Трудовые будни

             Но это все  в свободное от работы время. А что работа? честно сказать в лесу совсем другое дело, чем в степи. Здесь сама работа не легче, но она разнообразней и потому интереснее, чем копать траншею. А окружающая тебя красота поднимает настроение. А зимой не смотря на мороз,  отсутствие пронизывающего ветра, помогает пережить холод. А достаток  дров для костра вообще делает сносным  существование. Даже то что из-за деревьев не мозолят глаза вышки охраны, создает иллюзию свободы. Одним словом Трудовую деятельность начали в мироедской бригаде.


Техники у нас никакой. Каждому топор и на двоих, и один лучок. Это такая узкая пила, которой, специалист очень ловко умеет пользоваться. Даже валит деревья и довольно быстро. Мы неспециалисты по этому у нас  пила  «дружба» (не та, что тарахтит, а простая с двумя ручками, дружно за них дергаешь,  туда сюда и пилишь).  А если ее перевернуть зубцами вверх, то ее легче дергать. Правда она не пилит, но это не важно, главное, что со стороны кажется, что мы хотя и не спеша, но работаем. Но вот, что интересно, когда собираются  одни лентяи, у них возникают проблемы, ни кто не хочет обрабатывать кого-то. Просто заготовить дрова для костра не кому, не хотят, лень.  И всегда, когда  коллегиально решают вопрос «подкинем или подвинемся?» перетягивает, подвинемся. А так и замерзнуть не долго.


 У костра просто встал, взял топор потюкал им и все дела. Вот в вагончике сложнее, за дровами еще,  ходить надо. Проблему решили так. Ведро солярки, баночкой периодически подливают, в печку, по очереди. Остальные лежат и мечтают чтобы еще придумать? Чтоб вообще ничего неделать.   Бывают казусы. Одному пришла идеальная мысль. Печка из бочки, если в нее на дно, налить солярки, то она будет гореть долго не то, что баночка. Вопрос как налить? Все гениальное, просто. Ни сказав, ни слова взял ведро и вышел. Залез на крышу и выплеснул содержимое в трубу. Дальше можно не рассказывать.  Так шарахнула, что вылетели все на мороз  без последнего. Посмотрели мы с Эдиком на эту не перспективную жизнь, ни денег, ни зачетов плюнули, и решили пойти в первую  бригаду.


Нам ни кто не препятствовал, буквально на следующий день нас приняли  в коллектив. И вот тут началось, коллектив дружный и за нас взялись со знанием дела. Ставили на те места где работают в паре. Например на эстокаде обрубают сучья двое, каждый со своего конца. Он молотит как автомат, доходит до середины, и ждет, когда дорубишь свою часть ты. Тогда переворачивает бревно, другой стороной. Он успевает передохнуть ты нет. Но почувствуя  усталость, он не сговариваясь переходит на другое место и его тут же заменяет другой член бригады. Видят что ты закачался. Переводят тебя на дрова. Тебе дают чикалду (деревянная кувалда) двоя или  троя, с топорами,  подставляю под  чикалду, чурки. А ты успевай, молоти ею без остановки. По началу смена работы как-то дает передых, но через полчаса чувствуешь, что сейчас упадешь. Тебя снова перебрасывают на другой фронт. И ждут когда ты рухнешь. И так каждый день, С нами это проделывали ровно месяц. Мы ели-ели до ползали к нарам, после работы. И хоть было очень тяжело, мы это все выдержали


И вдруг после работы нас приглашают в бригаду на собрание и объявляют. Что бригада решила принять нас в свой коллектив. Если мы согласны работать в бригаде, то нам предоставляется отпуск пятнадцать дней и выписывается на это время дополнительный усиленный паек. После этого мы с Эдиком спокойно вписались в ритм и стали пахать всем и себе на удивление. Зимой до сорока градусов мороз. Работая топорами на эстакаде, мы в нательных рубахах, она мокнет от пота на спине, и тут же покрывается коркой. На бровях сосульки. Ни грамма не преувеличиваю. Снега в лесу наваливало выше пояса, каждое дерево нужно откопать, для вальщика. Работа очень тяжелая но когда врубишься, втянешься, получаешь какое то удовольствие. И мелькает мысль – Если так пахать на воле, я бы весь был закован в медалях. Бригадир был у нас бывший пахан, но от дел отошел. Он как монумент, стоял на штабеле, в позе Наполеона. Ни когда ни с кем не разговаривал. Мы пропахали у него чуть больше года.