезы ее немедленно высохли. Она поднялась с постели, где так безутешно рыдала, и подошла к двери, за которой в отчаянии стоял Альберт.
— Ты получил известия о ней? — спросила она тихо. — Она нашлась?!
— Да, она нашлась… Но, Кенди… — поспешно добавил Альберт.
— Ты женишься на ней? — перебила она.
— Ты не понимаешь…
— Я больше не желаю говорить с тобой!
— Но я приехал в Шотландию по другому поводу. Кенди, я узнал, кто твои родители!
Дверь ее комнаты мгновенно раскрылась.
— Что?! — она была так бледна, что Альберт испугался за нее. — Что ты сказал?!
— Я знаю твоих родителей, — Альберт хотел взять Кенди за плечи, чтобы успокоить, но она отстранила его ослабевшей рукой.
— Кто они?
— Послушай, тем вечером, когда пропал МакКонан, он прислал тебе письмо, где проливал свет на свое странное поведение и приоткрывал завесу тайны над твоим происхождением.
— Письмо?! Почему ты не отдал его мне?!
— Вот оно, — Альберт достал из нагрудного кармана листок, который прежде показывал матушке Теодоре, а потом полковнику Тонглену, — я боялся, что известия о твоих родителях сильно ранят тебя, и потом, прежде чем обнадеживать, я должен был проверить полученные сведения. Когда я прочел письмо, я узнал необычайно важные подробности, связанные с особами шотландского королевского дома. Мне необходимо было подготовить тебя, и я приехал с тобою в Шотландию, показал тебе свой замок, рассказал историю своего рода.
— Понятно, — медленно проговорила Кенди. — Ты рассказал мне о связи твоей семьи с домом Стюартов, о миссии, которая была возложена на твоих предков и теперь перешла к тебе — защищать и поддерживать семью шотландских королей. Ты хотел подготовить меня, прежде чем признаться, что должен жениться на другой.
— Нет, любимая, ты все не так понимаешь! — Альберт попытался обнять Кенди, но она вновь отстранилась.
Кенди чувствовала, что силы покидают ее, она села на кресло около своей двери, развернула письмо МакКонана и прочитала:
«Милая мисс Кенди, я пользуюсь привилегией обращаться к Вам так, поскольку получил от Вас это разрешение. Простите меня, что я не сдержал своего обещания и не пришел увидеться с мистером Альбертом. Но Вы оказались столь непобедимо очаровательны, добры и великодушны, что я не в силах молчать, ибо мне известны обстоятельства Вашего прошлого, о которых Вы ничего не знаете и которые, я уверен, очень хотели бы узнать. Только горячее желание видеть Вас счастливой заставляет меня рассказать Вам об этом.
Мой молодой господин слишком умен, чтобы не догадаться. Я действительно не случайно обратил на Вас его внимание, и я действительно тот человек, из-за которого Вы оказались в приюте Пони. Позвольте мне умолчать о подробностях, разглашение которых может стоить мне жизни, и не называть никаких имен. После смерти Вашего отца Ваша матушка решила переехать в Америку к друзьям, где ей показалось безопасней. Я был боцманом того корабля, который должен был доставить вас всех туда. С Вами путешествовала еще одна особа также с маленькой дочерью. Все называли девочку Анни, а Вас — Кенди, потому что у Вас была любимая кукла по имени Кенди. Это была единственная память о Вашем отце, и хотя Вы были еще очень малы, чтобы что-то понимать, Вы никогда не расставались с нею.
В Англии были люди, заинтересованные в том, чтобы наш корабль никогда не добрался до Америки. Они подкупили капитана и пронесли на корабль мину. Я узнал об этом случайно — той ночью я был на вахте и все видел. В ужасе я стал ломать голову, как спасти нас всех. Я понял, что в день взрыва капитан и его сообщники постараются убежать с судна, и у меня появилась надежда — взрыв должен был произойти не далеко от берега.
Без особых трудностей мы добрались до Америки, хотя была зима, и Атлантика была неспокойной. Но, к сожалению, я не смог до конца разгадать коварных планов убийц. Взрыв прозвучал неожиданно в той части корабля, где были жилые каюты. Обе женщины были ранены и находились без сознания, часть экипажа погибла, заговорщики скрылись на шлюпе, я был легко ранен в ногу. Самое страшное заключалось в том, что корабль был сильно поврежден и пустил течь. На крайний случай у меня в каюте был припасен одноместный надувной плотик со складными веслами. Я взял с корабля самое ценное — двух маленьких девочек, чудом оставшихся в живых — и покинул тонущее судно. На берегу я попросил проезжавшего на телеге фермера оказать нам помощь.
Я был в чужой стране без друзей и денег. Мне удалось добраться до Лейквуда, где, я знал, жила шотландская семья, но я побоялся рассказать им о взрыве, о двух маленьких крошках и оставил вас обеих у приюта, Дома Пони, что был неподалеку. В корзинку с Анни я положил записку с ее именем, а Вы так и не расстались со своей куклой, на переднике которой было вышито имя Кенди. Но я не хотел выпускать Вас из вида, и устроился слугой к маленькому мистеру Эндри.
Позднее я с облегчением узнал, что с тонущего судна успели спасти уцелевших людей. Не знаю, жива ли Ваша матушка, но в любом случае Вам следует приехать в замок Стерлинг в Шотландии под Эдинбургом, там Вы сможете больше узнать о своей семье.
Все это время меня мучила совесть, что Вы и Анни не имели возможности ощутить любовь и заботу своих родных и вынуждены были считаться найденышами, а также мне не давала покоя мысль, что я мог бы спасти еще кого-нибудь с корабля, но не сумел…
Прощайте, не сердитесь на меня. Я сделал для Вас с Анни то, что мог, простите, что так мало.
Ваш ничтожный слуга, Бартоломью МакКонан».
— Он спас меня и Анни с корабля, на котором нас вывезли из Шотландии. Значит наша родина Шотландия! — проговорила Кенди ошеломленно. — Бартоломью советует мне поехать в замок Стерлинг. Ты сказал вчера, что в этом замке прежде жила королевская семья, что маленькая принцесса Антуанетта и ее мама пропали при невыясненных обстоятельствах. Значит, это их везли на корабле в Америку. Значит, моя матушка и я были вместе с ними… Значит, Антуанетта, с которой ты обручен — это Анни! Альберт, ты должен жениться на Анни?!
— Кенди, ты же знаешь, я никогда ни на ком, кроме тебя не женюсь, — с улыбкой проговорил он, опускаясь на колени подле ее кресла. — Тем более на Анни, ведь она мне совсем не нравится! Кроме того, и Анни от такой перспективы не пришла бы в восторг, она ведь без ума от Арчи. И прекрасно знает, как я тебя люблю.
— Но когда откроется, что она принцесса, вас могут заставить! — на глазах Кенди вновь показались слезы.
— Запомни, только смерть может разлучить меня с тобой!
— Правда? — она с надеждой положила руки Альберту на плечи.
— Ну конечно! — Как ты могла подумать, что я способен от тебя отказаться, отказаться от такого счастья?!
— Зачем же тогда ты ездил сегодня?
— Я был в Стерлинге и наводил справки.
— И что, ты узнал что-нибудь о моих родителях?! — воскликнула Кенди взволнованно. — Они живы?
— Я встретился с одной из женщин, которая была тогда на корабле, выжила при взрыве и вновь вернулась в Шотландию. Она была уверена, что все ее спутники и ее дочь погибли. Кенди, я хочу, чтобы завтра мы поехали в Стерлинг вместе, и она рассказала бы тебе все, что помнит о том времени.
— Это она! Моя матушка! Ты говорил, что леди Луиза так и не найдена, Анни — это Антуанетта, ее дочь, а я — вторая девочка с того корабля, что не расставалась со своей куклой. Значит, та женщина, с которой ты сегодня виделся, — моя матушка! Альберт, я так счастлива, завтра я ее увижу, я мечтала об этом всю свою жизнь! — Кенди порывисто обняла его.
— Вот этого-то я и боялся, когда не хотел разыскивать МакКонана. Все эти новости так сильно волнуют тебя, что ты то безутешно рыдаешь и не хочешь больше жить, то обвиняешь меня в предательстве, то не можешь прийти в себя от счастья. Твое бедное сердечко может не выдержать таких перепадов. Вот, оно так сильно бьется, — он слегка коснулся ее груди, — что мне слышны его частые удары.
Осторожное прикосновение Альберта, отозвалось в Кенди сладостной волной. Задержав его ладонь, она наклонила к себе его голову, их губы встретились, и поцелуи разлетелись по комнате, словно бабочки. Альберт почувствовал, что еще немного, и он уже не в силах будет остановиться.
— Кенди, — проговорил он, задыхаясь, — завтра у тебя важный день.
— Да! — ответила она счастливо, — завтра, благодаря тебе, снова сбудется мечта всей моей жизни, и я увижу свою матушку!
На следующее утро Кенди не могла и крошки проглотить от волненья, но Альберт категорически настоял на завтраке. Потом зашли попрощаться Пати и Сэмми, обещав обязательно быть на Рождество. Поэтому Кенди и Альберт подъехали к Стерлингу только около полудня.
Утес и река, что, объединясь, дали имя этой старинной крепости, были скованы льдом, окрестные поля, холмы и леса были также покрыты снегом.
— Считается, — рассказывал Альберт своей взволнованной спутнице, потрясенно взирающей на величественную панораму Стерлинга, — что Шотландское королевство было создано, когда Кеннет МакАльпин одержал здесь победу над пиктами в 843 году. На этой скале построили шотландское военное укрепление. Несколько веков в замке жили шотландские короли. Видишь вон ту башню с вершиной-короной?
— Да.
— Она воздвигнута в память о подвиге Уоллеса при активном участии Вальтера Скотта. Здесь хранится знаменитый меч Уоллеса, как особой чести лучшим из горцев позволяется сражаться им на турнирах.
— Здесь до сих пор проводят турниры?
— Конечно, но тайно от непосвященных. Принц Вильгельм победил в одном из таких турниров, сражаясь с этим мечом в руках. Мой отец вышел с ним в качестве оруженосца, потому что никто, кроме них двоих не мог управляться с мечом Уоллеса. А то возвышающееся здание — Большой дворец, дальше здание парламента и часовня, в ней крестили всех наследных принцев и принцесс.
— Ты, по-моему, все знаешь об истории этого замка и своей родины!
— Теперь это и твоя родина, достойная любви и гордости.
Кенди радостно кивнула. Они уже подъезжали к воротам.
МакУолтер, видимо, был предупрежден — от угрюмого выражения на его лице не осталось и следа. Едва завидев их, он поклонился и без лишних слов и вопросов провел во внутренний дворик. Там выстроились в два ряда горцы. Воины мечами отсалютовали вошедшим.
— Почему они так встречают нас? — шепотом спросила Кенди у Альберта.
— Так встречают только очень важных гостей, — ответил он ей.
Лица горцев были суровы и торжественны, их взгляды неотступно провожали юную леди и ее молодого спутника.
Кенди, не помня себя от волнения, шла за Альбертом по мрачным переходам и по-царски убранным комнатам с резными дверями, портретами в дорогих рамах, бархатными креслами. Но думала она только о том, что через несколько минут увидит свою матушку, которую уже никогда не надеялась встретить. МакУолтер привел их в ту комнату, где Эндри де Моррей вчера разговаривал с Теодорой, и оставил одних.
Альберт взял за руку трепещущую Кенди:
— Пожалуйста, постарайся успокоиться.
От его пожатия Кенди стало легче, и она глубоко вздохнула. В этот момент двери распахнулись, и вошла бледная женщина средних лет в черном строгом платье, белом кружевном чепце и таких же воротничке и манжетах. Женщина, увидев Кенди и Альберта, присела в почтительном реверансе.
— Матушка! — воскликнула Кенди и, подбежав, обняла Теодору. — Как долго я мечтала вновь увидеть вас, и как жаль, что мой отец не дожил до этого счастливого дня!
Теодора улыбнулась, обнимая Кенди, и укоризненно посмотрела на Альберта.
— Вы так и не рассказали ей всю правду?
— Я хотел, чтобы она услышала это из ваших уст, Теодора.
Кенди недоуменно поглядела на них.
— Я ничего не понимаю!
— К сожалению, я не ваша матушка, — сказала Теодора. — Сэр Альберт сообщил мне вчера, что моя дочь, ее полное имя Аннабель, нашлась и живет в Америке. Он позволил мне навестить вас в Лейквуде на Рождество и там увидеться со своей дочерью. Я не ваша матушка, мисс Кенди, я ваша кормилица.
— Давайте, мы все расположимся здесь на диване, — предложил Альберт — и вы, Теодора, расскажете нам все по порядку.
Когда они сели как раз напротив семейного портрета Стюартов, Теодора проговорила:
— Если вы уже читали письмо этого моряка, который спас вас и мою дочь, то, наверное, догадываетесь, что на корабле была леди Луиза и маленькая Антуанетта. После смерти своего мужа от руки наемного убийцы миледи решила отправиться в Америку, куда велела вначале прибыть Малкольму и Роберту Эндри, отцу и деду сэра Альберта, чтобы они подготовили удобное безопасное жилище для королевской семьи. Но, к несчастью, враги опередили нас и подстроили покушение. После взрыва я потеряла сознание и пришла в себя только на берегу в больнице. Я в ужасе огляделась, ища леди Луизу и девочек, но их не было. Мне сказали, что услышали с берега взрыв, увидели тонущее судно и выслали спасательный катер. Всех живых с корабля успели эвакуировать, но, кроме меня, среди спасенных было только несколько раненых матросов. Я разрыдалась — одновременно я потеряла всех дорогих мне людей: дочь, любимую госпожу и маленькую наследницу престола. У меня началась лихорадка. Когда я выздоровела, мне ничего не оставалось, как вернуться в Шотландию. Я не переставая оплакивала вас и молилась за вас в своем сердце…
— Подождите, я не понимаю, сколько было женщин и детей на корабле? — спросила Кенди, не отрывая глаз от Теодоры.
— Вы, ваша матушка, и я, ваша кормилица со своей маленькой дочерью Анни.
— Но тогда получается, что моя мама — леди Луиза?!
— Да… Благослови ее Господь! — вздохнула кормилица.
— Но этого не может быть! Маленькую принцессу звали Антуанетта! То есть Анни, а я Кенди!
— Все правильно, ваше полное имя Антуанетта Кендолина Женивьева Стюарт де Лайон. Ваш батюшка, покойный принц Вильгельм, очень любил вас и называл «my sweet candy». Он подарил Вам куклу Кенди, и все домашние называли вас так — коротким именем от Кендолина, хотя на официальных приемах ваше имя было Антуанетта Стюарт.
— Я не могу поверить в это, — Кенди решительно покачала головой, — это не может быть правдой! Я, безродный найденыш, над которым всегда издевались Элиза и Нил, — шотландская принцесса?! Этого не может быть, — убежденно повторила она, — здесь какая-то ошибка.
— Ошибки никакой нет, как нет и никаких сомнений, — улыбнулась Теодора. — Если бы я и сомневалась, то, при виде вас все мои сомнения рассеялись. Вы — копия вашей матушки. Вот ваши отец и мать — принц Вильгельм Стюарт и принцесса Луиза де Лайон, — она указала на фамильный портрет.
Кенди подняла глаза — напротив в кресле с маленькой девочкой на руках сидела красивая молодая женщина, ее лицо с милыми веснушками и чуть вздернутым носом обрамляли кудрявые светлые волосы, большие изумрудные глаза лукаво прищурились в улыбке. Рядом с ней с бриллиантовым орденом на груди и лентой в петлице стоял мужчина, его лицо было серьезно, а осанка величественна, но взгляд серых глаз излучал доброту и любовь.
— Мама... Папа... — бедная Кенди залилась слезами.
Альберт прижал ее к себе.
— Пожалуйста, принесите воды, — попросил он матушку Теодору.
Та всплеснула руками и убежала в соседнюю комнату. Вскоре она вернулась с бокалом белого вина.
— Вот, выпейте это, дитя мое, вам станет легче.
Кенди пригубила бокал, и постепенно слезы перестали струиться по ее лицу. Матушка Теодора тоже вытерла свои глаза платочком. 
— Упокой Господи души Вильгельма и Луизы, — вздохнула она. — Они любили друг друга так сильно, что не смогли друг без друга прожить. Как бы они радовались, увидев вас такой красавицей!
Кенди тоже вздохнула, с любовью и нежностью глядя на своих родителей.
— А кто этот мальчик, что целует мне руку? — вдруг спросила она. — Вы не говорили, что у меня есть брат.
— Вы были единственным ребенком в семье.
Кенди подошла ближе к картине, разглядывая милого золотоволосого мальчугана.
— Да ведь это же … — она посмотрела на Альберта. — Я же говорила, что ты был чудесным малышом!
Тот улыбнулся.
— Я же говорил, что в моей жизни была всегда только ты одна…