Бабушкино одеяло

  Он сидел за кухонным столом, поглядывал в окно, теребил подбородок.
  Вскакивал, включал вытяжку и курил. Жадно, с сожалением глядя на уменьшающийся остаток.
  Сопли, слюни, бесконечные заклинания на любовь, розовые слоники, валентинки, прочая мишура... 
  Достало.

  Ранее он снисходительно принимал необходимость подобных артефактов. В целях поддержания равновесия, разумеется.
  Тем, кто по определению несовершенен, не нуждается в высоком слоге, трагедии, нужно что-то давать. Ерунду, мелочь, пустяк. Говорить, хвалить, призывать, клясться или обещать.
 
  Стакан за стаканом. Сигарету за сигаретой.
  Теперь подозревал женщин в страшных, отвратительных изменах, совершаемых в его отсутствие.
  Мужчин, в попытках унизить, воспользоваться дружбой, знакомством, расположением.
  Жену - в желании извести, забрать квартиру, деньги.
  Родителей, в удушении заботой.

  Стакан, как единственный выход. Дающий комфорт, устраняющий отрицание, возвращающий любовь, надежду. Мимолетная радость покоя.
  После - отчаянье. Сердцебиение. Ужас. Руки ходуном. Последний рубеж. 
  Первые сутки.
  Воистину страшные часы, когда поминутно просишь об облегчении. Клянешься, и, поперхнувшись обещанием, лихорадочно вытрясаешь последнюю каплю.

  Тогда, в далеком декабре, вышагнул.
  Из налаженного. Ночь. Никуда. Темноту и холод.
  Лежа в полутемном коридоре, кутался в зеленое, почерневшее углами стеганное ватное одеяло, еще бабушкино, непостижимым образом сохранившееся в залежах конторского хлама.
  И вот, пригодилось.
  Вокруг толклись скомканные банки, подмятые, разводами подмокшие сигареты, грязно-мутные стаканы в пальцах. Просыпанная позавчерашняя пепельница горкой.
  Без устали и сожаления, подло, громко, настойчиво наяривал телефон.
  И не было сил.

  Через пару голодных, полных мучительного отрицания дней, когда скрывать уход стало невозможно, пришли испуганные родители.
  Единственное чего хотел, побыстрее.
  Стыдно и больно.

  И вдруг, образом, совершенно непонятным, вместо того, чтобы отмахнуться, обидеться и выпроводить, неожиданно согласился. К ним. Без раздумий и подготовки, уговоров и условий, сроков и надежд.

  Узел расплелся сам. Приняв родителей, с их суетой, заботой и страхом, как людей, ослепленных любовью, неразумных, тем самым, нуждающихся в опеке, утратил собственную неопределенность.
  После ужина удалялся в детскую и начинал творить.
  Так был слажен материальный план будущей жизни, который заключался в приобретении квартиры, с последующим ремонтом и меблировкой в стиле хай-тек. 
  Закончив составление очередного раздела проектно-сметной документации, на некоторое время погружался в секретную мысль об одной приятной  особе.
 
  Удивительно, но через пару дней особа напомнила о себе, послав  хитрую  весточку.
  Отец, как-бы между прочим, поведал, что по служебной надобности виделся...
  ... и она, совершенно неожиданно, а главное, вне связи с обсуждаемой темой, наговорила тебе комплиментов...
  Воспользовавшись близостью нового года, позвонил, и услышал, что поздравлять лучше непосредственно, без помощи телефона. Глаза в глаза.