Троица

«Если вера не рождает милосердия ,
- в ней нет никакого смысла…».
* * * * *

Перекрывая мерное стрекотание кузнечиков, да редкий сонный лай собак, в полдень празднично зазвонили колокола.
По улицам села, держась скупой тени деревьев, потянулся к обедне народ…
Тем временем у церковной ограды, спасаясь от жары, плескались в огромной луже утки и гуси. Вокруг них то ли из озорства, то ли шалея от полуденного пекла, с лаем метался дворовый пёс.
- Бабушка! Бабушка, стой!
Федя, оседлав подсолнух, с хворостиной в руках, «подскакал» к церковной калитке, резко осаживая своего «коня». У церковной калитки, хмуря брови от яркого света, а может быть просто от дурного настроения, остановилась старая женщина, в руке – маленький белый узелок в орех величиной.
- Чего тебе?
- Бабушка, дай, пожалуйста, мне пятачок?
- На что тебе он?
- На кино, бабуль… Хорошее кино сегодня привезли в клуб.
- Шел бы лучше со мной, на службу. Скоро совсем Бога позабудете, «иродово племя».
- А кино?
- Кино? – Старуха презрительно фыркнула. - Нет у меня денег на всякую ерунду!
Федя опасливо попятился прочь от церковной калитки.
Тем временем старуха вошла в церковь, Федя – следом, чуть погодя.
Он увидел, как, развязав узелок, его бабушка высыпала на медный поднос для пожертвований десяток монет и со свечой в руках растворилась в сумрачном зале в толпе других прихожан.
Выйдя на свет, Федя вытер глаза и медленно пошёл к калитке.

Старый дед-звонарь, стоявший тем временем у ворот и невольно наблюдавший всю эту сцену, неспешно подошёл к малышу и, прокашлявшись, сказал:
- Что, пострелёнок, дала бабка чертей?
- Ага, - согласился Федя. – Дала…
Звонарь долго рылся в кармане своего латаного пиджака. Наконец, вынул оттуда пятак и, хитро улыбаясь, протянул его Феде.
Их взгляды встретились. Блеснув на солнце, пятак упал в маленькую ладошку.
Дед, кашлянув в кулак, махнул рукой.
- Беги в свою «киношку»!
- Спасибо, дедушка! Я, как вырасту, непременно отдам тебе.
Дед горько улыбнулся и, отводя глаза, пробормотал:
- Чай, я к тому времени помру уже…
- Нет, дедушка. Ты хоть и сухонький, но крепкий – поживешь ещё.
- Спасибо на добром слове.
- Это тебе, дедушка, спасибо.

Бормоча что-то насчет денег и счастья, дед-звонарь пошёл вглубь двора.
А тем временем Федя, отбросив к церковной ограде «коня» и «саблю», уже нёсся по улице к сельскому клубу, шлёпая босыми ногами по мягкой дорожной пыли.
В потной ладошке он крепко сжимал драгоценную монетку.
Несколько раз он останавливался, разжимал кулачок и, восторженно улыбаясь, смотрел на ослепительно сиявший в лучах солнца пятак…

Мог ли думать тогда старик, что вместе с подаренным им пятаком он обретает бессмертие в памяти маленького вихрастого мальчишки?
Едва ли…

***