Мефисто-вальс. Часть 10. Серебряный аккорд

     В середине марта Руслан отправился в краевой центр, взял с собой две скрипки, но обратно вернулся без них и чем-то был очень доволен. После поездки совсем отбился от рук, занятия в школе пропускал; когда его пытались вразумить – огрызался на английском, французском и немецком языках, его, естественно, никто не понимал, менее всех – преподаватели иностранных языков. Видя, что над ними издеваются, учителя отстали.

     А тут еще фантастические слухи о воскресшем в лице ученика одиннадцатой школы великом скрипаче Никколо Паганини. Руслан же, затворившись в своей келье, от темна до темна перелопачивал неподъемные пласты почти неисполнимых пассажей и этюдов, мощная сурдина снижала звук до уровня комариного пения.

     А Настя? Бедная девочка страдала молча, без слез. «…птица высокого полета…», «…не нам летать рядом…» Слова эти жгли сердце каленым железом. Представлялось, что это она слишком высоко летает для наивного мальчишки, что не с ней, десятиклассницей, без пяти минут студенткой, летать рядом какому-то восьмикласснику…

     Жизнь была разбита, мечта о замужестве с положительным мужчиной и скромном, но безбедном существовании казалась серой и пресной. Что бы она ни делала, где бы не ходила, везде ее сопровождал образ юноши, которого она любила, который ее любил и которого она жестоко прогнала прочь. Оставалась только одна надежда – надежда на Время, оно все лечит. Но иногда так медленно тянется…

     Обе «Квартеронки» остались у нее, Настя знала книгу наизусть, перелистывала то один экземпляр, то другой, в забытьи прижимала их к груди и – ах! с какой бы радостью позанималась она английским языком!.. Ее любимый предмет!..

     Има страдала едва ли не больше Насти: «Дуры мы, дуры!.. Да с таким музыкантом… Как за каменной стеной! Его в любой театр – с ногами и руками…»

     Так она размышляла, когда шла по широкой людной аллее чахлого полудикого парка города Никеля, аллея тянулась от летнего кинотеатра до кинотеатра зимнего, имевшего всего один недостаток: уже много лет он стоял недостроенным, с голыми, красными, кирпичными стенами. Очевидно, Астарта подстроила, чтоб этим теплым, солнечным, майским днем выбрался на упомянутую аллею и Руслан. Он жестоко устал от скрипки, щурился на солнце и наслаждался невыразимо сладостным ощущением ничегонеделания. Издалека заметил Настину подругу и круто свернул в сторону. Има тоже его увидела и горестно поникла головой. Когда вдруг скрипач переменил решение и быстрым шагом направился к ней. Вызывающе преградил дорогу.

     –Здравствуй, Русланчик…
     Руслан не поздоровался.

     –Когда твоя Настя замуж выходит? Осенью? – резко спросил он.
     –Ни весной, ни летом, ни осенью.

     –Что так плохо?
     –Не за кого.

     –С тем тоже поссорилась?
     –Ей не с кем было ссориться.

     –Как так?
     –Кроме тебя у Насти никого и никогда не было.

     –Тогда… почему… – у Руслана онемели ноги.
     –Руслан, Настя… старше…

     –Всего полтора года!
     –И на два класса школы. Ей в институт, а тебе два года учиться.

     –Ну и что?!
     –А ты подумай. Она тебя будет ждать, отпугнет от себя других парней, а ты в десятом классе влюбишься… в восьмиклассницу. Ты не из тех, мимо кого девчонки смотрят.

     Почему-то эта простая мысль никогда не приходила в голову Руслана, хотя он и знал, что физиологически девушка на несколько лет старше своего ровесника и что к выбору спутника жизни она относится с меньшей романтичностью, чем тот.

     –Мы что только не придумывали. И так, и эдак – ничего не получалось. Она так плакала! Она так тебя любит!
     Руслан схватил девушку за руку, стиснул пальцы.

     –Ой!..
     –Настя сейчас дома?

     –Не знаю. Должна быть. Она никуда не ходит.
     –Я побегу. До свидания.

     –До свидания!..

     Руслан вернулся домой, взял денег и направился в магазин «Промтовары», где имелся ювелирный отдел. Там, к удивлению продавщицы, купил дорогущую золотую цепочку.

     Настя в одиночестве сидела за учебниками и сердце не сказало, что судьба скоро-скоро постучит в ее дверь. Да вот – уже тарабанит. Девушка вышла на крошечную веранду и открыла дверь. Попятилась.

     –Здравствуй, Настя. Я пришел и если ты меня не прогонишь, никогда не уйду. Прогоняешь?..

     Говорить Настя не могла, в знак отрицания быстро покачала головой. Было в ней что-то невыразимо жалкое, как у прекрасной белой птицы, которая почему-то не может взлететь. Глаза Руслана налились слезами, подошел и взял ее за плечи.

     –Прости меня… – прошептала Настя.
     –Нечего прощать. Забудь. Теперь отвернись. Не оборачивайся.

     Вынул цепочку и не очень умело застегнул на тонкой шейке девушки. Она же, при виде такого дорогого подарка, тихо ойкнула. Руслан обнял ее и прижал к груди.
    
    
–«Минует печальное время,
Мы снова обнимем друг друга,
И жарко, и страстно
Забьется воскресшее сердце,
И жарко, и страстно
С устами сольются уста».


Бьется сердце?..

     –У меня – бьется. Только оно не здесь. Бессовестный.
     Перебирала пальцы возлюбленного, с изумлением разглядывала.

     –Неужели человеческие руки могут… вот как ты, на скрипке, «Кампанеллу»?
     Обернулась к Руслану и обвила руками его шею.

     –Я – с тобой. Будь что будет.
     –А ничего не будет. Не бойся. Я совсем маленьким услышал скрипку. И сказал: буду скрипачом. Ты слышала. Начал учить английский – сказал: буду говорить лучше англичан. Ты слышала. Увидел тебя… Вот, говорю: только смерть разлучит нас.

     Настя пристально смотрела ему в глаза.
     –У меня чувство… Ты не мальчик. Тебе, наверное, тысяча лет.

     Потом они уселись на кушетку, целовались, о чем-то тихо переговаривались, Настя бледнела, краснела, прятала лицо на груди возлюбленного и делала головой странные движения, обозначающие не то безоговорочное «да», не то категорическое «нет».
     Да и нет, чёт и нечет. Да – чёт!

     Июнь. Десятиклассники сдают экзамены на получение аттестата зрелости, Настя тоже сдает, подруги ее не узнают – такая она счастливая. Вдобавок – хохотунья.

     И вот, во время одного из свиданий, свиданий ежедневных, Настя попросила Руслана:
     –Поедем завтра в Затон?
     –Зачем?

     –У моей одноклассницы там бабушка живет, с ее тетей. Тетя с мужем на два дня куда-то уезжают, а бабушка одна боится. Има тоже поедет. Мы переночуем и утром обратно.
     Руслан сдвинул брови и не ответил.

     –Не хочешь? Что задумался?
     –Обязательно поедем. Я… давно в Затоне не был, мой родной город.
     На Затонской автостанции Руслан вдруг взмолился:

     –Девочки, вы идите сами, а я на час опоздаю. Это ведь сразу за мостом? Я и дом тот помню, часто ходил и в горы, и когда… к бабушке на кладбище. А я по своей родной улице пройти хочу. Кто знает…

     –И даже меня не хочешь взять с собой? – надула губки Настя.
     –Очень хочу. Только чтоб ты не скучала.

     –Нет. Девчонки, отпускаете?
     Подруги переглянулись, о чем-то перешептались и звонко рассмеялись:

     –Отпускаем!
     –Так даже лучше!

     –Можете часа на два опоздать!
     –Только ужин не прогуляйте!
     Руслан и Настя взялись за руки и ушли.

     –По этой улице мы с мамой возвращались из больницы. Я чуть не умер тогда. Ужасное было чувство… Как будто в голове раздувается железный шар и череп вот-вот лопнет… Мать говорила, я сильно переменился после болезни. Да я и сам почувствовал. Сначала даже пожалел, но теперь – ни в чем не раскаиваюсь! У меня в жизни два счастья: скрипка и ты. А я думал – будет только одно.

     –Ты что-то непонятное говоришь.
     Руслан беззаботно махнул рукой.

     –По этой же улице я удрал из дома, когда искал музыкальную школу. А вот, смотри! Клуб!
     –Сарай.

     –Ну, сарай. Я в этом сарае прятался по всем укромным углам, где можно на скрипке поиграть, чтоб никто не мешал. Вот – мой дом… То есть – уже не мой. Вот, где в палисаднике черемуха и куст дички.
     У Руслана дрожал голос.

     –Ты как будто прощаешься.
     –Может быть. Я ведь уеду за тобой, в город, где ты поступать будешь.

     –Как?! А учиться?
     –Я не буду учиться. Я уже всему научился. Буду скрипкой зарабатывать.
     –Руслан…

     Опоздали на три часа. Дом на высоком цоколе, к которому они подошли, принадлежал раньше начальнику паромной переправы Голубеву Николаю Трофимовичу, Руслан его помнил еще от раннего детства, со времен захватывающих путешествий на пароме с одного берега на другой. Грозный и суровый моряк в форменной фуражке! Стоит за штурвалом! А в борта корабля яростно хлещут океанские волны! Паромов больше нет – железнодорожный мост.

     За домом – большой двор со складскими помещениями, в них сейчас хрюкал поросенок и кудахтали куры. За двором – огород, на задах огорода большая деревянная почерневшая баня, запертая на огромный замок, а за ней, через несколько шагов, – скалистый берег стремительной протоки. За протокой – острова, манящий, загадочный мир для ребенка.

     Некогда дом был двухквартирный (по кухне и комнате на квартиру) и хотя давно уже имел одного хозяина, два высоких крылечка сохранил. По левому, ближнему к калитке, вошли в дом, там радостно суетилась старушка, боявшаяся одиночества. Особенно радовалась Руслану – мужчина, как-никак.

     Успели сбегать на реку, искупались, на ужин наварили картошки и нажарили большую сковородку ломтиков колбасы. Девушки заговорщически переглянулись и достали бутылку сладенького вина. Бабушке налили полную рюмку, себе – по наперстку. Руслан отличался странной неприязнью к конфетам, пирожным и всему спиртному, но тут его заставили выпить глоток вина.

     Словоохотливые подруги Насти вдруг начали зевать и сладко потягиваться, Настя потупилась, бабуля засуетилась:

     –Как вы там поместитесь, детки? Девчатки, ложитесь здесь, а Руслан пусть в маленькой…

     –Поместимся. Бабушка, не беспокойся. Руслана на пол положим, между топчанами.

     Все четверо подались в крошечную конурку, бывшую кухню, в которую и поднималось второе крыльцо. В комнатке стояли два грубых топчана, вчетвером разместиться представлялось абсолютно невозможным, да и… Шутите?! Парню ночевать с тремя девчонками?! Но едва Руслан собрался возмутиться, как Има бесцеремонно зажала ему рот.

     –Тс-с-с! Как бабуля уснет…
     –Да брось ты. Она глуховатая, не услышит.

     –Тогда идите. К себе. Мы вас проводим.

     Настя закрыла лицо руками. Растерявшийся Руслан переводил взгляд с одной заговорщицы на другую. На цыпочках, стараясь не стукнуть, не скрипнуть, бесшумно выбрались во двор, Руслан обнял Настю за талию, она порывисто прильнула к нему. У калитки в огород остановились.

     –Руслан, возьми спички.
     –Там керосиновый фонарь, окошко занавешено.

     Влюбленные, держась за руки, пробрались через огород к темной громаде бани. Замок на дверях висел для вида, они вошли внутрь, прикрыли дверь, Руслан зажег спичку, Настя задвинула засов. Потом зажгли фонарь и вошли в сухое просторное помещение бани. На широченном полке лежал матрац, две подушки и широкое покрывало. Сгорающая от стыда Настя спрятала лицо на груди возлюбленного. Взволнованный Руслан погладил ее гибкую спину и прошептал:

     –Фонарь погасим?
     –Ага. Гаси, а я занавеску с окна уберу.
     Светлая ночь просочилась сквозь низкое и широкое оконце, юноша и девушка различали силуэты друг друга.

     –Руслан… ты… я… ты первый, кто меня поцеловал… – дрожащим голоском прошептала Настя, – я ничего… не понимаю!
     –Тогда мы пропали!.. – таким же несчастным голосом пытался шутить Руслан. – Я такой же… непонятливый…

     Несмотря на торжественность и взволнованность момента Настя не удержалась и тихонько рассмеялась.

     –Настя, давай просто ляжем спать, и все.
     –Ага.

     –Я платье помогу тебе снять…
     –Без помощников обойдусь, отстань.

     Быстрым гибким движением стянула с себя платье и стряхнула с ног босоножки. Осталась в узких плавках и лифчике, шмыгнула на постель и забилась в уголок, к самой стенке. А через пару минут Руслан прижал ее к своей горячей груди. Долго ждали, пока утихнет канонада сердцебиения.

     –Настя, я тебя так люблю!..
     –И я тебя!.. Больше жизни!..
     Оставим их, двух птенцов человеческих.

     …Тихая, звездная, бездонная и грустная ночь. Что-то шептала небу быстрая река, прихотливо игралась с отраженными в ней редкими огоньками другого берега. На скале, над самой водой, тесно прижались друг к другу две стройные фигуры. Настя прислонилась спиной к груди Руслана, он обвивал подругу полами своей куртки и крепко обнимал.

     –А ты сильный, – немного удивленно заметила Настя, – даже неожиданно.
     –Настя, наверное, мне надо было раньше тебе сказать… может быть ты тогда без меня приехала бы в Затон. А так… Я немножко нечестно с тобой поступил… Просто до слез влюбился и…

     Девушка вздрогнула и попыталась гордо выпрямить голову, но Руслан еще крепче ее стиснул и гордой позы не получилось.
     –Если у тебя была какая другая девчонка… а ты из-за меня… Я тебя не держу, ты свободен. А я…

     Руслан вздохнул.

     –Чувствую, что обречен слушать эту песенку всю свою оставшуюся жизнь. Не перебивай меня. Я лучший скрипач мира, мне не было равных, нет, да и не будет. Я хочу, чтоб мы с тобой побывали в Париже, Риме, Мадриде, на Кипре, на Гавайских островах…

     –Когда-нибудь побываем… – все же перебила его Настя, голос у нее был неуверенный.
     –Никогда не побываем. Я, может, побываю кое-где, под негласным надзором, а ты с детьми будешь заложницей, чтоб твой муж не сбежал. И что значит «когда-нибудь»? Его может быть и нет, этого «когда-нибудь»… Я хочу, чтоб мы жили на берегу теплого моря, чтоб у нас была яхта, чтоб ты носила бриллиантовые серьги, одевалась, как тебе хочется. Чтоб никакое уголовное мурло не совалось ко мне с требованием осудить того, оплевать этого.

     –Русланчик, ты что такое говоришь?! Я тебя не понимаю!
     –Сейчас, сейчас. Ответь на вопрос: если бы… допустим, осенью, в сентябре, представилась возможность уехать из этой страны, уехать с полной безопасностью, с полной гарантией, что нас не найдет и не вернет никто, ты бы пошла за мной?

     –Руслан, мне страшно! Что с тобой?! Ты дрожишь, ты заболел!
     –Я здоров. Разволновался немного. Так ответь. Только учти, я говорю совершенно серьезно. Может, подумаешь?

     –Ничего не подумаю. Я с тобой, хоть на край света, пока ты меня не бро…
     –Настя… – тихо простонал Руслан.

     –Все, все. Не буду. Прости. Да, да, да. Пойдем до… – она тихо рассмеялась, – чуть не сказала – домой! Здесь свежо, мне холодно.
     Спрятались в своем мрачном убежище, Руслан старательно укутал Настю покрывалом, крепко ее обнял.

     –Тепло… – прошептала девушка, – так хорошо…
     –Настя, а твоя мама?

     –Что – мама?
     –Если мы уедем?

     –А… Она ждет не дождется, пока я уеду. Я ей жить мешаю. Если у меня будет дочка, я… да я лучше умру, чем…
     –Я тоже один остался, – грустно сказал Руслан.

     –Как? – поразилась Настя.
     –Мать с сестрой уехали на Север, а я отказался. Так что если мы сбежим – я их никогда больше не увижу.

     –А мы сбежим?
     –Обязательно.

     –Я все-таки не очень во все это верю. Получается… мы с тобой одни на всем белом свете?
     –Получается так.

     –Мне страшно… – Настя прильнула к своему юному возлюбленному.
     –Не бойся. Мы победим. Спи, моя хорошая. Только поцелуемся!..