Веник

ВЕНИК

   Жил-был Веник, выполнял свою работу без излишнего фанатизма, но вполне сносно, был здоров, весел и хамовит; иногда навытяжку стоял перед Пылесосом, хотя втайне презирал его, считая гордецом и выскочкой; чаще общался с Совком, над которым при случае добродушно, как ему казалось, посмеивался, мол, Совок ты и есть совок, куда бы тебя не совали, при этом всегда подмигивал, испытывая удовольствие от игры слов.
    Совок был по-своему мудр: считая, что худой мир лучше доброй ссоры, делал вид, что
не совсем понимает намеки Веника, отшучивался: «Да, мы, совки, остаемся ими, хоть
где и в любых обстоятельствах!»
     В свободные часы они вели вполне дружеские беседы и вместе зубоскалили по поводу
Унитаза, глумясь, обзывали его фаянсовым сортиром, блестящим дерьмоглотом, алкашом, водохлебом и немтырем, потому что тот никогда не отвечал им. (Правду сказать,
Унитаз  много и усердно работал, получал за это свою порцию экскрементов, кусок мыла и немного воды и от безысходной усталости беспробудно пил. Говорить он не умел вовсе,
лишь иногда, гоняя белок, пытался что-то невразумительное сказать, но поскольку от его
фекального бреда было тошно всем, ему вызывали сантехника, который быстро вправлял
мозги бедолаге, и тот вновь возвращался к привычной, разрушающей личность работе –
не всем же звезды считать!)
   Так бы и продолжалась немудрящая жизнь Веника, если бы однажды не сломался  Совок  (естественно, его тут же выбросили).   Веник без приятеля  заскучал, но заговорить
с Унитазом посчитал недостойным и весь день одиноко простоял в углу, а под вечер уснул. Проснулся  Веник  бодрым и свежим  и, открыв глаза, увидел  странную парочку,
которую тут же окрестил  «сладкой». Первой в глаза бросилась капроновая Метелка  с
длинными щетинками и кокетливой перламутровой ручкой, она, совершенно  никого
не стесняясь, повисла на своем дружке, а дружок-то – новый Совок!
    Веник приободрился, отпустил парочку неуклюжих комплиментов по поводу внешности   Метелки  в своем привычном  стиле  с каламбуром о щетинках, но та, не
оценив игры слов,  так ощетинилась, что отбила  всякую охоту к дальнейшим заигры-
ваниям и с ней и со словами, тогда Веник обратился  к Совку с  советом приструнить
Метелку и показать ей,  как поступает настоящий совок, Совок же, презрительно хмык-
нув, показал  недвусмысленный  оскорбительный жест и крепче прижал к себе  Метелку.
От такой откровенной наглости Веник заговорил даже с Унитазом, но тот,  издав какой-
то утробный звук, замолк. Для Веника мысль, что не все совки одинаковые, (у этого явный приоритет семейных ценностей)  явилась неприятным открытием (он и не предполагал, что есть  совки, которые страдают от потери  нравственного императива обществом, от упадка образования, есть совки, понимающие, что в трудные времена финансы нужно вкладывать в реальный сектор экономики, а не в заоблачные проекты, есть даже такие, которые считают, что национальными идеями должны стать здоровье и образование. Ужас-то какой!) Веник скис, ему стало плохо. К тому же поведение «сладкой парочки» стало совершенно невыносимо: они постоянно шуршали (наверное, щетинками Метелки), вздыхали, охали и сдавленно хихикали!
   От одиночества, обиды, зависти и, как выяснилось, невостребованности (новыйСовок собирал мусор только за Метелкой) Веник стал сохнуть, его шнурочки ослабли,  наконец, он рассыпался, и его тут же снесли на помойку.
   Так бесславно окончилась жизнь Веника, в общем-то, вполне благополучная, а  как
судьба  распорядится прутиками?