Луч света с диска луны. Застава. Глава 27

Глава 27. Черная топь.

В таверне заплатил за ночевку в одной из пустующих комнат. Сгрузил там все своё имущество. Спустившись к столам заказал себе еще выпивки, но в итоге так и не прикоснулся к ней. Задумавшись просидел, пока большая часть за столами не расползлась: кто по домам и комнатам, а кто просто – под лавку.

Пока сидел, тупо умиляясь, как люди этого мира похожи на людей из моего мира. Хотя одновременно и понимал, какая между ними бездна. Ностальгия решила прийти вот в таком замаскированном виде: мне опять нестерпимо хочется вернуться домой к родным, к друзьям!

***

Пиво, своим вкусом напоминающее освежающий квас, так и оставалось нетронутым. В задумчивости, не заметил, как кто-то подсел рядом. Рядом иногда проходили люди, поэтому даже не заметил сколько времени провел новый сосед за столом, пока не попытался привлечь мое внимание, загробастав мою кружку. Обратил на него свое внимание, только когда тот поставил пустую тару перед самым носом, и несколько раз требовательно стукнул кулаком по столу. Ну да, это Покон-Старший – а кому еще тут быть?
-- Проснулся?
-- Тебя в эту таверну привели какие-то дела?
-- Да, меня Гоэрнэх-Путешествующий попросил приглядеть за тобой. Ты так быстро убежал, что я подумал, что тебя прийдется искать вне стен заставы. Хорошо что среди прочих ты выделяешься отсутствием бороды. Нет, объясни, как ты успел за столь короткое время перейти дорогу Уши-Градобою?!
-- Как раз сейчас размышляю над тем же. - Быстро же здесь новости распространяются. Хотя баб-связисток я днем почти не видел, но сарафанное радио работает также живо и без помех.
-- Этот спор из-за коня задерживает отъезд всех нас в Чейндра.
-- Кого это – «всех нас»? Нас же всего двое?
-- Да, тут к нам присоединились еще двое, кто желает бросить вызов властителю... И еще. - Он приглушил свой раскатистый бас низвергающийся с высоты десятиэтажного дома до голоса из бочки. - Я говорил с Уши-Градобоем. Он утверждает, что ты его вынудил обманом продать коня – поэтому он вызвал тебя. Если же ты вернешь ему коня и публично извинишься за свои слова, то он обещал тебя простить, но завтра же утром мы должны будем покинуть заставу. - Нет, эта радиотрасляция все же не обошлась без помех.
-- Черный Огонь останется со мной, и если прийдется за него драться, ну что ж – так тому и быть!
-- Дурак! - Деланно-равнодушно бросил Покон-Старший. - Ты хочешь сражаться с одним из лучших бойцов округи?
-- Прийдется.
-- Что ж, коли ты уже все решил, то завтра посмотрим, к чему приведет твоя глупость.
-- Кроме поединка тут нет больше никаких новостей? - Меня и так нервный озноб трясет, а тут еще поспела успокоить такая неслабая поддержка со стороны моей будущей похоронной процессии.
-- Застава – торговая база. Здесь что-нибудь случается каждый день. Вот завтра например сюда прибудет караван c юго-запада – небольшой, на двадцать подвод. Места на сопровождение уже распределены. И к тому же нам с ними не по пути.
-- Хотел податься в наем?
-- Нет, это я по привычке. Основное дело у меня сейчас в Чейндра. И у тебя, кстати, тоже! - Покон-Старший многозначимо ударил дном опустевшего глинянного стакана о стол – хозяин таверны тотчас же подскочив к нашему столу поспешно с почтением наполнил кружку до краев. - Да, вот ещё: завтра начнут праздновать пришествие холодных ветров. Именно здесь мне более всего нравится, как отмечают это торжество.
-- Пришествие холодных ветров? - Недоуменно уставился на своего бывшего попутчика.
-- Ты чего...? - Слегка захмелевшим взором тот уставился на меня. - А-а-аа! Тьфу ты! Как... Ну да слушай вообщем: в этот день устраивают показательные бои, и под вечер – охоту на дикого зверя тройками – могут уйти на пару дней пути в погоне за добычей. В зависимости от проявленной сноровки бойцы и охотники порой нарекаются вторым именем. Так в прошлом году именовали одного из самых молодых охотников – всего тринадцать лет! Представляешь: медведя заборол насмерть, когда другие двое из его тройки струсив бежали сломя ноги!
-- Как теперь его здесь кличут? - Наверное здоровый вымахал детина.
-- Паркот-Жилистый. Небольшого роста и в плечах не особо раздался, но силой не обделен парнишка. В отца своего пошел – Алко-Жилистого!
-- Мда... - Я призадумался о таком явно неслучайном совпадении имен.
-- Пойду ка я, просплюсь. Наверно и тебе тоже пора? Ведь завтра спозаранку тебе кровушку свою веселить. - Похлопал меня по плечу. - Только не увлекайся черезчур: не повыплескивай её через край! Ха-ха-ха! - Одна из здешних дежурных шуток – смеяться сразу же после слова «лопата» – то есть – никогда.

У меня было дурное предчувствие насчет завтра. Очень паршивое. Наисквернейшее, как будто знаешь, что только что выпил яду, но осознаешь также, что уже поздно что-либо принимать. В ожидании неизбежного желудок сгруппировался, и в таком скрюченом виде в течении нескольких часов уже жаждал любой развязки, даже самой плохой.

Из-за этого болезненного состояния долго ворочался, безуспешно пытаясь уснуть. Но потом плюнул на все, успев добежать до выгребной ямы уделал её почти до краев недавним сытным ужином. Странно, но только после этого мне полегчало. Живот опять впал, и грустно засопел, жалуясь на постоянное недоедание. Остается радоваться, что эти симптомы все же немногим лучше, чем медвежья болезнь. Но не гордится же таким своеобразным рефлексом рыцарю без страха и упрека... А завтра наступит это страшное – «завтра».

***

Мне снилось, как будто мне нужно сдавать экзамены по английскому языку, толком не зная даже имени преподавателя. Прогулял практически весь семестр и теперь не знал, что мне делать: «Спасите! Я не хочу так нелепо залететь в армию!!! Ведь я – очень способный студент, спросите того-же...». Через секунду вспомнил имя преподавателя – Уши-Градобой: «Он ожидает меня, и только меня для какого-то разговора с глазу на глаз. Может ему сказать, что я проболел все это время? Надо будет откуда-то достать медицинскую справку. Но откуда? Без паники... Но все же, что мне делать?! Хмы, хмы-ы-ы... Мама! Я не хочу в армии опреснять свои мозги, выделяя соль в портянки! Ведь у меня есть ряд идей, которые только я смогу воплотить в жизнь. Армия мне не даст реализоваться! Погодите-ка, погодите-ка... Стоп? Какая-такая – армия?»

Скомканные сновидения в своих разрывах дали прорваться солнечному свету: «Уши-Градобой – ведь не преподаватель английского языка. А кто? Разве не его зачет разделяет мою судьбу парадной ленточкой: гражданский – военный. Та-а-ак, приплыли... И на чьей это я захолустной даче? Пить надо броса...»

Тут я вспомнил все и моментально проснулся: «Почему я снова здесь? Что происходит? Ведь я только что был дома? Хочу обратно!». Но прийдя в себя осознал также, что это по прежнему железнобетонно-невероятно. Я все еще нахожусь в райском уголке нашей планеты, с преследующим адским огнем за моими плечами. И на сей раз мне не суждено выбраться так просто из этой истории – просто никому не может так долго везти.

Таверна начала оживать – в хол следом за мной спускался заспанный бородатый люд – приехавшие купцы и войны. На лицах некоторых ещё не полностью исчезла мина неудовлетворенной злобы на повергнутого во сне врага или на не до конца облапошенного покупателя.
На улице рядом с таверной стояла телега с двумя бочками чистой колодезной воды – вечером её тут не было. Люди, раздетые по пояс, приводили себя в порядок, фыркая и бубня проклятия в сторону водовоза, по очереди поливающего их из небольшого ведра. Да, нужно и мне тоже умыться – кажется, за полный тейзь я смогу принять чуть ли не ванну...

...но уже после первого ведра ледянной воды я вереща на чистом русском улепетывал от невесть что возомнившего водолея, перепрыгивая нагромождения камней, сломанные телеги и прочую рухлядь. К черту забери свою сдачу!

Видно подобная сцена тут разыгрывалась не единажды, так что те трое, что умылись первыми, гоготали во всю – улюлюкали и приствистывали. Когда второе ведро окатило меня с ног до головы, превращая в застывшее изваяние, водолей запыхавшись подошел обратно к бочке и вылил еще одно ведро уже на себя – остужаясь от распаляющего бега. Теперь я чувствовал себя необычайно свежим и полным сил. И нужно взять одну деталь на заметку: в здешнем мире вредно платить кому-то сверх требуемой меры – не всякая шея сможет выдержит то добро, что свалится в благодарность на это.

-- Вижу, ты уже на ногах. - Покон-Старший тоже приводил себя в порядок у соседнего водовоза. - Отойдем в сторонку – мне нужно кое о чем с тобой потолковать. - По его сосредоточенному лицу я понял, что разговор затевается серьезный.
-- Говори, в чем дело? - Его вид мне кого-то упорно напоминал – не кого-то определенного, просто выражение его лица было предвестником неприятностей.
-- Ты мне говорил, что ты имеешь какое-то отношение к роду Нр-Эн-Хан-ов?
-- Насколько меня уверяют некоторые люди – это так.
-- Не знаю, истина ли это, или в очередной раз зрение подвело слепца, но упреждаю тебя: в кругу честной схватки место будет только для двух людей – поостерегайся в него завести кого-то иного. Ты меня хорошо понял?
-- Понятней некуда. Ты только никому более не рассказывай.
-- Гоэрнэх-Путешествующий и без того знает.
-- Откуда? - То-то он ко мне не располагал симпатией.
-- Знает откуда-то, но точно – не я ему об этом сообщил. Он говорил об этом как о мелочи, недостойной упоминания. Вообщем-то я сам был знаком с некоторыми людьми, стоявших на тропе к этому проклятию. Но, странно, все они были лучшими людьми, чем иные другие незапятнанные в этом чародействе.
-- Как понять – «на пути к проклятию»?
-- Так и понимай – люди только рождаются людьми, и нет ограничения по их перевоплощению на протяжении всей их жизни. Рок заставляет ступить на этот путь, точно такой же рок направляет личинку на путь перевоплощения в жука. Ступивший на путь не может не слушать этот зов – он разрушает человека изнутри, дробя его душу на мелкие части – сводя с ума.
-- Те, проклятые, с которыми ты знаком – их что, никто не трогал?
-- До поры, до времени – жили как обычные люди. Ладно, расскажу еще кое-что, что знают не все – существует клан Легушачьей Кожи. Они каким-то образом находят ступивших на путь Нр-Эн: указывают ему день, когда ему нужно проститься с родственниками и уйти к священной скале.
-- Зачем? - Я нервно сглотнул.
-- Скала – это врата очищения. Человек сам должен принять решение пройти через них.
-- То есть нужно самому принять решение прыгнуть с неё?
-- Так положено. Но я не слышал ни об одном случае, чтобы эти врата хоть раз кто-то прошел таким образом: люди скорей уходят в лес, становясь монстрами и наводя на всю округу дикий ужас. В первые несколько дней они не могут превратиться обратно в человека – их разрывает на части разные сущности единой души. Даже вернув обратно себе лик человека, их внутренний лик безвозвратно меняется – оставаясь зверем, алчущим крови. Зачастую они продолжают выглядеть как обычные люди, но на самом деле ими уже не являются. Некоторые, проживая долгое время вдали от людского жилья, обучаются вновь походить на человека. Но даже после этого они не могут всех обмануть.

Я спохватился:
-- Пора. Скоро рассвет. - Горизонт обозначился предрассветной яркой полосой, контрастируя с пасмурным небом. - Помоги с оружием.

Заправив за плечи оба меча, одев жесткие щитки, был готов выдвинуться к месту поединка. На улице уже собралась изрядная толпа. Создавалось впечатление праздника. Люди улыбались. Некоторые из них подходили что-то спрашивали, и тут же утвердительно сами себе же отвечали. Разнообразие реплик в вольной трактовке сводилось к следующему: «Ты готов к бою? Если не готов, то лучше бы тебе поторопиться».

Возле арены – округлой ямы с плоским дном, и полого-скошенными краями, ошивалось еще большее количество людей. Было впечатление, что собрались люди со всей округи. Даже сравнить нельзя с тем, сколько выступило встречать караван в Верхних Полях. Мы с Покон-ом еле протолкались к краю арены.

Уши-Градобой в легкой рубахе с щитками на голенях и предплечиях, облаченный в легкую кирасу уже разминался, проводя воображаемые атаки одновременно с двух рук. Сверху он не производил впечатления смертельной машины, но челюсти все же непроизвольно стянулись скулами в единный жесткий монолит, и те перестали выстукивать нервную дробь.

Покон-Старший бросил два щита на склон возле непосредственной близи дна арены. Теперь с этой стороны остался только я. На прикопанные столбы возле ямы спешно накидывались доски, которые тут же прогибались от десятка усевшихся тел. Верх рядом расположенной защитной стены поселения тоже был переполнен народом. Суета прекращалась, постепенно водворяя тишину.
Внезапно даже негромкий ропот стих. Среди всех на себя обратил внимание прихрамывающая фигура старца, стоявную на противоположном склоне. Им оказался Гоэрнэх-Путешествующий. Подняв руку, он некоторое время помедлил, затем неожиданно сильным голосом обратился ко всем:
-- Уши-Градобой вызвал на смертный бой Хигич-а. Бой будет продолжаться до тех пор, пока один из них не падет, или пока кто-нибудь из них не огласит желание прекратить бой. Тот, кто закричит первым – считается проигравшим. Жить ему или умереть – будет решать воля победившего. Оба перед началом поединка могут огласить свою последнюю волю. Уши-Градобой?
-- Это нужно не мне! - Маска презрения кивнула на меня.
-- Хагич? - Гоэрнэх-Путешествующий развернулся в мою сторону. Я отрицательно покачал головой. - Что ж, можете начинать бой. - Самые страшные слова сказаны. Настала пора действовать.

Уши-Градобой безмятежно подходил к середине арены. Радиус круга – метров пять. И страшно не было. Разум абсолютно протрезвел, и вся неприсущая мне серьезность собралась на кончиках пальцев, ощущая малейшие шереховатости на рукояти меча.

...Тихий взмах лезвия на апогее неестественно нырнул вниз, вскользь встречая поверхность щита. Я много раз представлял, как начнется поединок, но сейчас все шло совершенно иначе – натиск в пять ударов, половину из которых я так и не мог увидеть, лаврируя между бликами света на быстро-летящих лезвиях, находясь в каком-то странном автопилоте. Щит вибрирует, проявляет норов ускользнуть в сторону от нападающего. И когда это случается, только меч в правой руке становится тем волоском, что отделяет жизнь от смерти.
Секунд через тридцать после начала поединка глухие щелкающие звуки говорят о том, что вражье лезвие в некоторых местах уже прорубило себе путь до древесины. Неимоверно сложные дуги полета мечей иногда замирают, чтобы продолжить удар уже в виде укола, что не успеваешь пресечь лезвием, а все чаще действуешь наручем, противопоставляя ему свой встречный укол, который уже в самом своем начале изменяет траекторию своего движения, уже перехваченный лезвием противника. Особо успешно удается уводить удары щитом в нижнюю плоскость, после этого удары противника несколько замедляются, что дает мне возможность ненадолго перейти в контратаку.
Тут новый град ответных ударов не дает возможности развить успех. Противник полностью пользуется тем, что высоко-поднятый щит затеняет его действия, для того чтобы предпринять очередную попытку перерубить выщербленную поверхность конусовидного щита. Вот часть щита в виде щеп разлетелась, и новый град ударов, заставил меня спасаться бегством.

Наколенник спас ногу от рассечения. До этого я успевал вовремя убираться с пути – или я так ослаб, или натиск только усиливается? Странный зуд в месте удара. Прорезал все-таки?

Удачно выставляю щит и меч вязнет, прорубив с рассеченной стороны дерево чуть ли не до руки. Отидываю щит в сторону, что уводит меч Уши-Градобоя, отражаю его выпад левой руки, и кратким кнутообразным движением кисти перерубаю руку в районе середины предплечия.

Бешенная карусель застыла от вопля боли: Уши-Градобой выронил глубоко засевший в расщелине щита меч ухватился за сильно-кровоточащий обрубок левой руки.

Я понемногу начинаю становится самим собой. Меня трясет от того, что я все же выжил. Я все-таки выжил! Только пока нельзя позволить себе расслабиться – надо что-то делать с Уши, даже если весь его вид говорит о глубокой степени потрясения.

Тот подвывая, на боку подполз к бледнеющей руке, с контрастирующе-красной окантовке. Я не должен показывать своего истинного отношения к этому! Я безразличен... и мне его ни капли не жаль. Через секунду меня захватывает спасительная апатия. Наконец обращаю внимание на утихшую толпу. Они также не верят случившемуся, как и я сам. Все произошло очень быстро, не знаю, прошла ли минута с начала боя, но мне показалось, что прошло не меньше часа.
-- Я оставляю жизнь Уши-Градобою. Пусть забирает свое барахло... Руку тоже пусть прихватит.

Меня начало выворачивать, видя, с какой нежностью он осматривает отрубленную конечность. Развернулся и зашагал вверх по склону. Тут же передо мной образовался широкий коридор в раступившейся массе напуганных людей. Могу поспорить, но мне кажется, что я победил: я отстоял свое право быть хозяином гнедого коня по кличке Черный Огонь. Отстоял кровавой ценой, хоть на этот раз пролитая кровь и не была моей.

Пространство до трактира было пустынно. Ноги сами вывели к месту ночевки. В холе никого не было кроме двух бродяг у противоположной стены. Хозяина не было, вместо него еду разносила дородная женщина. Заказав выпивку я уселся за стол. Шок стал проходить взамен усталости.
-- Хозяйка! Неси выпивку уже!

Словно в ответ на это скрипнула входная дверь. В помещение чинно, не торопясь, зашли трое из толпы тех разряженных купцов. Сразу после них вошли Акутон-Полосатый, и Покон-Старший. Все выглядели как-то не очень хорошо. И такое впечатление, что меня боятся. Все, теперь мне и здесь будут не рады. А ведь это не я вызывал на поединок этого человека!

Почему-то вошедшие продолжают мяться на входе, и не решаются присесть за стол. Наконец Покон-Старший выдвинулся вперед, и уселся на дубовую скамью лицом ко мне.
-- Ты молодчина, хорошо выступил. Теперь тебя здесь не скоро забудут.
-- Как Уши-Градобой?
-- Как? Рад, что ты ему руку оставил... Ха-ха-ха! - Смех не был веселым. - Слушай, а что ты мне не рассказывал, что так умеешь драться на мечах... - Я его прервал.
-- У него есть друзья, которых мне стоит опасаться?
-- Если это ты про меня, то после того, что я сегодня увидел, ни в жизть против тебя не пойду. - Что он сегодня увидел-то?
-- Он твой друг?
-- Не лучший из них – так скажем, но приходилось в боевых походах под единым знаменем собираться. - Разговор становился более спокойным, к нам подошли остальные, ранее стоящие у дверей.
-- До вашего прихода я собирался выпить. Присоединитесь? - Страх от того, что меня здесь буду гнать, как зверя, потихоньку стал угасать. Не верится, что все так закончилось.
-- Да. Эй, розовощекая – принеси ка нам еще пять чаш и пару кувшинов! - Покон-Старший уселся поосновательней на поднявшую было тихий ропот скамью. Остальные подвинули соседние лавки и уселить за длиным столом.

Пока оба кувшина не опустели, никто не проронил не слова. Отдышавшись от выпитого залпом последнего стакана Покон-Старший указал на троих торговцев:
-- Эти вот трое очень уж сильно хотели с тобой познакомиться. Поэтому не взыщи – пришлось привести с собой. Сказали, что только при встрече расскажут о деле, которое привело к тебе.

Самый солидный из тройки привстал со скамьи:
-- Меня зовут Эрнум-Благий, а это – мои помошники по торговым делам. Поскольку Уши-Градобой сейчас не сможет мне помочь, а я на это очень расчитывал, поэтому хотел бы запросить помощи у тебя.
-- Что за дело?
-- Семейное дело. Мы можем пообщаться наедине?
-- Можем... - Почему мне наплевать на то, что скажет этот человек? - Я скоро вернусь. - Покон-Старший и Акутон-Полосатый кивнули в ответ.

Поднялись наверх. Теперь не боясь быть подслушанным со стороны, Эрнум-Благий тотчас уселся на одну из скамей. Чтобы показать, что я слушаю его со всей серьезностью, тоже присел. На самом деле уже сейчас мог дать ответ на почти любое его предложение – «нет». Выслушать решился лишь для того, чтобы ответ выглядел аргументированно. Почему то мне не нравится ни этот человек, ни его сомнительное дело, ни та поспешность – с которой он пытается это дело провернуть.
-- Не знаю, с чего начать. Около пяти лет назад пропал мой брат...
-- Я не занимаюсь поиском пропавших. - Уже собирался встать и уйти: вот и все – мой личный рекорд по скорости решения чуждых мне проблем.
-- Да нет, суть не в том. Брат скорей всего погиб, только объявился похожий на него самозванец, и хочет получить свою долю имущества, доставшегося мне от отца по наследству. Причем некоторые его начинают якобы «признавать» – тем более он на него действительно немного похож.
-- Ну и в чем дело? Не можете вывести самозванца на чистую воду? Тут ничем помочь не смогу – я не знал твоего брата.
-- Нет. Задача в другом – припугнуть его, чтобы он отказался преследовать меня, а еще лучше – устранить совсем. Я за эту услугу очень хорошо заплачу! - Мда, эта не услуга, а какая-то авантюра.
-- Почему ты обратился ко мне?
-- Как мне сказали, что гарантировать успех может только Уши-Градобой. А поскольку ты его победил...
-- ...ты подумал, что я стану заниматься этим делом. Ты ошибся – мне это не интересно!
-- Даже если в оплату ты получишь двадцать серебрянных?
-- Возможно я повторюсь, но мне это не интересно!
-- Что ж, ты умеешь торговаться. Заплачу пятьдесят монет серебром! И при этом половину ты получишь сразу! - Черт, он же так и будет дальше меня изводить. И с каких пор меня стали считать наемным убийцей? - Слушай, больше я тебе предложить все равно не смогу. - Он по своему истолковал мою задумчивость. Как я и думал ранее, тупые воспринимают только очевидную причину отказа. - Их приехало двое, и они хорошо вооружены. Но для лучшего война это не проблема, правильно я полагаю? - Продолжал гнуть свое Эрнум-Благий.
-- Неправильно. В смысле ты меня неправильно понял – я отказываюсь, поскольку сегодня же отбываю с Заставы. И предложи еще в два раза больше, я точно так же откажусь.
-- Черт! А мне не преставляешь как необходимо разобраться с моим делом до наступления дня тени. Может ты знаешь кого-то, кто смог бы помочь в таком тонком ремесле?
-- По моему, нам не о чем больше говорить. - Сейчас заплачу – «тонкое ремесло», прям как будто обсуждаем мастерство ювелира. Уже и так на него много времени потерял.
-- Слушай, может ты все-таки передумаешь. - Обычно после подобной навязчивости начинаю изъясняться исключительно на чистом матерном. Но тут возникает дилема остаться непонятым. - Если передумаешь, то я живу здесь, недалеко от этой таверны – мой дом самый высокий в округе. Я буду ждать. Если дело в деньгах – то назови свою цену...

Начал все по новой. Вот ведь нудный тип. Пришлось подняться с места и проигнорировав его усиливающиеся бормотания спустится вниз, к нормальным людям. Покон-Старший и Акутон-Полосатый вопросительно уставились на меня, а двое запотевших в богатой, теплой одежде вопросительно уставились на следующего за мной Эрнум-Благого. Тот не слова не говоря вышел на улицу – следом последовали его прихвостни.
-- Чего он от тебя хотел? - Акутон-Полосатый просто сгорал от любопытства. Вместо меня ответил Покон.
-- Мне рассказывали, что недавно какие-то купцы-чудаки – возможно эти же, привязались к Уши-Градобою. Не знаю, что они хотели и от него, но тот их откостерил по матери и чуть не протащил по батюшке. Кстати, что бы он тебе не предлагал, ты на это согласился?
-- Нет.
-- Ну и правильно – не доверяй тому, кто требует с тебя клятвы на крови, а сам и капли своей боится потерять. Забудем про это – нам стоило бы тотчас же направиться в Чейндра.
-- Согласен. Где ожидают люди, что хотели выступить вместе с нами?
-- Пока седлай коней, а я как раз их проведаю.
-- Вот только поем.
-- Ты что, еще не позавтракал?
-- Поутру как-то кусок хлеба в горло не лез из-за предстоящего поединка.
-- Ладно, только давай скорей. Нам нужно отправиться не позднее полудня, помни про это.

Покон-Старший вышел из-за стола. Акутон-Полосатый заерзал на скамье:
-- Так что от тебя хотел этот торгаш?
-- Не особо разобрался. Ты, кстати, видел бой?
-- Да – это был один из лучших, на которых я присутствовал. А ведь поначалу думал что тебе не жить – натиск Уши-Градобоя казался всесокрушающим. Не только я – многие так думали до последнего момента... - Видели бы они себя и ту оторопь на лицах – я было почти уверовал, что какой-то мелочью мог выдать себя, чем напугал всех окружающих. Поэтому комплименты о поединке вызывали сильные сомнения в их адекватности. - Так о чем вы беседовали наверху?
-- Хочет проучить некого самозванца, выдающего себя за его давно пропавшего брата. Подробностей не знаю, да и знать не хочу.

Дальше кушали молча. Итак получается, что затея не ввязываться ни в какие передряги является невоплотимой. Осталось дойти в Чейндра и выступить на стороне бросающих вызов. Или отказаться? Все-таки я приезжий, а не абориген. У меня еще не успело сформироваться то мнение, которое нужно отстаивать ценой собственной жизни. Только уже поздно об этом думать. Хотя на сей раз думаю все обойдется по тихому. Не может же меня кидать каждый раз в самую гущу опасности на любом повороте моей новой жизни? Или может? Из-за чего так происходит? Из-за менталитета, разнящегося с основной массой людей? Или просто оказался немногим более живуч, чем иные другие. Если последнее, то это «немним более живуч» – весьма условная грань. Взять к примеру непотопляемый «Титаник»: первый же рейс странным образом оказался и последним. Ладно бы его внезапно переломала пополам цунами. Но как можно было во всем океане нарваться на относительно мелкий айсберг? Как будто это был не кусок льда, а управляемая торпеда. И вроде Усама-бин-Ладен тогда еще не родился, а то бы приписали бы ему – дескать договорился с полярными медведями-смертниками и те прошли обучения на тренажерах по вождению океанских льдин. Вот и тут непонятно, насколько от меня зависят все происходящие вокруг события – такое впечатление, что я их не совсем контролирую. Но все равно хотя бы с нынешнего дня стоит быть немного повнимательней.

Странная апатия после боя меня все еще не покидала: одно дело, когда дерешься за жизнь. Тут же совсем другое. Вон, и контигент здесь самый что ни на есть – подозрительный. Еще вчера мне тут нравилось, теперь же неизвестно, сколько персональных врагов приобрел за сегодняшнее утро.
-- Что ж, скоро мы еще увидимся. Я пока пойду, посмотрю на поединки. - Акутон-Полосатый собрал свои нехитрые пожитки.
-- ???
-- Сегодня же день пришествия холодных ветров! Пойдешь смотреть?
-- Нет, чего-то не очень хочется. - По крайней мере на весь остаток сегодняшнего дня останусь убежденным пацифистом.
-- Кстати, щиты, что ты оставил на арене я не смог забрать, как меня о том попросил Покон-Старший: после твоего ухода за них такая свалка началась. За разбитый почему-то даже большее количество народа друг-другу бород пообрывало. - И на этом празднике жизни тоже лучше всего оставаться лишь зрителем. Все же он прав – надо было забрать с собой хотя бы один из уцелевших.
-- Когда это вы успели найти общий язык с Покон-Старшим?
-- Вчера он очень сильно шумел здесь, разыскивая тебя. Кто-то ему шепнул, указав на меня. Ладно. Мне надо идти. Может еще когда увидимся!
-- До встречи!

Пиво не помогло избавиться от ощущения неправильности всего случившегося: коробит и ведет – хочется убежать куда-то подальше чтобы остаться одному. Нервного расстройства еще не хватало до кучи. Выпью ка я последний стакан из того, что плещется на дне последнего кувшина.

Расплатившись, вышел на улицу. Прохладный ветерок ласково растрепал волосы. Чего ради я сидел в этой духоте? Так можно на ровном месте себя до самоубийства довести. Вдох полной грудью поднял настроение с уровня плинтуса до звездных вершин.
Когда в раздумьях погружаюсь в себя, то забываю, насколько огромен – впечатляюще огромен окружающий мир. Расправив плечи прошагал к конюшне, где днем раньше оставил погостить Черный Огонь. Вместе с ним мы прошли до торговых рядов. Провозившись в с виду ветхих строениях торговых киосков минут с десять я подобрал седло, узду, торбу, ведро из кожи, две попоны, а также другие утерянные вещи: чистящие щетки, чрезседельные сумы, бурдюки, котелок. Запасся зерном на пару недель. Все это взгромоздил на неприятельски разглядывающего меня Черного Огня. Или мне это показалось? Погладил его шею, тот лишь отвернулся. Что его беспокоит?
Мы вышли из торговых рядов, все это время нас продолжали преследовать невесть откуда взявшаяся ребятня. На площади, где у северных ворот – у арены, теснилась толпа народа, привязал недоуздок к столбу и принялся осматривать, надеясь отыскать причину беспокойства коня. По очереди осмотрел копыта. Почистил и без того выхоленную шкуру. Ничего не нашел. Но что-то же его продолжает угнетать?
Сменив недоуздок на только что купленную уздечку, закрепил седло и прочее снаряжение. Осталось снарядить еще двух лошадей, находящихся в конюшне неподалеку.

Пока я был занят делом, услышал, как кто-то подошел со стороны гудящей толпы. Наверное потому, что трое мальчишек сидели рядом, проявляя интерес только к моему копытному другу, я решил, что подошел либо Покон-Старший, либо Акутон-Полосатый. Ошибся:
Хагич, думаю ты не откажеся от пятидесяти монет серебром которые сами идут к тебе в руки: тот самозванец, про которого я рассказывал, сейчас находится в здешних пределах. У меня даже есть идея, как с ним разобраться: ты должен будешь вызовешь его на поединок сегодня. Так это не вызовет никаких подозрений. И постарайся не оставлять его в живых, как это случилось с Уши-Градобоем.
-- Я тебе вроде как уже дал ответ. - Демонстративно проверял подпруги, не оборачиваясь к нему лицом.
-- Это не займет много времени! Тебе нужно будет разобраться только с одним человеком, и всё! Деньги тут же будут твоими. Вот он как раз направляется к нам...
-- Какого лешего? - Непроизвольно обернулся. От толпы отделилось два силуэта, и теперь они действительно направлялись к нам.
-- Я сейчас вас представлю друг другу, а дальше – ты сам.
-- Стоп! Помнишь уговор: половину вперед! - Увидев, кто направляется в нашу сторону я изменил свое мнение о этом сомнительном деле.
-- Я не ношу с собой такую сумму в серебре! - У Эрнум-а глаза по рыбьи выкатились из орбит. - Но я даю свое слово...
-- Пока твои слова ничего не стоят!
-- Как ты смеешь! Да я... - Медленно выдыхая он все же сумел взять себя в руки. - я могу дать два золотых, вместо пятидесяти монет серебра.
-- Кого ты хочешь обмануть?!
-- Их можно разменять в любом крупном городе один к двадцати, а то и к тридцати серебром.
-- Как разменяешь, так приходи. - Начал получать наслаждение от измывательства.
-- Времени нет!
-- У меня тоже нет времени на твою никчемную болтовню!
-- Черт с тобой – бери три золотых...!
-- Пять золотых, и чёрта можешь оставить себе!
-- Но это ни в какие рамки не лезет! За эту сумму я на месяц нанял бы с пять десятков войнов!
-- Почему ж не нанял? - За что был смерен убийственным взглядом. - Так тебе нужно от него избавиться, или уже нет? - Чтобы вжиться в роль торговца, нужно для себя и за других выбирать простейший путь. Ту дорогу, что чем-то сродни дешевому и быстрому самоудовлетворению наркомана. - Решай скорей, а то они скоро подойдут к нам вплотную.
-- Вот: возьми две монеты! Остальное, когда выполнишь задание. - Видимо это была не та сумма, на которую он рассчитывал изначально. Он еще больше бы удивился, если б знал, за что заплатил на самом деле. Не перегнул бы с давлением, может все сложилось бы по иному – как знать...

Хотя мне и хотелось выторговать еще одну монету, нужное время уже было упущено. Те двое подошли достаточно близко, и интригант вышел к ним на встречу улыбаясь самым естественным образом.
-- Брат!? Давно здесь? Я рад тебя снова видеть, хотя и не ждал что ты вернешься так скоро.
-- А я подумал было, что ты меня наоборот – избегаешь. - Родственник или самозванец – но он действительно перестал выглядеть обеспокоенным.
-- Я тебя только что заметил. Вот, встретил одного моего знакомого. Он скоро уезжает. Кстати, познакомьтесь: это – Хагич, а это мой брат – Окони.
-- Мы с... Хагич-ем уже давно знакомы. Какими судьбами здесь? - Окони развернулся ко мне.
-- Я тебя тоже не ожидал здесь встретить. - Это был один из недавних соседей по клетке. Тот, кто выглядел всех зашуганней при встрече с людьми из Белой Кости. Никогда не скажешь, что этот человек сравнительно недавно выглядел как скелет. Уже успел отрастить выпирающее брюшко, да и лицо располнело, что сразу и не узнать.
-- Что, не узнаешь? - Окони рассмеялся. - Мне тебя тоже странно видеть без кровоподтеков, и без синевы под глазами. Как наши дороги разошлись? Кажется, что это было уже много лун назад. Я считал, что ты в Верхних Полях обосновался. Так все же: что тебя привело в наши края?
-- Говорят, тут объявился самозванец. Вот меня и попросили с ним разобраться... - Эрнум-Благий стал похож на филина, увеличив пропорции глаз до размера блюдца. Эффект похожести на вышеупомянутого пернатого усиливало разом разворачивающаяся голова на все сто восемьдесят градусов. Он сделал одному мне заметный жест рукой раскрытой ладонью, чтобы я прекратил разговор в этом русле. - ...представляешь, теперь оказывается, что произошла ошибка. Хорошо, что хоть задаток успел взять. - Эрнум-Благий снял свою тюбитейку, и с озлоблением выкрутил её, показывая, каким образом намеревается скрутить чью-то шею. Силен... в пантомиме. - А ты чем сейчас занят?
-- Чем и занимался до этого – торговлей. Теперь жить этим промыслом должно стать значительно легче. - С таким любящим братом это будет даже как-то черезчур легко. Главное, в его присутствии ничего не планировать более чем на один день. - Ведь до того, как попасть в клетку к Жгучему Солнцу, я бежал от людей Белой Кости. Ценности успел спрятать, а когда смог найти обходную дорогу назад, то натолкнулся на торговцев рабами.
-- Так ты вернул шкатулку?! В ней ничего не пропало?! - Тут к нашему разговору присоединился Эрнум-Благой.
-- Да, я так её сумел спрятать, чтобы никто кроме меня эту штуку не сыскал. А теперь вот, как и обещал, вернулся с ней.
-- Перстень тоже здесь? - На этот полушепет он получил лишь ответ полукивком головы.
-- Что за перстень!? - Тут моя осторожность совпала с любопытством – было бы подозрительно не поинтересоваться.
-- Реликвия моего рода – то, что считается за честь передать наследнику, и позором – потерять. - Эрнум-Благой всем своим невысоким ростом стал излучать величие, сложив руки на груди и выставив вперед правую ногу – если принялся бы декламировть стихи, то я бы не удивился.
-- Угу. - Понятно, кто является наследником и почему Эрнум так остро воспринял известие о возвращении обворованного братца.
-- Мы с братом должны пообщаться после долгой разлуки, а ты вроде собирался в дорогу? - Спохватился интригант, коротко бросая на меня крайне недружелюбные взгляды, избегая смотреть мне прямо в глаза.
-- Да, пора. - До этого продумал, как разыграть сцену, чтобы не участвовать в ещё одном дурацком поединке, а тут такая удача на голову, что грех не воспользоваться. - Если тебе еще раз потребуется моя помощь, то рад буду помочь! - Бросил в спину уходящему Эрнум-Благому. Тот оступился, и не обарачиваясь ускорил шаг.

Попутчик Окони остался стоять на месте по прежнему отвлеченно глядя куда-то за горизонт. Когда так внезапно признавшие друг друга братья отдалились, он неспеша развернулся:
-- С каких пор, Тьерн-Михалыч, теперь тебя называют другим именем?
-- Долгая история.
-- Я готов выслушать.
-- У меня же на это как раз нет времени.