ступени

      Толик, как и все молодые люди, мчался по ступеням вверх, ну, просто возносился. И было от чего. Он блестяще окончил школу, набрал больше других баллов при поступлении в вуз, потому и поступил без проблем на экономический факультет.  «Такая специальность, что без работы не останешься», - говорили ему родители. Учёба давалась легко, можно сказать, что Толик перепрыгивал через две ступени, как он любил делать, поднимаясь по лестнице, несмотря на то, что в доме был лифт. Вперёд! Только через две ступени!
       На втором курсе института он вдруг влюбился. Сначала это казалось несерьёзным, учёба только началась, впереди радужные перспективы – и вдруг… А девушка была не из их вуза, она вообще не была студенткой, но что-то случилось с Толиком, когда он её впервые увидел, что-то перемкнуло, как говорится… Он подошёл к молоденькой девушке, продающей пирожки на углу улицы.
        - Простите, а как вас зовут? - обратился он.
     Повернув огромные карие глаза в его сторону, девушка спокойно спросила:
        - А пирожок купите?
        - Ну, конечно, - Толик полез в карман за мелочью, но он не смотрел в руку, когда мелочь оказалась в ладони. Он смотрел на девушку. Протянул деньги и снова спросил:
        - Так как же вас зовут?
        - Не думаю, что вам понравится моё имя. Меня зовут Фира, - и молоденькая продавщица обратила лицо к другому покупателю, подошедшему к лотку.
        - Берите пирожки, свежие, вкусные, горячие, - сказала она, принимая деньги.
       Толя отошёл в сторону, озадаченный.  «Фира. Что бы это значило?» Потом он как будто забыл об этой встрече, но ненадолго. На следующий день лоток на колёсиках снова остановился у выхода из института.  Кому же ещё покупать готовые пирожки, если не вечно спешащим и голодным студентам! Толя снова встретился глазами с продавщицей, теперь он заметил, что она в белом халатике, голову покрывала белая шапочка, и чувствовалось, что под этой шапочкой копна волос, Толя  опять увидел огромные, казалось,  перекатывающиеся в белом молоке карие глаза. Он снова купил пирожок…
       - А вы мне, между прочим, не сказали, как вас зовут, - начала разговор первой на этот раз  девушка.
       - Меня зовут Толик, Анатолий, если полным именем.
       - А по отчеству как?
       - Ну, зачем же так официально? Анатолий Васильевич я…
       - Приятно познакомиться. А я Эсфирь Михайловна.
       - Здорово! Я с таким именем ещё не встречался. Значит, Фира - это короткое имя?
       - Конечно. Читайте Библию, ещё и не с такими именами встретитесь.
      И вдруг Толя, как в воду прыгнул.
       - А что если мы с вами встретимся вечером после работы?
       - Можно, конечно, но тут столько ухажёров, что, боюсь, не вышло бы у вас конфликта со своими же студентами, Анатолий Васильевич.
      - Ничего. Мы – псковские, мы пробьёмся!
       И Анатолию пришлось бороться за Фиру не на шутку. Ухажёров и в самом деле оказалось много, некоторые даже из его курса. Но Толя был упрямым, а Фира, между тем, нравилась ему всё больше и больше. Он провожал её домой на съёмную квартиру, катил вместо неё лоток, с ними сначала ходило пять человек из группы Толика, все провожающие. Всё смехом, смехом, потом стало четыре провожающих, потом осталось трое. Эти три кавалера продержались дольше всех. Мишка, Андрей, Володя и он, Толик. А потом как-то устроили вечеринку в общежитии. Ребята накрыли стол, как сумели, картошечку отварили, селёдку почистили, бутылочку, конечно, поставили, в тот вечер они пригласили Фиру в гости. И она пришла со свежими пирожками, как оказалось, она сама  пекла их дома, а лоток брала напрокат.
       Посидели очень хорошо и, наконец-то, решили, шутя поженить Толика как самого преданного поклонника девушки, и Фиру. Нарисовали ребята красивое «свидетельство о браке» и все трое подписали его как свидетели.  Всё прекрасно, но Толик хотел не понарошку, а на самом деле жениться на Фире. А тут нужно было преодолеть сопротивление родителей, они, конечно же, скажут, что глупо жениться, не успев окончить вуз. Пусть живут они в другом городе, пусть Толик чувствует себя вполне самостоятельным и состоявшимся человеком. Он привык прыгать по ступенькам вверх. Он сам будет всё решать!Только вперёд!
     - Скоро каникулы, - со временем сказал он Фире, когда провожающих больше не осталось, - поедем знакомиться к моим родителям.
     - Ну, ну, - ответила девушка, - посмотрим на это знакомство.
     - Ты думаешь, что мои смогут помешать нам быть вместе?
     - Думаю, Васильевич, думаю. Я вообще много думаю. Посмотрим. Как говорят, поживём – увидим.
     Наступил долгожданный срок, Фира пришла на встречу с Анатолием… и он просто замер.  Она была в красном платье, длинном, с какой-то тёмно-серой оборкой до земли, её чёрные густые волосы, теперь без всякой шапочки, тяжёлым клубком лежали на затылке. Красавица! Даже страшно  садиться с ней в обычный поезд. В вагоне ехали молча, дорога отнимала всего четыре часа. Не успели оглянуться, как прибыли на свою станцию, где Толика уже встречал брат, Виталий.
      - Знакомься, - Толик указал рукой на Фиру, - моя невеста.
      - Эсфирь Михайловна, - Фира протянула руку.
      Виталий смущённо вытер руку о штанину и бережно пожал протянутую ему кисть руки  с длинными гибкими пальцами.
      -  Меня зовут Виталий… Пойдёмте домой, мама ждёт.
      - А отец где? – спросил Толик.
      - Папа пошёл в магазин. Ты же только сегодня утром позвонил, что приедешь.
       Дома мама усадила гостью напротив окна и, казалось, замерла, не зная, о чём с ней говорить. Потом немного оправилась и спросила:
       - А вы учитесь, девушка, или работаете?
       - Я пока только готовлюсь к поступлению, а школу окончила в прошлом году. Мне труднее поступить учиться, чем другим.
       - Вам тяжело даётся учёба?
       - Нет, тут причина в другом…
       - Мам, - перебил Толик, - ну о чём ты спрашиваешь, – давай накрывать на стол. Гостья у нас не простая. И чтобы ты сразу же поняла. Вот… Фира – моя невеста.
       - Вы не беспокойтесь, Ксения Владимировна, я всё понимаю. Если не ко двору, так сразу и скажите.
       - Нет, нет, я так, просто не ожидала. Сынок, пойди, встречай папку, он пошёл в гастроном за угощением. И ты, Виталька, сбегай с ним. Мне поговорить нужно с Фирой.
      Разговор получился нелёгким. Ксения Владимировна всё расспрашивала, не против ли будут родители Фиры, если женихом у неё будет русский парень. Ещё Ксения Владимировна интересовалась, куда Фира пойдёт учиться, и сможет ли Анатолий окончить вуз, если женится так рано.
      Что касается родителей, то Фира сказала, что они уехали из страны в прошлом году, а она осталась, нужно было окончить школу, приходится пока трудиться, поступить с её паспортными данными в нашей стране сложно, но она всё равно не оставляет надежды пойти учиться, хотя и работу оставить не может…
      И тут пришли отец с сыновьями. Неловкость первого часа исчезла, когда началось застолье. И отец жениха, и брат смотрели на Фиру, как заворожённые. Она казалась им поразительно красивой и необычной в этом лёгком, каком-то праздничном платье. Закусив и выпив, отец, ещё довольно молодой мужчина, загорелый  брюнет по имени Владислав, как он представился, поставил на проигрыватель пластинку с танцевальной музыкой и тут же пригласил Фиру на танго. На эту пару стоило посмотреть! Оба оказались искусными танцорами, и когда пластинка прекратила своё вращение, Владислав поцеловал Фире ручку и проводил её на место с поклоном.
      - Ну, батя, ты даёшь, - только и молвил Толик, - как бы ты не увёл у меня невесту.
      -  Не болтай чепухи, - включилась мать. – Скажи лучше, как будешь учиться с молодой женой на иждивении.
      - Это я скорее буду на иждивении, - рассмеялся Толик, - Фира работает на совесть и зарабатывает достаточно. Сможем снять нормальную квартиру.
      - Тоже мужик нашёлся, - вмешался отец, - на иждивении жены собираешься жить?
      - Да ты что, батя, я тоже найду подработку. Я же перешёл на третий курс, есть заказы, не брошу я учёбу, не бойся!
      - Ладно, поглядим, - примирительно сказал отец. – Приезжайте, - обратился он к Фире, - с Вами танцевать – одно удовольствие, - он снова поцеловал ручку девушки.
       Вот так и закончилась первая встреча с родителями Толика. А дальше всё понеслось, как привык этот парень – через две ступеньки.
       Толик учился, Фира работала и посещала курсы шитья и дизайна одежды, очень скоро у неё появились заказы на пошив модных нарядов для женщин, и Фира теперь пекла пирожки только для Толика и его друзей бесплатно. Жили молодые в однокомнатной квартире недалеко от института, где Толя учился. К родителям Анатолия ездили два раза в год во время каникул. Со своими родителями Фира говорила по телефону, они жили в Израиле, устроились и, конечно же, приглашали молодых к себе. Они  обещали оплатить дорогу туда и обратно для первого гостевого визита, но пока Толик не завершил учёбу, об этом не стоило и думать. Анатолий, в самом деле, подрабатывал, он нашёл клиентов, которым нужен был толковый экономист, помогал работникам треста готовить годовой отчёт, короче, он уже наметил места, куда бы мог после окончания института устроиться на работу. Главное, ему там сразу же предложили отличные условия после окончания учёбы.
        Так всё и получилось, Толика взяли на работу в трест, он возглавил группу экономистов, зарабатывал прилично, стали отправлять деньги родителям Толика, ведь Виталий только начал учёбу. С каждым приездом домой, молодые встречали всё более тёплый приём. Родителей радовало то, что сын окончил учёбу, работает, одевается прилично, а невестка вызывала симпатию своим тихим голосом, роскошными нарядами, соседи  старались забежать в гости, когда приезжали молодые, хоть мимо пробежать, чтобы посмотреть на городскую красавицу-еврейку. Иногда допрашивали мать Толика, как, мол, согласилась, чтобы сын женился на еврейке.
      - А что, завидно? – задорно отвечала Ксения Владимировна, - как же – красавица, работящая, они не пьют, не жадничают, посылают нам деньги каждый месяц. Чем плоха она? А еврейка, не еврейка, господи, в наше время – какая разница!
     Жизнь, как локомотив, неслась, и ни разу не случилось даже пустяшной ссоры между Толиком и Фирой. Появился сын, которого назвали Михаилом, а через два года и девочка родилась, Леночка, Алёнка. Семья жила не бедно, собирали деньги на покупку кооперативной квартиры.
     Но тут что-то не заладилось у политиков, постепенно трест, где работал Анатолий, рухнул, многие заводы прекратили своё существование. Дети росли, а семья так и жила на съёмной квартире, и плата за аренду повышалась с каждым днём.
     Между тем, родители Фиры всё настойчивее приглашали к себе. «Мы уже не молодые, возраст даёт о себе знать, хотим видеть внуков, думаете, мы не знаем, что там у вас делается?! Сюда люди приезжают просто целыми кланами, те, у кого нет близких, достают документы, где написано, что их приглашают родственники, неевреи достают липовые справки о том, что у них прабабушка была еврейкой, только бы попасть сюда. Чего вы там сидите?! У вас же законное право на репатриацию. Здесь и дети получат все права, и работа найдётся, и мы поможем».
     В конце концов, Толя принял решение, ему так стыдно было сидеть на иждивении жены, которая вечно строчила на машинке и расчищала стол для того, чтобы разложить материал и скроить из него нечто необыкновенное. У Фиры заказывали наряды самые известные актрисы местного театра… Но всему этому пришёл конец, когда мать Фиры позвонила и сказала, что отец серьёзно болен, необходимо срочно приехать, «если Фира не хочет опоздать».
     Фира, несмотря на свою востребованность, в последнее время стала какой-то настороженной. Её несколько раз оскорбляли на улице, в почтовый ящик стали бросать письма с угрозами. Наконец, и она решилась: 
         - Поехали. У твоих родителей есть Виталик, живут вместе, а у моих, кроме меня, никого. Тем более что отец болен. Конечно, ты – голова, решать тебе.
         - Какая голова?! Сама понимаешь, как мне тяжело сидеть без работы на тех крохах, которые удаётся добыть! Ах, ладно, поехали. Попрощаемся с моими стариками, и – вперёд.
        И пошло – унижения, очереди в ОВИРе, взятки, чемоданы, багаж, опять деньги, оформление детских документов… И всё. Пока ехали поездом до Москвы, Толик неотрывно смотрел в окно. Было  грустно,  тяжело, только весёлые голоса детей отвлекали. Для них всё это было очередным приключением, чем-то новым, волнующим.
       - А что там растёт? Пальмы? И море есть? – пищала Алёнка.
       - Там есть ещё кое-что, - вставил свою реплику Миша, - там есть арабы, взрывают автобусы с людьми, там есть…
       - Хватит. Не пугай сестричку, - одёргивал сына Анатолий. – Люди живут, и мы будем жить, как все.
       Конечно, родители Фиры были счастливы, когда приехали такие долгожданные дети, внуки. Отцу Фиры стало легче... Скоро они помогли снять в Тель-Авиве квартиру из четырёх комнат для молодой семьи. Дети освоились быстрее всех. Каждая поездка на море в автобусе наполняла их счастьем до краёв.
         Толик нашёл пока только подсобную работу на строительстве. Но  это в его возрасте  было пока нетрудно, а Фира привычно села за машинку. Наряды у неё заказывали в основном, «русские», такие же, как они, приехавшие из бывшего Советского Союза. Местные дамы не носили красивых нарядов. Одевались скорее практично, чем нарядно, чаще всего на улицах встречались женщины с платками на голове и в босоножках без каблуков на ногах, а Фира не сразу научилась отличать еврейку от арабки, так были похожи эти женщины. Что касается молодёжи, то большинство  не придерживалось строгих правил, девушки одевались ярко, не покрывали голову, иногда только носили кокетливые шляпки.
      Фира как-то очень быстро загорела, хотя на пляж ездила редко, она загорала даже по пути в магазин. Сразу же после приезда Фиру стала мучить одышка, врачи поставили диагноз  –  астма. Очень скоро Фира стала  смуглой, её аккуратный носик с горбинкой как-то заострился, лицо похудело, она всё больше стала походить на местных женщин, с ней иногда заговаривали на иврите и удивлялись, что она не понимает.
        Дети росли, уже вложен был первый взнос в банк, и семья вселилась в свою новую квартиру, за которую им предстояло расплачиваться целых 30 лет. Фира посмеивалась:
       - Значит, нам теперь придётся прожить не менее тридцати лет, чтобы детей не выбросили на улицу из квартиры.
       -  А ты не сомневайся. Проживём! – Толик был настроен оптимистично. – Работа есть, дети сыты, одеты, обуты, учатся. Чего нам ещё нужно?!
        Время шло, старший сын прекрасно проявил себя во время учёбы в Университете, его направили на стажировку в Америку. Это было так неожиданно, так престижно. И хотя Фира волновалась, но решение приняли в пользу поездки, не отказываться же от такого предложения! Между тем, младшую, Леночку, Алёнку, призвали в армию. Служба в армии  считается тут почётной обязанность не только на словах…
        Лена прекрасно знала язык, отличалась способностями в работе с компьютером, она вскоре оказалась на службе в штабе армии.
      А Фира продолжала худеть, она тяжело болела. Врачи говорили, что такие приступы астмы, какими страдала теперь Фира, типичны для приезжих, людей, которые плохо переносят жару. Фира часто задыхалась, и с каждым разом ей было всё труднее останавливать приступы. Голос её стал хриплым, сама она была худой, но живот, казалось, был наполнен водой, ей стало трудно ходить. Толик после работы спешил домой, по пути покупал фрукты, конфеты, он старался развлечь Фиру, отвлечь её как-то… 
          Соседи по дому шушукались.  «Везёт же некоторым! Такой красивый мужчина, а всё в дом, не присядет ни на минутку, всё спешит к своей Фире, а она, как коршун, сидит, сипит, нос крючком. Ну, Баба Яга настоящая! А волосы – просто кудель какая-то, серые пасмы. Не пойму я никогда этих мужиков!» Но Толик ничего этого не видел, для него Фира оставалась прежней, пугала только её болезнь. Ему становилось  всё страшнее.
      Из дому пришло письмо, что мать при смерти, нужно было ехать, а Толик боялся оставить Фиру одну. Но ехать всё же пришлось. Когда там всё закончилось, и мать похоронили, Толик возвратился, он застал Фиру в плохом состоянии, присматривала за ней специальная медсестра, назначенная больничной кассой этой пациентке из-за её тяжёлого состояния. Увидев мужа, Фира улыбнулась глазами, и он прочитал в них тоску, Фира понимала, что умирает… Она  сказала шёпотом: «Успел, Толик».  Приехала в отпуск Алёнка, испугалась, посмотрев на мать.
     - Папка, она умирает?  Бедная… Как можно терпеть, когда нет воздуха, чтобы дышать?! – и заплакала.
      Медсестра вызвала Толю в прихожую и сказала, что его жена долго не протянет. Ужас охватил Анатолия. «Ей же только пятьдесят два года!» В ближайший день он достал какой-то особый ингалятор, за который выложил всю свою зарплату.  «Моя мама умерла в 78лет, - думал он, - а жена ещё молодая. Неужели ей нельзя помочь?» Один из врачей – светило медицины, которого пригласил Анатолий,  сказал, что раньше можно было бы помочь этой женщине, если бы удалось поменять климат, а теперь – поздно, назначил откачку воды из живота, на несколько дней стало немного легче…
       Толик уволился с работы, он не оставлял Фиру ни на минутку, ухаживал за ней как преданная сиделка, менял специальные прокладки, казалось, не испытывая брезгливости, кормил Фиру с ложечки, читал ей вслух… Он вдруг понял, что кроме Фиры у него никого нет.  Дети к тому времени уже создали свои семьи, вокруг – никого.  Жена – самый близкий ему человек, и что он будет делать, если он потеряет её, Толик не знал…
         А потом Фиры не стало… появились люди в чёрном, они  заставили Толика похоронить Фиру в день её смерти.  «В традициях еврейского народа – предавать тело покойного земле в тот же день, когда человек умер», - твердили они. Толик не возражал, но  не мог ничего делать. Он враз постарел, зарос… Приехала Леночка, они вместе с Анатолием сидели «шеву» - семь дней после смерти близкого человека нужно было сидеть на полу, не есть, не разговаривать, только пить воду… Сын приехал на похороны, но Толик не смог перекинуться с ним даже парой фраз…
     Всё для него потеряло смысл. Дочка помогла поменять четырёхкомнатную квартиру на двухкомнатную. «Тебе же не нужны такие хоромы, папа?» Анатолий вдруг понял, что он опускается куда-то вниз по ступеням. Сначала дочь помогла благоустроить квартиру отцу, потом он вышел на прежнюю работу, где его не сразу узнали, от энергичного труженика не осталось ничего. Толик отбывал часы, он замкнулся в себе, ни с кем не разговаривал. Вскоре хозяин, строительный подрядчик, вызвал Толю на разговор.
        - Понимаешь, у меня бизнес, а ты не работник. Иди на пособие. Что делать? Ты вообще ещё молодой мужик, но после смерти жены ты совсем сдал. Так нельзя.
        - А как можно?
        - Ну, не знаю, тут люди и в семьдесят знакомятся, женятся.
        - Ладно. Пойду на пособие. Я сам понимаю, что с меня толку мало. Пока!
         Потом Толик устроился сторожем на завод, брал с собой бутерброд с колбасой из «русского магазина», сидел в бытовке, дремал, думал.
       Всё. Жизнь закончилась… Вот я уже сторож в 55 лет, мне уже предложили хостель, но это та же общага. Сборище беспомощных стариков и старух. Лучше в парке в картонной коробке жить! Дети, дети, какой толк во всём этом. Виталька, братишка,  зовёт, говорит, возвращайся, раз жены нет… А как возвращаться. Кому я там нужен? Вниз, вниз… поехал я с ярмарки…
       Спустя десять лет Толика нашли спящим вечным сном… К тому времени он жил в хостеле, он обычно трудно засыпал. А в тот день он принял снотворное и заснул, ему снилась Фира такой, как была тогда, когда ехали знакомиться с его родителями…
      Она была в том самом красном платье с тёмно-серой оборкой, чёрные волосы тяжёлым узлом лежали на затылке. Толик улыбался. Он поленился подняться, чтобы выключить телевизор, он слышал сквозь сон какую-то музыку… И спасительный сон охватил его…
     В своё время он еле добился, чтобы его не будили по утрам, так как он страдает бессонницей и засыпает только под утро. В хостеле же принято проверять утром, жив ли постоялец, дежурный по утрам стучит в каждую дверь.  Толик сердился:  «Подумаешь, ну, умру, ну, найдут меня не в восемь утра, а в двенадцать часов дня!»  Его и нашли в двенадцать часов, телевизор был включен, на экране какой-то мужик играл на гармошке кадриль…