Побочный эффект - глава 16

Глава 16.


Презентация оказалась очень простой и демократичной, не смотря на дорогущие вечерние туалеты присутствующих господ.
Мэри, облаченная в черное облегающее платье с косыми вызывающими разрезами поперек тела, за время моих воздушных странствий уже успела соорудить на голове нечто панковое, в стиле “Взрыв Сверхновой” и была настолько великолепна, что поначалу я ее не узнал, приняв за фотомодель, специально приглашенную Романовым для встречи визитеров. Ее лицо, шея, плечи да и все остальные открытые участки тела были покрыты блесткой, в платье и прическе тут и там мигали светодиоды, и мне даже пришла мысль, что это вовсе и не Мэри, а ее робот-двойник, которого надо бы как следует прощупать где-нибудь в укромном месте.
Красотка была не одна. Как и положено, они вместе с Романовым встречали гостей на входе в танц-холл. Увидав их рядом друг с другом, я поймал себя на мысли, что почему-то испытываю нечто, похожее на ревность и мне даже хочется немножко убить этого проходимца. И даже не убить, а добить – на прием гостей Майкл одел строгий черный смокинг и белоснежную сорочку, но при этом безвкусно вырядился в вызывающие-кровавый пояс и такую же алую бабочку, от чего стал похож на раненого дворянина, только что вернувшегося с дуэли. Ранение в живот и горло, смерть неизбежна.
 В отличие от Мэри, он не стал экспериментировать с прической, просто зализал свои зеленые волосы назад, что, очевидно, говорило о том, что на вечер приглашена вся элита Луны. По случаю столь знатной тусовки я тоже поменял свой привычный имидж (синие джинсы из искусственного хлопка, марсианская рубашка в треугольник, полистамп) и теперь был одет в свой новый темно-коричневый пиджак из натурального твида, который я купил в «Дьюти-фри» Шереметьево перед самым отлетом, черные классические брюки, белую сорочку, украшенную серебряным боло и, конечно, Маску.
Не смотря на этот маскарад, Мэри сразу узнала меня:
— Молодец, что не опоздал, — произнесла она бегло и куда-то в пустоту, стреляя глазами мне за спину, одновременно выглядывая, улыбаясь и здороваясь с новыми гостями: «Хелллоу… вэри гляд ту си ю»
— Ну, как тебе Земля в Козероге? – спросила она.
— В чем? — решил я поморочить ей голову, немного обиженный на такое невнимание к моей персоне.
— Не в чем, а где — в созвездии Козерога... Здравствуйте, очень рада... — снова отвлеклась она на молодого землянина в красивом белоснежном костюме (которого она, скорее всего, видела впервые, но которому была, видите ли, "очень рада").
— Я тоже весьма рад вашему приглашению… — сказал Белый Костюм и, вместо того, чтобы пройти в зал, встал в проходе и поинтересовался, можно ли курить на этом приеме.
— Да, курить сегодня можно, еле-еле договорилась с полицией, – ответила Мэри, да так, что даже мне показалось, будто Мэри заранее знала, что придет такой вот гость и захочет курнуть.
Романов, едва услышав про курево, виртуозно раскрутил сопланетника на угощение “контрабандой”. Оказалось – у того была марихуана.
— Земля в Козероге?... – решил поумничать я, – Почти как в Водолее, только воды поменьше.
— Вот что значит оказаться в нужное время в нужном месте, — пошутил “контрабандист“, угощая его и меня канабисом из изящного золотого портсигара, нагло поглядывая в сторону Мэри.
Только сейчас до меня дошло, что Мэри – хозяйка сегодняшнего праздника, и потому вместо приятного вечера меня ожидает постоянное ее отсутствие… Было похоже, что она просто стеснялась наших отношений и теперь весь прием будет держаться от меня подальше. Что ж… может это и к лучшему, но приятного в этом нет ни капли.
Мэри вроде как будто не замечала ничего, продолжая принимать гостей, но я был убежден, что говорит она теперь не мне, а нам троим. И, если по отношению к  Романову я испытывал не столько ревность, сколько какую-то необъяснимую неприязнь (как-никак они давно знакомы и Мэри старше его… да и жить этому дворянину осталось недолго), то присутствие "контрабандиста" меня от чего-то сильно разозлило.
Неожиданно я поймал себя на мысли, что я и Мэри — люди разного круга, и этот контрабандист со своим золотым портсигаром имеет намного больше шансов быть с ней. Я почти физически чувствовал, что между ним и Мариной натянута струна, а я на ней — бестолковый медиатор.
— Водолей — стихия воздуха, а не воды, — тем временем вещала она, отвлекшись на секунду и посмотрев в нашу сторону (а прежде всего — на проклятого контрабандиста) — И его более правильное название — Водоноша... Здрасьте...
— До свидания, — пробурчал я, проходя в холл, прекрасно сознавая, что злюсь совершенно напрасно, однако никак не могу сдержать себя.
Я ушел, не слыша окрика себе в след, что разозлило меня еще больше. Самое время заняться своими непосредственными обязанностями. Выбрав пустующий столик неподалеку от сцены, украшенную плакатом по мотивам обложки альбома «Ваятелей», и заказав себе выпить, я стал смотреть по сторонам, ожидая, когда удача сама мне улыбнется.
А почему бы и нет? Фортуна – баба капризная. Сейчас стерва, а через секунду – сестра родная. Мало ли на свете «Мэри»? Тоже мне – королева шоу-бизнеса… Подумаешь, какая-то «хозяйка гостиницы»… Если разобраться – ничего она в жизни не знает и не умеет… Чего она достигла и видела? Только свою гостиницу, что досталась ей в наследство, да мужа-космопроходца. Кстати, и мужа не смогла выбрать, с ее-то умом и фигурой… А, впрочем, что я о ней… Пора вспомнить – зачем, собственно, я здесь, а не увлекаться первой встречной. Пора, давно пора поговорить с кем-нибудь из этих долбанных панков по душам, пусть только закончится весь этот официоз и начнется неформальное общение, тут уж я не дам осечки…

На мой взгляд, официальная часть презентации нового альбома весьма удалась ее организаторам, потому как была краткой, а значит те, кто просто пришел на пьянку, ждали недолго. Романов (по всей видимости — уже накурившись контрабандной марихуаны), немного копаясь в словах и путая падежи, но вполне виртуозно и быстренько раздал благодарности Администрации Мунсити, владелице гостиницы, студии звукозаписи, музыкантам и, конечно — спонсорам, а затем напыщенно объявил о “прорыве Марсианской рок-музыки на русскую отечественную сцену”, после чего с великим апломбом представил уважаемой публике “первый в мире… и вселенной альбом замечательной марсианской панк-группы “Крамольный Ваятель” под названием “Глоток Кислорода”!!!, чем и сорвал бурные овации присутствующих.
На возникшей волне ажиотажа он эффектно гаркнул в микрофон что-то про Луну и децибелы, его «заряд» подхватило мощное барабанное вступление марсианского рок-н-ролльчика, грянула музыка, и на этом официальная часть презентации окончилось. Мэри, что стояла рядом и собиралась с духом добавить пару слов, осталась не у дел. Она посмотрела в зал и махнула на все рукой, как бы давая финиш культурной части программы.
Громко играла музыка из представленного альбома, люди пили, разговаривали о пустяках, шутили, фланировали от одного столика к другому, знакомились и снова пили.
Вокруг царила атмосфера праздности, веселья, безопасности и хорошего настроения. С самого прибытия на Луну мне казалось, что уменьшение притяжения в шесть раз во столько же способствует дружелюбному расположению людей друг к другу — “Хомо хомини селенит эст”.
Герои торжества, “Ваятели” были нарасхват. У любого столика, в любой компании, каждый из них был желанным гостем, и поговорить с кем-нибудь из них так, как запланировал я — с глазу на глаз, пока не представлялось возможным.
Мне ничего не оставалось, как сделать то, о чем я сразу подумал, получив в подарок Маску — подключить ее к другим к таким же Маскам, и посмотреть, чем дышит мир. Вообще-то это не совсем законно, но и поймать меня не так уж легко. Если ты частный сыщик, то в твоем арсенале всегда должны быть не только оружие, “жучки” и приличная сумма наличными, но и несколько программ для подбора паролей.
Создать собственную сеть оказалось несложно. Моя Маска была последней модели, и я потратил на проникновение в чужие Маски совсем немного времени: всего лишь два с половиной неторопливых фужера шампанского.
Оказалось, что у дамочек высшего света было не только примитивное отношение к паролям (“Кис-кис”, “О-кей”, “123”), но и довольно интересное представление об использовании своего компьютерного украшения. Одна из особ использовала Маску для разглядывания людей в инфракрасном излучении. Я поначалу решил, что она заядлая кислотница, но услышав слово "аура" я сразу все понял: эзотерическая штучка.
Зато следующая барышня уж точно была наркоманкой — она использовала круговой обзор, но не панорамный, а во вращении. Взглянув на мир ее глазами, мне стало дурно через полминуты, и ее Маску пришлось отключить.
С третьей повезло больше. На сей раз обошлось без видео-прибамбасов, но в ее Маске каждая фраза собеседника тут же выскакивала красивой надписью в верхней части экрана, автоматически фиксируя ключевые слова и немедленно предлагая к ним несколько цитат на предложенную тему. Дама не затрудняла себя разговором, автоматически повторяя чьи-то афоризмы, словно была придатком своего компьютера. Это, конечно, не обошлось без казуса, на который она, впрочем, даже не обратила никакого внимания. На простую шутку о погоде в Мунсити она повторила цитату некоего М. Горького о том, что к дуракам надо относиться как к плохой погоде, чем весьма озадачила своего собеседника.
Работая, я старался не думать о Мэри, но получалось плохо. Вообще – странно все это… чего я так разошелся? Доселе я никогда не страдал повышенной чувствительностью к своим домыслам, а вот сегодня превратился в отъявленного ревнивца. Немного покопавшись в своем эго, я успокоил себя, списав все на действие лунного климата, а еще на то, что моя новая любовь в этот вечер была в эпицентре внимания, и мое «неосознанное я» пыталось защитить ее от «отрицательной энергетики» прибывающих гостей (и контрабандистов).
Как известно – любую неприятность можно рассмотреть так, как это удобно твоему эго. Поэтому, удовлетворив себя таким объяснением, мне стало намного легче работать, и концу третьего неторопливого фужера я охватил своим контролем с десяток Масок в разных концах огромной тусовки, собравшей этим вечером не менее двух сотен человек. Теперь я мог почти всегда наблюдать за каждым из музыкантов из наиболее близкой к ним Маски, а порой и послушать их разговоры, наблюдая как урбанистического вида юноша пытается объяснить изыскано одетой субтильной селенитке разницу между Земным и Марсианским воззрением на охрану окружающей среды.
Наконец мои старания были вознаграждены: один из «Крамольных Ваятелей» оказался в одиночестве. Он был в одном конце зала, я в другом, и мне пришлось обойти весь огромный холл по краю, чтобы дойти до бассейна и при этом не наткнуться на Мэри, которая находилась в подозрительной близости к пронырливому контрабандисту... Да и черт с ней!
Я работаю.
Когда я дошел до кабинок для переодевания, мой музыкант был уже в бассейне. Выбрав себе в автомате желтые плавки, я быстро переоделся, поднялся на вышку и бросился с десятиметровой высоты в теплую воду бассейна.
Это трудно передать словами.
Сначала тебе кажется, что ты вроде как бы и не падаешь, а тонешь в воздухе, но потом все же разгоняешься и входишь в воду, поднимая огромные волны, которые ты успеваешь рассмотреть прежде, чем уйдешь с головой под воду. А вынырнув, ты вдруг обнаруживаешь, что ты скорее дельфин, чем человек, потому что теперь тебе дано плыть быстрее, чем бегать, и при этом ты можешь мгновенно тормозить в воде.
Однако, несмотря на дивное удовольствие, желающих получить его было так мало, что бассейн оказался пустым. Всем было лень снять с себя вечерний костюм, смыть с себя косметику и испортить прическу, а потому в воду никто не лез. Кроме нас в бассейне резвились две лесби-девицы, да еще моложавый старичок из той породы людей, что любят под разными личинами пролезать на вечеринки и презентации, чтобы всласть поесть-попить и под конец получить какой-нибудь сувенир. На сей раз это будет альбом, на который он под конец вечера поставит автографы «Ваятелей», чтобы потом кому-нибудь продать.
Я подплыл к музыканту, который только что пересек бассейн и теперь, держась одной рукой за поручень и блаженно улыбаясь, второй рукой безуспешно пытался восстановить свою прическу.
— Для марсианина вы недурно плаваете, — сказал я по-русски, надеясь, что он меня понимает.
Он, продолжая улыбаться, повернулся ко мне и я понял, что задел его тонкую струнку:
—  Да... Как правило, марсиане плавать не умеют: бассейнов у нас маловато. А мне повезло — я в свое время работал сторожем в спортивном секторе нашего города и мой басист, который тоже работал по ночам, водил меня в бассейн, который он должен был чистить. Всю ночь купаемся, а утром сливаем воду и быстро чистим бассейн — и так весь месяц... пока мы не попались и нас не уволили...
Мне повезло: он не просто говорил по-русски, лишив меня сомнительного удовольствия общаться на интере, но и без акцента: видимо, это был его родной язык.
— А на Земле не купались? — спросил я, внутренне радуясь болтливости моей жертвы.
— Не-а... не успели — пока посмотрели Город, пока поклонились могиле Гагарина, ну там... потусовались, встретились с продюсером — короче времени не было. Хорошо, хоть сейчас появилось… Может, переплывем бассейн еще разик — надеюсь, вы мне составите компанию, а то я выпил — утону еще чего доброго, никто и не заметит.
Он развернулся в воде, и я успел заметить на его спине интересную татуировку, где весьма красочно был изображен Марс и его спутники.
— Не утонишь, здесь это невозможно, — произнес я тоном знатока.
— Да, я знаю, но все же... Извините, что спрашиваю, я помню вас на “Плоту”, но убей – не помню вашего имени.
— Нас не успели познакомить, — сказал я, протягивая руку и стараясь не выдать своих эмоций по поводу того, что творилось у него на голове. — Макс.
— О-кей, а я — Молот.
— Кто ж этого не знает! — соврал я, и панк улыбнулся.
Мы переплыли бассейн, подковой огибающий холл, и к концу пути, когда мой новый знакомый наконец доплыл до бортика, я обнаружил заметные изменения на его спине, которые трудно было проглядеть: Фобос и Деймос заметно передвинулись по спине панка.
— “Блуждающие тату” — это круто! — восторженно отозвался Молот на мой вопрос про татуировку, довольный тем, что я обратил на нее внимание. — Они только-только появились на Земле, и я первый из марсиан, сделавший их себе. Причем мне это ничего не стоило, подарок друга нашего продюсера.
— Ты, наверное, говоришь о Стрепете? — спросил я простецки, незаметно переходя на "ты". — Я с ними хорошо знаком и как раз недавно заезжал к ним. Слышал, что вы были у них в гостях… кстати, хозяйка дома очень хвалила ваши песни и просила передавать вам привет.
— Да... — улыбнулся Молот, вспоминая о чем-то. — Как не тяжко у вас на Земле, а погудели мы тогда славно! Жаль только — напились сильно, и когда мы узнали, что у них в замке есть бассейн, было поздно — Кирилл просто не пустил нас купаться. А если бы и разрешил, то мы бы все равно не дошли: и на ногах еле стояли, да и сектор у них... то есть замок... вон какой огромный… фиг дойдешь!
— А как вы с ним познакомились? — спросил я мягко.
— Ну... это долгая история... В общем, лучше не спрашивайте — коммерческая тайна, — улыбнулся он.
“ Вот тебе и “разговорчивый” — подумал я.
— А покушение на Стрепета — вы ведь видели, как все это было, или это тоже коммерческая тайна? — спросил я, на середине фразы понимая, что поторопился.
— А вы что — из полиции? — полушутя, полусерьезно спросил Молот, возвращая меня на "вы".
— Да ты что, — отвечал я ликвидно, придав тону правдивый сарказм — Доносительство — мое хобби, а по профессии я всего лишь автоскульптор... Просто читал в газетах о покушении и знаю, что вы находились в тот момент рядом с ним — вот я и спросил — чисто автоматически. Дурацкая история… Давайте забудем…
— Да, история действительно неприятная, хотя я толком ничего не успел понять. Все произошло так быстро… я только и успел — что получить по башке, а вылез из тачки — смотрю, а мой обидчик — уже труп. И Кирилл подходит, спокойный такой… как компьютер — спрашивает: “Ну как?”. А что как? Нормально. Хорошо, что жив остался, я вот думаю: а не успей он сообразить, не успей среагировать — всех бы этот негр поубивал бы. А Кирилл — молодец, натурально — как робот: бах — и все кончено. Ну ладно, не хочу говорить об этом...
— Понятно. Тогда, может, выпьем за знакомство?
— Давай… но сначала — еще один заплыв, — сказал Молот, жадно глядя на край бассейна, где резвились девицы.
 
Молот вышел из кабинки не только в прекрасном расположении духа, не только посвежевший и бодрый, но и с восстановленным “ирокезом” на голове — ума не приложу, как это ему удалось сделать без посторонней помощи.
Я тоже не терял времени даром, успев, во-первых, заказать шампанское прошмыгнувшему с минуту назад роботу-официанту, и, во-вторых, узнать у Маски всю информацию о моем новом знакомом. Артем Привезенцев, как оказалось в миру звали Молота, родился на Марсе в семье горнорабочих. Его семья прибыла на Красную Планету почти тридцать лет назад, это их второй ребенок. Получив среднее образование, Молот, однако, не смог поступить в институт и (очевидно — от разочарования в науках) стал музыкантом.
— Прикинь, мне звонил с Земли Стрепет, интересовался моими делами, сказал, что у нас сейчас будет мини-концерт — как бы репетишн перед завтрашним шоу возле “останкинской”. Вон, гляди, уже и аппаратуру таскают... — сказал он, указывая телефонном на другую сторону бассейна, где на сцене действительно что-то монтировалось.
— Ну, выпить-то мы всегда успеем! — сказал я, жестом приглашая его за столик.
— Спасибо, но, пожалуй, что — нет, мне надо трезветь.
— Что ж, тогда просто посидим… — я дружественно хлопнул его по плечу, как бы подтолкнув его к месту предстоящего допроса. — …Раскуримся.
— Марсиане не курят, — ответил он, присаживаясь, — слишком дорогое удовольствие — везти с Земли отраву, потом жечь ей кислород, а взамен получать дым, углекислый газ, и рак легких.
Несмотря на все его дружелюбие и мое внутренне доброе отношение к нему, его очевидные и заумные слова начинали мне надоедать: тоже мне панк! По прошествии столетия это слово потеряло свой первоначальный смысл, и стало обозначать человека в соответствующем ярком дешевом урбанизированном наряде — те же, кто одел его впервые, вряд ли знали такие слова как “кислород”, “углекислый газ”, или “рак легких”.
— Не “покурим”, а “раскуримся”, — сказал я, доставая недавний подарочек портсигарного контрабандиста (интересно, он так и крутиться возле Мэри, или уже отстал от нее?).
— Что это? — спросил Молот с нескрываемым интересом, пялясь на контрабанду.
— То самое, о чем ты подумал, — ответил я, прикуривая.
— Я все собирался попробовать это на Земле, но побоялся... — он принял от меня сигаретку и осторожно затянулся.
— Чего побоялся? Марихуана разрешена в большинстве стран...
— Я это прекрасно знаю, — сказал он в перерыве между затяжками. — Я просто поостерегся последствий земного притяжения. Знаешь, как бывает... Жизнь – штука не предсказуемая… Никогда не знаешь что чем обернется… Вот, как-то раз, было дело…
И тут моего знакомого, что называется, понесло, а я слушал его, не перебивая, не столько потому, что ожидал услышать что-нибудь интересное для своего расследования, а просто потому, что, как и все обычные смертные, очень уважаю людей, которых когда-то поцеловала муза:
— Играли как-то раз на свадьбе — то ли в спортзале, то ли еще в каком общественном отсеке, уже не помню, совсем молодой был... Причем музыканты сильные собрались — Марк Клавишник, Андрей Галкинд на басу, и Энн — "коза на саксе", вот... ну и я с Угандой — не помню, как того барабанщика звали, помню лишь что этот африкан тоже молодой был, еще моложе меня... Ну, в общем, лабали мы часов пять, наверное, всю эту вашу землянскую лабуду ресторанную, а народ веселый на свадьбу собрался, танцевал много, мы все хиты тогдашние раза четыре переиграли, особенно много раз просили “Я сегодня за рулем!” исполнить… помнишь такую? Не… пить не буду… Так вот, ближе к концу уже стали играть совсем что-то мне неизвестное, и вышло так, что то ли я пить тогда бросил, то ли настроение было такое, короче говоря, из наших только Андрюха и напился, причем за всех — есть у басистов такая тенденция... И когда народ уж рассасываться начал, мы тоже аппарат сворачивать собирались, и как-то так получилось, что я с Марком начал джиммовать… Ну, это то есть импровизировать… Я тогда с ним вместе в одной группе играл, и на репетиции тему такую придумал — довольно мелодичную, но простую по гармонии — на четырех аккордах всего, и из нас какой-то такой джаз необычный полез, а тут и Уганда подошел — он баб каких-то пошел провожать, а у него ведь этот джаз весь в крови с рождения, он как нас услышал, тоже давай свинговать, мы с Марком взбодрились от барабанов негритянских-то, а Энна в стороне стояла-стояла, минут 10, наверное, стояла, слушала, а потом отломилась от стенки, взяла сакс свой, да как давай нам подыгрывать и тут вообще началась полная латифундия... Нас на следующий день просили повторить, да куда там, все же на экспромте... в общем отвязно играли еще полчаса наверное, а может и больше, под конец уже такой крутой авангард пошел, что я уж и не понимал, что играю, но получалось очень красиво — все импровизируют, но держаться темы, полифония навороченная идет, а если кто облажается, то и остальные начинают куда-то в дебри лезть, мы как бы разлетаемся в разные стороны, и тут Уганда, или кто, делает сбивку, и мы обратно в тональность возвращаемся, и все сначала, на прежние мои четыре аккорда, и получается, что какофония была как бы запланирована, и мы дальше играем, и так раз десять наверное, если не больше... Жаль, что без баса, хотя — кто знает??? А что больше всего удивило — я на стульчике сидел, спиной к залу, и не видел, что там происходит, и когда мы это все уже доигрывали, я оборачиваюсь, смотрю, а народ не расходится! Половина людей ушла — ну там жених с невестой, родители, а половина осталась: стоят у сцены и смотрят на нас, и причем никто не танцевал даже — знаешь, как на свадьбах-то бывает: напьются, и уже можно что хочешь играть, лишь бы громко... По кайфу, короче, поиграли... Да еще музыку такую... на любителя... А может, они действительно пьяные были, и им было все  по барабану...
Он помолчал и, посмотрев куда-то в свое марсианское прошлое, продолжил:
— Да, было время... на свадьбах можно было атональный джаз играть... А теперь…
— А теперь могут и морду набить... — подытожил я, и Молот, дико расхохотавшись, свалился со стула, да и у меня, глядя на него, едва не началась истерика.
Отсмеявшись, я еще раз предложил ему выпить.
— Ой, нет, не могу, — отвечал он потеряно.
— Почему?
— Да это из-за звонка... Кирилл не советовал.
— Пить?
— Да. И курить. Как будто знал.
— Может он — оракул?
— Кто? Оратор?
— Нет, орангутанг...
... И так бог знает сколько времени. Травка торкала великолепно — то ли качества была превосходного, то ли Лунное притяжение вносило свои коррективы. Мы то и дело хохотали, пару раз прикололись над официантом, заказав ему для начала «Кремовый бифштекс», а потом, когда он вернулся с кухни, попросили его рассказать про свою бабушку. Молот хотел было попросить робота исполнить что-нибудь из их нового альбома, но тут мимо нас прошли девицы из бассейна и мы с ним рявкнули «Покажи фанатам сиськи, хей, хей!!!». Девчонки удивленно посмотрели на нас, но не отозвались. Как мы потом узнали от официанта, они были из Ирландии, но мы с Молотом были уверены, что они нас прекрасно поняли.
Однако время шло, а я так ничего и не добился. Звонок Стрепета спутал мои карты, и я перепробовал много вариантов, чтобы заставить Молота выпить: поднимал тосты, уговаривал, делал вид, что вот-вот обижусь… Ничего не помогало, пока я, наконец, не предложил выпить за “наследника Российского престола”, то бишь Романова, по фужеру мюзле.
— Мюзле? — заинтересовался Молот.
— Ну да, коль скоро тебе запретили пить шампанское — выпей мюзле.
— Да мне не запрещали, а просто не советовали пить... А что есть мюзле?
— Земное извращение, — говорил я, выбивая газы из наших фужеров — Вино сначала газируют, чтобы изготовить шампанское, а потом избавляются от газов, чтобы получить вино. Но получается вкусно.
— Интересно... У нас на Марсе натурального вина почти нет.
— На Земле тоже... — вздохнул облегченно, когда мы, чокнувшись, выпили по глотку.
Его глаза тут же как бы остекленели — Порошок Правды действует практически мгновенно, и я, памятуя о цейтноте, сразу начал с вопроса, на который, как я думал, мне был известен ответ:
— Расскажи, как вы вышли на Кирилла Стрепета?
— Это было задание нашего Правительства.
Первой моей мыслью было немедленно собрать свои вещи, быстренько линять на Землю и вернуть задаток. К черту! Политика — это не моя сказка. Тропинка, на которую я встал по милости заказчицы, оказалась более извилистой, чем казалось в начале пути. Не хватало мне еще Правительства Марса! О нем практически ничего не известно, а раз так, то достоверную информацию заменяли слухи.
А они были самые разные. Одни утверждали, будто это Правительство в действительности состоит не только из марсиан, но и присутствует на Земле, полностью контролируя обе планеты. Другие – напротив, считали, что на самом деле власть на Красной Планете захватила коммунистическая мафия, которая ради своих высоких идеалов не церемонится в выборе средств.
В любом случае все сходились на том, что об этом самом загадочного и самом анонимном политическом образовании Солнечной системы не было никакой достоверной информации, и это уже вызывало опасения простых граждан вроде меня.
До этой секунды я ожидал, что допрос не принесет никакой пользы, и я его устроил его просто потому, что обещал Пахаринне поговорить с "Ваятелями". Однако оказалось все намного сложнее. Я влез не в свое дело, чего доброго – узнаю что-нибудь лишнее, и мне запросто могут отвинтить за это голову. А раз так – то беседу не худо было бы записать, на всякий случай – мало ли что. Я включил запись на маске, но ее память, как на зло, была переполнена разными видеофайлами о полете на «Лунном Плоту» и видами Мунсити. Умница тут же предложила мне записать все на компакт-диск компьютера в моем номере гостиницы, что я и сделал, не теряя драгоценного времени.
Я повторил вопрос, попросив рассказать подробней:
— Что это за Правительство, и что ему нужно от Кирилла?
— Правительство у нас самое обычное. Мы его никогда не выбирали, но оно правит уже долго и умело… Честно говоря, я никогда не задумывался над этим. Ну а в Правительстве, как мы потом узнали, работает брат Кирилла, который и предложил проблемному комитету помощь по ротации нашей группы на вашей планете.
— А что это за проблемный комитет?
— Комитет, решающий различные проблемы планетного уровня. В данном случае мы были посланы на Землю подкомитетом атмосферы.
— Почему именно “атмосферы”?
— Более года назад началась планомерная кампания, связанная с превращением Марса в кислородную планету.
Вообще-то если человек принял Порошок Правды, то он уже не в состоянии лгать, поэтому я поначалу решил, что Молот просто «гонит». Какая, к черту, «кислородная планета»? Откуда взяться на Марсе атмосфере? Не с Земли же ее привести, ей-богу. Но с другой стороны – выдумывать небылицы он был сейчас не в состоянии, и если Молот мне врал, то врал с чужих слов.
И как усердно!
Обычно после Порошка, человек, если хочет скрыть что-то, отвечает правдиво, но односложно, и нужно задавать новые вопросы. В данном случае трудность заключалась как раз в том, что Молот болтал без умолку, а его мысли скакали как шарик в рулетке, вылетая с «зеро» на «трешку» и оттуда – снова на «зеро»:
— Давно пора превратить Марс в цветущий сад — об этом еще Бредбери мечтал… Делов-то… Кислород возьмем из воды, воду – с пояса Сатурна пригоним к Марсу целый астероид льда и растопим его. Воду процессом гидролиза разложим на кислород и водород. Кислород – в атмосферу, водород – продадим на Землю… На вырученные деньги снарядим экспедицию на Юпитер, за азотом. Инертные газы… Без них обойдемся. Высокого атмосферного давления на поверхности не получится из-за слабого притяжения, но его можно компенсировать процентным содержанием кислорода…
— Это вам так в комитете атмосфере объяснили? – поинтересовался я.
— Да нет, какое там… Сами додумали, на репетиции. Мы в тот вечер даже песню придумали на эту тему: “Смерть в скафандре”. Я в ней первый куплет сочинил, вот этот:
«Продышал в скафандре весь свой кислород,
И теперь все тело тает и лосниться,
Ваю-ваю, я скафандр с себя снимаю,
И летаю словно птица!
Словно птица, словно птица, словно птица,
Гули-вули — словно птица!»
— Как связан Стрепет с этим вашим подкомитетом атмосферы? — спросил я, дав Молоту допеть.
— Стрепет – зам. министра химической промышленности, не последний человек на планете, между прочим. Поэтому к созданию атмосферы он имеет самое непосредственное отношение… Я так полагаю… Может быть – все и не так совсем, может он просто из-за родственных связей решил подкинуть нас своему брату. Ты ведь понимаешь – мы с тобой люди маленькие, и такие вопросы планетарного масштаба решают без нас. Вот, к примеру, взять даже твою семью, ты ведь не будешь советоваться с кем-то насчет…
— Нет, я имел в виду Кирилла Стрепета, а не его брата, — перебил я. — Он-то здесь причем?
— А… землянин… Да он скорее всего ничего об этом и не знает. Просто он является частью этой компании, и все.
— То есть? Объясни.
— Правительство Марса поставило задачу сделать Марс кислородной планетой. Разумеется, средств для этого у нас нет, а у вас на Земле — есть, и даже слишком. Я посмотрел как вы живете — у Стрепетов в их секторе даже баня есть, ты представляешь...
— И в чем его задача? — снова перебил я его.
— Не его, а наша. Наш альбом “Глоток кислорода” — это часть общей кампании. В нем все наши текста о том, что человечеству пора выйти из тесных марсианских городов и окончательно покорить Красную Планету, символ энергии, порыва, силы и инициативы...
— Разве этот альбом и ваши концерты смогут повлиять на решение ООН? — спросил я, не скрывая иронии.
— ООН будет рассматривать этот вопрос, даст бог, лет через пять. Но нам-то куда торопиться?... Следующее противостояние Марса и Земли будет лишь в следующем веке. А пока землянам осторожно формируют общественное мнение, которое даст о себе знать через несколько лет. Завтра тысячи людей посмотрят наш концерт, миллионы (в основном подростки, будущие колонисты), купят наш альбом, будут под нашу музыку пить, веселиться, заниматься любовью, играть в нарды, и у всех отложиться в голове что... как у нас в одной песне:
 «Ты не будешь вечно под землей,
   Ты ведь знаешь, что придет Герой,
   Ты же знаешь…
   что очень скоро Он придет,
   И Он растопит снег и лед»... — распинался мой марсианский друг, отбивая такт "Шери вумэн" ладонями по ляжкам, я же тем временем сформулировал новый вопрос:
— Значит, Правительство Марса дало вам денег, чтобы вы сделали соответствующую по духу концертную программу, выделило деньги на запись, и перелет до Земли, устроило вам знакомство со Стрепетом и Романовым, и вот так, потихоньку, толкает вас в спинку, верно?
— Это у вас на Земле все так делается — через жопу, но за деньги, — сказал Молот укоризненно. — У нас на Марсе очень толковое правительство, но слишком мало средств, поэтому все гораздо проще. Находят ребят с песнями о живой планете, у них уже есть цикл песен, есть желание, есть идея. По протекции правительства их зачисляют на корабль, летящий на Землю, в состав экипажа. Конечно, мы не полноценные космонавты, но все-таки у нас самая образованная планета. Мы с детства вынуждены разбираться в разных приборах, да и сам смысл нашего образования сводится к тому, что дети должны уметь делать то, что умеют делать их родители... А родители сам понимаешь: неспециалиста на Марс не пошлют…
— Дальше…
— Мы прилетаем на Землю, связываемся со Стрепетом, передаем ему привет и подарок от брата, он нас знакомит с Романовым, и вот я купаюсь на Луне. Так что все обошлось без особых затрат, хотя, если понадобиться, то Правительство обещало в случае чего помочь войти в первые строчки хит парадов… Только об этом, пожалуйста, никому… Вот примерно такая история. Как видишь — наше Правительство было и остается самым умным во всей Солнечной системе! — закончил мой собеседник, очевидно ожидая спора.
Спорить я не стал, так на это не было времени, и к тому же это было правдой.
Я был еще ребенком, когда Марс объявил о своей независимости. Безликое и загадочное Марсианское Правительство неожиданно заявило, что не намерено отныне подчиняться “бюрократической олигархии Земли, плохо понимающей нужды и чаяния далекой и чужой для нее планеты”. Конечно, ни одна из стран поначалу не хотела признавать то, что все их вложения в освоение Марса превратились в богатство нового государства. Однако вскоре выяснилось, что перенаселенной Земле Марс был нужнее, чем Земля Марсу, и многие люди, продав все, что можно продать, покупали вскладчину частные космические корабли и покидали Землю, устремляясь в Новую Америку. Да и общественное мнение (как я теперь догадываюсь — основательно подготовленное каким-нибудь проблемным подкомитетом независимости) было на стороне марсиан, поэтому ни квот, ни эмбарго, ни войны не было.
А было историческое заседание ООН 17 августа 2067 года, на котором планета Марс была включена в эту организацию как полноправный член. Марс, конечно, еще сильно зависел от Земли, но все же сумел доказать свою значимость. Причиной тому было много факторов, но самый главный, на мой взгляд, был факт возникновения нового общества, в котором уже начинают рождаться дети третьего поколения нового типа людей, рожденных в обществе без войн, дискриминаций и преступлений, поставленных в экстремальные условия, в которых специалисты высочайшей квалификации самых разнообразных специальностей вынуждены заботиться друг о друге, чтобы выжить...
...Хотя Мэри на борту “Лунного Плота”, помнится, имела на этот взгляд чисто астрологическое объяснение, которое я даже записал на Маску:
“Марс относится к планетам более высокого уровня, ибо расположен дальше от Солнца и поэтому подвержен очень сильному влиянию высших планет, особенно Юпитера, который после взрыва стал особенно активен. Это более сущностно включает человека в общественные движения, синтезирование внешнего и внутреннего мира индивида происходит под влиянием кармических программ больших планетарных эгрегоров путем прямой связи с космическим сознанием. Кроме того, планета Земля для Марса символизирует тот же принцип проявленной энергии, что и планета Марс для Земли, но при этом в натальной карте марсианина она не удаляется от Солнца больше чем на 33 градуса, а значит нет таких напряженных моментов, как квадрат и оппозиция, (есть, правда, ундециль, но это все же минорный аспект), а значит у людей меньше проблем с тем, куда направить энергию своей воли. Что же касается Венеры, и Меркурия, которые практически не выходит из орбиса соединения с Солнцем...” — и т.д. и т.п...
— А что за подарок вы превезли Стрепету? — ухватился я за соломинку, когда понял, что опять не узнал для себя ничего интересного.
— Такая маленькая белая коробочка, а в ней — Красный Орешек. Какая-то наркота, я ее не пробовал, Кирилл говорил, что на Земле ее не пробовал никто – новый сорт какого-то растения. А он как-то узнал о нем, вот и решил достать — он любит всякую экзотику. Мы даже не знали что везем — думали просто сувенирное семечко для рассады. А он как повез нас к себе в замок – схавал половину орешка, будто боялся чего, только и успел, что включить автопилот... Кстати, машина у него, хочу заметить…
— Знаю-знаю, дальше что было?
— Да ничего. Мы спрашиваем – чё да как. А он: «Да так, — говорит, — пока не торкнуло». Ну мы и поняли, что к чему.
— И что?
— Ничего. Сидел в машине, в небо глядел, пропал куда-то, мы все ждем чё с ним будет, а он сидит и в небо глядит как робот в отключке, ни на кого внимания не обращает. Мы уж подшучивать начали, а он вроде как не слышит. Потом ничего, очнулся, огляделся, “Спасибо — говорит — ребята, отличная штучка”. Мы все давай его спрашивать, чё да как, а он говорит что: “Небо в алмазах видел” — я до сих пор не могу понять, что он имел в виду, наверное это что-то из “Битлз”: есть у них песенка про Люси...
— Нет, это расхожее земное выражение, дальше-то что?...
— Да ничего, всю дорогу молчал. Мы как встретились, он был такой... приветливый, разговорчивый, а тут всю дорогу почти не общался с нами. По телефону звонил несколько раз, да почти ничего не говорил или нес какую-то чушь, мы даже и не поняли ничего, а иногда и вовсе — молчал и улыбался. Только когда к замку подъехали, зачем-то сказал, что давно не играл в это… тотализадор, мы, конечно, спросили что это такое, он нам рассказал, и пошло-поехало, снова стал как прежний. Потом нас встретила его жена, мы сели за стол, выпили, Сверло песни пел, я ему на гитаре играл...
— Как ты думаешь, покушение связано с тем, что ваш вояж идет под патронажем Правительства Марса?
— Вряд ли. Кому надо, думаю, знают, зачем мы прилетели. Если бы они хотели нам помешать, то покушались бы на Романова или проще — на нас.
— Тогда может быть это как-то связано с этим красным орехом? — спросил я на всякий пожарный.
— Не думаю, но мне кажется, от этой наркоты реакция становится лучше — как-то уж больно лихо он этого негра грохнул... Сверло даже понять ничего не успел, как получил по яйцам, я — по балде, а Кирилл достал свою пушку, “бух” — и все. Причем видел-то он еще меньше чем мы — он ведь находился с другого борта машины... Мы даже в штаны наложить не успели... Сверло так и так собирался, а после этого окончательно решил стать бабой. Ему Кирилл помог с деньгами на операцию, как он сказал — “за причиненный моральный ущерб”… будто это он виноват в покушении… Сверлу помог с операцией по изменению пола, он теперь у нас будет не вокаллер, а вокаллерша… и псевдоним менять не надо… — хмыкнул Молот, как бы стесняясь за своего коллегу и давая понять, что уж он-то всю жизнь будет мужчиной.
— А мне — я уже говорил: наколку блуждающую посоветовал. Жаль — я ее на спину сделал, ты мне скажи, она там действительно движется?
“ Ага, батенька, вопросы задавать начинаешь...” — отметил я.
Впрочем, и по времени Порошку Правды уже было пора заканчивать свое светлое дело.
— Движутся. И Фобос, и Деймос.
— Хорошо заметно?
— Хорошо, даже без телескопа видно.
— А Марс вращается?
— Не обратил внимания, но думаю, что не обманули... Слушай, Артем, а я тебя не задерживаю? Тебе вроде как выступать?..
— Ой, действительно! Я и позабыл совсем...
— Просто травка хорошая...
— Да... спасибо, но я, пожалуй, пойду...
— За это “спасибо” не говорят... ну, давай… Удачи! — сказал я.
Он протянул мне руку, и я пожал ее. Странно, хотя и возможно, что он ничего не слышал об эпидемии атипичной чесотки, свирепствовавшей на Земле год назад и сделавшей этот обычай крайне непопулярным. Пожимая его руку, я подумал о том, правильно ли поступил, что не дал ему Стирателя Памяти. Но, посмотрев ему в след, на его счастливый, по особенному легкий бежок, мне стало приятно, что не пришлось опять травить этого юношу еще раз, а обойтись марихуаной, которую он рано или поздно все равно бы попробовал. Да и концерт (и, самое главное — пьянка после него) окончательно сотрут воспоминания обо мне, оставив лишь легкие образы о приятном разговоре.
— Молот! — окликнул я его.
Он виртуозно развернулся в прыжке, на его лице сияла блаженная улыбка.
— Перед концертом ни за что не настраивай гитару, запутаешься!
— Не запутаюсь, Романов подарил нам тюнер!
“ Ну, смотри...” — подумал я, поманив к себе робота-официанта.
Взяв себе еще шампанского и символично (словно Молот был все еще рядом, и мы продолжали пить за царскую особу) выпустив из него газы, я неторопливо выпил за выполнение своего обещания, данное Клиенту. Потягивая мюзле, я думал о том, что не смотря на то, что я все больше и больше узнаю о Стрепете, мне никак не удается обнаружить источник, откуда исходил заказ на его убийство.
“Поговорю с Пахаринной об этом “красном орешке”, может, что и прояснится”, — решил я, избавляясь от следов Порошка Правды в бокале Молота.
Полет на Луну окончен. Я узнал все, что мог узнать о Стрепете от марсиан и теперь осталось лишь зайти к себе в номер и спрятать запись нашего разговора, чтобы при необходимость отчитаться перед Пахаринной. Правда, был еще Романов – но он едва ли расскажет что-то новое без Порошка Правды. А пичкать его Порошком – слишком опасно, он не этот увалень с Марса, который даже не понял, что произошел допрос.

У самых дверей моего счастливого четвертого номера (правда, в Японии (за которую я сейчас рублюсь в «Цивилку») этого числа бояться как огня, но мы же не в Японии) меня окликнула Мэри:
— Мистер Злюка, вы не хотите посмотреть концерт вашего приятеля?
Я обернулся. Девушка с обложки “Луна-Мода” шла ко мне и вызывающе улыбалась.
— А что на это говорят твои звезды? — проворчал я, набирая код замка двери.
— Это зависит от личной проработки твоей карты рождения.
Она впорхнула вслед за мной в апартаменты и плюхнулась на кровать.
— Ваша критика о жесткости мягкой мебели признана правильной и конструктивной… — ворковала она, когда я шел к компьютеру за компакт-диском.
— Послушай, Мэри, я понимаю, к чему ты клонишь, и с удовольствием... — и вот ту-то судьба и показала мне свою фигу, ткнув в лицо пустотой дисковода. Я стоял, растерянно глядя на него, ещё не поняв, что случилось.
— Я уже заказала новую мебель для нашей комнаты... — весело щебетала птичка, пока я прикидывал, как это могло произойти.
— Мэри, кто здесь был до меня?
— Когда?
— В последние полчаса.
— Ты же знаешь строгость порядков моей гостиницы — код от двери знает лишь постоялец и коридорный робот. То есть только мы трое. А что случилось?
— Ничего — сказал я, вызывая робота.
— Да? А мне показалось, ты что-то ищешь.
— Да, и если этот диск взяла ты...
— Диск? — спросила она удивленно, но я почувствовал еле уловимую фальшь ее голоса и тонкое притворство.
— Да, и я вижу — ты не очень удивлена, поэтому если его взяла ты, то давай по-хорошему… Войдите!
  Глазастое чудо на колесиках — робот-портье мягко въехал в номер, шурша по ковровой “лепне” своими чудо-колесиками.
— Дорогой, ты так расстроен из-за какого-то диска, не хочешь ли ты покончить жизнь самоубийством?.. Это сейчас так модно — Плутон в Овне очень благоприятствует...
— Кто заходил в эту комнату последние тридцать минут? — спросил я робота.
— Только владелица гостиницы — промычал робот голосом педика, и Марина даже изменилась в лице.
— Что-о-о-о??? — спросила она удивленно, но все-таки чуточку фальшиво.
— Мэри, прошу тебя, отдай мне диск, я тебе потом все объясню, — сказал я как можно тверже и убедительней.
— Повторить последнее сообщение! — скомандовала Мэри роботу, и тут начался спектакль, в котором мне выпала доля недовольного зрителя, хотя мастерство актрисы превзошло все мои ожидания.
Роботу досталась малословная роль — он гнусавил одно и тоже, утверждая, что главная героиня была тут совсем недавно. Сама же героиня, то угрожая роботу деструкцией, то обращаясь к единственному зрителю, (и умоляя меня не верить в это недоразумение), несмотря на очевидность улик, продолжала утверждать обратное, а зритель, не утруждая себя репликами и не дожидаясь финала этого фарса, собирал свой чемодан и уже тянулся к выходу.
— Макс, неужели ты вот так уйдешь, поверив не мне, а этой жестянке? — произнесла она, когда я уже был в дверях.
“Этюд “Обида” — подумал я. — “Наверное, это ее любимое амплуа”.
— У вас много общего, и в первую очередь — отсутствие сердца. Однако в отличие от тебя он не умеет лгать, — сказал я и вышел прочь.