Главам 14. Возвращение на дачу...

 Возвращение на дачу и происшествие в привокзальном скверике. 

 Утром мы, естественно, проспали. На Белорусский вокзал принеслись перед самым  отходом электрички. Втиснувшись в переполненный вагон, мы с Лёхой, наконец—то, с облегчением вздохнули: на матч века успеваем. В этой утренней суматохе я не успела ни позвонить Ане, ни рассказать Лёшке  о вчерашнем звонке Маринки Загрядской.  Всё—таки, я какая – то очень ненаблюдательная: сто лет знаю и Маринку,  и Антона,  и Лёху. И никогда не обращала внимания, что Загрядская положила глаз  на Алексея. Бедный Тоха убивается по своей королеве, а она по его другу сохнет! Впрочем, может быть, что и не сохнет вовсе. Просто Загрядская из тех дамочек,  которым требуется обожание всей мужской половины человечества. Она даже не предполагала, что её однокласснику может понравиться кто-то, помимо нее.
    Такая вот «собака  на сене». Меня даже зло взяло. По какому такому праву она  требует от меня отказаться от Лёхи! Даже не подумаю. Хочет войны – получит!  За этими мыслями я не заметила, как наш путь подошёл к концу.
 - Ириш, наша станция,- из   состояния глубокой задумчивости меня  вывел Лёхин  голос. – Ира, ты о чём-то  со вчерашнего дня думаешь. Что—то не так  с обследованием? Расскажи мне, пожалуйста.
- Лёша, обследование прошло нормально. Я не обманываю. Неужели ты думаешь, что Костя разрешил бы мне играть, если бы его хоть малюсенькая деталька насторожила?  Не в этом  дело. Просто я не знаю, как тебе преподнести то,  что на меня вчера свалилось. Да я и твоей реакции боюсь. Ты  у меня парень горячий. Как  бы кому рожу  не набил... -  я многозначительно понизила я голос.
        - Некрасова, тебя на пять минут нельзя оставить – ты себе приключений на одно место найдёшь. Что опять не ладно – выкладывай!
      -  Я пока  не готова, не знаю, как тебе сказать, да и стоит ли говорить...
      - Ты, кажется,  сказала, что любишь меня? Или я ошибся?
      - Лешенька, но...
      - Никаких «но»!- твёрдо сказал Лёшка.- Рассказывай. У нас не должно быть каких-то  секретов друг от друга. Слушаю тебя.
      -  Хорошо. Сейчас выйдем из электрички, где-нибудь присядем, и я тебе всё расскажу, мой грозный повелитель!
     - Не язви, я должен знать, что тебя волнует. А вдруг тебе угрожает опасность или нужна моя  помощь?
   На ходу перекидываясь словами, мы перешли пути и добрались до маленького  скверика  за  станционным зданием. Язык не поворачивается назвать этот  теремок вокзалом.  Сквер был пуст. Это пришлось как нельзя кстати: никто не помешает разговору.
 - Слушаю,- ещё раз  каким-то противным менторским тоном произнёс Лёха.
- Лёша, а давай попроще лицо сделай, а то я, как на допросе.
- Ира, я вытягиваю из тебя  информацию клещами. Если бы ты не хотела, чтоб я знал,  то давно бы что-нибудь придумала, чтоб я отвязался. А так, я же вижу, что просто не решаешься завести разговор. Не думай о моей реакции: с ней мы как-нибудь разберёмся.
 - Короче, Филатов, у меня, оказывается,  есть соперница, и очень грозная и серьёзно настроенная, - на одном дыхании выпалила я.
 - Чего-о-о ? – и Лёха захохотал. Отсмеявшись, он  продолжил.- С чего ты взяла?
 - Она мне звонила.
 - Кто – она? – у Лёшки было такое недоумённое выражение лица,  что теперь пришла моя очередь смеяться.
 - Кто-кто? Сильно влюблённая поклонница, решившая остаться неизвестной. Она не пре-дставилась, но всячески пыталась меня убедить, что ты всецело принадлежишь только ей.
- Господи, даже ума не приложу, кто это мог бы быть... – пробормотал Лёшка. – Ну, ты же не думаешь, что у меня кто-то есть, кроме тебя, ты же меня, как облупленного, знаешь.
-  Не оправдывайся, коварный! – я театрально закинула голову и изобразила трагические рыдания. Лёшка внимательно посмотрел на меня, видимо, он  понемногу отошёл от свалившейся на его бедную голову информации  и  понял, что я прикалываюсь. Его напряжённый взгляд постепенно  смягчался. Ура! Интеллект победил эмоции!  Это был верный признак того, что  Алексей о чём-то догадался.
  - Ирка, ты её вычислила?
 - А то!
 - И кто же эта злыдня?
 - Ты не поверишь, но это Загрядская.
      И тут я в общих  чертах  передала содержание звонка Маринки. Как я и предполагала, Лёшка был в бешенстве.   Реакция была примерно такой,  как показывают в  опере или какой-нибудь трагедии Шекспира: топал ногами, хватался за голову и рычал.
 - Да кто она такая?! Кто ей позволил?  Какое право она имеет влезать в наши отношения?  Откуда она знает подробности о твоих проблемах?  – дальше шли нечленораздельные звуки,  а членораздельные были такими, что  уж лучше бы мне их  не слышать. Когда Лёшка немного  поутих, мне удалось вставить в этот страстный монолог и своё слово.
 -  Вот такую реакцию я  и предполагала. Впрочем, о некоторых словах из твоего лексикона я даже не догадывалась,- ехидно подколола я Алексея. –    Не знаю: любит ли она тебя или просто имела какие-то свои планы на твою персону. Мне неизвестно. Но одно я знаю точно: в Маринку влюблён Антон. От него она и знает подробности о нас. Вполне вероятно, что он и о звонке знает. Не случайно  же он  отказался  провести вчерашний вечер с нами.
 - Тоже мне – друг! -  прошипел Филатов. Его гнев ещё полностью не улетучился: кулаки и губы сжаты, глаза прищурены.
- Лёша,  я думаю, что Антон ни в чём не виноват. Он, скорее всего, даже не ожидал такой реакции от Марины. Он, я думаю, даже и не знал, что у неё на тебя виды. Он влюблён, пытается завоевать её,  а потому старается быть максимально полезным  и интересным.
 - Ты так рассуждаешь, что, можно подумать, присутствовала при их  разговоре,  - как -то  подозрительно  сказал Лёха.
 - Да нет. У меня просто было времени больше на обдумывание ситуации. Потом эти угрозы. Всё это очень неприятно.
 - Ладно, не бери в голову. Я поговорю с Антоном. Не волнуйся, всё будет  в рамках Конвенции о правах человека, - заметив мой предостерегающий жест, успокоил меня Лёха.- А Маринку бояться тебе совершенно нечего. Ну что она может тебе сделать? Не кислотой же обольёт! Так, пошипит и успокоится. Не переживай. Я ей не нужен, она просто интриганка  по натуре. И прости, что я так орал.
  - Я понимаю. Ты вспыльчивый, но отходчивый. Я учту это в будущей семейной жизни.
 - Ты делаешь мне предложение? – игриво осведомился Лёха.
 - Нахал!- притворно возмутилась я. - А кто, не далее, чем вчера, обещал на мне жениться в обозримом будущем?
- Ну, я же не думал, что ты так быстро согласишься.
- Убью заразу!- рявкнула я  и бросилась на Лёшку с кулаками.
             Наша шуточная потасовка закончилась нешуточными объятьями  и поцелуями. У меня кружилась голова, и подгибались ноги, но даже не возникало мысли остановить этот танец любви. Я не знаю, чем бы закончилась наша беседа в маленьком привокзальном скверике, если бы из состояния полного транса, меня не вывел бы грубый, сварливый голос старухи – уборщицы:
 -  Совсем стыд потеряли,  одна похоть на уме, уже среди бела дня чёрти чем занимаются! Пошли вон отседова,  мне убирать надо.
    Мы как-то сразу пришли в себя и вернулись на землю.
- Ириша, пойдём отсюда. Нас ведь и правда могут дома потерять.
- Пойдём, - вяло откликнулась я, и мы, взявшись за руки,  побрели к дому.   
          Мы уже ушли довольно далеко, а нам вслед всё нёсся противной голос станционной уборщицы, клеймивший позором современную бесстыдную молодёжь,  падение нравов, сексуальную революцию, Соединённые Штаты Америки, Горбачёва  и Ельцина.  А мне было до слёз обидно, что моё светлое и чистое чувство, мою первую, совсем невинную, любовь, назвала таким гадким и липким словом эта совершенно незнакомая мне женщина. Она ведь ничего не знает обо мне и о Лёшке; не знает, что нам пришлось пережить; не знает, что мы не два совершенно  случайных знакомых, которые забрели в этот Богом забытый скверик, чтобы удовлетворить свои сексуальные потребности.
Лёшка, я думаю, испытывал те же самые чувства, потому что время от времени он  чуть сильнее сжимал мою руку и как-то судорожно вздыхал.
  - Лёша, - я первой прервала молчание,- знаешь, если вдруг наши отношения перерастут во что-то более серьёзное, я прошу тебя: пусть в первый раз всё произойдёт  в нормальной постели: в моей, в твоей – это неважно. Главное, чтобы это было место, где нам будет удобно и где нам никто не помешает. Понимаешь, как первая брачная ночь...- тут я окончательно смутилась и не посмела даже глядеть на Лёшку.
 Он остановился, развернул меня лицом к себе,  нежно взял в ладони моё лицо и заглянул мне в глаза: « Так и будет.  Не сомневайся. И знай: тебя я никогда не обижу. Всё будет так и тогда, когда ты этого  захочешь.»  Он осторожно коснулся губами моих губ, и мы пошли к  даче. Испорченное  злобной тёткой настроение понемногу улучшалось.
Бабушка встретила нас бурно и радостно. Оказывается, им ещё вчера позвонил Константин и рассказал  о результатах обследования и о нашем скором приезде. А я даже не догадалась. Вот стыд – то!  Стол уже был накрыт к торжественному завтраку. Мы немного подождали родителей, которые отправились к местной  молочнице, чтобы подкупить свежего молока, да творожка со сметанкой.  Мне, по правде сказать, эти молочные продукты уже опротивели настолько, что во всём  великом   и могучем не хватит слов, чтобы описать моё нежелание употреблять  всё это в пищу. 
Когда пришли со своего молочного  промысла родители, я уже была готова съесть не только «горячо любимые»  молочные продукты, но и того, кто их нам даёт, причём с рогами, хвостами  и копытами.
 - Господи, ну, где в этом селе можно столько времени ходить за молоком?- укоризненно  причитала бабушка. Но  по её хитроватой улыбке и лучившимся глазам легко можно было догадаться, что  все её упрёки – шутка, что она просто необыкновенно счастлива тем, что дети с ней, внучка практически здорова, погода солнечная, и вообще всё замечательно.
    Родители бросились ко мне, как будто мы не виделись лет сто, а то и больше.
 - Ну, Иринушка, рассказывай, как всё произошло,- тормошил меня папа.
Мама потребовала предъявить ей все мои бумаги об обследовании и  тут же углубилась в их  изучение.
   - Господа! – вдруг необычайно строгим тоном произнесла бабушка – завуч. Вам не кажется, что нужно сначала детей накормить,  а то вы где-то прошатались почти два часа, а дел – то  минут на 20, максимум 30. Мы вас и так слишком долго  ждали. Марш за стол.
 - Всё-всё,- поспешно  сказал папа. –  Садимся за стол. А задержались мы потому, что нас на каждом шагу останавливали и спрашивали об Иркином здоровье. Мы, к стати,- заговорщическим тоном продолжил пап,- никому не сказали, что ты сегодня приедешь.
  - У-у, весь в отца, интриган! – осуждающе протянула бабуля. Но все  мы поняли, что ей тоже понравилась идея моего неожиданного и триумфального  возвращения.
  - Вообще-то, - продолжила тему  мама,- мы сказали всё Георгию, чтобы он  подготовил остальных. Уж они-то должны быть в курсе интриги своей команды, а то бы и они, неожиданно увидев тебя на поле, тоже остолбенели, и игра бы пошла  совсем не так, как бы всем нам хотелось.
 - Ну, папуля—мамуля, вы даёте! – восхитилась я. – Вот что значит, подружились с
полковником ФСБ – все ходы наперёд просчитываете.
 В таких  шутливых разговорах прошёл наш завтрак. Потом папу отправили мыть посуду, хоть он и упирался. А я, как было условлено с Георгием, села на телефон. Пора готовиться к матчу века!