Четыре любви Гермионы Грейнджер

Экспериментальный жанр: фанфикшн.
(фик к роману Джоан Роулинг «Гарри Поттер»)


Любовь первая – настоящая.


   «Миона,
   Я так много хочу тебе сказать... Нет, мне так много НУЖНО тебе сказать…
   Прежде всего, я  люблю тебя. Знаю, что никогда не говорил этого, но это правда! Я люблю тебя. Так сильно, что иногда мне кажется, будто без тебя не жизнь, а лишь ожидание твоего прихода. Я жду, когда ты зайдешь в комнату, улыбнешься всем и вскользь глянешь на меня. Задержишь свой взгляд на мне или он устремиться дальше – не важно, главное, чтобы ты была рядом. Просто была.
  Я знаю тебя. Так хорошо, как, может быть, не знает никто. Я знаю, как ты смеешься, улыбаешься, грустишь. Я с легкостью могу представить любое выражение твоего лица, любой жест, движение. Даже сейчас вижу, как беззвучно шевелятся твои губы, когда ты  повторяешь заклинания, как улыбаются твои глаза, когда ты смотришь на своих дружков – Поттера и Уизли.
   Боже, какая это радость, знать тебя вот так, как знаю я! Какая это боль. Сладкая боль. Я променял бы все на свете на возможность прикоснуться к тебе, на твой взгляд, на минуту, проведенную возле тебя.
  А сейчас я ухожу. Не спрашивай почему, не спрашивай зачем. Не стоит задавать вопрос, если сама знаешь ответ на него. А ты знаешь, ангел мой.
  Родная, только не плач. Не надо, прошу тебя. Ты же понимаешь, что нам не быть вместе. Этому есть миллион причин, но одна самая важная -  твои друзья никогда не простят тебе МЕНЯ. А я ведь знаю КАК они важны для тебя…
   Я люблю тебя. Всегда любил, всегда буду любить. А ты помни меня. И люби, если сможешь когда-нибудь простить за то, что я делаю с нами. Я ухожу, любимая. Не пытайся вернуть меня – я не вернусь. Без меня тебе будет лучше.
  Люблю. Целую. Прощай. 
  Драко».
   …Гермиона еще раз посмотрела на листок невидящими глазами и разрыдалась.
   …А Драко Малфой тем временем устало провел рукой по волосам и упал на кровать в частном университете для волшебников, в который уехал, чтобы лишний раз не причинять боль той единственной, ради которой был готов стерпеть все на свете. Все, даже вечную разлуку с НЕЙ…
  …Гермиона проплакала всю ночь и лишь к рассвету забылась коротким сном.
  Так уходила ее первая любовь…


Любовь вторая – идеальная.


Она никогда так и не смогла объяснить себе, почему все случилось именно ТАК.
    Просто однажды, прогуливаясь по улицам магического Парижа, Гермиона встретила его – призрак из далекого прошлого, лучшего друга и вечного защитника.
- Гарри!
- Миона!
   А через час они уже были в гостинице….
   …Ночь, проведенная вместе, была божественна. Гермиона влюбилась. Они сутками были вместе – гуляли, говорили, целовались, занимались любовью. Спустя некоторое время в «Ежедневном пророке» появилась статья об их отношениях. Влюбленные вместе смеялись над ней – «Гарри Поттер – опора всего магического мира – пойман в сети юной мисс  Грейнджер».
- Это ж надо выдумать такое глупое название, - смеялся Гарри. – Хотя знаешь, пожалуй, бывают и глупее! Это ж не название, это краткий пересказ статьи! – и он ткнул пальцем в соседнюю страницу, на которой было большими буквами написано: «Мистер Драко Малфой открывает детский дом для детей, чьи родители были убиты во время войны». Прочитав это, Миона внезапно почувствовала непреодолимый приступ тошноты.
   …Все закончилось так же, как и началось – внезапно и обыденно. Как-то раз Миона проснулась рядом с Гарри и поняла – он не ТОТ. Она встала, оделась и села в кресло около кровати. Спустя некоторое время парень проснулся.
- Герми…
- Не стоит, Гарри, не надо. Ты ведь и так понимаешь, что я хочу сказать, правда? Мы знаем друг о друге все, а может даже и больше. Я всегда поддерживала тебя, ты никогда меня не предавал. Что с нами стало, Гарри? Мы ведь были вместе, мы ведь были счастливы… Знаешь, давай останемся друзьями? Как тогда, как раньше… Хорошо?
- Да, но…
- Спасибо, Гарри, - она села на кровать рядом с ним, легко поцеловала его в лоб. Встала, подошла к двери, обернулась. Лишь на миг, на секунду… Но этого оказалось достаточно, чтобы он понял – она все решила, и это решение окончательно. Она уходит, и уходит НАВСЕГДА. 
   …Бесшумно закрыв за собой дверь, девушка прижалась к ней спиной. «Ну, вот и все… Конец… А ведь все было так хорошо… Можно даже сказать – идеально…»
 Улыбка сквозь слезы, взмах палочки, легкое покалывание в области живота, и она устало опустилась на пол в своей комнате.
«Плюс еще один опыт, минус еще одна любовь… Грустно…»


Любовь третья – милосердная.


   Она прочитала о случившемся в газете спустя два дня после трагедии. После расставания с Гарри, Миона порвала все связи со школьными друзьями, поэтому кроме как из прессы, узнать ей было неоткуда. «Мистер и миссис Уизли провели неудачный эксперимент с трансгенерацией, в результате которого погибли на месте. Министерство магии соболезнует семье погибших…» - и так далее и тому подобное... «Боже мой, Рон, Джинни…»
   В течение получаса Гермиона собралась и, воспользовавшись камином, оказалась в Норе. Прежде всего, девушка нашла и попыталась приободрить Джинни Уизли.
   После продолжительного разговора с подругой, отправилась на поиски Рона. Парень нашелся на втором этаже в своей комнате - сидел на кровати и молча смотрел в пол. Гермиона села возле него, приобняла, стала гладить по голове. Их поцелуй казался таким логичным – он в отчаянии, она старается поддержать друга…
      …Гарри был вне себя от бешенства, когда узнал про их отношения, но довольно быстро смирился, решив: «если вы счастливы, я только рад»… Джинни несказанно обрадовалась и все время повторяла, что это небо послало ей сестру вместо потерянных родителей…
  …Они были вместе уже три месяца, когда однажды вечером волшебница пришла в квартиру старого друга и по привычке поцеловала его в щеку. Парень, неудачно тянувшийся к губам своей девушки, резко остановился и посмотрел на нее с легким удивлением и безмерным отчаянием.
- Герми, я ведь все понимаю, правда…
- Рон, я…
- Не надо, любимая, не говори ничего. Я и так вижу по твоим глазам, что говорю правду. Мы можем быть вместе еще день, месяц, год, даже года… Но однажды ты поймешь, что вся наша «любовь» была ошибкой. С самого начала до самого конца это будет всего лишь жалость с твоей стороны. Ты поймешь и, я боюсь, что будет слишком поздно что-то менять. Поэтому я хочу сделать то, что будет правильнее всего – отпустить тебя. Прошу тебя, уходи. Уходи сейчас, потому что через пару минут у меня может не хватить мужества дать тебе уйти… -  и он решительно встряхнул головой, прогоняя слезы, застилающие ему Миону – такую любимую, такую желанную, но… Но уже не его...
- Рон… Спасибо, родной… - она встала на носочки, коснулась губами его щеки и ушла.
   Уизли вздрогнул от звука закрываемой двери и закрыл лицо руками.
   …Гермиона вернулась домой, разделась и пошла в ванную. Лежа в теплой воде и перебирая пальцами пену, она чувствовала предательское облегчение. Как будто камень упал с души, как будто ушло что-то, явно не принадлежащее к ЕЕ жизни… «Так не должно быть, это неправильно… Я должна чувствовать боль утраты, должна страдать…» Но убеждения не помогали, и девушка сдалась. Обреченно откинувшись на бортик ванной, она слушала аккорды старой магловской песни и думала о том, что третья попытка стать счастливой с треском провалилась…


Любовь четвертая – страстная.


   Квиддич никогда не был ее страстью. Что она делала на стадионе в тот день? Просто после разрыва с Роном и полугодового одиночества Миона нуждалась в друзьях. И если Поттер с Уизли решили пригласить ее на матч – пусть так, пусть даже квиддич, - она пойдет… Она должна помириться с друзьями! Сидя на трибуне, Гермиона в сотый раз прокручивала у себя в мозгу эту мысль – не потому, что действительно так думала, а потому, что пыталась убедить себя не вскочить и не уйти немедленно. Так было очень долго… До того самого момента, как на поле не появились игроки. До тех пор, пока среди игроков она не узнала Виктора Крама…
    Миона улыбнулась. Виктор, оглядев трибуны долгим пристальным взглядом, помахал девушке… Все случилось как-то слишком быстро: цветы, поездка в загородное поместье и прекрасная совместная ночь.
   «Ежедневный пророк» ликовал: «Неужели мисс Грейнджер пренебрегла мистером Поттером и мистером Уизли ради Виктора Крама?».  Пара отмалчивалась. Миона запретила даже друзьям давать какие-либо комментарии. «Нам хорошо вместе. Остальное – не ваше дело!», - сказала она Рите Скиттер.
   Виктор постоянно путешествовал – Крит, Мальта, Англия… Она ездила с Крамом, проводила с ним ночи, и понимала, что долго так продолжаться не может – как-то все слишком уж «не по-нормальному»…
 «А как по-нормальному?», - вздохнула Джинни. «Не знаю. Но уж точно не так!», - пожала плечами Миона.
   Последней каплей стало опубликованное практически всеми газетами признание Крама о том, что «мы с Мио собрались пожениться…».
   «А меня ты спросил? Спросил, хочу ли я за тебя? Надо было спросить, прежде чем трубить всему миру! Я не потерплю рядом с собой человека, который не может держать язык за зубами и мелет всякую чушь на радость газетам! Все, решено: я ухожу от тебя! Прощай! Да, и не смей называть меня Мио! Для тебя я  - мисс Гермиона Грейнджер! И кстати. Ваза, которую ты подарил мне – ужасно безвкусна!».
   Бедный хрусталь разбился об стену. «Репаро!», - автоматически сказал Виктор. – «Миона…» - но обращаться было уже не к кому – комната была пуста.
   …Дьявол… Она опять ушла… Ну неужели нельзя было просто обругать его и помириться? Она опять ушла.… И теперь ведь не объяснишь Виктору, что она злилась совсем не на него, а на фотографию на 5-ой странице, на которой Драко Люциус Малфой обнимал красивую блондинку Пенси Паркинсон… Да и объяснять ничего не хочется, если честно…. Да ну его к Салазару, этого Крама… Одно неясно: если ей не нужны Гарри, Рон и Виктор, то кто же ей нужен?! И даже себе мисс Грейнджер на этот вопрос ответить побоялась, хотя ответ смотрел прямо на нее с фотокарточки на 5-ой странице…


P. S. Любовь первая и последняя, она же – единственная.


   Драко Люциус Малфой с такой силой сжал в руке бокал, что по белоснежным манжетам, мешаясь с вином, потекла его кровь. «Вот значит, как… Она выходит замуж…». Снова и снова перечитывал он то злополучное интервью Виктора, находя мучительное удовольствие в самоистязании – а чего он ожидал? Сам ведь отказался от нее в свое время… Драко отшвырнул газету и закрыл глаза…
- Миона… - сердце учащенно забилось, как только он произнес это имя. - Миона, любовь моя…
- Опять эта Грейнджер? Сколько можно ее вспоминать, котенок? – ему на плечо легла рука Пенси.
- Отстань, Паркинсон…
- Да… Я-то Паркинсон, а вот твоя ненаглядная скоро станем Крам. Гермиона Крам…
   Боль ослепила его настолько, что он даже не попытался встать или ответить что-то блондинке. Пенси засмеялась и аппартировала. А он еще долго сидел в тишине пустой комнаты. А потом вдруг встал и вышел на балкон. Почувствовав на щеках соленые капли, Драко ни на миг не засомневался в том, что это дождь. И плевать, что на улице стоит душная летняя ночь, и на небе нет ни одной тучки. Это был дождь. Ведь мужчины не плачут…
  …Миона решила все же надеть вечернее платье на завтрашнюю церемонию награждения Лучшего мага года. Не идти же в джинсах, в самом деле… Пустой магазин и лишь одна продавщица, сидевшая за прилавком – вот и все, что ожидало девушку…Она взяла несколько понравившихся нарядов и пошла к раздевалке.
- Выбираешь свадебное платье? – даже усмешка не смогла скрыть горечи в этом голосе, неожиданно раздавшемся за спиной.
- Что ты делаешь в маггловском магазине?
- Ответь на вопрос, Грейнджер!
- Вообще-то вечернее. Замуж я так и не собралась.
- Да? А газетчики опубликовали несколько иную информацию.
- Не стоит верить всему, что пишут в газетах. Они довольно часто ошибаются.
- Посмотри на меня.
- Не думаю, что это так уж необходимо, - дрогнувшим голосом ответила Миона, боясь даже повернуться к нему лицом, не то чтобы встретиться взглядом.
- Посмотри на меня! – это была уже не просьба. Это был приказ.
- Нет, - она запаниковала и дернулась в сторону кабинки для переодевания. Это была большая ошибка – Драко в два прыжка догнал девушку, легонько подтолкнул в кабинку, захлопнул дверцу и прижал спиной к стене.
- Пусти меня немедленно!
- Глупо вырываться, Миона. Очень глупо.  - Он перехватил ее запястья и одной рукой прижал их к стене над головой девушки. Второй рукой он приподнял ее подбородок. Храбрая гриффиндорка зажмурилась. Малфой тихонько засмеялся:
- А где же хваленая храбрость, присущая всем выпускникам вашего факультета? – голос изменился - из приказного тон вдруг стал нежным. – Посмотри на меня, Миона… Умница… А теперь слушай внимательно и не вздумай перебивать. Мне плевать на все твое самолюбие и гордость, я чхал на твоих друзей и весь мир, пусть катятся к Салазару все, кто посмеет мне хоть что-то сказать, потому что с этого момента ты будешь жить со мной. Я не отдам тебе ни Краму, ни Поттеру, ни Уизли, ни кому-то другому. Ты моя, и только моя. И еще, через месяц мы поженимся. И еще, мне плевать, что ты сейчас кажешь, Грейнджер. Мое решение обсуждению не подлежит. Поняла?
- Ты узурпатор, Драко Люциус Малфой! – и она даже почти сумела на него разозлиться. Почти, потому что он смотрел в ее глаза и нежно-лукаво улыбался. – Ты узурпатор, но я впервые в жизни абсолютно с тобой согласна!