Жизнь без смысла

“Здравствуйте, в эфире экстренный выпуск новостей на первом канале. Сегодня утром в номере отеля “Аврора” города Челябинска покончил жизнь самоубийством мультимиллионер Петр Васильевич Коркин. На его столе была обнаружена записка, которая гласит: “Я виноват. Простите меня за все… ну или хотя бы попытайтесь…” В настоящее время эксперты пытаются разгадать тайный смысл этой записки и выяснить, к кому она была обращена. Подробнее об этом в репортаже...”
Дмитрий в оцепенении подошел к телефону, медленно набрал номер:
— Юль, ты уже знаешь?
— О чем?
— Петька… Петр сегодня умер, застрелился у себя в номере.
— Как? Нет!.. Не может быть!!!...

Глава 1, в которой повествует случайный наблюдатель

Кукушка в часах на стене весело прокуковала 11 раз. Дмитрий Курочкин сладко потянулся и неохотно открыл глаза. “Как же все-таки хороша жизнь”, – подумал он. Шел третий день его отпуска. Впереди были теплые майские дни, с которыми было связано столько ожиданий… Ровно пятнадцать лет назад Дмитрий выпустился из стен родной школы, и с тех пор практически никого из класса не видел. Но вот на днях позвонил Ромка и предложил собрать всех вместе, посидеть, поболтать, выпить, вспомнить былые годы… Мысль была великолепной…
Все его размышления внезапно были прерваны телефонным звонком:
— Димон, здорово, – услышал он в трубке знакомый голос лейтенанта МВД Лехи Плотникова, и улыбка мгновенно сползла с его лица, – в общем, быстренько собирайся и бегом в управление.
— Лех, я вообще-то в отпуске, если что…
— А то я не знаю… Слышишь голосок шефа? – из трубки и в самом деле доносился громкий и уверенный голос майора МВД Шутова Ивана Сергеевича. Несмотря на говорящую фамилию, все подчиненные знали – шутить Шутов не любит… – Сегодня в Челябинск прилетает сам Коркин…
— Коркин? Это который…
— Да-да, миллионер из Эмиратов. Он же вроде как когда-то жил в нашем городе… Вот нам и поручено было обеспечить ему охрану на все время пребывания в Челябинске. Шеф велел собирать всех лучших сотрудников, так что можешь гордиться – ты на хорошем счету.
— Меня это не радует. Я бы с большим удовольствием отдыхал во время своего от-пуска… Ладно, когда надо быть?
— Вчера…
— Понял. Отбой.
Пять минут спустя капитан МВД Дмитрий Курочкин садился в машину. За десять лет службы он привык к постоянным срочным вызовам. Одна лишь мысль не давала ему покоя: Коркин, уж слишком знакомой была фамилия… Где он мог ее раньше слышать? Особенно смущал тот факт, что родился обладатель этой фамилии в Челябинске…

Час спустя…

— Так, Курочкин, проходим быстрее. Ну, я думаю, что все уже в курсе последних событий? – голос шефа, как ни странно, был довольно спокойным и даже добродушным. По-мимо него и опоздавшего Курочкина, в кабинете находились еще четырнадцать лучших спецназовцев. – Сегодня в Челябинск прилетает мультимиллионер Коркин. Цель его визита нам не известна, впрочем здесь в Челябинске он родился и вырос, так что его может просто ностальгия замучила… Через три часа мы должны встречать его в аэропорту, и с того момента как он ступит на нашу Челябинскую землю вплоть до момента, когда он улетит обрат-но, вы, все пятнадцать человек, должны находиться в непосредственной близости от него. Если с ним, что-нибудь случится, нам этого никогда не простят…
— А что с ним может случиться? Он кому-то насолил? Или денег не выплатил? – Лехе Плотникову как всегда хотелось все знать, и в подробностях.
— Да вроде нет. И ситуация в городе спокойная. Но, когда имеешь дело с олигархами, нужно быть начеку, мало ли куда он пойдет, с кем встретится, в общем, охрана должна быть на высшем уровне. Это понятно?
— Так точно!
— Значит, переходим дальше. Вы сейчас разбиваетесь на две группы по семь человек. Ответственный за первую группу – лейтенант Плотников, за вторую – лейтенант Ильченко. Охрану нести круглосуточно, посменно. Обе группы подчиняются капитану Курочкину, обо всех, повторяю, обо всех, даже самых мельчайших подозрениях и происшествиях сообщать ему незамедлительно. Капитан Курочкин, у вас особое задание. С этого дня вы – личный телохранитель господина Коркина. В ваши обязанности входит выполнение всех его пожеланий…
— Извините, Иван Сергеич, но за кого вы меня принимаете? Я офицер милиции, а не мальчик на побегушках…
— Я не так выразился… для всяких там принести-подать в отеле будет целая армия служебного персонала. В твои же обязанности входит контроль за тем, что бы все его желания незамедлительно исполнялись. Это ясно?
— Ясно…
— Ну и основная твоя обязанность – его охрана. Ты должен быть с ним везде, даже в туалете. Должен стать его вторым я.
— Хорошо, где он останавливается?
— В отеле “Аврора”.
— А как долго он пробудет в Челябинске?
— Без понятия. Перед нами никто не отчитывался. Еще вопросы есть?
— Нет.
— Ну, тогда всем ни пуха, ни пера.
— К черту… – прогудели пятнадцать спецназовцев и бодро зашагали к выходу.
— Так, мужики, – начал Дмитрий, когда все вышли от шефа, - сейчас все быстро переодеваемся в штатское, и чтобы я никого на время операции в форме не видел. Это ясно? Далее. Сейчас все едем в аэропорт, встречаем этого олигарха, провожаем его до отеля. Затем первая группа заступает на дежурство, вторая по домам, о графиках сами договоритесь. И последнее. Постарайтесь не сильно бросаться в глаза. Сливайтесь с окружающими, не выделяйтесь из толпы. Короче, чтоб вас не было видно, но ваша эффективность была на высшем уровне. Все ясно?
— Ну, само собой, Димон. Не нуди. – Леху всегда раздражали излишняя пунктуальность и следование уставу.
— Ну, тогда через пятнадцать минут встречаемся у входа. И удачи всем нам, – стандартное напутствие перед заданием.

Глава 2, в которой рассказывает капитан МВД Дмитрий Курочкин

В аэропорт мы прибыли за пятнадцать минут до прилета самолета. Стояли на ветру и ждали, когда приземлится самолет. Наконец он приземлился. И вышел из него… Боже, какое знакомое лицо. Ну конечно! Я должен был сразу догадаться! Те же вечно грустные, глубокие глаза. Петька, мой бывший одноклассник, и Петр Васильевич Коркин, олигарх, это одно и то же лицо.
— Здравствуйте, Петр Васильевич. Нам поручено сопроводить Вас до отеля, а также обеспечить Вашу охрану на время Вашего пребывания  в нашем городе, – блин, ну не умею я выражаться правильно и красиво одновременно. А вот Петька когда-то умел, сейчас – не знаю…
— Хорошо. Сопровождайте. Только при условии, что вы мне не будете мешать. Не люблю, видите ли, шума.
Хм,… а то я и сам не знаю. Ведь он всегда любил тишину. Странно, неужели не узнал? Я вроде не шибко и изменился… А ведь когда-то мы были друзьями. Впрочем, он всегда был больше сам по себе. Друзья ему были не нужны. Это мы в какой-то степени нуждались в нем. Всегда молчаливый, он умел вставить какую-нибудь замысловатую фигуру речи, чем веселил нас. Вообще, интересно получается. Петька, самый тихий и незаметный из нас, что порой и не сразу можно было понять с нами ли он сегодня или нет его, стал одним из самых известнейших и богатейших людей мира. Кто бы тогда мог подумать…
Погруженный в воспоминания, я и не заметил, как мы доехали до “Авроры”. Когда-то давно мы с Петькой и другими пацанами бегали в одноименный кинотеатр чуть ли не каждый день, а после донимали охрану отеля… Впрочем, я помню времена, когда отеля еще и не было, а элитный кинотеатр, он же ночной клуб, был обычной захолустной кинушкой на сто человек… А вот теперь Петька останавливается в лучшем номере этого отеля. А соседний номер отведен мне. Для охраны “его сиятельства”… Петькин голос вывел меня из задумчивости:
— Вы можете пока идти. Я хочу отдохнуть с дороги, да и багаж нужно разобрать.
— Извините, но у меня приказ не отходить от Вас ни на шаг…
— В ближайшие три часа я из номера выходить не собираюсь, а здесь мне абсолютно ничего не угрожает… Да и вообще я не понимаю зачем мне охрана? Что мне может здесь грозить?
— Ну, мало ли что может случиться.
— И все же я прошу оставить меня. В конце концов, вы тоже не железный, вам тоже нужно отдыхать иногда. А когда я соберусь куда-либо, я вас извещу.
— Ну, хорошо. Только я оставлю у дверей Вашего номера пару человек охраны. Так, на всякий случай.
Оставив Леху и его хлопцев охранять Петра Васильевича, я отправился к себе. Поводов для размышлений было хоть отбавляй, да и воспоминания нахлынули волной…
Петька всегда был чересчур правильным. Кое-кто даже называл его пай-мальчиком. Но это было не так. Как говорится, в тихом омуте черти водятся. Правильность его была исключительно только внешней. Побуянить же он любил. Только мало кто об этом знал. Он проделывал такие авантюры, о которых мы и мечтать не смели. И вместе с этим над ним витал ангельский ореол “неприкасаемого”. Ему сходило с рук и прощалось очень многое. И все его проделки не разглашались, о них знал лишь узкий круг людей. Почему? Наверное, потому, что он совершал все свои безумства не от плохого характера и желания навредить, а из чисто детского любопытства. “А что будет, если я сделаю так?” А еще он умел убеждать. Вокруг него всегда была такая сильная аура доверия, что поневоле хотелось верить ему. Вот только этого делать не стоило. По крайней мере, его слова надо было всегда проверять, а по-ступки анализировать. Он запросто мог поступиться всеми принципами и пожертвовать друзьями ради каких-либо своих высших целей и идей. Он шел по жизни напролом и вел нас за собой. Он рушил стереотипы и не признавал авторитетов. Он всегда говорил: “Я - Личность”. И он был негласным лидером. Его презирали и уважали. Над ним насмехались и, в то же время, боялись его острого языка. К его мнению всегда прислушивались. Его не понимали! Он был не такой, как все… И он всегда был один. Ему было плохо, очень плохо, но он преодолевал все препятствия, молча стиснув зубы. И никто и никогда не слышал жалоб от него, никто не видел его слез. Ему уже тогда многие пророчили великую судьбу.
Час спустя я зашел в номер к Коркину. Он был в ванной. От нечего делать я начал рассматривать интерьер в его номере. На стене висела фотография с нашего выпускного. Он что, ее постоянно с собой возит? Вдруг я на столе увидел резные шахматы. Рассмотрев их поближе, я ахнул. На каждой из фигур были выгравированы лица. Очень мелкие, но пре-красно узнаваемые. Белыми фигурами был представлен наш класс. Людей, представляющих черные фигуры, я не знал, но скорее всего это тоже кто-то очень близкие Петьке. Лишь одно лицо повторялось и в черных, и в белых – оба короля имели его собственное изображение. А вот и я – белый офицер. А белая королева – Юлька Скорикова. Когда-то он любил ее, по крайней мере, такие слухи ходили. Надо же, неужели мы все были ему настолько дороги, что он решил увековечить нас? Или же наоборот? На соседнем столике я заметил фотоальбом. Все фотографии – школьные. Опять же наш класс. Половины фоток я даже уже и не помню. Все в этом номере напоминало о былой школьной жизни. Не думал, что он стал таким сентиментальным.
— Вы уже тут? – Петр Васильевич вышел из дальней комнаты. – Служебный долг превыше всего? Понимаю. Я сейчас планирую спуститься в ресторан, вы же тоже, полагаю, сегодня еще ничего не ели? А потом я бы хотел пройтись по городу, вспомнить здешние места. Вы не против?
— Как скажете. Я буду следовать за вами всюду.
— Ну и хорошо.

Глава 3, которая содержит некоторые записи
из дневника Петра Васильевича Коркина

Скоро я прилечу в Челябинск. Остаются считанные минуты. Что меня ждет там? За-чем я лечу туда? Посмотреть на родные места? Ну разве что… А впрочем, у меня нет роди-ны. Родина – это то, где тебя ждут. У меня же не осталось ни родных, ни близких, ни даже приятелей. И вот самолет уже приземляется. А внизу у трапа уже встречают.
…
Не успел сойти с самолета, а жизнь уже преподносит сюрпризы. Неужели это Димка? Димка Курочкин? Он все же пошел в МВД, как и хотел… Но, похоже, он меня не узнал. Ну что ж, может это и к лучшему. Хотя бы избегну ненужных вопросов. Интересно, кого еще из наших я повстречаю? И кто из них узнает меня?
Отель “Аврора”. Когда-то мы мечтали оказаться в его номерах. Можно сказать, что одна детская мечта исполнена. Отдохнув с дороги, я отправился прогуляться по городу. По тем дворам, где мы когда-то проводили все свободное время. Увидел свой старый дом. Школу. Детский сад. До боли знакомые места… Зря я все-таки прилетел в Челябинск. Лучше от этого не стало.
Когда мы вернулись в отель, у входа бесновалась толпа народа. Да, всем интересно узнать, каким образом я заработал свои деньги… И репортеры были там же… Все как всегда… Даже скучно…

Глава 4, в которой Дмитрий Курочкин сталкивается
с непредвиденными обстоятельствами

Как я и предполагал, Петька отправился в прогулку по местам детства. Поначалу, да-же смешно было видеть, как он проводит рукой по нашему любимому дереву, под сенью которого мы пили пивко после школы. Но потом я и сам начал вспоминать все, что было связано с этими местами, и сердце пронзила глубокая боль ностальгии, и так сильно захотелось вернуться в детство, что смеяться над его действиями пропала всякая охота. Мы подошли к скамейке. Нашей скамейке. Как часто мы встречались возле нее. А рядом стоял киоск. Теперь его уже нет. А жаль, в нем продавались замечательные конфеты. Петька, казалось, на-столько был увлечен воспоминаниями, что, наверное, даже не замечал моего присутствия. Он поднялся на крыльцо родной школы, но не стал заходить внутрь. Футбольное поле. Гаражи. Дома и деревья, похожие друг на друга, но с каждым из них связана своя собственная история…
Уже смеркалось, когда он решил возвращаться в отель. На обратном пути мне позвонил Леха Плотников:
— Здорово, Димон. Слушай. Тут у отеля собралась толпа народа. Все хотят видеть нашего миллионера. Я уже вызвал дополнительный отряд, чтобы разогнать их…
— Не надо.
— Что?
— Не стоит разгонять толпу. Все равно не получится. Лучше обеспечь безопасный проход от автостоянки до отеля. Мы будем минут через тридцать, этого времени тебе должно хватить. Все ясно?
— Да.
— Ну, тогда отбой.
Черт! Этого только не хватало. Как теперь незаметно и безопасно сопроводить Коркина в номер? Ведь там приблизительно двести метров. Под взглядами толпы. Когда мы подъехали, “коридор” был уже готов. По обе стороны ограждения стояли обе группы подчиненных мне спецназовцев. Да и еще два десятка ментов, вызванных Лехой для подкрепления. И все равно. Мало ли кто, что кинет или скажет. Да и реакцию Коркина предугадать невозможно. Как бы он сам чего не вытворил.
— Петр Васильевич, вы не обращайте внимания на эту демонстрацию. Знаете же, на-верное, что народ у нас любит поглазеть и посудачить.
— Все нормально. Вы не беспокойтесь. К излишнему вниманию я давно привык.
Пока мы шли к дверям “Авроры” со всех сторон раздавались неразборчивые выкрики, которые сливались в общий гул. В них чувствовались и угроза, и любопытство. И вот, уже когда мы были у самых дверей, явственно прозвучал женский голос:
— Ионыч!
Услышав этот выкрик, Коркин резко остановился и развернулся к толпе.
— Что? Кто это сказал? – его голос был на удивление спокойным. – Имейте же мужество отвечать за свои слова. Мне просто очень хочется взглянуть в глаза этому человеку и…
— Это я сказала. И что теперь? – из толпы вышла… Я не поверил своим глазам.
— Юля? – в глазах Коркина читались удивление и какая-то детская обида. – Дим, собери всех наших и проводи их в мой номер. Думаю, нам есть о чем поговорить, – это он произнес уже мне, полушепотом. После чего скрылся в дверях отеля.
Еще не понимая смысла его слов, я начал вглядываться в толпу. Да, это была Юлька Скорикова, а рядом с ней стояли практически все наши бывшие одноклассники. Вот и про-изошла долгожданная встреча…
— Слушай, Леха. Как толпа разойдется, можете с ребятами отправляться по домам.
— Но как же? Ведь шеф сказал…
— Неважно, что он сказал. Я за все отвечаю. И еще, я тебе раскрою один секрет. Коркин Петр Васильевич не просто олигарх. Он еще и мой старый приятель и одноклассник. До утра он будет под моим пристальным вниманием в компании друзей. Так что нечего беспокоиться.
— Ну хорошо коли так.
Отдав все распоряжения, я поднялся в Петькин номер. Там уже все расположились с удобством и ждали, когда Петька переоденется и выйдет из дальней комнаты.
— Ну, здорово Петька. Или как тебя там теперь называть? Петр Васильевич? – Артем, вечно ему неймется. Вечно он лезет на компромисс. Еще в школе они постоянно друг с другом конфликтовали.
— Твое ехидство совершенно неуместно. Для друзей я всегда оставался на “ты”. А уж друг ты мне, или нет, решать тебе. Лично мне все равно. Меня куда больше интересует, по-чему меня назвали “Ионычем”?
И его испытующий взгляд устремился на Аньку.
— Так сразу и не скажешь. По совокупности причин. От тебя много лет не было никаких вестей. Когда мы все тебя видели в последний раз, ты был скромным мальчиком. А тут ты прилетаешь на личном самолете, выходишь из него такой важный, весь полный самодовольства. Да, я была в аэропорту, в группе журналистов. Вот только нас не пустили. Тебя охраняют по высшему разряду. С тобой всюду толпа охранников. По всей видимости, тебе все надоело. Ты имеешь все, но тебе уже не надо ничего. Этот список причин можно продолжать и еще. А теперь скажи, разве все это не черты доктора Старцева, а точнее печально известно-го Ионыча?
— Да, конечно. Это его черты. Только не все они относятся ко мне. Очень немногие из вас, наверно, помнят при каких обстоятельствах я уезжал. Но ты-то должна помнить.
— Да, я помню, и все же…
— Я уехал, и поклялся вернуться всемирно известным. Поклялся достичь всего, чего возможно. И, похоже, клятву свою я исполнил.
— Вот только принесло ли тебе это удовлетворение? – это спросил уже Ромка. Остальные же пока не решались вмешаться в беседу.
— Хм, это уже другой вопрос. Так или иначе, я стал известен. А насчет охраны, это тебе лучше к Димке претензии предъявить, я лично в охране совсем не нуждаюсь. И будь на его месте любой другой офицер МВД, я бы послал его ко всем чертям.
— Да, это так на тебя похоже. Излишние резкость и бахвальство. А про “Ионыча”, если честно, я вспомнила, увидев вас с Димкой вместе. Я вспомнила десятый класс и урок литературы. Вспомнила, как вы вдвоем спорили по поводу личности и поступков доктора Старцева. Димка тогда утверждал, что тот делал все правильно, и из всего нужно извлекать выгоду, ты же…
— А я сказал, что Старцев Дмитрий Ионыч в конце рассказа умер. Что он не живет, а существует. Да, я тоже помню ту нашу дискуссию.
Эта беседа с литературным уклоном, грозящая окончиться наездами на меня, мне по-рядком поднадоела, и я решил ее прервать.
— Ну вот, Ромка, мы и собрались все вместе. Пусть эту встречу мы с тобой подготовить не успели, пусть она вышла случайной, но все же мы встретились.
— Да, и сразу видно, что встретились люди как минимум умные, - хмыкнул он, - сразу завели разговор о литературе… Как в старые былые времена.
— Слушай, Петька. Я вот не могу понять, ты что, меня сразу узнал, еще в аэропорту? – этот вопрос меня очень сильно задевал.
— Ну да, а что?
— Так какого тогда фига ты все это время молчал?
— Ну, во-первых, мне показалось, что ты меня не узнаешь…
— Я?
— Да, ты. И по такому случаю я решил тебя не просвещать по этому поводу, дабы избегнуть излишних вопросов с твоей стороны. Ты, кстати, тоже особо не проявлял эмоций по поводу нашей встречи. И вообще, люди, я уже стал говорить. Может каждый расскажет о себе, чего достигли, что произошло интересного в жизни. А то ведь так давно не виделись.
Время пролетело незаметно. Веселые разговоры, смех, шутки взрослых детей. Забавные истории из личной жизни, воспоминания школьных лет. Все это под изрядное количество еды и спиртного. Все шло просто замечательно. И тут Роман обратился к Петьке с вопросом:
— Ты-то, сам как все эти годы жил? Как стал олигархом? Последнее, что я о тебе знаю, так это то, что ты поступил на факультет психологии МГУ. Дальнейшее же для нас – завеса мрака.
— Ну что я могу сказать? Окончил я обучение, стал дипломированным психологом, вот только работы по специальности я так и не нашел. Впрочем, меня это никак не волновало. Еще во время учебы я устроился работать в сферу торговли. Проще говоря – продавцом. Так получилось, что вскоре после окончания университета, я, совместно с одним мои приятелем, уже владел обширной сетью магазинов. Не помню уже почему, но я решил вложить все свои скопленные средства в акции одной из крупнейших нефтяных компаний. Я не про-гадал. Более того, мне крупно повезло. Мои доходы возросли многократно. Не буду описывать все дальнейшие события, это в принципе и так ясно. Сейчас я владелец многих нефтяных и газовых компаний. В общем-то, это все.
— Как все? – возмутился Ромка. – А жена, дети…
— Нет у меня ни жены, ни детей, ни друзей…, ну кроме вас разумеется. Как-то не сошлось.
Этот разговор как-то сразу прекратился. Больше об этом не было сказано ни слова. Но я заметил какое-то напряжение между Петькой и Юлькой после этих слов. Позже, выйдя в коридор, я стал невольным свидетелем их разговора:
— Юль, я тогда был не прав. Сорвался из-за какой-то глупости.
— В том, что произошло, мы оба виноваты. Мы тогда были молоды, глупы…
— И все же, я до сих пор люблю тебя!
— Помнишь у Пушкина: “Я вас люблю (к чему лукавить?), Но я другому отдана; Я буду век ему верна”. У меня, в отличие от тебя, муж и двое детей. Да и потом, мне уже не семнадцать лет, когда я могла бежать за тобой на край света…
— Ты его любишь?
— Он меня любит. Мне этого достаточно.
Значит, слухи были верны. И между ними действительно что-то было. Как же они это все тщательно скрывали, если никто ничего не знал наверняка, лишь догадывались. Было около двух часов ночи, когда все разошлись. И тут я спросил Петьку:
— Из-за чего вы с Юлей расстались тогда?
— Откуда ты…
— Я случайно услышал ваш разговор.
— Ясно. Из-за глупости, это уже неважно. Помнишь ту мою пьяную выходку на выпускном? Так вот. Накануне мы с ней разругались насмерть. Весь следующий день я пил, не просыхая. Пьяным явился и на выпускной, как ты знаешь. Орал тогда всякую чушь, а еще… Еще я поклялся стать лучше всех, добиться всего. Я считал, что после этого передо мной будут открыты все двери. Вот только не понимал я тогда, что деньги – это не показатель, что очень многого на них нельзя купить. На следующий же день я уехал в Москву. На месяц раньше, чем планировал. Остальное тебе известно. Если бы я тогда не психанул, не начал строить из себя обиженного… Да, что теперь говорить-то…

Глава 5, в которой вновь помещены некоторые записи
из дневника Петра Васильевича Коркина

Зря! Теперь я точно знаю, что не стоило мне прилетать “домой”. Вообще, зря все это. Зря я собрал всех сегодня здесь. Напряженные улыбки, излишне громкие голоса, слишком веселые разговоры. Каждый чувствовал себя не в своей тарелке, и стремился скрыть это. Все что-то друг от друга скрывают… Да, давно нет той искренности и дружелюбия, что были раньше. Да и мы уже другие. Зря я начал этот разговор с Юлей. По сути, я все сказал еще тогда, пятнадцать лет назад, когда сбежал от нее, бросив ее одну… С тех пор я ни разу ей не позвонил, ни одного письма не написал. Так чего же я хотел сейчас? Неужели я действительно надеялся, что ее любовь можно купить? И что она вернется ко мне?
Сейчас, оглядываясь назад, я явственно понимаю, какой сволочью я был и остаюсь. Вот только я не в силах уже что-либо изменить. Хм, парадокс. У меня есть все, и в то же время нет самого главного, что есть у всех остальных. Нет того, что важнее даже, чем кисло-род, того, без чего невозможна жизнь, того, что нельзя купить.
Все, я пишу последнюю строчку в своем дневнике. Я принял решение.

Глава 6, в которой случайный наблюдатель описывает утренние события

Выйдя из номера Коркина, Дмитрий Курочкин отправился в свой соседний номер. Этой ночью, несмотря на очень напряженный день, ему не спалось. Вдруг, на рассвете он услышал громкий хлопок. Он моментально вскочил и выбежал из номера, на ходу взглянув на часы. Двадцать три минуты седьмого. Еще не войдя в номер Коркина, он уже все понял. Петр Васильевич сидел в кресле за столом, в руке его был пистолет, дуло которого еще дымилось. Из дыры в виске текла кровь, глаза медленно стекленели. На столе лежали только что написанные предсмертная записка и завещание. Выйдя из номера, капитан Курочкин достал телефон:
— Здравствуйте, Иван Сергеевич. Извините, что разбудил, но задание провалено. Коркин умер, застрелился в своем номере.
— Что? Когда это произошло?
— Шесть минут назад.
— Ты куда глядел? Почему не помешал ему?
— Виноват. Готов понести наказание. Не уследил. Был в своем номере, и искренне полагал, что он спит.
— Так, что делал Коркин вечером?
— У него в номере происходила встреча выпускников. Очень даже не плохо прошла, нам было, что вспомнить. А, вы же не в курсе. Когда-то я учился вместе с Петькой Коркиным в одном классе. Из его номера я вышел где-то около трех. Он был в хорошем настроении, даже шутил.
— Ладно, оставайся там. Сейчас пришлю судмедэкспертов и следователей, расскажешь им все. В конце концов, не наша вина, что ему жить надоело, черт бы его побрал.
К 9 часам утра все было закончено. Тело Коркина увезено в морг. В номере уже по-бывали журналисты. И теперь экстренное сообщение о гибели мультимиллионера Коркина передавалось по всем каналам каждые полчаса.
“Здравствуйте, в эфире экстренный выпуск новостей на первом канале. Сегодня утром в номере отеля “Аврора” города Челябинска покончил жизнь самоубийством мультимиллионер Петр Васильевич Коркин. На его столе была обнаружена записка, которая гласит: “Я виноват. Простите меня за все… ну или хотя бы попытайтесь…” В настоящее время эксперты пытаются разгадать тайный смысл этой записки и выяснить, к кому она была обращена. Подробнее об этом в репортаже...”
Дмитрий в оцепенении достал телефон, медленно набрал номер:
— Юль, ты уже знаешь?
— О чем?
— Петька… Петр сегодня умер, застрелился у себя в номере.
— Как? Нет!.. Не может быть!!!...

Эпилог

Сегодня мы вновь собрались всем классом. На кладбище. На памятнике он навсегда остался мальчишкой. Мы смогли найти только его фотографии еще школьных лет. По одной из них и была сделана его статуя в полный рост, которая теперь напоминает всему миру о том, что жил такой человек на свете.
С тех пор прошло уже больше десяти лет. А его могила все так же свежа и чиста, как будто он похоронен только что. Ветви ивы склонились над памятником. С годами не стало легче. И перед его могилой я еле сдерживаю слезы. Я так и не смог смириться с тем фактом, что он умер. Мне все кажется, что он жив, что вот сейчас откроется дверь, он зайдет и гром-ко скажет: “Ну что, не ждали?” Мы обнимемся, опять вспомним детство, пройдемся по родным местам. Но этого не суждено более. Здесь, на его могиле, все говорит о вечном спокойствии, о примирении с самим собой…