Любимая игрушка

Девочка была маленькой и пухленькой. С круглыми румяными щёчками и голубыми блестящими глазками. Такими иногда рисуют ангелочков. Крылышек, правда, у неё не имелось.
Звали девочку Дашей. Ей было четыре годика. Она жила с мамой и папой в соседней комнате нашей общаги.

Разговаривать с ней было очень приятно. Она не просто произносила слова, а как бы говорила всем своим кругленьким тельцем: переступала ножками, всплёскивала ручками, хмурила или приподнимала бровки…

- Дядь Коль, а у миня день лождения челез, - загибает пальчики – три: - вот сколько дней!

- Так ты ж уже большая девочка совсем, Даш! И красавица-то какая, и умница. Поздравляю!

- А знаешь, дядь Коль, чиво мине мама подалит?, - шёпотом: - Селёски!

Глазки блестят, только что не подпрыгивает от удовольствия.

- Ух ты! Здорово! А - какие, тоже знаешь?

- Ага! Там зеёненький камусек внутли вставлен. Он маленький, а блести-и-и-т! Вот!

Девочка. Маленькая женщина. И, конечно, тоже хочет быть красивой…
Немного дальше по коридору, через три комнаты от Дашиной, жила с мамой ещё одна девочка. Она была уже совсем большая, ходила в первый класс, занималась спортивной гимнастикой, была худенькой, собранной и деловой.

- Привет, Наташа! Как дела?

- Спасибо, дядя Коля. Всё нормально.

И лёгкой походкой – дальше по длиннющему обшарпанному коридору навстречу бьющему из мутного окна солнечному свету.

Однажды днём, когда Наташа была в школе, я увидел Дашу, катящую по этому нашему коридору игрушечную коляску с куклой. Девочка была очень серьёзной. Она не играла, она – заботилась.

- Дашуня! Это кто у тебя там?

- Тише, дядь Коль!, - палец к губам: - Она спит. Дочка моя, Катя.

Я несколько раз в течение часа проходил через коридор на кухню. Ставил чайник, жарил яичницу. А Даша всё гуляла с коляской. Медленно, осторожно, важно.

А вечером был плач. Рёв. Это Наташа отбирала у Даши свою коляску.
Выкинув на пол несчастную тряпочную куклу, Наташа толкала и тянула коляску в сторону своей комнаты. Даша бежала следом вся в слезах, пыталась ухватиться то за ручку коляски, то за Наташино платье.
Знаете, как горько и безутешно иногда рыдают дети? Кажется, что это всё, конец, что счастья в жизни уже никогда не будет…

- Коля-а-сик! Коля-а-сик!, - только это слово и пробивалось сквозь сжатое всхлипами горлышко.

Конечно, я кинулся следом:

- Наташка! Да дай ты поиграть ребёнку, что тебе, жалко, что-ли?

Остановка. Поворот в мою сторону. (Даша повисает на ручке коляски). Холодный, жёсткий взгляд:

- Это моя игрушка! Моя вещь!

Даша отлетает в сторону, падает, встаёт и бежит следом:

- Коля-аааа-сик!

Всё. Коляска засунута в комнату, дверь заперта изнутри на замок.
Весь вечер из-за соседней двери слышны всхлипы и тоненький жалкий голосок, что-то объясняющий маме.

К своему удивлению, на следующий день я опять встретил Дашу с коляской и «дочкой» Катей.
Так же серьёзно и чинно она двигалась по рваному линолеуму, старательно объезжая «ямки».
Мне она ничего не сказала, я тоже промолчал. Наверное, она обиделась на меня за вчерашнее. За то, что я не смог защитить её и «дочку».

Позже я узнал, что у Наташи с мамой тоже был серьёзный разговор. Нет, Наташа не плакала – спорт закаляет характер, но и не отступала без боя. Договорились на том, что, когда Наташи нет дома, коляска остаётся в коридоре. И если Даша захочет, то пусть берёт. Но только чтобы Наташа этого безобразия не видела.

Даша продолжала «гулять». Она начинала с восьми утра. Бежала по коридору, неся Катю подмышкой и топоча своими пухленькими ножками, укладывала «дочку», и уже аккуратно и осторожно возила её взад и вперёд от окна до окна.
В час дня коляска уже стояла на месте, под дверьми Наташиной комнаты. Иногда, во время Наташиных тренировок, удавалось погулять и вечером.

Не помню уже, сколько времени это продолжалось. Месяца два.
Потом как-то всё кончилось само собой, и коляска всё чаще оставалась стоять в коридоре.
А через некоторое время мы разъехались из общаги. Кто куда.

Даша выросла теперь. Она стала высокой красивой девушкой. Только щёчки у неё такие же пухлые и глаза такие же голубые.
Она живёт в нашем городе, но уже не помнит меня.

Наташа живёт и работает в Питере. Говорят, у неё успешный бизнес. Как-то она приезжала к маме и мы случайно встретились на улице:

- Ух, Наташа, да это ты! Как дела?

- Спасибо, дядя Коля. Всё нормально.

***
15.08.2008г. СБ
Иллюстрация - фотография Александра Бендюкова из серии «Личное пространство»
http://sib.fm/photo/2011/11/22/lichnoe-prostranstvo