Энтони. Розовый сад. Lakewood. May, 1923

Часть 13. ЭНТОНИ. РОЗОВЫЙ САД. Lakewood. May, 1923

— Арчи, завтра нам надо с тобой съездить последний раз в Чикаго. Перед отъездом из Америки мне хотелось бы передать тебе еще кое-какие дела, поделиться еще некоторыми планами, которые мне самому уже не придется осуществить, и я хочу, чтобы это сделал ты.
Альберт отошел от окна, откуда наблюдал, как Энтони срезает для матушки букет первых роз, и снова сел за свой письменный стол. Арчибальд сидел рядом в кресле и курил свою неизменную трубку.
— Ты попрощаешься с дочкой, Альберт? — спросил он, внимательно взглянув на своего друга и родственника.
— Как она?
— По-прежнему не желает никого видеть. К ней заходит только Рози.
— Я не могу. Кенди так страдает, так мучается из-за размолвки с дочерью, тем более что она больше никогда, возможно, ее не увидит. Было бы предательством встретиться с дочерью без нее. 
— Ты железный человек, Альберт, — вздохнул Арчи. — И чем старше ты становишься, тем больше в тебе металла. 
Эндри бросил на Арчибальда быстрый взгляд и еще плотнее сжал губы.
«Сколько ему лет? — подумал Арчи. — Ведь уже около сорока. А он хорош и силен, как дьявол. Он становится очень похож на Вильгельма Стюарта. Немного жесткое выражение лица, пронзительный взгляд, благородная осанка…»
— Прошу, передай моей дочери, — Альберт достал из ящика своего стола объемный бумажный пакет.
— Что это? — Арчибальд взял его и повертел в руках. Он был запечатан.
— Здесь дарственная на Лейквудский дом, парк и все земли, а также на мой чикагский особняк. И копия завещания, до ее замужества ты будешь ее опекуном. Когда она выйдет замуж, ей отойдет четверть моего состояния.
— А как же Энтони, ты ему ничего не оставляешь?
— Формально к нему переходит половина наследства, но, ты же знаешь, ему это вряд ли понадобится. Я собираюсь открыть в Эдинбурге Королевский банк Шотландии и передам потом управление Энтони.
— Когда он должен будет обо всем узнать?
— Когда ему исполнится семнадцать, расскажешь ему все и привезешь к нам. Береги его жизнь и здоровье.
— Не волнуйся, он весь в тебя, силен не по годам. Но вот, что делать с Рози, ума не приложу. Он всерьез добивается ее любви, но я не желал бы тебе такой невестки. Она тщеславная тряпичница. И Анни стала такая же. Но скоро все закончится, и я наконец избавлюсь от этого груза.
— Конечно, о Рози речи быть не может, — покачал головой Альберт. — Не беспокойся об Энтони, он все-таки мой сын. 
— Что ты имеешь в виду?
— Ежедневно наблюдая в своей матушке такое совершенство, благородство и великодушие, он не может быть серьезно увлечен Рози. Так что, когда настанет срок, он без труда сможет здесь все оставить. А до тех пор ты заменишь ему меня.
— Когда Кенди присоединится к нам в Чикаго?
— Он, скорее всего, завтра будет здесь. Кенди его встретит. 
— А ты? 
— Я хотел бы его увидеть, но не думаю, что мое присутствие будет уместно.
— Как он сейчас, пришел в себя от этого кошмара?
— Страдания, делают его еще более сильным. С ним все в порядке. Он переродился в их огне. 
— Тебя не смущает, что он ей в отцы годится? Что скажут люди?
— Люди? — Альберт окатил своего племянника холодным пламенем синих глаз. — Мне нет до этого никакого дела. И меня абсолютно ничего не смущает.
— Ответ достойный.
Взгляд Альберта смягчился.
— Я понимаю, Арчи. Ты обижен на то, что, как тебе кажется, мы бросаем дочь на произвол судьбы. 
— Вы могли бы взять ее с собой. Все рассказать ей.
— А Тери? Что было бы с ним?
— Какого черта, Альберт, ты так о нем заботишься!
— Мы тесно связаны... и я обязан ему.
— Из-за него ты пошел на разрыв и разлуку с любимой дочерью?!
— Да, он столько страдал, что заслужил такую жертву. И довольно разговоров на эту тему.
— Что ж, — Арчи, вздохнув, поднялся, — тогда пойду, попрощаюсь с моей королевой. Я не увижу ее целых два года.
— Зато потом, ты будешь с нами, и Анни больше не будет мучить тебя. Завтра утром я за тобой заеду.
Альберт допоздна засиделся в своем кабинете, просматривал оставшиеся документы — часть он сжег, часть упаковал с собой, написал несколько писем. Вечером к нему зашла жена.
— Милый, я заждалась тебя, ты все закончил?
— Да, практически все. 
Кенди подошла к мужу, сидевшему за рабочим столом, и обняла за плечи.
— Тебе тяжело? — спросил он, целуя ее руку.
— Нам обоим нелегко. Я часто думаю, что мы едем навсречу нашей смерти. И я боюсь за Энтони. Что его ждет, когда нас не станет?
— Не тревожься. У меня хватит ума и сил защитить нас. Конечно, все не так просто, как хотелось бы, но нас так ждут на родине. Большая политика — это суровая реальность, в ней много тайн и страшных, и захватывающих. Ты, я, Энтони — часть этих тайн и, может быть, всегда будем тайной. Такова судьба.
— Ты устал? Переживаешь из-за дочери? — Кенди заметила суровую складку на лбу Альберта. — Не надо, не мучай себя, — она обняла и прижала к себе его прекрасную гордую голову. — С ней все будет хорошо. Мы дарим ей простую счастливую жизнь без забот и волнений, вдали от политики.
— За это она дорого заплатит.
— Со временем она простит нас.
— Бедняжка, она чувствует себя такой одинокой!
— Альберт, она сама приняла решение. И поехать к Тери, и уйти от нас. Рано или поздно она все равно обо всем узнала бы, и лучше сейчас. Тери сможет объяснить ей все. Я уверена, она будет с ним счастлива, как я счастлива с тобой. — Кенди поцеловала темно-золотые волосы Альберта. — Мой Принц, мой прекрасный Принц!
Он усадил ее к себе на колени, посмотрел в такое знакомое, любимое, но каждый раз новое и все более прекрасное лицо.
— Как ты хороша! 
С ней на руках он вошел в спальню и опустил на постель, целуя все жарче. Оба знали, что не заснут этой ночью, последней их ночью в Лейквуде…
Впервые в жизни Терус Гранчестер оказался в Лейквуде. Эти места были связаны для него с памятью об Алистере и Арчибальде Корнуэллах, Альберте Эндри, Энтони Брауне… И конечно же, Лейквуд был домом Кенди — прошлой и нынешней его любви. Решение приехать сюда не было для него легким, но оно было правильным. Он был убежден в этом.
Тери не помнил, как он пережил эту страшную зиму. В те редкие минуты, когда он приходил в сознание, он видел Сюзанну, склонившуюся над ним, чувствовал ее ласки, и в ужасе вновь уходил в небытие, с одной лишь молитвой — никогда больше не очнуться. Но однажды все изменилось. 
Апрельское утро выдалось свежим и теплым. Гранчестер, чувствуя, что он совершенно здоров, что его разум чист и холоден, открыл глаза. В распахнутое окно виднелись ветви деревьев с нежной салатовой листвой. Комнату наполнял горьковатый аромат клейких тополиных почек. Дверь спальни открылась, и вошла Сюзанна.
— А, милый, ты уже проснулся! Как ты себя чувствуешь?
— Что ты здесь делаешь? — жестко спросил он, натягивая на себя одеяло. — И… почему ты можешь ходить? — добавил он, растерянно глядя на нее.
Она кокетливо улыбнулась, присела на постель и распахнула пеньюар, показывая изящную ножку.
— Вот, посмотри, произведение искусства. Ювелирная работа.
Тери непонимающим взглядом смотрел на ее ногу в дорогом ажурном чулке. 
— Протез! — проговорил он ошеломленно. — Я бы никогда не догадался. Это же невозможно!
— Один француз. Мастер-самоучка. Он, между прочим, влюблен в меня, — добавила Сюзанна. — Но я хочу быть только с тобой, мой Терус Гранчестер. Ты потрясающ…
— Давно ты живешь у меня? — спросил он, холодея.
— Не помнишь? — Сюзанна с деланным удивлением посмотрела на него. — Уже несколько недель.
— Как такое может быть?! Я ничего не понимаю!
— Попытайся вспомнить. Ты сам оставил меня здесь, тем январским вечером, когда твоя малышка сбежала. Ты, конечно, был очень расстроен, кажется, ты собирался сделать ей предложение. Ты был не в себе, я попыталась тебя утешить, ты выпил много вина той ночью. 
— Что?!
— Ты и этого не помнишь? О, это была ночь моей мечты!
— Ты лжешь! — заорал Терус, мечтая придушить.
Сюзанна рассмеялась.
— Ты просто безумный! Еще бы, столько алкоголя кого угодно доведет до безумия.
Гранчестер понял, что угрозами он ничего у нее не узнает.
Он, лежа в постели, закурил, раздумывая, как ему действовать дальше. Он не чувствовал ни угрызений совести, ни жалости, поскольку ненавидел ее до такой степени, что если бы у него был сейчас под рукой револьвер, он хладнокровно пристрелил бы ее, но Гранчестер хотел узнать, кто еще стоит за всем этим, поскольку прекрасно понимал, что Сюзанна сама до этого не додумалась бы. 
После завтрака Сюзанна сказала, что ей нужно съездить на примерку нового платья. Когда она уехала, Терус нанял такси и последовал за ней. Она остановила свою машину у дорогого ателье, и, опираясь на трость, поднялась по ступеням. Тери хорошо знал это место, здесь он часто заказывал костюмы для спектаклей. Он расплатился с таксистом, зашел во двор и проник в то же здание с черного хода. Он успел заметить, как Сюзанна вошла в примерочную, а за ней еще одна дама в густой вуали. Он осторожно пробрался в смежную примерочную комнатку. Хотя дамы за тонкой перегородкой разговаривали очень тихо, ему удалось услышать их беседу.
— Почему вы так долго не приходили за новой партией, — спросила одна, и ее голос показался Тери знакомым.
— Думаю, что двух месяцев достаточно, он ничего не помнит, забыл и Кенди, и ее дочь. Я думаю, теперь он полностью мой. Сегодня он пришел в сознание и казался спокоен.
— Я не была бы так уверена, милочка. Это непредсказуемый человек. Вам следует продержать его на наркотиках еще по меньшей мере месяц, и он уже никогда не будет в достаточно здравом рассудке, чтобы покинуть вас. 
— Хорошо, Элиза. Вы просто гений, я так вам признательна! Я щедро заплачу.
— Конечно, хотя здесь присутствует и мой собственный интерес: я его ненавижу — он убил моего брата. 
— Я пошлю вам деньги, как обычно, в ваш номер в отель на площади св. Себастьяна.
— Да, поторопитесь, завтра я уезжаю. Как только вы пришлете мне деньги, я отправлю вам пакет.
Тери выскользнул из примерочной, вышел на улицу по черному ходу и в ужасе прислонился к двери. Он стер со лба капли холодного пота и бросился прочь от этого места.
Сюзанна, вернувшись к Тери, обнаружила его сидяшим в кресле в гостиной. Он курил сигару и перелистывал журнал. Два чемодана с ее вещами стояли возле входа.
— Что такое? — спросила она взволнованно.
— Пойди сюда, сядь, — Гранчестер положил на стол револьвер.
Побледнев, она упала в кресло у входа.
— Я все знаю, отпираться бесполезно. Наряд полиции сейчас, вероятно, производит обыск в номере Элизы Леган. И только от тебя зависит, сядешь ли ты в тюрьму вместе с ней как сообщница по продаже наркотиков.
— Что ты хочешь? — охрипшим голосом спросила Сюзанна.
Он посмотрел на нее холодным взглядом и отложил сигару.
— Ты обманывала эти два месяца, надеюсь, я с лихвой расплатился с тобой за то, что из-за меня ты стала калекой.
— Тери, послушай! — перебила его Сюзанна. — Я была доведена до отчаяния, я люблю тебя, я хотела быть с тобой, я была готова на все ради этого!
Гранчестер навел на нее дуло револьвера.
— Еще слово, и я тебя пристрелю.
Она осеклась, с ужасом глядя на него.
— Сейчас ты уедешь, и если хочешь жить, больше никогда не покажешься мне на глаза. То же самое можешь передать Элизе, если она, выйдя на свободу, задумает вновь причинить мне или моим близким какой-либо вред. Это понятно?
Она судорожно кивнула.
Терус позвонил портье и, накрыв револьвер журналом, снова взял в рот сигару. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Она с ужасом, он с отвращением. Наконец вошел портье, Гранчестер приказал ему перенести вещи этой дамы к ней в машину. Сюзанна с трудом поднялась с кресла и, не говоря ни слова, вышла вслед за портье. 
Когда она уехала, Тери откинулся на спинку стула и провел по лицу дрожащими ладонями. Он не мог здесь больше находиться, в тот же вечер он, продав эти апартаменты, переехал в свою старую квартиру. Еще целый месяц он провел в мучительных сомнениях. В мае Гранчестер закрыл свой театр на Бродвее, в котором ввиду болезни режиссера с зимы были приостановлены все спектакли. Он решился ехать в Лейквуд и сжег за собой все мосты.
«Как пахнет розами! — подумал он, подъезжая на машине к воротам и разглядывая покрытый цветами сад. — Здесь Альберт играл ребенком с лесным зверьем, здесь для любимой выращивал розы Энтони, а потом Кенди с Альбертом здесь любовались заходами, целовались в беседке. И вскоре уже маленькая Кенди с братом Энтони бегали наперегонки по дорожкам сада и играли в прятки меж розовых кустов… Теперь здесь, в Лейквуде, должна решиться моя судьба!»
Он просигналил, выбежал привратник, ворота распахнулись, и Тери въехал за резную ограду. На крыльце его уже встречал седой слуга, коренастый и крепкий, по виду шотландец. Терус передал ему свою визитную карточку.
— Господин Гранчестер? Прошу в дом.
«Откуда здесь известно о моем приезде?!» — подумал Тери ошеломленно, следуя за стариком, который прихрамывая шел впереди.
— Мистер Эндри знал о моем прибытии?
— Да, сэр. Но хозяин по срочному делу уехал в Чикаго сегодня рано утром.
— Меня примет миссис Эндри? — спросил Тери взволнованно.
— Госпожа на прогулке. В отсутствие господ мне велено показать вам усадьбу.
Изумление Гранчестера все возрастало. Они миновали несколько парадных залов, гостиную, столовую, комнату для завтрака, диванную, бильярдную, будуары, зимний сад и поднялись на второй этаж. Здесь начиналась приватная зона.
— Это покои хозяев, там гостевые комнаты. Вот здесь комната мисс Кенди.
— Мисс Кенди?! Она дома? — с замиранием сердца спросил Терус.
— Уже несколько месяцев мисс Кенди гостит у своего крестного.
— Она у Арчи?! Я хотел сказать, у мистера Корнуэлла?
Старик кивнул, с любопытством и даже некоторым лукавством глянув на Тери бледно-голубыми выцветшими глазами.
— Располагайтесь, — сказал он, — меня зовут Бартоломью МакКонан, если что-нибудь понадобится, скажите слугам.
Гранчестер изумленно проводил его взглядом.
«Что все это означает?» — Терус вышел в коридор и в раздумье остановился у окна.
С живописной лужайки перед фасадом дорожки разбегались во все уголки прекрасного парка. Здесь его девочка гуляла и думала о нем, своем Принце с вершины холма. Тери страстно захотелось увидеть комнату Кенди. Он оглянулся, чтобы убедиться, что никто не видит его, и, откинув портьеру, вошел туда. Первое, на что упал его взгляд — была большая картина с милым семейством, написанная в стиле парадных полотен прошлого века. Кенди сидела в кресле и держала на руках свою дочь, рядом с ней маленький сын и …
— Но это не Альберт! — Тери недоуменно воззрился на картину. — Отец — белокурый сероглазый шотландец, в петлице его камзола была вдета лента, на груди бриллиантовый орден. Стоп! Я ошибся комнатой. Это же родители Кенди - лорд Вильгельм и леди Луиза! Значит, девочка на коленях леди — маленькая Кенди! Но почему они расположились на фоне флага Шотландии? И кто этот милый мальчуган? Похож на Альберта.
Тери подошел ближе и вгляделся в гордое лицо лорда Вильгельма. Из кармана его камзола виднелся кончик кружевного платка, на нем можно было разглядеть вензель, тщательно прорисованный художником. Гранчестер, хорошо разбиравшийся в английских фамильных монограммах, узнал его.
«S.W. — Вильгельм Стюарт?! Боже! Но это значит, что Кенди — шотландская принцесса!.. — Гранчестер провел ладонью по вспотевшему лбу. — Невероятно!.. Вот, что узнал мой отец, когда приехал в Лейквуд, вот какого известия не выдержало его сердце — наследница шотландского трона жива, линия Стюартов продолжается…»
Ошеломленный Тери попятился назад и закрыл за собой дверь таинственной комнаты. Он попытался собраться мыслями, но вдруг страшная догадка мелькнула в его уме: «Вот, почему они ждали меня! Ну, конечно же! Когда Кенди приехала ко мне прошлой зимой, она была под тщательным присмотром, ее оберегали помимо ее воли!.. Они знают все о наших отношениях, и мне никогда не позволят быть с ней! Тем более после страшной зимы с Сюзанной!»
Гранчестер оглянулся и замер, на секунду ослепленный прекрасным виденьем. На мраморной лестнице показалась леди в лиловой амазонке. Ее длинные золотые локоны каскадами струились по плечам, на щеках играл легкий румянец, изумрудные глаза блестели живостью и лукавством, а губы нежно улыбались. Ладонь, затянутая в белый шелк, блеск драгоценностей на открытой шее, легкая походка - Тери показалось, что он грезит на яву.
Кенди обняла сына.
— Матушка! — с любовью проговорил он. — Мне так будет вас недоставать! 
— Мы расстаемся не на долго, — ответила Кенди, — стараясь не показать, как сильно расстроена разлукой. — Твой отец уже давно обещал мне кругосветный круиз.
— Круиз? — удивился Гранчестер. — Они отправляются в кругосветное путешествие?
- Ах, мама, ты же знаешь, я с детства мечтал об этом.
— Не верю, что ты согласился бы покинуть Рози так надолго, — Кенди лукаво улыбнулась.
Щеки Энтони смущенно заалели, - мне пора уезжать, Бартоломью уже мается возле машины. Весь мой багаж давно отправили.
Сын со вздохом обнял ее, не скрывая выступивших слез.
— Возвращайтесь скорее, мама. Передай папе, что следующий круиз без меня никак не обойдется.
— Обязательно, милый. Скажи сестре, что мы ее очень любим!
- Непременно, вы не думайте, она очень будет скучать...
- Я знаю...
Леди в лиловой амазонке ушла.
— Как она прекрасна! На свете нет женщины, подобной ей, — вздохнул Энтони.
И Тери вздрогнул, потому что в тот момент подумал то же самое.
— А как же Рози? — спросил он с невольной улыбкой.
Энтони удивленно оглянулся.
— Герцог! Вы уже приехали! Идемте, я покажу Вам дом и сад.
— Рози прелестная девушка, но мама — ангел, а ангелы не так часто сходят на землю. Ни в ком на свете больше нет такого волшебства, такой нежности и красоты... Последний раз Гранчестер со вздохом посмотрел туда, где скрылась Кенди, и последовал за Энтони.
Не смотря на то, что он сейчас навсегда расстался со своей любовью, на душе его было легко и ясно. Он был заполнен светом и счастьем, исходившим от Кенди, даже печаль разлуки была светлой и нежной. Он знал, что никогда не забудет ее, и что никогда не перестанет ее любить. Но боль из его сердца исчезла навеки. Ведь Кенди осталась с ним в своей дочери. И совсем скоро он ее увидит.
Они с Энтони вышли за пределы усадьбы и по весеннему лесу, заполненному щебетом птиц, нежным дыханием трав и цветов, направились к реке. 
— Вот здесь водяные ворота дяди Арчи, — Энтони показал на небольшой искусственный водопад. — Он придумал их в юности и вместе со своими братьями осуществил задумку. У него было два брата — Энтони, в честь которого назвала меня мама, и Алистер. Оба они погибли еще до моего рождения.
— Я знаю, — ответил Гранчестер, — со Стиром, Арчи и твоей матушкой я учился в колледже Святого Павла в Лондоне. А с твоим дядей Арчибальдом я несколько раз дрался там на дуэли.
— На дуэли! Вот это да! Настоящими боевыми рапирами?!
— Конечно же, боевыми.
— Как бы я хотел  немного поупражняться с вами. Вообще-то, меня тренирует мой отец, но с ним неинтересно сражаться. Он слишком быстро побеждает меня. Лорд Гранчестер, пока вы у нас гостите, не дадите мне несколько уроков?
— С удовольствием, но предупреждаю, моим учителем фехтования был знаменитый Франсуа Пикард. И давай договоримся.
— О чем?
— Обращайся ко мне просто Тери, ладно?
Энтони улыбнулся. 
— Мне будет нелегко привыкнуть.
— Глупости, отбрось церемонии. 
Они поднялись на каменный мост и остановились, пока Тери разглядывал окрестности: в молодой яркой зелени утопала усадьба Лейквуд, луга по обеим сторонам реки были покрыты белыми островками ландышей, где-то за холмами шла дорога, по которой навсегда уезжала отсюда Кенди.
Гранчестер незаметно посмотрел на погрустневшего Энтони. Тот оперся на парапет, его лицо было совсем близко, и Тери разглядел на его греко-римском отцовском носу еле заметные веснушки.
— Я кажется догадываюсь, у тебя проблемы с Рози? — спросил он вдруг Энтони с юношеским задором.
Тот смутился, но честно ответил.
— Я влюблен в нее с детства. Иногда мне кажется, что и она ко мне не равнодушна, но она все время так жестоко высмеивает мои чувства. Вы увидите, она красавица.
Тери понимающе улыбнулся.
— Ты позволишь дать тебе совет?
— Конечно… Тери, — Энтони слегка запнулся на его имени.
— Тебе следует вести себя с ней увереннее. Не позволяй никому себя мучить. 
— Вы говорите, как мой отец.
— Нет, я говорю, как твой друг. Тебе нравится Рози. Ты так красив, что она не может не питать к тебе тайного увлечения. Она просто играет с тобой. Просто будь увереннее.
— Увереннее?.. — задумчиво повторил Энтони.
Они снова углубились в лес.
«Боже! — с шутливым ужасом подумал Гранчестер, — Чему я его учу?! Я буду гореть в аду за это! — он почувствовал себя моложе лет на двадцать. — А ведь мне сейчас самому придется как-то умолить Кенди!»
— Корнуэллы живут за этим лесом, вон те поля уже их владения, — начал Энтони, но Гранчестер остановил его жестом, приложив палец к своим губам.
— Тихо, ты ничего не слышишь? Мне кажется, на поляне беседуют девушки.
Энтони прислушался.
— Да, я узнаю голос сестры. И Рози. Идем к ним.
Но Гранчестер успел схватить его за руку.
— Не спеши так. Иногда следует довериться своим ушам.
Энтони изумленно посмотрел на него, но перечить не стал. Они подошли ближе. Теперь они отчетливо различали девичьи голоса.
— Я слышала, твои отец и матушка уезжают в кругосветный круиз?
— Да, — ответила Кенди печально. — Наверное, я очень жестокая, даже не пришла проститься. Но я не могу забыть, что Тери и мама были любовниками.
Энтони вздрогнул и в ужасе посмотрел на Гранчестера. Тот отрицательно покачал головой.
— Клянусь жизнью, я люблю твою сестру и хочу жениться на ней. Прошлой зимой она уехала в Нью-Йорк ко мне. Я хотел сделать ей предложение, но мои враги оклеветали меня в ее глазах, и она покинула меня в день помолвки. Ты веришь мне?
Энтони кивнул, вытерев со лба капли пота. Они снова прислушались. 
— Расскажи мне о Тери, — попросила Рози.
— Что я могу о нем сказать? Я люблю его. С тех пор, как мы расстались, я мечтаю только об одном.
— О чем же?
— О быстрой и безболезненной смерти.
Гранчестер опустил голову, скрипнув зубами.
— Но какой он? Как ведет себя? За что ты так любишь его?
— Он прекрасно воспитан и образован, хотя с теми, кто ему не по душе, он может быть жесток и надменен. Он очень талантлив. И он был со мной очень нежен…
— Если бы Энтони был таким!
— Ты зря его так мучишь. Энтони очень красив. Он похож на отца. А отец самый прекрасный мужчина на свете.
— Даже лучше Тери?
— Зачем сравнивать? Мой благородный, добрый, мудрый, любящий отец - само совершенство и дороже для меня нет никого, но Тери... 
— Почему ты считаешь, что Тери обманывал тебя? Неужели, ты веришь этим женщинам, которые наговорили тебе на него в ресторане?
— Рози, они мне рассказали такое!
— Они могли солгать, может быть, они из зависти хотели очернить его в твоих глазах.
— Я не знаю.
— Если ты его любишь, ты должна была остаться и выяснить все у него лично.
— Чтобы он снова обманул меня?! Ты не представляешь, какой властью он надо мной обладает.
— Какая разница, с кем у него были прежде отношения, если сейчас он любит тебя? У каждого мужчины есть прошлое. А вот Энтони, я уверена, даже никогда не целовал девушку, что уж говорить о большем.
Гранчестер взглянул на Энтони. Тот кусал губы красный от стыда и досады.
— Мне больно видеть, как ты его обижаешь! Неужели, тебе его совсем не жалко?
— Почему я должна его жалеть! 
— Он благороден и честен, как мой отец.
— Мне больше по душе такие, как Тери.
Гранчестер сжал запястье Энтони и наклонился к его уху.
— Мне нужно переговорить с Кенди наеднине.
— Я уведу Рози, — ответил ему Энтони решительныо.
— Ты сможешь?
Энтони так посмотрел на Теруса, что тот понял — перед ним потомок Стюартов. Энтони открыто направился на поляну, а Тери превратился в слух, предвкушая наслаждение его триумфом. 
Девушки вскрикнули от неожиданности, увидев его.
— Ах, Энтони, как ты нас напугал! — воскликнула Кенди. — Мама с папой уже уехали?
— Очень плохо, сестра, что ты не пришла с ними проститься, — проговорил он с осуждением, — ты знаешь, как мама переживает, не говоря уже об отце.
— Я не могла, мы в ссоре.
— Глупый женский каприз! — бросил Энтони презрительно.
Кенди с удивлением посмотрела на брата. Она еще не видела его таким дерзким.
— Ты что, пришел поучать нас? — ехидно спросила Рози. — Мы тебя не звали.
— Я шел повидать тебя, но потом передумал.
— Почему это, передумал? — в голосе Рози тоже послышалось удивление.
— Последнее время ты ведешь себя со мной просто невыносимо, я подумал, не прогуляться ли лучше до фермы Милкотов. К Джереми приехала племянница, говорят, прехорошенькая.
Он повернулся, намереваясь уйти.
— Ты что, правда идешь к Милкотам? — остановила его Кенди. — Ты не был там уже два месяца.
— Появилась хорошая причина их проведать. К тому же мне хочется убедиться, так ли красива Лиана.
— Ты уже знаешь, как ее зовут? — воскликнула Рози, и теперь Тери уловил в ее тоне ревность. 
— Да, вообще, ее имя Лилианна, но всех знакомых юношей она просит называть ее Лиана, так короче и забавнее.
— Я пойду с тобой, — выпалила Рози, вскочив с травы.
— Вот еще, зачем ты нам там? — возразил недовольно Энтони.
— Ты не можешь мне запретить! Я хожу, куда хочу. А сейчас я хочу проведать миссис Джейн, я ее давно не видела.
Энтони безразлично пожал плечами.
— Кенди, ты пойдешь с нами? — спросила Рози подругу.
— Нет, я останусь здесь.
— Энтони, ты куда, подожди меня! — Рози побежала за ним вдогонку.
Тери тихо засмеялся:
— Браво, Энтони, ты прекрасный ученик!
Когда парочка скрылась, Тери решил больше не продолжать свои наблюдения,
а глубоко вздохнув, тоже направился на поляну.
Кенди сидела к нему спиной на большой шали, разостланной по молодой траве. У ее коленей стояла корзинка, в которой были в беспорядке сложены ландыши. От них исходил такой аромат, что у Тери закружилась голова. Девушка доставала цветы из корзинки и складывала в букет. Когда на нее упала чья-то тень, она обернулась, от чего корзинка опрокинулась, и ландыши рассыпались по шали. 
Побледнев, Кенди не сводила глаз с Гранчестера. И он тоже молча смотрел на нее.
— Вы что, нас подслушивали? — воскликнула наконец малышка Кенди в гневе, покраснев как мак.
— Случайно. Энтони вел меня к Корнуэллам, и мы неожиданно встретили вас здесь.
— Какой позор! — она отвернулась. — Впрочем, чего от вас ждать. Вам передали мое письмо?
— Да.
— Почему же Вы тогда приехали? Я, кажется, ясно сказала, что не желаю больше вас видеть?!
— И ты поверила всему, что они тебе про меня наговорили?
— Поверила. Они показали мне письма. Мамино к вам и черновик вашего ответа ей.
— И все?
— Вы ответили, что принадлежите ей всецело! Вам есть, что на это возразить?
— Нет.
— Вы можете отрицать, что убили Нила Легана?
— Он стрелял в нее. На свадьбе. И убил бы, если бы я не свалил его с ног. Когда мы подкатились к обрыву, мне удалось оттолкнуть его, он упал и ударился о камни, а меня вытащил Арчи. Если бы не твой крестный, я тоже полетел бы в пропасть. Они рассказали тебе это? 
— Нет, — голос Кенди выдал ее смятение. — А Сюзанна? Она из-за вас стала калекой, а вы бросили ее, когда вы были помолвлены, и позорно сбежав в Австралию.
Тери вздохнул.
— Я никогда не любил ее и не давал никогда ей повода думать, что люблю.
— Зачем же вы тогда обещали на ней жениться?!
Тери молчал.
— Из ревности? Потому что все газеты написали о помолвке Кендис Уайт и Альберта Эндри? Вы любили мою матушку всю жизнь и сейчас любите. А со мной вы только потому, что я на нее похожа! 
— Я с тобой, потому что я люблю тебя! И ты об этом знаешь! Никакая сила в мире не удержит меня рядом с женщиной, которая мне безразлична!
— Я не верю вам, — Кенди зарыдала, отбросив на платок оставшиеся цветы. — Зачем вы приехал?! 
— Я приехал просить твоей руки, — медленно и четко произнес Гранчестер. — Вот обручальное кольцо, которое я купил в тот страшный день в Нью-Йорке. Я собирался сделать тебе предложение, а вместо тебя застал в своем доме Сюзанну!
В его голосе зазвучали гнев и боль. Кенди отняла от лица ладони, испугавшись мрачной решимости Тери.
— Посмотри, — проговорил он, побледнев, — здесь в одной шкатулке с обручальным кольцом лежит пилюля со смертельной дозой яда. Если ты откажешь мне, то жить я больше не буду. Таково мое решение.
— Вы играете, вы обманываете меня… — пролепетала бедная девушка в ужасе.
— Хочешь удостовериться? — со страшной улыбкой он взял пилюлю и поднес к своим губам. — Однажды много лет назад Кенди отвела своим письмом от меня смерть. Видимо, зря она вселила в меня надежду на новое прекрасное чувство, которое посетит меня однажды в будущем. Так долго я ждал! И когда дождался, у меня отобрали и его. Что же, пусть будет так! — Тери приготовился проглотить пилюлю.
— Нет! — Кенди закричала, бросившись к нему, и зарыдала на его груди. 
Таблетка выпала из его ослабевшей ладони. Он обнял Кенди, прижав ее к себе, покрывая ее лицо поцелуями…
Лежа на платке, устланном смятыми ландышами, утопая в их аромате, Тери гладил любимые золотые кудри, глядя в любимые синие глаза. 
— Почему ты так долго не приезжал ко мне?
— Набирался решимости.
— Признайся, ты ведь не собирался убить себя?
— Нет, конечно, — ответил он, — это обычное болеутоляющее.
— Ты гениальный актер! — она облегченно вздохнула. — А я ведь поверила тебе!
— Пойдем домой, в Лейквуд. Сегодня же мы обвенчаемся в семейной часовне.
— Как, без согласия родителей?!
— Они дали нам свое благословение.
— Правда?! 
— Да.
— И я сегодня стану твоей женой?!
— Сегодня и навсегда.
— Тогда пойдем, не будем медлить, — она потянула его за руку. 
Он поднялся, последний раз посмотрев на рассыпанные ландыши. С ветки спорхнул жаворонок, что-то увидевший в траве. Спорхнул, прошелся, клюнул.
— Кенди! — Тери схватил ее за руку и повлек прочь с поляны. — Уйдем скорее отсюда! 
— Что? Что такое? — Кенди замерла, неподвижно глядя в одну точку.
Жаворонок забился в судорогах и затих.
— Та…Таблетка… Она была отравлена… Это действительно был яд…
— Пойдем, пойдем, все хорошо, теперь все будет хорошо.