Побочный эффект похмелья

Улицы в нашей деревне официальных названий не имели, как и дома- номеров. Почтовый адрес был коротким- область, район, деревня Антоновка и кому. На самом деле  этот адрес объединял две деревни , точнее деревню Антоновку и поселок Высокий. Первые поселенцы обосновались вдоль природного лога, по которому бежал ручеек. Соорудили запруду, огороды  растянулись вдоль рукотворного озера, дома выстроились в одну улицу. Переселенцы из Расеи -именно так говорили в деревне- поселились на новом, пустом месте, поэтому сперва домов не было- были землянки. Нанимались поденно  за пуд зерна в день  на работу в  ближайшую деревню – в десяти верстах от поселения. Зимовали в землянках. Потом- сеяли сами зерно, сажали огороды. Заводили лошадей , домашний скот, строились. Пошли боковые ответвления деревни, типа переулков-  Скобелевка , Григорьевка. Потом , с годами, деревня выбралась на пригорок и раскинулась там привольно, вдоль  неглубокой лощины- получился поселок Высокое. В поселке было 3  улицы- Верхняя и Нижняя, и еще одна – За Речкой. Речкой  называли три искусственных озерка  , растянувшихся  вдоль всего  поселка, по лощине.
До Генкиного дома по Нижней улице было рукой подать- через  дом, в котором жили Межуи. Близко к ограде этого дома подходить было опасно- в тебя мог полететь камень или палка. Как цепной пес  Межуевский дом круглосуточно охранял Васек- одутловатый  уродец,  мальчик-старик  , с писклявым  пронзительным голосом. Эта дорога  к Генкиному была закрыта, так как хорошо просматривалась из нашего двора. Пойти к Генке Нижней улицей значило нарушить все данные маме обещания …
Я вышел на Верхнюю  улицу и двинулся нарочито неторопливо  в сторону конного двора-  якобы узнать насчет начала сенокоса. План был прост- обогнуть конюшню, потом  пройти вдоль длиннющего амбара в сторону сушилки , а в конце амбара опять пересечь улицу и шмыгнуть  к Генкиному дому. Украдкой глянул на  наш дом- мама стояла у летней печки во дворе и смотрела мне вслед…
Завернув за угол конюшни я чуть  было не налетел на конюха, дядю Васю Лысакова, по деревенски - Лысака.  Степенно кивнув на мое «здрасте» и по птичьи наклонив чуть набок голову он огорошил меня вопросом:
-И- и- и- ну, Ленчик, похмелиться не хочешь? А то мне одному много будет…
В ответ я только  отрицательно замотал головой –ну не мог же  он всерьез это мне предложить. Щепоть махры выделить на козью ножку –такое иногда  случалось. Но чтобы предложить  выпить?!
-И -и- и- ну, нет, так нет.
И с этими  словами дядя Вася ушел в конюшню, плотно  закрыв за собою дверь. А я остался -но не один! Откуда он только взялся- мой злейший  враг и обидчик, брательник  мой Колька!?Ехидно улыбаясь, отрезая мне дорогу казалось в любую возможную сторону бегства он процедил сквозь зубы:
- Попался, алкоголик…
Все во мне сжалось, сжалось до последнего предела -и вдруг взорвалось со страшной силой! Была у нас опасная забава- найти два болта и гайку к ним, ввернуть в гайку один болт, в  образовавшуюся таким образом емкость нашурушить спичечных головок и ввернуть  в гайку второй болт. Затем закрутить  потуже болты  и хрястнуть получившийся снаряд об какую- нибудь  железяку. Лучше всего –об лопату бульдозера- не промажешь. Взрыв- и болты со страшным свистом разлетались по сторонам, и не дай бог оказаться у них на пути…
В недобрую , опасную минуту оказался Колька у меня на пути...
 Я сидел верхом на нем, одной рукой  и плечом  вдавливая его лицо в дорожную пыль, а второй, как молотком, сверху вниз гвоздил его по голове и по лицу, когда он задыхаясь  от пыли поворачивал  голову набок.
Дядя Вася с трудом  оторвал  меня от Кольки, тот  натужно кашляя и сплевывая черную слюну, медленно поднялся с земли . Придерживая меня рукой дядя Вася отправил Кольку на водокачку, умыться. Всхлипывая от боли и обиды тот понуро поплелся к корыту, из которого поили лошадей. Отпустив меня, дядя Вася минуту внимательно смотрел мне в глаза. Потом покачав головой и крякнув, ушел опять в конюшню. Похмеляться дальше.
Мне тоже досталось- саднила скула, во рту был солоноватый привкус, обе руки по локоть  были черными. Я пошел к той же колоде, где мылся Колька. Я его больше не боялся.Совершенно не боялся.Вот только  это меня совсем не радовало- мне было грустно и досадно . Так досадно мне бывало бывало и раньше , когда сорвется с крючка здоровенный карась или суслик, попав в петлю, перекрутит ее и уйдет.Отчего так?
Умывшись, мы  молча  разошлись с ним  в разные стороны.
Осенью, после начала  занятий в школе,  Колька подкараулил меня  на Скобелевке,  у мостка. Молчком бросился в драку -и отлетел, встреченный страшным встречным ударом  в переносицу. Про удар этот мне рассказал отец- и показал, как надо бить. Мне было жаль Кольку- но выбор был сделан.Лучше  уж  буду бить я- чем меня…
Жизнь развела нас по сторонам. После армии он рыбачил- ходил на сейнере, потом  работал на экскаваторе на угольном разрезе, жил в рабочем поселке ,недалеко от деревни. Мы встречались иногда, здоровались, бывало выпивали. Но оставалась всегда какая-то натянутость в наших отношениях, неприятный холодок оттуда, из детства.
Его единственного сына убили в пьяной драке. А самого Кольку в родной деревне два года назад зарезал собутыльник- поселившийся в соседнем доме  отсидевший десять лет уголовник, или «тюремщик», как говорили  про таких  деревенские. Пошел Колька к нему по дешевке купить картошки. Мать  его , тетя Валя, в тот приезд его в деревню картошки почему-то  ему не дала, вот  он и пошел.Как водится-стали выпивать.
А потом в дом к тетке пришел тюремщик и заявил:
- Вы Кольку-то заберите, мне спать пора ложиться.А то я его на улицу выкину.Он уже холодный...