Мефисто-вальс. Часть 7. Легенда

     В воскресенье Руслан с утра спрятался за пыльными кулисами сцены «Горняка» и часа два барахтался в водопаде совершенно головоломных пассажей и каденций. К десяти поднялся наверх, надеялся, что руководитель народного оркестра откроет свой класс и до репетиции удастся позаниматься еще. Но дирижер опаздывал, Руслан положил пальто и шапку на подоконник и встал рядом со скрипкой в руках. То, что данный подоконник находился точно напротив двери балетного класса – случайность.

     Юноша задумался. Невидящие его глаза пронизывали, казалось, двери и стены и что видели, и где – кто знает? Пальцы выщипывали на струнах скрипки странную мелодию и какой гармонии подчинялась мелодия, тоже – кто знает?..

     С грохотом распахнулась дверь балетного класса, с визгом и смехом высыпала через нее ватага весьма легко и соблазнительно одетых девиц. Танцорки узрили беззащитную жертву, глазенки их хищно и плотоядно заблестели, они окружили ее полукольцом и принялись бесцеремонно разглядывать и самого Руслана и его скрипку, обменивались замечаниями и разражались взрывами смеха. Наконец потребовали, чтоб он сыграл. Руслан не двигался.

     –Для Насти! – пискнула какая-то маленькая девчонка.
     Что началось! Горящую спичку бросили в бочонок с порохом, такой поднялся гвалт. Руслан взглянул на побледневшую девушку. Факт этот не ускользнул от безжалостных девиц, гвалт усилился, скрипач прижал инструмент к подбородку.

     –Только молчите, пока буду играть, – тихо попросил он. Балерины вдруг как-то разом присмирели.

     Руслан заиграл «Легенду» Генрика Венявского, глаза у него вновь затуманились. Играл и не сводил взгляда с любимой своей белой голубки. И она и ее подруги вдруг оказались пленницами музыки, музыки невыразимо прекрасной и властной. Вот нанизались на нити тишины жемчужные бисеринки заключительных арпеджио и умолкла скрипка.

     Тишина.
     И вдруг:
     –Это же признание в любви. Откровенное и недвусмысленное. Девчонки, признавайтесь, кому?
     Балерины опомнились и, пытаясь стряхнуть неожиданное душевное смятение, закричали:
     –Насте! Да Насте же! Ей!

     –Насте?! – изумленно протянула балетмейстер. – Насте?! Вот тебе раз…
     Удивление любимого педагога больно кольнуло сердце девушки, горькое недоумение и обида за подругу обожгли смуглую татарку, и без того неширокие ее глаза гневно сузились.

     –Губа не дура! – вызывающе бросила она Руслану, хотя вызов адресовался балетмейстеру.

     Но через десять минут обе подруги безоговорочно раскаялись в своих душевных огорчениях. В классе педагог вновь удивленно посмотрела на Настю и, словно про себя, проговорила:

     –Надо же, совсем еще мальчик, и так хорошо разбирается в женщинах. В таком возрасте влюбляются обычно в… – договаривать не стала.

     Взрыв смеха, Има Имангулова повисла на шее своей второй мамочки, как она именовала любимого балетмейстера, Настя благодарно и виновато улыбнулась.
     –Чудный скрипач. Артист. Девочки, за работу.

     Вечером того же дня проходила генеральная репетиция праздничного концерта, со всей своей обычной бестолковщиной, руганью и беготней. Все это не интересно, а интересен заговор против Руслана и Насти, созревший в недрах «Горняцкого» балета. Во главе заговора стояла прима-балерина города Никеля Има Сумак… то есть – татарка Имангулова.

     Так было дело. Усталый и грустный Руслан уже затемно торопился домой; усталый – понятно, а грустил из-за Насти: на сцене девушка демонстративно не замечала музыканта, так необычно признавшегося в любви. Но едва вышел на тротуар, как снова попал в кольцо расшалившихся балерин. Поначалу даже и не заметил среди нападавших Насти, а когда заметил – бессердечные танцорки толкнули ее к нему и, заливаясь смехом, удрали.

     Неизвестно, кто больше растерялся – Руслан или Настя. Они стояли друг против друга и не знали, что делать дальше. Насте хотелось фыркнуть и гордо удалиться, но ходить по темным и глухим улицам в одиночестве… Страшновато. А две девчонки, с которыми она всегда возвращалась домой, только что сбежали.

     –Пошли, что ли? – сухо обратилась к Руслану.

     –Пошли! – Руслан радовался, словно жаворонок.

     Но ничего хорошего из провожания не вышло. Настя шла очень быстро и на такой скорости светской беседы не получалось, хоть ты тресни. После двух-трех захлебнувшихся попыток затеять разговор, Руслан внезапно остановился. Девушка по инерции пробежала несколько шагов и тоже остановилась. Темная, окаянная, безлюдная улица, темный и окаянный город Никель…

     –Настя, я должен тебя проводить и доведу до дома. Вот только если девушка так бежит… она или ненавидит, или ей противен… тот, кто провожает. Давай пойдем потише. Не знаю, за что ты меня… что я сделал…

     Настя опешила и устыдилась. «Что это я, в самом деле? Чем мальчишка виноват?»
     –С чего ты взял, что я тебя ненавижу? Вовсе нет. И ты совсем не противный. Има от тебя совсем без ума.

     –Кто это – Има?
     –Моя подруга. Татарочка. Вот танцует! Ее по-другому зовут, но все зовут – Има. Има Сумак!
     Настю насмешила ее собственная неуклюжая фраза, улыбнулся и Руслан.

     –Пойдем. Вот! – и она храбро взяла юношу под руку.
     –Ты в десятом?

     –В десятом.
     –А в каком месяце ты родилась?

     –В августе.
     –А я в январе.
     Оба благоразумно не заикнулись о восьмом классе, но быстренько подсчитали, что разница в возрасте меньше полутора лет. Чепуха в общем-то.

     –А куда после школы? Танцевать?
     –Да ну… Има Имангулова – вот та – да, ей только танцевать, больше ничего не надо. Она даже не дружит ни с кем. Я в институт.

     –В Затоне?
     –Ни за что. Подальше и от Затона, и от Никеля. Как я его ненавижу! В Красноярск поеду. Или в Томск. Или в Иркутск. Где конкурс поменьше.

     –И на кого хочешь учиться?
     –А, все равно. Лишь бы от Никеля подальше. Поступлю учиться, выйду замуж и ноги моей здесь не будет.

     –Поступай на иняз, – упавшим голосом посоветовал Руслан. «Выйду замуж» – неподходящие лексемы для сердца и души влюбленного, если они адресованы не ему. Но Настя не заметила промаха:

     –Не хочу. Да я ничего и не соображаю в английском.
     –Я тебе помогу. Я английский знаю лучше русского.

     –Ты какой-то странный. Не такой, как другие мальчишки. Английский… А скрипка! Я чуть не плакала, когда слушала. Такая музыка! Нет, английский я не собираюсь учить. Вот мы и пришли. Бр-р-р! Холодно.
     Девушка стянула перчатки и подала руку провожатому.

     –Спасибо. До свидания.
     –До свидания…