Побочный эффект - глава 17

Глава 17.


У входа в ресторан его встретили двое незнакомых, которые, однако, знали его в лицо. Приветливо поздоровавшись с ним («Шестерки» — понял Лео), они проводили его на второй этаж.
Лео пришел на встречу без опоздания, но и не «чуть раньше», как того советовал ему кореец Ким. Мало ли, что так у них принято, перебьются. В конце концов, здесь им не Корея. Все эти условности, недосказанности, вся эта восточная «золонитная непрошитость» была ему не по нутру.
Была бы его воля – он бы вообще не стал бы связываться с корейцами, да куда деваться? Больше никого нет. Так что, хочешь не хочешь, пришлось выслушать от Кима целую лекцию о том, как надо вести себя на встрече: одеть черный или серый костюм, неяркий галстук, белую или черную сорочку, здороваться первым, вести себя скромно, но достойно, а слово «нет» не произносить вообще – даже если ни о чем не договоришься.
— Это как это? – удивился Лео. — А если и впрямь ни о чем не добазаримся, мне что – сказать им: «Да»? «О-кей!»?
— Говори что хочешь, только не произноси слово «Нет»… — настаивал кореец. — Скажи: «Надо подумать», или – «Возможно, ваши условия будут для нас приемлемы в обозримом будущем», или просто — «Может быть». Но слово «Нет» не говори никогда, даже когда будете говорить на отстраненные темы.
— А че так?
— Понимаешь… У нас это не принято, говорить «Нет». Его даже врагам не говорят, а во время переговоров – тем более. В последние годы так вообще стало своеобразной игрой – вынудить собеседника сказать «нет» по какому-нибудь пустяку. Если это удалось – значит он проиграл встречу.
“Что ж, на крайний случай скажу “аниё” — решил Лео, надеясь, что до этого не дойдет.
На втором этаже не оказалось никого, кроме седого старика в спортивном костюме, что сидел за низким столиком возле окна. «Шестерки» тормознули на лестнице, Леонардо прошел зальчик и подошел к старику.
— Чоим вэпке сыпнида! —  произнес он, чуть кланяясь, выученную несколько часов назад фразу, стараясь придать голосу корейские интонации.
Эти непонятные и незвучные для Леонардо слова произвела на старца магическое действие. Пожилое, покрытое иероглифами морщин лицо вдруг сбросило надменную отрешенность, и губы, что, казалось, навеки застыли в саркастической гримасе, неожиданно озарились искренней, добродушной улыбкой. Чо Джэ Хён — так звали старика — немедленно вскочил, поклонился Леонардо, и что-то радостно лопоча в ответ на своем птичьем языке, указал на стул напротив себя.
  “Для начала неплохо, — подумал про себя Лео, присаживаясь. — Интересно, что начнется, когда я на прощание скажу ему… как там… а, “Анёнхикесепсиё”? — инсульт, однозначно...”
— Что хотите заказать? — радушно спросил старик по-русски, совершенно без акцента.
— Что-нибудь на ваш вкус, — ответил Лео, улыбаясь и с облегчением думая о том, что не придется говорить на интере, который он знал весьма посредственно. — Я знаю вашу кухню, у вас все вкусно, хотя и очень остро...
— Да… сколько живу, столько и слышу это от вас, европейцев. Я попрошу сделать Вам без перца...
Лео вспомнил, как однажды попробовал в таком же вот корейском ресторане кальмары в красном перце, которые, на поверку, оказались «Красным перцем с кальмарами» и потому, мягко улыбнувшись, скромно произнес:
— Да, пожалуй, это было бы неплохо...
И расслабился.
Теперь, когда разговор уже начался, можно было и расслабиться. Для начала нужно было попробовать не менее половины блюд, чтоб не обидеть хозяина (какое счастье, что старикашка сам предложил сделать их без этих долбанных корейских приправ!), и лишь потом прейти к делу…
А сейчас, пока официанты ставили на стол пап, ким-чи, соллонтан и прочее кук-си, можно поговорить об отвлеченном.
Хозяин рассказал гостю, как они вместе с их общим знакомым Кимом еще мальчишками заработали свои первые деньги во время объединения Северной и Южной Кореи, а гость теплым словом помянул того же Кима, который научил его есть палочками.
Но вот стол накрыт, и Лео, зная порядки и правила, а потому с утра ничего не евши, стал пробовать блюда, искренне нахваливая каждое.
Как утренний рассвет неторопливо разгоняет ночные тени, медленно превращаясь в день, так и их беседа от слова к слову становилась все понятнее и понятнее, а потому когда разговор обрел полную ясность, то тут Лео услышал нечто такое, что привело его в уныние. Да, Лео искал двоих толковых людей, а ему за те же деньги предлагали троих. Однако вместо людей бывалых Леонардо пытались всучить какую-то шваль…
— Вы думаете, что отмороженная шпана сможет осилить столь сложное дело? — спросил Лео, отставляя пиалу с недоеденным рисом. — До этого работал профессиональный киллер, но даже он не справился… Зачем мне этот риск? В настоящем деле эти парни не были ни разу, и если они облажаются — греха не оберешься.
— Способность и надежность проверяется практикой, а не рекомендациями — произнес старик, делая знак кому-то за спиной Лео. — Чудесный вид, не правда ли?
Лео посмотрел в окно. Пустынная узкая улица, затянутая в ткань витринных огней, ни души.
— У меня сегодня важный день, — мягко сказал старик. — Сегодня меня должен повидать один мой заклятый друг, которого я давно искал...
И тут, как салют в ночном небе, в памяти Лео вспыхнуло фраза, небрежно оброненная Кимом: “ Мой дружок Чо нашел своего должника, и собирается отпустить его с миром... Вот я и договорился, чтобы он и наш заказ к нему пристроил...”
Холодная волна озноба с головы до самых пяток пробежала по Леонардо, когда он понял, что сейчас должно произойти. Он уже много раз думал о том, во что он ввязался, представлял себе, как Это может случится, но чтобы самому быть свидетелем, самому увидеть Смерть...
За окном из переулка выехало старое авто. Оно затормозило на противоположной стороне улочки как раз напротив их окна, и Лео от чего-то подумал: «Катафалк»…
— Я очччень многим обязан одному моему товарищу... — мягко продолжал кореец как уже бы для самого себя, глядя в окно и прокручивая в памяти что-то. — Думаю, что сегодня я сполна верну ему свой долг…
“Смерть пришла и ушла из таверны“ — вспомнил Лео откуда-то.
Тем временем из машины, по-деловому осматриваясь, вышли трое молодых парней, внешний вид которых вряд ли мог привлечь особое внимание. Обычные лица, обычная молодежная одежда из безразмерных курток, балахонов, марсианских рубашек, живописных футболок, полистампа и широченных штанов, под которыми наверняка прятались тяжелые башмаки.
Обычные люди – то ли студенты, то ли наркоманы, толи безработные, то ли свободные художники или же просто музыканты, а может – и все сразу. Таких, как они, можно увидеть на каждом углу. И только для них эта мешанина деталей одежды была открытой книгой, в которой можно было прочесть все о ее владельце: из какого ты «прайда», «фирмы» или «банды», чем занимаешься, какие разделяешь взгляды, какую музыку слушаешь и какие употребляешь наркотики.
Лео сам несколько лет назад мало чем отличался от них, но уже не успевал за быстротечной молодежной модой. Потому все, что он мог бы сейчас сказать наверняка это то, что ребята – с западных окраин Города и не любят черных. Как, впрочем, и желтых…
Однако, когда платят хорошо и сразу, то можно погорбатиться и на корейцев.
Что-ж… Обычный подход к жизни. Да это и были обычные, самые обычные прохожие, и если всматриваться в их неуловимую скованность, нарочитые движения и излишне вольную походку, то и тогда вряд ли догадаешься, зачем они тут.
Но это если думать, а Лео же чувствовал, что сейчас будет.
Трое, деловито, словно в кино, оглядываясь по сторонам, подошли к капоту машины и открыли его. В капоте лежал азиат неопределенного возраста в испачканной кровью одежде, его рот был заклеен серебристым скотчем, таким же скотчем были обмотаны руки и ноги несчастного. Самый мелкий из троицы ткнул его кулаком в живот, что-то сказал ему и показал пальцем в окно, где сидел старик и Лео. Азиат посмотрел в их сторону и замер, очевидно – увидав старика.
Лео вдруг почувствовал, как предательски дрожат его руки, а тем временем троица еще раз, картинно, словно в плохом боевике, посмотрела по сторонам, и, как по команде, выхватила пистолеты с глушителями. Они выпустили по 3-4 пули, человек дернулся несколько раз, и замер, продолжая смотреть помертвевшими глазами в окно, где сидел его палач.
Лео показалось, что этот несчастный смотрит на него, словно осуждая за то, что он оказался лишним свидетелем этой казни. Он едва сдержался, чтобы не отвернуться, пока наконец через несколько долгих секунд один из киллеров, тот, самый мелкий из них, что начал стрелять самым последним, шестерка и трус, захлопнул капот.
Они быстро сели в машину и растворилась во мгле подворотен.
“А смерть все уходит, и никак не уйдет из таверны...”
— Что? — спросил кореец как ни в чем не бывало.
Леонардо посмотрел на старика — тот был спокоен, как камень. Казалось, случившееся не произвело на него ровным счетом никакого впечатления.
— Нет... ничего... — ответил Лео, заметив, как дрожит его голос.
Старик улыбнулся и, демонстрируя свое самообладание, весело произнес:
— Ай-яй-яй, молодой человек! На переговорах с нами нет слова “Нет”!
«Поймал меня старикашка, поймал... — спохватился Лео. — А ведь Ким предупреждал».
— Извините.
— Ничего страшного, так что вы там цитировали? Кажется, что-то из Гарсии Лорки?
— Совершенно верно. Хорошо, что напомнили, а-то я голову ломал, откуда это. Спасибо... – сказал Лео и, вспомнив, какое действие производят на собеседника корейские слова, добавил:
— Хасамнида!
— Не за что, — ответил старик, продолжая покровительственно улыбаться и откладывая в сторону палочки для еды. — Ну, как Вам мой ужин?
Лео помолчал несколько мгновений, собираясь с мыслями, и, снова взяв пиалу в предательски дрожащие руки, произнес как можно тверже, будто и не случилось ничего:
— У Вас действительно отличная кухня. Все было просто замечательно, Ваши повара изумительные мастера своего дела. У меня только одна просьба — чтобы мое блюдо наверняка удалось, давайте добавим немного специй… В конце-концов, это же корейская кухня, не так ли?…