Дороти. Театральное шоу. Lakewood. December, 1907

Часть 8. ДОРОТИ. Театральное шоу. Lakewood. December, 1907

"Был жив король Шотландский
Прекрасный Генрих сам,
И он отправил пиктов
К скалистым берегам.

И шли малютки строем
И за руки держась
Дивились горным воям:
Знай Горно духа власть..."
Из английской песенки...
Готовясь в Лейквуде к празднованию Рождества, Кенди наконец полностью почувствовала себя хозяйкой этой прекрасной усадьбы. Пока Альберт завершал свои дела в Чикаго, она приказала устроить перед домом большую ледяную горку и забавные ледяные фигуры гномов, Белоснежки и Санта Клауса, чтобы малыши из Дома Пони могли здесь играть и веселиться, благо снега выпало очень много. Пушистый и мягкий, он полностью укрыл драгоценные розовые кусты, улегся на ветвях деревьев, превратив старый парк в прекрасную зимнюю сказку.
Кенди велела нарядить разноцветными игрушками и гирляндами большую ель возле дома, развесить по саду цветные фонарики. Еще одну пушистую елку разместили в гостиной, предоставив ее украшение госпоже. Благодаря стараниям Кенди богатый, но строгий лейквудский особняк совершенно преобразился. Алые и белые кусты пуансеттий, блестящие золотой и серебряной фольгой праздничные сосновые гирлянды, множество забавных игрушек, ароматы ели, корицы, сладостей, воска зажженных свечей создавали настроение чудесного праздника.
Когда Альберт приехал в свою усадьбу, ему показалось, что он попал в сказку. Он прошел в дом, поражаясь рождественскому убранству комнат. За такой короткий срок Кенди удалось изменить сам дух поместья, все наполнить своей сладостной сутью. С тех пор, как после смерти родителей он переехал сюда, он не ощущал такого уюта и душевного тепла. Альберт заглянул в гостиную и остановился, пораженный. Празднично пылал камин. Его украшала гирлянда разноцветных рождественских сапожков, на которых были вышиты имена сирот из Дома Пони — Джимми, Луиза, Майкл, Томми, Бетси… Под пышной, богато украшенной игрушками елкой виднелась живописная гора пестрых коробочек с подарками. Букеты ярких пуансеттий в огромных бело-голубых китайских вазах торжественно и важно заняли места на подиумах по углам комнаты. Старые персидские ковры, богато украшенные райскими птицами и узорной вязью, вытащенные из кладовых чердака и освеженные в снегу, блаженно раскинулись в живописном беспорядке возле камина, на диванах, креслах. Под люстрой висел сосновый венок со свечами, с потолка спускались рождественские деревья, увитые белыми лентами. Древние картины предков Альберта, привезенные в свое время из Шотландии и обреченные по воле тетушки Элрой пылиться на чердаке, были развешаны по стенам. Оконные стекла украшали фигурки ангелов и резные снежинки. Кругом горели свечи — большие и маленькие, ароматические и фигурные, витые и позолоченные.
Кенди стояла на деревянной складной стремянке возле высоких полок и поправляла на них начищенные до блеска древние латунные и серебряные блюда, сосуды и вазы, многие из которых еще дед Альберта привез из путешествия по Востоку.
— Ты, оказывается, волшебница, — Эндри с улыбкой посмотрел на свою неугомонную леди.
Она обернулась и весело рассмеялась.
— Ты уже вернулся! Тебе нравится? Ну, честно скажи, нравится?
— Очень! Я просто не узнаю своей старой усадьбы.
— Я мечтала устроить в Лейквуде волшебное Рождество, еще когда жила здесь со Стиром, Арчи и Энтони, но не успела. Энтони умер… А знаешь, мы вчетвером часто забирались на чердак, разглядывали сложенные там старинные вещи и представляли, что нашли древние сокровища.
Альберт подставил руки, и Кенди прыгнула к нему прямо с лестницы. Он подхватил ее и закружил по комнате. Смеясь, они упали на толстый слой ковров у камина.
— Я собой довольна, — Кенди удовлетворенно вздохнула, оглядываясь вокруг. — Я хотела успеть все к твоему возвращению и сделать тебе сюрприз.
— Тебе это удалось, я просто протрясен! А когда соберутся гости?
— Мисс Пони и сестра Мария с детьми приедут завтра. Арчи завтра утром тоже обещал быть здесь. Он хотел повозиться с детьми. Пати написала, что они с мужем будут только 24-го.
— А Брайтоны?
— Они вместе с Анни тоже приедут 24-го. Анни, конечно же, не в восторге, она хотела побыть здесь со своим любимым Арчибальдом без родителей, но они им не позволили.
— И правильно сделали… — пробормотал про себя Альберт и добавил с таинственной улыбкой. — Ну, что же, пока никого нет, думаю, пора рассказать о том, какой сюрприз тебе приготовил я. Предупреждаю, мне это стоило большого труда, и надеюсь на соответствующее вознаграждение.
Кенди поставила локоть на одну из шелковых подушек, во множестве разбросанных по коврам, и подперла прелестную златокудрую голову рукой.
— Заранее обещаю тебе все, что ни попросишь!
— Правда? — Альберт засмотрелся на нее, в ореоле каминного пламени.
— Ты уже столько сделал для меня! Я узнала о своих родителях! Не представляешь, какое это счастье! Хотя их уже нет, я чувствую их поддержку и любовь.
— С ними и связан мой первый сюрприз.
Кенди стремительно села и схватила Альберта за руку.
— Что это? Расскажи скорее!
— Пойдем.
Он повел Кенди наверх по мраморной лестнице, покрытой ковром, с перилами, увитыми еловыми гирляндами, в личные покои. Около ее комнаты он остановился.
— А теперь закрой глаза.
Она послушно зажмурилась.
— И не подглядывай, пока я не позволю посмотреть.
Кенди кивнула, предвкушая чудо. Она так верила в могущество любимого Альберта, что не удивилась бы даже, увидев живыми своих родителей.
Взяв Кенди за плечи, Альберт провел ее через комнату.
Зашуршала спадающая ткань.
— Теперь всегда рядом, они будут улыбаться тебе, — тихо сказал он ей в самое ухо.
Кенди открыла глаза. Прямо перед ней на стене висела та самая картина из Стерлингского замка, где она была на коленях матери рядом со своим отцом, принцем Вильгельмом.
— Милый, — Кенди в слезах посмотрела на Альберта, — ты угадал мое самое сокровенное желание!
Он привлек ее к себе, промокнул своим платком ее влажные щеки.
— Но это еще не все сюрпризы.
— Не все? — с любопытством она подняла к нему лицо.
Альберт протянул руку к стоявшему на столе серебряному колокольчику и позвонил. В то же мгновенье, словно ждал за дверью, в комнату прихрамывая вошел старый шотландец.
— Бартоломью! — закричала Кенди, бросившись к нему.
— Мое почтение, мисс, — проговорил тот хриплым от волнения голосом с глубоким поклоном.
— Теперь мой старый оруженосец будет опять служить здесь.
— Простите, мисс, что не выполнил тогда данное вам на верфи обещание. А ведь хозяин все-таки разыскал меня после вашей поездки в Стерлинг.
— Ну что вы, благодаря вам я обрела семью! И тогда, после трагического взрыва, вы ведь спасли жизнь нам с Анни… Ах, Альберт! — неожиданно воскликнула Кенди.
— Что, родная?
— А как же Анни?! Она должна повидаться с матушкой Теодорой! Она должна узнать о своих настоящих родителях!
Альберт нахмурился.
— Я хотел с тобой об этом поговорить, но все не было случая. Видишь ли, ей, к сожалению, нельзя будет узнать, кто ее родители.
— Почему?!
— Мы должны хранить в тайне все, что связано с твоей семьей. Остались еще люди, которые могут желать зла наследнице Стюартов.
— Но Анни моя близкая подруга, она не сможет причинить мне вреда!
— Позвольте мне сказать, — вступил в разговор Бартоломью. — Вы с хозяином наша последняя надежда, если не станет вас, независимость Шотландии превратится почти в ничто. Я пытался, как мог, беречь вас, мисс Кенди, и хранил вашу тайну даже от семьи Эндри не для того, чтобы об этом все узнали. Те люди, которые погубили вашего отца и матушку, не остановятся ни перед чем.
Кенди расстроено села на свою постель.
— Послушай, — Альберт присел с ней рядом. — Я обещал матушке Теодоре, что она приедет сюда на Рождество как моя дальняя родственница и повидает Анни. Она тоже просила ничего не говорить ей.
— Спустя столько лет нашлась ее дочь, и она не хочет, чтобы Анни об этом узнала?!
— Кенди, пойми, она очень предана тебе, твоей семье. Она готова на эту жертву. Если Анни узнает, что ее мать — кормилица одной очень важной особы, то она сможет догадаться, кто эта особа. Это станет известно Брайтонам, а от них всему Чикаго и всей Америке. Ты не представляешь, как сложно молчать, обладая такой информацией. Кроме того, чем меньше Анни знает, тем лучше и безопаснее для нее.
— А как же Арчи? Он тоже ничего не должен знать? — грустно спросила Кенди.
— Нет, без помощи Арчи мне не обойтись. Он должен будет узнать все. Правда, ума не приложу, как ему об этом сообщить. Боюсь, он помутится рассудком от счастья. Он и раньше просто жить без тебя не мог, теперь же начнет боготворить.
— Ну Альберт, прекрати смеяться надо мной! Мы все прекрасно знаем, что боготворить меня не за что…
— Ладно, я пошутил. Но надеюсь, ты понимаешь теперь, что жить, как тебе вздумается, ты уже не сможешь.
Кенди вздохнула.
— Я все понимаю, Альберт, Бартоломью, я осознаю всю ответственность. Но…
— Но? — переспросил Альберт.
— Мне жалко Анни. Мы всегда были вместе, у нас никогда не было друг от друга никаких тайн.
— Не будь так наивна, милая. Если Анни что-то от тебя нужно, она очень обходительна, но, когда это в ее интересах, она ведет себя достаточно расчетливо и эгоистично. Вспомни, сколько раз ты жертвовала ради нее своим счастьем и благополучием, сколько страдала по ее вине и в коллеже, и дома. Мистер Брайтон хотел удочерить тебя, а ты из-за Анни отказалась. Он до сих пор жалеет об этом. Вспомни, как в колледже она устроила истерику, заподозрив, что Арчи решился признаться тебе в своих чувствах, и тебя наказали преподаватели...
— Дорогой, Арчи всегда был для меня просто другом!
— Но ты для него не просто друг. Только по твоей просьбе он тогда остался с Анни. И, возможно, всю жизнь промучается с ней.
— Не говори так об Анни!
— Да я говорю об Арчибальде… Не обижайся, Кенди, я действительно ее недолюбливаю.
— Я сердилась бы больше, если бы ты ее любил, — невольно улыбнулась Кенди.
— Значит, мы договорились? И Анни ничего не узнает?
Кенди, помедлив, кивнула.
Бартоломью облегченно вздохнул и ввиду благоприятного разрешения этого небольшого недоразумения решился задать интересующий его вопрос.
— Хозяин, какую работу вы прикажете мне теперь у вас выполнять?
— Вы один из немногих здесь слуг, на которых мы с Кенди можем полностью положиться. Поэтому поступите в личное распоряжение ее высочества в качестве дворецкого.
Бартоломью благоговейно поклонился.
— Ну, а после, — Альберт постарался сдержать улыбку, — станете выполнять еще и свои прежние обязанности.
— Сэр?
— Присматривать за детьми.
— Благодарю, хозяин! — на лице старого шотландца отразилось ликование.
— Ступайте.
Когда Бартоломью вышел, зардевшаяся Кенди посмотрела на Альберта.
— Обязательно было называть меня «высочеством»?
— Я хотел порадовать старика. И, потом, тебе надо понемногу привыкать к такому обращению.
Кенди опять вздохнула.
— Я была бы больше счастлива, если бы мои родители оказались обычными людьми. Они были бы тогда живы…
— Но мы с тобой не встретились бы.
— Правда! Значит, все должно было быть именно так?
— Да, и значит, нам с тобой не удастся долго пожить в свое удовольствие.
— Что ты имеешь в виду?
— Рано или поздно нам придется вернуться на родину и инкогнито принять на себя тяготы правления. В узком кругу пройдет коронация.
Видя, что Кенди опечалилась, Альберт легонько потряс ее за плечи.
— Ну, что ты приуныла?
— Пусть это будет еще не скоро.
— У тебя уйма времени, — рассмеялся Альберт. — Ты успеешь даже найти нового жениха.
— Опять подшучиваешь надо мной! — улыбнулась она в ответ. — Ты же знаешь, что я на тебя готова молиться.
— Ах, вот как! Ну, тогда ты точно не выйдешь за меня замуж!
— Почему?!
— Если я объект твоих молитв, а не твоего влечения, то…
— Альберт, прекрати! — Кенди топнула в сердцах.
Он обнял ее со смехом.
— Я предпочитаю, чтобы ты ругала меня, а не хвалила.
— Альберт, я так тебя люблю! Зачем ты меня дразнишь?
Он провел по щеке Кенди кончиками пальцев.
— Моя королева, — прошептал он, наклоняясь к ее губам.
На следующее утро Кенди с Альбертом ожидали гостей из Дома Пони. Около полудня на двух машинах приехали все его обитатели. За рулем первой был Джордж Дуглас, второй — Арчи. Увидев снежные горки и смешные ледяные фигуры, дети закричали от восторга. Пока Альберт и Бартоломью размещали со слугами багаж гостей по комнатам, а сестра Мария предпринимала тщетные попытки утихомирить детей и Мину, которая тоже стала почетной гостьей в Лейквуде и уже умудрилась сорвать с большой ели перед домом пару гирлянд, Кенди и Арчи отправились показывать мисс Пони лейквудский особняк.
— Как ты все здесь красиво устроила, выдумщица моя, — улыбнулась старая женщина, когда они вошли в гостиную.
— Ах, мисс Пони, я так счастлива, словно в сказочном сне!
— И поэтому создаешь вокруг себя сказку, — пошутил Арчи. — Я еще никогда в своей жизни не видел Лейквуд таким уютным и красивым. Ты, наверное, опустошила весь чердак.
Кенди звонко расхохоталась:
— Я наконец-то добралась до сундуков, куда тетушка Элрой спрятала все сокровища Лейквуда.
Снаружи до них донеслись детские визги и беспомощные возгласы сестры Марии.
— Ого, — Арчи выглянул в окно, — малыши за время праздника так всю усадьбу по камням разнесут!
— Надо помочь Марии, — обеспокоилась мисс Пони.
— Не волнуйтесь, вам надо отдохнуть с дороги, я пошлю Дороти. — Кенди позвонила в колокольчик, и вошла молодая рыжеволосая служанка в белом переднике и косынке.
— Дороти, пока дети гостят у нас, помогай, пожалуйста, Марии за ними присматривать, — попросила Кенди.
— С удовольствием, мисс, — Дороти присела в реверансе.
— Мне кажется, эта девушка раньше работала у Леганов? — спросила мисс Пони.
— Да, но когда Альберт удочерил Кенди, Дороти привезли для нее в Лейквуд, с тех пор она здесь, — объяснил за Кенди Арчибальд.
— Не совсем так, мистер Корнуэлл, — робко возразила Дороти, — во время вашей учебы в Лондоне я по распоряжению господина Нила Легана снова служила у них, и только недавно мистер Эндри попросил меня вернуться сюда, чему я очень рада.
Арчи недовольно посмотрел на девушку, посмевшую перечить ему.
 — Так или иначе, — холодно заявил он служанке, — сейчас вы работаете здесь, идите и выполняйте поручение, данное вам хозяйкой. И имейте в виду — Нил Леган никакой не господин, а невоспитанный осел!
Дороти покраснела и, снова присев в реверансе, быстро вышла.
— Ну, зачем ты так, Арчи! — возмутилась Кенди.
— В самом деле, Арчибальд, вы слишком строги с бедной девушкой, — пожурила его мисс Пони.
Арчи пожал плечами.
— Она влюблена в этого Нила, представляете? Он мне несколько раз хвастал, что ради него она готова сделать все, что угодно!
— Тем более жестоко так с ней разговаривать! Я тоже совсем недавно была служанкой, как она! — резко отчитала Кенди Арчибальда.
— Ты получила профессию, работала медсестрой и спасала жизнь людям!
— Что за спор? — Альберт заглянул в гостиную. — Арчи, ты ведь только что приехал, и вы уже успели с Кенди поссориться?
— Мы не ссоримся, — отозвалась Кенди. — Просто Арчи ударила в голову его голубая кровь!
— Ничего подобного! — Арчибальд демонстративно отвернулся к окну.
— Кенди, покажи мисс Пони ее комнату, — попросил Альберт. — Вы, наверное, устали с дороги.
— Немного. Мне хотелось бы отдохнуть, — согласилась старая женщина.
Альберт незаметно подмигнул Кенди, и дамы поднялись из гостиной на второй этаж, где была устроена импровизированная детская с двумя смежными комнатами для мисс Пони и сестры Марии.
— Какая муха тебя укусила, Арчи? — спросил он племянника, когда джентльмены оказались одни.
— Дороти из тех глупых девушек, которые предпочитают влюбляться в таких негодяев, как Нил. Она меня раздражает.
— С чего ты взял, что она в него влюблена?
— Нил нам со Стиром хвастал… с такими подробностями!
— Вот как? — Альберт нахмурился, — Пожалуй, лучше удалить ее от Кенди. — Как ты думаешь, может быть, отослать ее в Дом Пони помогать сестре Марии?
Арчи пожал плечами.
— Тебе не кажется, что ты Кенди слишком от всего оберегаешь. Это, конечно, не мое дело, но, прости, вы были с ней близки?
— Смотря что ты подразумеваешь под близостью.
— Я думаю, ты понимаешь.
— Это вне обсуждений, — Эндри почувствовал лекое раздражение, — Кенди не такая, как Анни.
Арчибальд смутился и переменил тему разговора.
— Я слышал, вы с Кенди ездили в Шотландию, у тебя там были какие-то дела?
Альберт посмотрел на Арчи насмешливо.
— Когда я сказал, что Кенди не такая, как Анни, и поэтому требует особого обращения, особой заботы, я имел в виду не только характер или манеру поведения. Я имел в виду ее происхождение.
— Не понимаю, по-моему, происхождение их обеих неизвестно?
— Ошибаешься! — Эндри торжествующе улыбнулся. — По этому поводу я располагаю большей информацией.
— То есть?! Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что мы с Кенди ездили в Шотландию для того, чтобы… — он наклонился к уху Арчибальда и конец фразы произнес шепотом.
Арчи побледнел как полотно.
— Не может быть! В смысле, я предполагал нечто подобное, но не думал, что угадал настолько! — он потрясенно упал в кресло и вытер со лба пот. — Но откуда вы об этом узнали?
— Долгая история. Скажу только, если ты сомневаешься, посмотри на семейный портрет в комнате Кенди, я привез его из Эдинбурга, и тебе все станет ясно.
— Постой, твой отец и дед опекали королевскую семью. Когда пришли известия, что корабль, на котором плыла принцесса Луиза с дочерью, взорван, и они погибли, сердечный приступ свел в могилу твоего отца.
Альберт тяжело вздохнул.
— Да, теперь я понимаю, что он не выдержал этого ужасного известия. Он винил во всем себя, считал, что должен был лично сопровождать леди Луизу.
— Но как Кенди оказалась в Доме Пони?! Вот, чего я не могу понять!
— Боцман с тонущего судна спас ее и Анни.
— И Анни? О, Боже! Надеюсь, она не…
— Нет, — Альберт рассмеялся, — она всего лишь дочь кормилицы Кенди, матушки Теодоры, которая ехала на том же корабле. Она и еще несколько матросов были спасены береговой службой.
— А леди Луиза?
— Нет, — Альберт печально покачал головой, — ее не удалось спасти, где-то у берегов Америки она нашла свое последнее пристанище.
— И все-таки это невероятно!
— Что такое вероятность? Лишь то, что наш слабый разум способен допустить как возможное. Но реальность далеко превосходит рамки нашего разума, нашей вероятности.
— Альберт! Получается, что, женившись на Кенди, ты станешь…
— Будь серьезнее! — оборвал его Эндри. — Ты что, не понимаешь, жизни Кенди до сих пор угрожает опасность?!
— Прости, я не успел об этом подумать. Ведь ты рассказал мне все это не просто так.
— Разумеется, я надеюсь на твою помощь. Кроме тебя и старого боцмана Бартоломью, которого я нашел и взял к себе слугой, об этом знает только матушка Теодора и еще некоторые заинтересованные лица в Шотландии. Больше никто ничего узнать не должен. В том числе и Анни.
— Я клянусь тебе! Ты можешь на меня положиться! — Арчи поднялся с кресла.
— Ты должен присягнуть в верности своей королеве.
— Это честь для меня!
Арчибальд почувствовал глубокое удовлетворение. Он навсегда будет связан с Кенди клятвой верности. Вся его жизнь будет принадлежать ей, вся его судьба будет посвящена ей, прекрасной королеве его сердца. Теперь женитьба на Анни не казалась такой мрачной перспективой. Ведь это будет только видимостью, его внешним статусом. По своей сути он будет преданным подданным ее величества.
— Я не знаю, есть ли на свете предчувствия, но как только мы, трое братьев: я, Стир, Энтони — познакомились с Кенди, сразу же решили стать ее рыцарями.
— Я помню, Арчи, — Альберт улыбнулся. — Теперь тебе одному придется нести служение за всех троих.
— Я буду очень стараться!
— Хорошо. По поводу присяги… У меня есть одно соображение. — Альберт с задором посмотрел на своего посерьезневшего племянника. — Что если устроить это как рождественское театральное представление: рыцарь Ланселот присягает в верности королю Артуру и королеве Гвиневере?
— Забавно! — рассмеялся Арчибальд. — Все будут присутствовать на моей присяге, и никто ни о чем не догадается!
— Кроме матушки Теодоры.
— Она приедет сюда на Рождество?
— Да, она хотела увидеться с Анни.
— Но, как же так? Анни не должна ничего узнать!
— Она ничего и не узнает. Для нее Теодора просто моя дальняя родственница.
— Ты уверен, что материнские чувства не заставят Теодору рассказать Анни правду?
— Я уверен в ней, как в себе.
В рождественские праздники Лейквуд, так долго простоявший в тишине и покое, наполнился детским смехом и гомоном. Маленькие воспитанники Дома Пони играли в салочки в сонных коридорах усадьбы, устраивали снежные баталии в саду. К ним с удовольствием присоединилсь Кенди, Арчи и Альберт. Извалянные в снегу, мокрые, хоть отжимай, и такие же счастливые, как дети, они возвращались с многочасовых прогулок. А вечером, когда сестра Мария и Дороти занимали детей сказками в гостиной у жаркого пламени камина, Альберт, Кенди и Арчи, как три заговорщика, запирались на чердаке и готовились к рождественскому представлению.
В сундуках они обнаружили почти все необходимое для инсценировки. Старинное бархатное платье для Кенди, которая должна была представлять королеву Гвиневеру, для Альберта — короля Артура и Ачибальда — прославленного рыцаря Ланселота — камзолы и мечи.
Долгие зимние вечера они просиживали втроем при свечах в большом зале на чердаке Лейквудского особняка. Здесь было полно старинной мебели, картин, сундуков и драпировок. По углам в огромных медных вазах стояло древнее рыцарское оружие, оставшееся еще от прежних владельцев усадьбы. За окнами завывал ветер, ударяя снегом о стекла, но в доме было тепло и тихо. Кенди подгоняла по фигуре бархатное платье, расшивала его кружевами и жемчугом. Арчи и Альберт развлекались, сражаясь на мечах или рапирах.
— Ой, Арчи, — воскликнула вдруг Кенди, наблюдая, как молодые люди азартно фехтуют, — Альберт тебе еще не рассказывал о рыцарском турнире, в котором ему пришлось участвовать в Стерлинге?
— Турнире? — Арчи остановился и недоуменно посмотрел на лукаво улыбающегося Альберта.
— В честь меня. По древнему обычаю будущий король Шотландии должен вызвать на бой всех желающих рыцарей и сразиться с ними.
— Ладно, Кенди, Арчибальду это не интересно, — попытался остановить ее Альберт.
— Очень интересно! — горячо возразил тот. — Альберт, неужели тебе довелось сражаться двуручным мечом Уоллеса?
— Так и есть, — он пожал плечами, — и в этом событии нет ничего особенного.
— Не скромничай, милый, — засмеялась Кенди, — ты управлялся с ним так, как я сейчас с этой иголкой, все горцы были поражены.
— Значит, сэр Альберт, — шутливо заявил Корнуэлл, — ты не уронил честь семьи Эндри в турнире за шотландскую корону?
— Ты сомневался?! — Альберт сделал вид, что рассержен. — Требую сатисфакции!
— Всегда, пожалуйста! — Арчи встал в стойку.
Короткий и мощный натиск Альберта заставил Арчибальда отступить к дивану.
— Сдаюсь, сдаюсь, — крикнул он с хохотом. — Ты просто лев!
— То-то же! — Эндри, удовлетворенный, убрал рапиру.
— Кое-что отсюда можно будет взять для декораций, — сказал Арчибальд, когда молодые люди, взмокнув от героических упражнений, уселись на диван напротив Кенди.
— А я предлагаю провести представление прямо здесь! — воскликнул Альберт.
— Отличная идея! — Арчи огляделся. — Представьте: рождественская ночь, в окна светят звезды, на столах и на полу горят свечи, с потолка свисают темные бархатные драпировки, вокруг царит таинственный полумрак. Здесь можно поставить стулья для зрителей. Вот этот большой стол будет знаменитым Круглым столом короля Артура, те два кресла с высокими спинками будут вашими тронами. Здесь даже есть небольшой естественный подиум в центре. Это будет тронный зал.
— Дети, наверное, будут в восторге! — Кенди улыбнулась, с любовью глядя на своих рыцарей.
— Еще бы, им никогда не доводилось так встречать Рождество.
— Мне тоже, — вздохнула Кенди.
— И мне, — согласился Альберт.
— Но только вот ты иногда почему-то грустна, — Арчи внимательно посмотрел на Кенди.
Она отложила иголку с ниткой.
— Просто нас с Анни нашли возле приюта Пони тоже под самое Рождество. Это значит, мама погибла примерно в это время.
Альберт поднялся с дивана и сел рядом с Кенди.
— Не надо, не печалься, — он отложил прочь бархатное платье и прижал Кенди к себе. Луиза и Вильгельм смотрят сейчас на нас с небес и радуются.
— Особенно они радуются, какие у тебя, Кенди, замечательные защитники, — заметил Арчибальд.
Она благодарно на него взглянула.
— Слушайте! — встрепенулся Арчи. — У вас же нет корон!
— Каких корон? — спросили одновременно Альберт и Кенди.
— Для короля Артура и леди Гвиневеры.
— Ну, можно что-нибудь придумать, — Альберт заправил за ухо прядь своих длинных, блестевших темным старинным золотом волос. — В нашем банке в Чикаго хранятся фамильные драгоценности. Думаю, мы найдем там все, что нужно.
— Мы с Джорджем завтра съездим в Чикаго и привезем их, — загорелся Арчи.
— Хорошо, но только без моей расписки с печатью вам ничего не выдадут. Пойдем, я напишу тебе ее. — Ты идешь, Кенди? — спросил Альберт.
— Мне нужно закончить платье. Я еще задержусь здесь немного.
— Не засиживайся, я загляну к тебе перед сном.
Когда молодые люди спустлись вниз, Кенди подошла к темному окну. Внизу в парке было пусто и тихо, горели разноцветные фонарики, подсвечивая игрушки на елке.
«Милые мои рыцари, — подумала она, — столько внимания, столько заботы, не уверена, что я все это действительно заслуживаю. Моя жизнь неумолимо и удивительно меняется. Судьба награждет щедрыми дарами, но и забирает то, что раньше было дорого. Вместо свободы и бедности я получила знатность и богатство. Я обрела семью, родителей, но теряю подругу детства. Неужели, Арчи совсем не любит Анни? Неужели, он с ней только из-за меня? Как бы я хотела, чтобы они с Анни были счастливы… Дети делают Лейквуд таким милым и уютным. Альберт сказал Бартоломью, что тот будет скоро приглядывать за нашими детьми. Мой любимый выглядел таким счастливым, когда говорил об этом. Он будет замечательным отцом! Скорее бы наша свадьба! Ожидание становится невыносимым, разделенность — мучительной. Уверена, Альбет чувствует то же самое, и ему также все тяжелее расставаться со мной вечерами. Настанет ли вообще когда-нибудь май, день моего рождения, на который назначена свадьба?! Теперь я точно знаю, какой это день. Энтони был прав. Я действительно родилась в мае, 28-го…»
Началась вьюга. Снежные вихри затушили фонарики. Белыми всполохами метался между деревьев снег. Кенди вздохнула и вернулась на диван, дошивать платье королевы Гвиневеры.
Пурга утихла только к утру. Зимнее солнце на синем небе ярко освещало парк, и снег искрился до боли в глазах, словно груды алмазов. Арчи с Джорджем уехали в Чикаго сразу после завтрака. Вскоре пришла машина за сестрой Марией и мисс Пони — Брайтоны пригласили их к себе в гости. Они должны были вернуться на следующий день все вместе. Альберт закрылся в кабинете — он сочинял сценарий для рождественского представления, Кенди надела шубку и вышла с детьми во двор. Она заметила, что Альберт, подойдя к окну, смотрит на них, и помахала ему рукой. Бартоломью поправлял фонарики, которые сшиб с деревьев за ночь ветер, а Мина, думая, что с ней играют, выхватывала их у него из-под рук и убегала. Он, конечно же, не мог за ней угнаться, и дети с громким смехом носились за Миной по всему саду, пытаясь отобрать у нее фонарик. Кенди метко попала в Мину снежком, и пока та шумно чихала и отфыркивалсь, Джимми наконец удалось схватить собаку. Альберт, насмеявшись вдоволь на эту уморительную сцену, вернулся к своим делам. Озорники Томми и Майкл не приминули запустить в Кенди снежками — она им в ответ, и снова завязался снежный бой.
Арчи вернулся к ужину и, кроме драгоценностей, привез с собой множество соблазнительных сладостей и несколько новых патефонных записей. Вечер решили посвятить их прослушиванию. Дети расселись в гостиной на коврах и подушках, и Дороти завела патефон. Эта была очень дорогая вещь, и конечно же, сироты из Дома Пони еще никогда не слушали его. Они завороженно внимали звукам вальсов, доносившихся из волшебной инкрустированной коробки.
— Мне нужно поговорить с тобой об одном странном происшествии в Чикаго, — сказал Арчи на ухо Альберту во время прослушивания.
— Что, тебя хотели ограбить? — улыбнулся тот, не отводя взгляда от Кенди, которая в шелковом платье цвета экрю с такими же лентами в волосах сидела в кресле  и, подперев голову рукой, плотно сомкнув ресницы, слушала музыку.
— Прости, что отвлекаю тебя от молитвенного созерцания этой красоты и прелести. В городе за мной следили.
— Следили? — Альберт нахмурился. — Поднимемся ко мне… Расскажи все подробно и постарайся описать людей, которых ты видел, — потребовал Альберт, когда Арчи закрыл за собой дверь кабинета.
— При входе в банк я столкнулся с одним джентльменом: рыжеватый, с усиками и бородкой, довольно молодой. Он поспешно извинился и почему-то покраснел. Я невольно запомнил его, потому что… Короче, мне показалось, он из тех, кто находит свои сердечные привязанности среди джентльменов.
Альберт усмехнулся. Арчи продолжал.
— Мы с Джорджем зашли в банк, подали управляющему твою записку, которая, кстати, его немало удивила. Я заодно спросил у клерка, что здесь было нужно этому рыжеватому господину. Клерк ответил, что он справлялся о мистере Уильяме Эндри, говорил, что хочет стать его клиентом, вложить крупную сумму, пытался выяснить точные размеры твоего капитала, в общем, собирал информацию. Естественно, от клерка он ничего не узнал.
— Может, это правда какой-то новый клиент? — предположил Альберт.
— Я тоже так подумал сначала, пока не встретил его еще раз в ювелирном магазине, где выбирал подарки для Анни и Кенди. И в кондитерской, когда покупал сладости для детей. И в музыкальном салоне, где подбирал новые пластинки.
Альберт все больше мрачнел.
— Да, это слежка, — подытожил он, — но очень непрофессиональная. Значит, кто-то напал на наш след, когда мы с Кенди были в Шотландии.
Арчи посмотрел в его прищуренные глаза и содрогнулся. Он не желал бы иметь такого врага — хладнокровного, умного и, если то нужно, безжалостного.
— Спасибо тебе, Арчи, ты очень помог мне. Я наведу справки по своим каналам. Разумеется, Кенди мы ничего не скажем, незачем ее пугать раньше времени.
— Конечно.
— Что ты купил в подарок для Анни и Кенди? — спросил Эндри уже другим тоном.
— Анни я купил серьги с сапфирами, она давно о них мечтала, считает, что синие камни красиво оттенят ее черные волосы. А Кенди… — Арчибальд достал из кармана футляр. — Стоит, конечно, безумные деньги, но я увидел и не смог удержаться.
Он открыл футляр и достал небольшую брошь в виде золотой лилии с бриллиантовым венчиком.
Альберт осторожно взял изящно изогнутый цветок и восхищенно посмотрел на эту потрясающую вещицу. От малейшего движения венчик с тычинками из витой золотой проволоки дрожал, и бриллианты играли и переливались.
— Она мне что-то напоминает, — проговорил Альберт задумчиво.
Арчи гордо усмехнулся.
— Это точная копия работы Бенвенутто Челлини. Такая же лилия с бриллиантами французской короны была сделана великим скульптором для фаворитки Франциска I герцогини д'Этамп.
— Поистине, королевский подарок!
— Я хочу, чтобы Кенди скорее надела ее.
— Она для тебя тоже кое-что приготовила. Думаю, останешься доволен, сэр Ланселот.
— Кстати, ты уже написал сценарий?
— Да, вот он, — Альберт взял со стола несколько листов.
Остаток вечера молодые люди потратили на его обсуждение и доработку. А репетиции заняли все следующее утро. Новоявленным актерам приходилось торопиться, так как наступило 24 декабря, сегодня в ночь под Рождество, должна была состояться их импровизированная премьера, во время которой сэр Ланселот присягнет в верности королеве Гвиневере, а сэр Арчибальд Корнуэлл — принцессе Антуанетте. Кенди была занята на репетициях, так что обязанности по уходу за детьми полностью легли на Дороти, и к ее чести следут отметить, она хорошо управлялась. Дороти была вмеру строга — и дети не шалили, и в меру добра — дети имели достаточно свободы для веселых игр.
Брайтоны с сестрой Марией и мисс Пони приехали к праздничному ужину. Почти одновременно с ними на главной аллее Лейквуда показались еще два автомобиля — в одном Джордж доставил из Чикаго матушку Теодору, а в такси оказались Патриция и Сэмюель Эмерсоны.
Кенди тут же убежала их встречать, Арчи и Альберт задержались, развешивая драпировки на сцене.
В это время Брайтоны уже вошли в холл Лейквуда, а Эмерсоны и матушка Теодора только выходили из своих авто.
— О, Боже! — Арчи в ужасе поглядел из окна на улицу.
— Что такое! — Альберт подошел к нему.
— Кто этот мужчина с Пати?
— Я не говорил тебе? Мы встретились в Шотландии с ней и ее мужем, Сэмюелем Эмерсоном.
— Вы встречались с ними в Шотландии?!
— Это, конечно, забавное совпадение, но почему ты так шокирован?
— Забавное?! Эмерсон и есть тот рыжеватый господин с бородкой, который следил за мною в Чикаго!
— Вот как! — лицо Альберта потемнело. — Что ж, с его стороны было непростительной глупостью явиться сюда.
— Он, видимо, не рассчитывал застать здесь меня.
— Мы устроим ему хорошую встречу! Я сейчас выйду к гостям, ты должен появиться спустя несколько минут.
В парадном холе Лейквуда царила суматоха. Анни в восторге обнимала Патрицию, о приезде которой ничего не знала. Дети выплясывали танец индейцев на тропе войны вокруг своих воспитательниц, уже успев соскучиться. Кенди знакомила Брайтонов с Эмерсонами. Слуги сновали туда-сюда, убирая шубы, плащи, пальто и шляпы в гардеробные, разносили багаж по комнатам. Матушка Теодора, как всегда в черном скромном платье, вошла в прихожую с Джорджем Дугласом. Альберт подошел прямо к ним и поцеловал ей руку.
— Счастлив видеть вас в Лейквуде, сударыня, — произнес он почтительно.
— Мистер Эндри, это я несказанно рада снова видеть вас с Кенди!
— Дамы и господа, — громко обратился хозяин к присутствующим, — прошу познакомиться с моей родственницей и давним другом семьи Эндри, баронессой Монтгомери, она специально прибыла из Шотландии, чтобы передать благословения старейшины кланов на мой брак.
Кенди представила баронессе Брайтонов и Эмерсонов, последним к ее руке подошел Арчи.
— А это мой друг и родственник, сэр Арчибальд Корнуэлл, — многозначительно представил его Альберт.
— Какой милый молодой человек, — улыбнулась баронесса Монтгомери. — Прошу, обращайтесь ко мне просто матушка Теодора, я не люблю все эти церемонии.
Арчи с поклоном поцеловал ей руку и Альберт подвел его к Эмерсону, примостившемуся возле Патриции.
— Познакомьтесь, — проговорил хозяин с тонким оттенком насмешки в голосе, мой гость — адвокат из Флориды Семюэль Эмерсон — мой друг и родственник Арчибальд Корнуэлл.
— Похоже, мы уже встречались? — Арчи церемонно поклонился, подыгрывая Альберту.
— Разве? — Сэмми замялся. — Ах, да, в самом деле, — он в смятении посмотрел на непреклонные лица молодых джентльменов. — В самом деле, мы виделись с вами в фойе банка Эндри. Я решил инвестировать в него свои небольшие сбережения, по настоянию моей жены.
— Очень мудрое решение! — вежливость Эндри пугала больше, чем любая угроза.
— А потом мы еще раз встретились в ювелирном магазине, — добавил небрежно Арчибальд.
— Да-да, припоминаю, я зашел туда купить подарок Патриции.
— Ну, естественно. Когда я покупал сладости для детей, я снова встретил вас у лучшего кондитера Чикаго.
— Я тоже решил купить сладостей для сирот из Дома Пони.
— Какая забота и какая осведомленность! — восхитился Альберт.
— Патриция меня заверила, что они обязательно будут у вас в гостях на Рождество.
— Как мило! — снова вступил в беседу Арчи. — Вы, видимо, и музыкой интересуетесь? Мне кажется, я заметил вас, когда выбирал патефонные записи в новом музыкальном салоне.
— Жена, знаете ли, большая меломанка.
— Ну, разумеется, кто сейчас не меломан! — Арчи чуть не расхохотался Эмерсону в лицо.
— Пока дамы щебечут, мы покажем вам особняк, — галантно предложил Альберт.
И трое молодых людей отделились от группы дам, посреди которых уныло остался мистер Брайтон под руку со свой женой. Анни сделала вид, что ее совершенно не трогает холодность Арчибальда. Хотя они не виделись уже целый месяц, он даже не подошел поздороваться с ней.
Эмерсон был сильно напуган, ибо хозяин, быстро показав ему комнаты, завел на глухой заброшенный чердак.
— Я думаю, нам пора присоединиться к дамам, — он робко оглядел огромный зал, занимающий целый этаж. По стенам стояли рыцари в доспехах, в потемневших медных вазах по углам лежало разнообразное старинное оружие.
Альберт пожал плечами.
— Думаю, до ужина их не стоит тревожить. Женщины, тем более давние подруги, любят посекретничать.
Сэмми забеспокоился еще больше, когда увидел, что Арчи, войдя, тщательно закрыл за собой дверь.
— Присаживайтесь, — хозяин жестом указал гостю на кресло, в которое тот рухнул, ибо ноги его уже подкашивались от страха. — Как прошло ваше путешествие по Шотландии, морской переход был спокойным?
— Да, мы еще заехали в Англию ненадолго. У меня там были дела, да и Патриция соскучилась по Лондону.
— Это вполне естественно, — Альберт достал рапиру из медной вазы и поиграл ею.
— Вы фехтуете? — поинтересовался Арчи.
— Не…нет, — Эмерсон промокнул платком вспотевший лоб.
— А мы готовимся тут к рождественскому представлению, — Альберт сел на диван напротив гостя и оперся на рапиру, как на трость. — Вас ожидает сюрприз.
— Сюрприз! — Сэмми попытался обрадоваться, но у него не получилось.
— Да, — Арчи тоже взял рапиру и согнул пружинистое лезвие. — Сегодня ночью мы покажем вам импровизированное представление, — добавил он, вставая в стойку и делая выпад.
Эмерсон вздрогнул, побледнев.
— Но сначала, — тон Альберта изменился, в голосе его послышались металлические нотки, — вы расскажете нам, кто велел вам выслеживать меня и мою невесту.
Эти слова подействовали на беднягу адвоката уничтожающе, но он попытался взять себя в руки.
— Я не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнул он в деланном удивлении.
— Я говорю о странных совпадениях в Шотландии и в Чикаго, — спокойно ответил Альберт. — Почему вы все время оказываетесь там, где нахожусь я и мои близкие?
— Я, кажется, вам все объяснил, хотя не понимаю, почему вообще обязан давать какие-либо объяснения! Законы гостеприимства должны диктовать вам несколько другое поведение.
— Я не советую искушать мое долготерпение, — Альбрехт Эндрю поднялся, подошел к Сэмюелю и приставил рапиру острием к его груди.
— Вы не посмеете!
— В Африке он схватился со львом голыми руками, — предупредил адвоката Арчи.
— Я посмею, — заверил его Альберт и слегка нажал на рукоять рапиры.
— Ой! — Сэмми подпрыгнул от ощутимого укола. — Не надо, пожалуйста!
— Мы полны острейшего внимания!
Эмерсон тяжело вздохнул, смирившись:
— Я проигрался в карты, а тут свадьба. Нужно было срочно поправить ситуацию. И один мой клиент, его зовут Ричард Гранчестер, подсказал мне, как можно заработать.
При имени Гранчестера Арчи и Альберт переглянулись.
— Продолжайте! — потребовал Альберт.
— Господин Гранчестер сказал, что моя невеста, Патриция, хорошая подруга невесты одного человека, про которого ему необходимо собрать информацию. Он предложил мне большую сумму денег, она с лихвой окупала все мои нужды.
— Для кого он собирал информацию?
— Я точно не знаю, кажется он работает в английской разведке.
— Что вы успели ему сообщить? Вы сказали, что мы делали в Шотландии?
— Нет, я приехал в Лондон, где он мне назначил встречу, но мы с ним разминулись. Недавно он прислал мне телеграмму, мы договорились увидеться сразу после Рождества.
— Замечательно! — Альберт кинул рапиру в вазу и сел на диван. — Вы встретитесь с ним и будете регулярно информировать. Все сведения получите от меня лично. Если вы будете благоразумны, я вам щедро заплачу. Если обманете, мне придется прибегнуть к крайним мерам.
— Но вы ничего не скажете моей жене?
— Ни в коем случае, — добродушно улыбнулся Альберт и жестко добавил: пока вы ведете с нами честную игру.
— И мы останемся приятелями?
— Разумеется…
В это время прозвучал первый гонг к праздничному ужину. Джентльмены, не смотря на размолвку, как ни в чем не бывало, отправились переодеваться в смокинги. Все трое были удовлетворены. Альберт и Арчи потому, что получили необходимые сведения и избавились от слежки. Сэмми, потому что нашел лучший способ заработать: водить за нос старого желчного Гранчестера было гораздо приятнее, чем рыть подкоп под Альберта Эндри, уважаемого банкира Чикаго, жениха такой прелестной девушки, Кенди.
Перед ужином Арчи наконец смог уделить немного внимания Анни. Он чувствовал, что та сильно раздосадована его равнодушием. Ему со всеми этими неожиданными событиями и впрямь было не до нее. Он постучал к ней в комнату и застал ее за переодеванием.
— Прости, я не во время, — он хотел уйти.
— Нет, пожалуйста, останься, — попросила она его.
— Я приготовил тебе подарок. Вот, — он протянул ей за ширму коробочку с сережками. Нравятся?
— Сапфиры! Я мечтала о них!
— Я знаю.
Анни тут же надела их перед зеркалом. Она была в лазурном атласном платье, которое очень ей шло, и серьги с сапфирами красиво гармонировали с ее нарядом и цветом волос.
— Ты довольна, милая? — поинтересовался Арчи.
— Очень! — Анни подбежала к нему и обняла. — Но я все-таки немного сержусь на тебя.
— За что? — деланно удивился тот.
— Ты не приезжал ко мне целый месяц.
— Ну, знаешь! Мне надоело превозмогать препоны твоих родителей. Они ведут себя так, словно не хотят, чтобы я на тебе женился.
— Они не довольны, что мы так близки. В глубине души отец не верит, что ты любишь меня, и боится, что, обесчестив, бросишь.
— Вот, спасибо! И после этого ты хочешь, чтобы я к вам часто ездил?!
— Арчи, — Анни поцеловала его, — я просто хочу всегда быть с тобой. Ты придешь ко мне этой ночью? — она слегка покраснела.
— Конечно, нет!
— Но почему же?!
— Во-первых, здесь твои родители, и вообще, в доме полно народу. Во-вторых, мы с Альбертом и Кенди приготовили для всех сюрприз. На эту рождественскую ночь у нас большая программа.
— Ты поэтому не подошел со мной поздороваться? — спросила Анни язвительно.
— Ты так была занята разговором с Патрицией.
— Неправда, изменник! Я делала вид, сгорая от желания побыть с тобой, — Анни взяла Арчи за руку и потянула к постели.
— Ты что, Анни! Скоро дадут сигнал к ужину.
— Еще есть время, милый, это ненадолго!
— Нет, я так не могу! — Арчи резко отстранился. — Жду тебя в гостиной, мне надо еще к Альберту заглянуть по поводу сюрприза.
Арчи вышел, оставив Анни в отчаянии. Она так надеялась, что их возвращение в Лейквуд разбудит в Арчибальде прежнюю страсть!
Альберта в комнате не оказалось, но Арчи знал, где его можно найди. Конечно же, он был у Кенди. Дороти укладывала ей волосы, а хозяин Лейквуда требовательно следил за этим процессом. На столе стоял открытый ларец с драгоценностями.
— Нет, Дороти, волосы нужно собрать наверх, разделив пробором, — Альберт нетерпеливо сложил руки на груди. — Неужели не понятно? Вот так. Кенди будет изображать королеву. На прическе надо закрепить диадему, — он покопался в драгоценностях и достал милый жемчужный венец.
— Альберт, какая разница, могла бы остаться и обычная прическа, к которой я привыкла с детства.
— Ты уже не ребенок, родная. В этом платье шея должна быть открыта.
Кенди заглянула в ларец - фамильные драгоценности переливались и загадочно мерцали в нем.
- Ой, это золотой жук, который не снимала с платья тётя Элрой! - воскликнула Кенди удивлённо беря золотого с изумрудами жука-брошку из груды брильянтовых безделушек клада семейства Альберта Эндрю.
- Да, тётушка в Мексике с соседями Леганами, а её золото здесь в нашем ларце с фамильными сокровищами.
Кенди разволновалась:
- Я помню эту вещицу и часто видела раньше на тёте Элрой, но поверь мне милый Альберт, это когда-то давно была вещь нашей семьи!
— Можно? — Арчи заглянул в комнату.
— Иди сюда, — позвал его Альберт. — Скажи, ведь я прав?
Кенди обернулась к Арчи, и он чуть не выронил из рук подарок. Он привык видеть ее с золотыми кудряшками, убранными лентами в хвосты; в строгих платьях с глухим воротничком и длинными рукавами. А сейчас, по настоянию Альберта, волосы ее были скручены в жгуты в виде короны, шея открыта, глубокое декольте алого бархатного платья робы, в котором Кенди должна была выйти сегодня к ужину и играть ночью королеву, обнажало белоснежные покатые плечи, руки и слегка приоткрывало грудь. Корсет, туго стягивающий талию, был расшит жемчугом, а юбкая, которая мягкими фалдами и кружевами драпировала ее фигуру, заканчивалась шлейфом. Кенди стала даже выше ростом.
— Посмотри, он онемел от восторга, — прокомментировал его состояние Альберт.
Кенди весело рассмеялась.
— Нет, действительно, ты выглядишь божественно! — Арчи с трудом пришел в себя.
— Дороти, спасибо, можешь идти, — Альберт отпустил служанку.
— Позволь преподнести тебе это в знак моего восхищения, — Арчи опустился перед Кенди на колено, и та, порозовев, приняла из его рук футляр.
Альберт улыбнулся, видя, что Арчи глубоко проникся настроением Ланселота. Кенди приготовилась открыть бархатную коробочку. Молодые люди затаили дыхание.
— Ах! — она замерла, очарованная.
— Нравится? — в один голос спросили Арчи и Альберт, наклоняясь к ней.
— Ну, вот, мы квиты, теперь ты онемела от восторга, — Арчи торжествовал.
— Милый Арчи, это очень красивый и ужасно дорогой подарок, которого я не заслуживаю, но я не могу отказаться от этой прелести! — Кенди приколола лилию на корсаж, и при каждом ее движении возникал ослепительный дрожащий блеск бриллиантов.
— Ну, вот теперь твой образ завершен, — вздохнул Альберт в восторге. — Уверен, королева Гвиневера выглядела именно так.
— А я уверена, что вы — вылитые король Артур и рыцарь Ланселот! Вот только ваши волосы, — Кенди хитро прищурилась, — над ними стоит поработать.
— Что ты имеешь в виду, — поинтересовался Арчи с опаской.
— После ужина узнаешь, — загадочно улыбнулась Кенди. — А сейчас тебя тоже ждет сюрприз. Мы с Альбертом приготовили тебе необычный подарок.
— Что же это? — Арчи был заинтригован.
Кенди взяла со столика инкрустированную кедровую шкатулку.
— Эта вещь принадлежала моему отцу. Генерал Тонглен, он командующий гарнизоном Стерлинга, отдал мне ее на память, но мы решили, что тебе это больше пригодится.
Арчи благоговейно принял из рук Кенди шкатулку и открыл. В ней лежала курительная трубка со вставками из слоновой кости и серебра, украшенная изящной чеканкой.
— Это трубка самого Вильгельма Стюарта?! — восхищенно проговорил Арчи. — О, дорогая Кенди, для меня это, поистине, бесценный подарок!
— А вот и ее прежний хозяин, — Альберт откинул с картины драпировку.
Арчи подошел к портрету и долго разглядывал его. Потрясенный он произнес:
— Боже! Как ты похожа на матушку! Помнишь, Кенди, мы рассуждали в Доме Пони о твоих родителях? Я ведь оказался прав.
— Не совсем, я все-таки не Елена Троянская! — улыбнулась Кенди.
— Она Антуанетта Шотландская, — рассмеялся Альберт.
— Послушайте, этот мальчуган на картине мне кого-то напоминает. Килт клана Эндри, золотые кудри, синие глаза. Альберт — это ты?!
— Ну, надо же, угадал! А я поспорил с Кенди, что ты меня не узнаешь.
— Но как ты там оказался?!
— Эта картина была начата в день нашей с Кенди помолвки в Стерлингском замке. Принц Вильгельм подарил мне тогда этот кинжал.
— Вот, значит, когда вы уже были помолвлены?! Вот, почему мне казалось всегда, что никто другой не достоин тебя, Кенди. Вот, почему судьба отводила от тебя всех остальных, кроме Альберта. Только ему ты принадлежала с самого рождения. Поистине, сегодня волшебная ночь!
Арчи был так взволнован своими открытиями, что даже забыл про предстоящий ужин и вздрогнул, когда снова ударил гонг.
Кенди и Альберт направились вниз, Арчибальд зашел к себе убрать шкатулку, а трубку положил в карман, надеясь при случае похвастаться ею после ужина.
В гостиной уже были Брайтоны и матушка Теодора. Она с нежностью смотрела на Анни, которая играла на фортепьяно.
— Какая у вас милая дочь, — сказала она миссис Брайтон, — умница и красавица. Мистер Эндри раскрыл мне секрет, что она невеста его родственника, Арчибальда Корнуэлла.
— Да, — м-р Брайтон кивнул, — они должны венчаться в будущем мае вместе с Альбертом и Кенди в церкви у Дома Пони, где воспитывались девушки. Хотя я не одобряю этой затеи.
— Почему же? — удивилась Теодора.
— Мой муж считает, — ответила миссис Брайтон, — что влюбленным не стоит тянуть со свадьбой.
— Конечно, — м-р Брайтон сердито нахмурился, — за такой долгий срок что угодно может произойти.
— Да что же, милый? — воскликнула его жена.
— Они вообще могут передумать жениться!
— Уверена, что такой благородный и красивый юноша, как Арчибальд, не откажется от своего слова. Если бы у моей дочери был такой жених, я была бы счастлива. Для любой девушки большая удача владеть таким благородным сердцем, надеюсь Анни это понимает.
М-р Брайтон вздохнул.
В гостиной показались Альберт и Кенди. Он — в безукоризненном черном смокинге, она — в алом бархатном платье халло на белую тонкую ундину.
— Потрясающая пара! — прошептала в восторге Теодора.
М-р Брайтон подошел к Кенди.
— Как всегда, затмеваешь всех, моя девочка, — он поцеловал ее руку.
— А вы, как всегда, самый добрый и внимательный, — ласково улыбнулась ему Кенди.
— Боюсь, теперь мой муж вынужден передать пальму первенства Альберту, — заметила миссис Брайтон, — таким заботливым, как он, никому не удастся быть.
Альберт поклонился, благодаря миссис Брайтон за комплимент, и поцеловал руку ей и матушке Теодоре, сказав обеим несколько любезных слов.
В этот момент в сопровождении Арчи на лестнице показались питомцы Дома Пони вместе со своими воспитательницами. Дети были празднично наряжены, волосы их причесаны и завиты, розовые личики сияли. Впервые они участвовали в рождественском ужине вместе со взрослыми за одним столом в таком богатом особняке. В скромном приюте им и не снилась такая роскошь. Они ожидали чудес от этого вечера, тем более что Арчи в коридоре сообщил им таинственным шепотом, что их сегодня ждет нечто потрясающее. Поэтому дети тихо и чинно расселись по диванам. Им было не до шалостей, так как они очень боялись нечаянно смять или испачкать новые одежды — цветные шелковые платья с лентами на девочках и строгие костюмы с бабочками и белоснежными шелковыми сорочками на мальчиках. За всю свою жизнь они ни разу не надевали таких красивых нарядов.
С последним ударом гонга в гостиную спустились Пати и Сэмми. Патриция несла в руках свою скрипку. Они с Анни договорились устроить после ужина концерт.
Тут двери столовой распахнулись, и МакКонан, тоже в строгом черном костюме, белоснежной рубашке и бабочке с поклоном возвестил:
— Ужин подан, леди и джентльмены.
Огромный стол, покрытый белой кружевной скатертью, был уставлен серебряными подсвечниками, хрустальными бокалами, блюдами из драгоценного тонкого фарфора с горами фруктов, закусок и рождественских сладостей. В центре красовался высокий торт в виде замка снежной королевы — роскошное творение знаменитого французского кондитера. Дети из Дома Пони взирали на все это великолепие широко раскрытыми от удивления глазами.
Дамы и господа, поаплодировав искусству поваров, расселись вокруг стола, каждый нашел свое место по именной рождественской открытке с букетиком из розы, веточки сосны с пряничной рождественской звездой в сахарной глазури и орехах. Для детей на стульях лежали полосатые шелковые подушечки с бахромой и стояли скамеечки для ног. Взявшись за руки, все произнесли хором слова благодарственной молитвы, прося Создателя о милосердии и снисходительности, и слуги принялись разносить кушанья и напитки.
За столом разговор, разумеется, зашел о политике. Обсуждали войну в Европе, вероятность присоединения Америки к военным действиям. На вопрос м-ра Брайтона Альберт ответил, что не вложил бы ни цента в это предприятие.
— Как, вы не поддержали бы свою родину? — поразился Сэммюель Эмерсон.
— Моя родина Шотландия, — отрезал Альберт, и Сэмми замолк, стушевавшись, а Теодора одобрительно улыбнулась.
— Но здесь, в Америке, а не в Шотландии вы нажили свой капитал! — горячился м-р Брайтон.
— Поэтому вы считаете, что я должен наживаться также на людском горе и смерти, спонсировать убийства? Никогда! Пусть беспринципные дельцы торгуют оружием. Мои деньги пойдут в другие области.
— Интересно, какие? — спросила Пати, которая в этом споре была согласна с мистером Брайтоном и мужем, потому что слишком свежо еще было ее горе от гибели Стира на войне.
— Мы с Альбертом решили основать сеть лечебниц, — ответила ей Кенди. — В США и Европе их будет немного, в основном, в Африке, Южной Америке, на островах Океании, то есть там, где населению больше всего нужна медицинская помощь.
— Благородная миссия, — улыбнулся Арчи. — Позвольте мне тоже принять в ней участие?
— И мне! — тут же воскликнула Анни.
Она считала, что должна следовать за своим любимым во всем.
— Пожалуйста, — Альберт пожал плечами, — каждый может внести посильный вклад.
— Позвольте узнать, какие еще у вас планы, — поинтересовалась миссис Брайтон.
— Я буду помогать детским приютам.
— Благослови вас Господь за доброту и щедрость! — с благодарностью проговорила мисс Пони.
— А также планирую вложить средства в развитие еще некоторых областей науки и техники. Но, прошу, довольно об этом сегодня. Дети уже заскучали.
Малыши дружно закивали, потому что с нетерпением ожидали торжественного момента, когда каждый получит кусочек сказочного торта-замка, полакомится разнообразными конфетами и печеньем, грильяжем и монпасье, а главное — мороженым восьми сортов на выбор.
После сладкого дамы отправились в гостиную музицировать, дети затеяли печь в камине каштаны, а мужчины закурили в диванной. Арчи с гордостью достал свою трубку, которая тут же стала предметом внимания и восторгов.
Альберт между тем поднялся наверх, проверить, все ли готово к представлению. На чердаке уже убрались и зажгли свечи. Он лично проследил, чтобы вся мебель была на своих местах: ближе к входу рядами, как в театре, были расставлены стулья, далее находился подиум — тронный зал Камелота. С потолка спускались драпировки, стены украшало старинное оружие, гербы и знамена. Альберт попросил Бартоломью исполнить сегодня вечером также и роль конферансье, на что тот с радостью согласился.
К тому времени, когда хозяин опять спустился в гостиную, мужчины уже присоединились к дамам. Анни с Пати давали концерт для скрипки и фортепиано. Когда они закончили очередную пьесу, Арчи, не любивший живую музыку в самодеятельном исполнении, предложил завести патефон. Малыши громко и радостно поддержали его идею, и решено было устроить бал.
Семь пар, ибо детям также было позволено принять участие в танцах наравне со взрослыми, переместились в танцевальную залу, и бал начался. Для детей из Дома Пони это был их первый в жизни бал. Сестра Мария, мисс Пони и матушка Теодора в уютных креслах с удовольствием наблюдали за танцующими.
Когда-то в этом самом зеркальном зале состоялся и первый бал Кенди, в своем первом бальном платье она танцевала с Энтони, Арчи и Стиром. Как и тогда, Кенди видела свое отражение в сияющих зеркалах, и с ней рядом был ее прекрасный золотоволосый Принц.
Патефонные записи сменяли одна другую, дамы меняли кавалеров, слуги разносили мороженое и прохладительные напитки. На один из танцев Альберт пригласил баронессу Монгомери, Арчи — миссис Брайтон. Анни и Кенди на время остались без пары. Они присели на кресла отдохнуть рядом с сестрой Марией и мисс Пони, которые не танцевали.
— Кенди, — Анни взяла с подноса еще одно мороженое, — я сегодня весь вечер любуюсь твоей брошью. Она необычайно хороша, бриллианты просто слепят глаза.
— Да, ничего более прекрасного я никогда не видела, — улыбнулась Кенди.
— Альберт не разорится, делая тебе такие подарки? — пошутила Анни.
— Эту брошь не Альберт мне подарил, — вспыхнула от насмешки Кенди, но тут же спохватилась.
Ей не следовало говорить об этом Анни.
— Не Альберт? — удивилась та. — А кто же тогда? Кто еще настолько богат, чтобы подарить тебе брошь стоимостью в целое состояние? Тери прислал ее тебе из Австралии? Говорят, там рудники полны золота и алмазов, а драгоценности почти ничего не стоят.
Кенди не знала, что ответить, она не могла сказать, что брошь подарил ей Арчи, ведь Анни тогда страшно обиделась бы, и не хотела лгать, что эту драгоценность подарил ей кто-то другой.
— Брошь доставили из сейфа банка Эндри вместе с диадемой, — нашлась она.
Тут к ним подсела Пати, пышущая жаром от танцев, поболтать с подругами, пока Сэмми отправился ей за коктейлем.
— Ах, Кенди, как хороша твоя брошь! — тоже воскликнула она. — Просто чудо! Сэмми сказал, что хотел купить ее мне, но ему не хватило бы всех его денег. Твой милый Альберт невероятно щедр.
— Но эту брошь ей подарил не Альберт! — обеспокоенно воскликнула Анни. — Ты же сказала, Кенди, что это фамильная драгоценность.
— Да, — ответила она, — сгорая от стыда. — Возможно, Сэмми ошибся.
— Что ты, разве такую прелестную вещицу можно с чем-нибудь спутать! — опровергла ее доводы Патриция.
— Ну, значит, это были две одинаковые броши, — заявила Кенди, решительно поднявшись со своего места.
Она подошла к Альберту и попросила его уже начинать представление. Втроем с Арчи они, объявив, что скоро всех ждет сюрприз, поднялись наверх. Молодые люди переоделись в свои театральные наряды, Кенди собственноручно принялась завивать им локоны, отчего оба стали просто обворожительно хороши.
— Боюсь, Арчи, — вздохнула Кенди, расчесывая его пряди, — Анни догадается, что ты подарил мне эту прекрасную брошь, и будет ужасно ревновать и мучать тебя.
— Неужели, я не могу поступать так, как считаю нужным?! — воскликнул Арчи в гневе. — Я не собираюсь ни перед кем отчитываться, куда и на что я трачу свои собственные деньги. В конце концов, моя женитьба дело не настолько решенное, чтобы я…
— Нет, Арчи, пожалуйста, — взмолилась Кенди, — не ссорьтесь из-за меня с Анни!
— Друзья, — Альберт подошел к ним и обнял за плечи. — Послушайте. И ты, Кенди, и ты, Арчи, вы — самые близкие мне люди. Я устроил этот праздник для нас троих, все остальные не более чем декорации. Я пригласил их для вашего наслаждения и удовольствия: и детей из Дома Пони, и Брайтонов, и Теодору, и даже Эмерсонов, — чтобы ты, милая, смеялась и радовалась. Это мой подарок тебе на Рождество — украсить дом к приезду гостей, почувствовать себя хозяйкой. Сейчас наступает самый важный для нас момент — Арчи присягнет тебе в верности. Мы скрепляем наш союз клятвой. То, что для всех остальных шоу, для нас — не игра, а реальная жизнь. Не будем думать ни о ком, только о нас троих, не будем видеть никого, только друг друга. Забудьте обо всех. Считайте, что в Лейквуде нет больше никого, кроме нас.
Арчи и Кенди воодушевленно кивнули.
— Я буду смотреть только на вас, мои рыцари, — и это будет самый лучший праздник из всех! — радостно улыбнулась Кенди.
— Что касается Анни, — сказал ей Арчи, — то не волнуйся, я знаю, как умиротворить ее недовольство.
Альберт дал Бартоломью знак приглашать гостей, и тот, гордый дарованной ему миссией, спустился вниз и пригласил заинтригованную публику следовать за ним. Если не считать старого шотландца, только матушка Теодора была посвящена в тайну происходящего. Леди и джентльмены поднялись по мраморной лестнице на самый верхний этаж. Там, под полукруглыми сводами Бартоломью распахнул тяжелые двери в огромный, едва освещенный зал. За окнами была глухая рождественская ночь. Высоко под потолком чуть покачивался канделябр со свечами, на него была накинута металлическая цепь и жутковато поскрипывала. У стен стояли рыцари в доспехах. Кенди придумала использовать их как светильники, закрепив за забралом каждого свечу. Свечи стояли повсюду — и на подоконниках, и на полу. Дети задрожали от восторга и страха. Эмерсон тоже боязливо поежился, вспомнив сегодняшний нелицеприятный разговор с Альбертом в этих стенах.
Бартоломью помог гостям рассесться в импровизированном зрительном зале — на первом ряду разместились дети, за ними дамы и мужчины. Как только все успокоилось, словно ледяное дыхание зимы, подул откуда-то холодный ветер. Свечи погасли, лишь за забралами лица безмолвствующих рыцарей бросали кровавые блики на блестящие латы и оружие. Занавес бесшумно открыл сцену. Когла-то давно король Альбрехт Шотландский пощадил милых маленьких пиктов принцессу и её младшего брата, он женился на принцессе пиктов Мильонне и объединил свои и их земли.
Король Артур в золотом венце на темно-золотых волосах сидел в одиночестве за Круглым столом Керлеона, в центре которого горело в металлической чаше пламя. Огонь живописно оттенял его мужественное лицо. Перед Артуром была раскинута большая старинная карта Британии. Враг угрожал стране, от короля зависело счастье и благополучие всех его жителей. Позади монарха откинулась драпировка, и вошел юноша в простой одежде. Он приблизился к Артуру и почтительно поклонился.
— Чем я могу служить вам, мой Лорд?
— Я позвал тебя, Ланселот, — ответил Артур, — чтобы ты дал мне совет. Ты показал свою доблесть вчера на празднестве в честь леди Гвиневеры и тем заслужил мое расположение, стал почетным гостем моего города. Владения мои процветают, но ныне появилась угроза мирной жизни. Рыцарь Мордред, который был лучшим из двенадцати рыцарей Круглого стола,  мой друг и родственник, предал меня. Он хочет сам править Керлеоном и страной, забрать мой трон и мою королеву. Он стягивает войска со всех сторон к городу и хочет взять нас в осаду. Ответь, как мне расправиться с ним, не вступая в кровопролитную войну, не губя множество жизней?
— Извольте, я отвечу, — юноша гордо поднял голову. — Если действовать по законам рыцарства, вы знаете, как поступить — вызвать его на поединок и убить в честном бою. Но не этот совет я желаю вам дать.
— Почему? — спросил король.
— Вы не стали бы звать меня, если бы хотели его услышать. Каждый рыцарь из оставшихся десяти сказал бы вам то же и предложил свои услуги. Вам пришлось бы выбирать из них или сразиться самому. Но это означало бы дать повод ссорам или поставить под угрозу трон Керлеона.
— Что же советуешь ты, мудрый Ланселот?
— Я не рыцарь и не могу сразиться с Мордредом в честном бою, он не примет вызов от простолюдина. Но я могу пробраться к нему и напасть.
— Но это значит, что тебя, скорее всего, убьют, — заметил Артур.
— Я окажусь проворнее, будьте уверены, ваше величество. Когда я убью Мордреда, я протрублю в свой рог, и вы, если захотите сохранить мне жизнь, атакуете войско рыцаря. Лишившись своего командира, оно сдастся вам почти без сопротивления.
— Твоя речь мне по душе, — задумался Артур, — но зачем тебе рисковать своей жизнью ради Керлеона?
— Не ради Керлеона, не ради Британии и даже не ради ее прославленного короля. Я готов принять смерть ради королевы Гвиневеры.
— И ты смеешь говорить мне об этом?! — король грозно сдвинул брови.
— Если бы я оставил это в тайне, то предал бы короля, пред величием которого преклоняюсь.
— Хорошо сказано, — усмехнулся Артур, — но ты не боишься, что теперь я не захочу, чтобы ты выжил?
— Меня это не заботит, — Ланселот покачал головой. — Мое сердце безнадежно влюблено и никогда не увидит взаимности, а посему, мне все равно — жить или умереть.
— Я принимаю твой совет, — Артур встал из-за стола и, опершись на него ладонями, добавил, — но я не могу отправить тебя на смерть, не уведомив ту, ради которой ты готов умереть.
— Я слышала все!
Из темноты вдруг вышла королева Гвиневера в алом бархатном платье и венце, увитом белыми розами.
— Я слышала все, — взволнованно повторила она. — О, юноша, одумайся, я никогда не буду твоей! У меня только одно сердце, и оно уже отдано лучшему из рыцарей. Если бы у меня было второе, оно стало бы твоим. Не разрывай же мое бедное сердце на две половины, иначе я умру, и вы оба понесете потерю.
— Моя королева, позвольте мне тогда отдать ради вас свою жизнь, — Ланселот опустился на одно колено.
— Ты не брат мой, не возлюбленный и даже не подданный, — возразила Гвиневера, — как я могу принять такую жертву?
— По закону рыцарства, — сказал король, — на это имеет право тот, кто принес клятву верности.
— Но я не рыцарь, мой Лорд, — снова напомнил Ланселот.
Король Артур достал свой меч и подошел к коленопреклоненному юноше. Он положил лезвие на его плечо и торжественно произнес:
— Я, Артур, король Красного Камелота посвящаю тебя в рыцари. Восстань, сэр Ланселот.
Ланселот поднялся. Он и король, скрестив, положили каждый другому на плечо правую руку.
— Твой в жизни и смерти, — проговорил Алый Арктур.
— Твой в жизни и смерти, — как эхо повторил за ним Ланселот.
Артур возвел королеву на трон и сам сел рядом.
— Теперь, сэр рыцарь, ты можешь принести мне свою клятву, — голос королевы зазвенел от волнения.
— Я принимаю вас, о, прекрасная леди, как свою истинную и законную госпожу и клянусь до самой смерти верно служить вам с любовью, храня вашу честь и достоинство, как свои собственные, и, если потребуется, умереть ради вас! — так сказал Ланселот Гвиневере и Арчибальд Антуанетте.
— Какой дар ты хочешь получить от меня, если исполнишь свой долг? — спросил его король Артур.
— Стать одним из двенадцати рыцарей Круглого стола, — ответил Ланселот.
— Ты станешь первым среди равных.
— Какой дар ты хочешь получить от меня, рискуя ради меня своей жизнью? — спросила Ланселота королева Гвиневера.
— Одну розу с вашего венка, — попросил Ланселот.
Гвиневера посмотрела на своего венценосного супруга и с его молчаливого согласия подала рыцарю белую розу. Ланселот припал к ее руке.
Занавес закрылся под горячие аплодисменты благодарных зрителей и возгласы «Бис! Браво!». Альберт, Кенди и Арчибальд, взявшись за руки, вышли на поклон. На груди Арчи красовалась белая роза с головы Кенди.
— Прошу считать наше небольшое артистическое действо завершенным, — объявил с улыбкой Альберт. — Всем счастливого Рождества!
Первая из зала почти выбежала Анни, за ней обеспокоенно последовали Брайтоны, потом мисс Пони и сестра Мария увели взволнованно щебечущих детей, наконец и Эмерсоны удалились отдыхать. Осталась только матушка Теодора.
— Милые мои, — сказала она, когда все ушли, — вы доставили мне несказанную радость! — она обняла и расцеловала каждого.
Арчибальда она поблагодарила отдельно.
— Спасибо вам, что решили закрепить клятвой свою преданность этой юной чете, они так одиноки и так нуждаются в вашей поддержке!
— Не волнуйтесь, матушка Теодора, я буду предан им, пока бьется мое сердце, — искренне заверил ее Корнуэлл.
— Правда, моя дочь и ее приемные родители, кажется, этим обеспокоены, — вздохнула Теодора.
— Я смогу утешить Анни, — улыбнулся Арчи уверенно.
С почтительным поклоном он удалился. Присев в реверансе, ушла и Теодора. Альберт повернулся к Кенди.
— Знаешь, о чем я думал во время спектакля?
— Жаль, что Тери нас не видит?
— Точно! — рассмеялся он.
— Я думала то же самое, — улыбнулась в ответ Кенди.
— Это было так увлекательно! Теперь я понимаю его пристрастие к театру — ты, словно переселяешься в другую эпоху, становишься на время другой личностью.
— Ты был настоящим королем Артуром!
— Леди Гвиневера никогда не была так прелестна, как сегодня!
— С Рождеством, любимый!
— И тебя! Ты довольна?
— Это лучший праздник в моей жизни!
— Значит, я заслужил награду? Помнишь, ты обещала исполнить все, что я пожелаю?
— Да, конечно!
— Проведем эту ночь вместе?
— С радостью, милый! — воскликнула Кенди. — Но… как же наша договоренность?
— Не волнуйся, душа моя, — Альберт взял невесту за руки. — Нас не в чем будет упрекнуть.
Кенди засмеялась, и они спустились в спальню, чтобы спокойно заснуть этой снежной рождественской ночью.
Арчи, войдя к Анни, обнаружил ее рыдающей в своей постели.
— Сегодня праздничная ночь, почему ты так горько плачешь? — тон его был ласков, но печален.
— Что означет ваше странное представление? — сквозь слезы спросила она.
— Мы просто хотели развлечь вас.
— Ты поклялся Кенди в верности до самой смерти!
— Выдумщица, — он сел на ее постель.
— Разве не ты подарил ей прекрасную золотую лилию, которую она приколола на корсаж?
— Как ты думаешь, Альберт допустил бы это? — ответил вопросом на вопрос Арчи. И чтобы Анни больше не спрашивала его ни о чем, он принялся целовать ее плечи.
— Что ты делаешь!
— То, о чем ты мечтала, не так ли?
— Ты думаешь о Кенди, даже когда ты со мной!
— Кенди сейчас в объятиях Альберта, а ты в моих объятиях, так о ком же я думаю? — он замкнул ей губы в поцелуе.
Он не лгал Анни, перед его глазами действительно была не Кенди, а белая роза, которую подарила ему королева.