Прощай, Гюльсары!

ПРОЩАЙ,
ГЮЛЬСАРЫ!

Эту  историю  рассказал  мне  давний  приятель  Владимир Шилов, известный верхнекамский историк и философ.
Дело было в начале восьмидесятых, когда Володя учился в университете. Студент он был довольно начитанный, эрудированный, к тому же отличался ораторским искусством и при необходимости или на спор мог прочитать целую лекцию об открытой форточке. И экзамены, как правило, сдавал успешно. Но однажды неожиданно срезался на советской литературе.
В экзаменационном билете был вопрос о повести Чингиза Айтматова «Прощай, Гюльсары!». Увы, повесть наш герой прочесть не успел, даже не знал краткого содержания, а потому шибко опечалился – говорить с преподавателем было не о чем.
Но, как это иногда бывает на экзаменах, выручил случай: преподавательницу кто-то вызвал из аудитории. Собратья-студенты за пару минут рассказали «утопающему» вкратце сюжет повести: «Едет мужик по степи. Неожиданно Гюльсары умирает. И вот он сидит возле нее и вспоминает свою жизнь. О том, как они вместе участвовали в индустриализации, коллективизации страны и т.д.».
Этого было достаточно, чтобы к возвращению экзаменаторши продумать развернутый план ответа. Поведав «краткое содержание» повести, будущий историк сосредоточил свое внимание на подробностях первых советских пятилеток. Вспомнил, сколько стали и чугуна выплавляли советские металлурги в то время, сколько пшеницы собирали на круг земледельцы…
Все, наверное, обошлось бы. Но преподавательница вдруг засомневалась: из повести ли почерпнуты столь фундаментальные знания? И потом, слишком уж очеловеченной получилась в рассказе студента Гюльсары. И она без обиняков спросила:
– Ответьте, кто же все-таки была Гюльсары?
– Как «кто»? – искренне удивился студент. – Это была любимая жена главного героя!
Отсмеявшись, преподавательница призналась Володе, что за сорок лет своей деятельности не получала такого удовольствия от ответа на экзаменах. Собратья-студенты за те две минуты забыли сообщить «ответчику» главное: Гюльсары – это была лошадь, околевшая в пути. Экзамен по советской литературе пришлось пересдавать.
Теперь Владимир Викторович сам пишет книги. Правда, не художественные, а исторические, документальные. Он убежденный холостяк. Шутит: если бы женился, то только на девушке по имени Гюльсары.

1992




НАМЕК ПОНЯЛИ

Партийные пленумы в годы «застоя» были очень серьезными мероприятиями, на которых все выступления
были заранее тщательно распланированы. Даже шутки-«экспромты» готовились загодя и обсуждались с «вышестоящими товарищами». Случались, однако, и непредвиденные ситуации.
Помню такой случай из своей журналистской практики. Идет пленум райкома КПСС, посвященный выполнению Продовольственной программы. Докладчик – заведующий отделом сельского хозяйства – рассказывает по бумажке о состоянии дел в птицеводстве. Вместо предприятий, как это было принято, называет фамилии руководителей. А в данном случае – директоров птицефабрик.
Но вот на минутку он оторвался от своего доклада и решился просто, от себя, дать оценку продукции двух соревнующихся фабрик.
– Сами смотрите, – обращается к участникам пленума райкомовский «спец». – У Иванова яйца – крупные, чистые, их приятно взять в руки. А у Петрова – мелкие, грязные, противно смотреть…
Иванов и Петров (фамилии по понятным причинам изменены), сидевшие в президиуме рядом, одновременно залились румянцем.
В зале прокатился сдержанный смешок. Докладчик, почувствовав, что допустил в своей речи «что-то не то», тоже стушевался. И решил внести ясность:
– Надеюсь, товарищи, вы правильно понимаете, на что я намекаю?
Тут уж зал расхохотался, не сдерживаясь.
1992




ПРИСНИЛСЯ РОКОТ КОСМОДРОМА
 
Это случилось лет десять тому назад в Кишертском
районе. А конкретно – в знаменитом на весь мир селе
Молебка. В том самом, окрестности которого облюбовали инопланетяне. Помните, были многочисленные публикации о необычных свечениях, видениях и прочей чертовщине?
 А весной 1989 года здесь зрела настоящая мировая сенсация. Уфологи, которые не вылазили из этих мест едва ли не круглый год, обнаружили после схода снега неподалеку от Молебки, на взгорке, огромное (диаметром 25 метров) выжженное пятно. Мало того, что оно имело форму правильного круга, но под ним еще, как показали исследования, на глубине до 40 сантиметров напрочь отсутствовали почвенные бактерии. Никаких сомнений и быть не могло: перед исследователями было обозначено место посадки инопланетного корабля! Тут, как говорится, и к бабке ходить не надо.
 Пятно самым тщательным образом измерили, сняли на фото- и видеокамеры, взяли пробы грунта. И отправили на всевозможные экспертизы. Надо было все исследовать самым тщательным образом, ведь ученые-уфологи готовились предъявить Молебкинское пятно мировой общественности как вещественное доказательство посещения нашей планеты инопланетянами.
 Вскоре стали известны результаты экспертиз. И выяснилось, что пятно это образовалось в результате попадания на почву большого количества удобрений. То ли мочевины, то ли калия. В концентрированном виде это и дает подобные «ожоги» почвы. Взяли за «холки» трактористов, которые работали на этом и близлежащих полях. После допросов выяснилось, что прошедшей осенью Ванька Мотыль (фамилия вымышлена – авт.), завозя удобрения на поля, опрокинул на взгорке тележку. Сообщать начальству об этом прискорбном случае он не решился, поскольку впереди реально маячило наказание за ущерб окружающей среде. Молчал и посмеивался он и тогда, когда уфологи стали трезвонить о сенсационном посещении родного села инопланетянами. Сам даже, говорят, вызывался за бутылку быть проводником у заезжих любителей сенсаций – водил их на место «посадки», рассказывал о «небесном свечении», которое сам лично наблюдал неоднократно.
 В общем, с «межпланетным космодромом» вышел полный конфуз. После этого уфологи как-то враз потеряли к Молебке всякий интерес, а историю эту постарались замять.
Смех смехом, а все-таки жаль, черт возьми, что прикамское село не стало местом рождения мировой сенсации. Сколько бы навара в долларах мы поимели бы с иностранцев только за экскурсии! Настоящую бы космическую тарелку могли построить. А уж Ванька Мотыль жил бы теперь припеваючи, был бы звездой мировой величины, с фотомоделями бы в обнимку фотографировался!
1996

СИДИ НЕ СИДИ,
А НАЧИНАТЬ НАДО

Когда-то очень давно, на заре туманной юности, я жил и
работал в Заполярье, в геологоразведочной экспедиции. Работа была сезонная: с весны до осени мы рубили топографические просеки по верхоянским сопкам вблизи великой      сибирской реки Лены. «Столбили» возможные алмазные россыпи.
В сезон 1973-го в нашей бригаде работал якут Прокоп, «козяин страны», как он сам себя называл. Это был замечательный человек, по натуре добрый и отзывчивый. Но у него была одна дурная привычка: Прокоп искренне считал, что в компании, где люди выпивают, обязательно должна возникнуть драка. Так он был воспитан «бледнолицыми братьями».
Не знаю, как сейчас, но в то время в Заполярье вообще, а в геологоразведочных экспедициях – в особенности, действовал «сухой закон»: спиртное завозили лишь в «банные дни» – раз в месяц. Вот, стало быть, раз в месяц, как минимум, у нас происходили дружеские застолья, которые очень часто заканчивались дружескими драками.
Зачинщиком всегда становился Прокоп. Сядет он за стол где-нибудь с краешку, выпьет стопку, вторую… Никто не дерется. Выпьет Прокоп еще, посидит минуту-другую в раздумье, а потом негромко скажет: «Сиди не сиди, а начинать, однако, надо!» И – тресь! – любому, кто сидит рядом, по физиономии.
Люди в бригаде – сезонные, друг друга толком не знают, о привычках не ведают. И думают, что начинается какая-то тайная, ранее спланированная разборка. И начиналась натуральная драка. При этом Прокопу в ней доставалось больше всех.
К концу сезона о привычке «хозяина страны» знали уже все и после третьей прокоповской стопки принимали превентивные меры: его либо укладывали спать, либо время от времени давали по шее, чтобы не произносил провокационных фраз.
В конце сезона, по окончании работ, когда наша бригада уже выехала из тайги, и мы на своей базе со дня на день ожидали вертолета, руководство разрешило организовать нам небольшую «отвальную» пирушку.
Завхоз выдал по бутылке водки на брата, хорошей закуски – кроме привычной красной рыбы, были разнообразные болгарские консервы, от огурчиков до черешни, и даже дальневосточные омары. Словом, «отвальный» стол получался что надо – не стыдно было и начальство пригласить.
Начальник нашей топографической партии – Владимир Иванович Пинегин – приглашение принял с удовольствием. Более того, он произнес трогательную речь в адрес бригады с благодарностью за проделанную работу. За столом возникла очень дружеская доброжелательная атмосфера.
Ну,  кто же в то время помнил о дурной привычке нашего Прокопа, который на правах «хозяина страны» занял место рядом с любимым начальником? А если бы и помнили – кто мог предположить, что «случится страшное»?
Бесконтрольному Прокопу между тем надоели шумные признания в любви, и он одновременно с последним словом своей коронной фразы нанес удар соседу справа. Им оказался наш начальник, у которого только ноги сбрякали об стол!
Нет, драки здесь не завязалось. Прокопа привычно изолировали из-за стола, однако настроение было испорчено, и застолье развалилось. Но вот эту, прокоповскую, присказку я помню всю жизнь. И когда  неотложные дела меня припирают к стенке (главным образом, газетная писанина), я говорю себе:  «Сиди не сиди, а начинать надо!»