Однажды преступив черту. Голод

  Глава двенадцатая       Голод

 Наступила зима.    В этом году она выдалась  суровой, со свирепыми морозами,  с частыми  вьюгами да  метелями.  Заросли тальника  по берегам  закованной льдом реки  стояли мохнатыми   от   серебристого  инея.
   
А в зимовье, едва пригасал  огонь, становилось  сыро и  холодно.
   
Время тянулось мучительно медленно.
   
Силы Антипа  прибывали неспешно.  Нога при ходьбе болела, правое колено  сгибалось с трудом. Раны  то затягивались, то вновь открывались гноящимися свищами. С момента ранения  минуло  свыше трёх   месяцев, а  Антип всё еще едва ходил, опираясь на палку,  и   до сей поры  был   бледен, слаб. 
   
Запасы мяса, вяленая рыба, сушёные грибы давно съедены.
   
Отшельников донимал голод.
   
Антип и Дарья  дни напролёт грызли набившие оскомину кедровые орехи, варили засушенные плоды шиповника, боярки и рябины, пили чай,  густо заваренный чагой и листьями брусники. 
   
Антип понимал, что Дарье необходимо пропитание, что  в её положении орехи и ягоды –  не еда. Ей нужно кормиться, быть сытой, чтобы выносить здоровое дитя  и не захворать самой.
   
 С виду Дарья  заметно  изменилась: живот её округлился, кожа лица покрылась крупными темно- коричневыми пятнами, нос распух, черты лица расплылись и погрубели. Она уже не раз прикладывала руку Антипа к своему животу, и тот отчетливо ощущал внутри его мягкие и робкие толчки набирающей  силу жизни.
    Дарье и будущему младенцу нужен  был сытный харч.   
   
Антип бросил в котомку  с полдюжины   оставшихся  патронов, несколько горстей сушеных ягод,  и, заложив в торбаса свежие  стельки из   чесаной  осоки,   обмотав ею же   стопы, натянул их на ноги.
   
Накинув   полушубок, сказал Дарье: 
   
«  Без мяса нам не протянуть. Со своей проклятой  раной  я заморил тебя. Сколько можно голодать!   Сами  затощали  и   дитя  с голоду заморим. Поковыляю  в  тайгу, Дарья.  Быть может,   удастся  подстрелить оленя или сохатого. Жаль, патроны  почти на исходе. Порох нужен, свинец.

Надеюсь встретить  в тайге  тунгусов.  Они часто кочуют с оленями   в эти края  зимой с Непы.  Тунгусы народ щедрый,  гостеприимный,  всегда поделятся последним, придут на помощь. Я этот народ  хорошо знаю. Не раз приходилось мне в своё время просить у  тунгусов  помощи, не раз они в трудную минуту спасали меня от  смерти.

Никого не страшись, Дарья.  Тут безлюдье  вокруг.  На сотни вёрст  ни жилья, ни  живой души, хоть шаром покати.  Коротай время у печи. Держи огонь. Дров не жалей, их заготовлено вдоволь.   Клюй орешки, Дарья.  Пока не добуду мяса - в  зимовье не вернусь!»

«Дурная непогодь, Антип! Оболокайся добром, не ознобился бы.  Ишь какой хиуз  кружит в тайге! Спички, нож, топор не забыл?  Рано  ты, Антипушка, с покалеченной ногой  засобирался на промысел!  Слаб ты ешшо, не выправился.  Ведь едва-едва  держишься на ногах!» - говорила ему Дарья, обвивая руками его шею.Но Антип отвечал на ласку Дарьи скудно: тяжело было у него сейчас на сердце.   

   
«Сам чую, что слаб.  Но не пропадать же нам с тобой, Дарьюшка,   заморёнными  голодом!  Да и ногу надо расхаживать – совсем, считай,  не гнётся  в колене» – ответил Антип  и, отбросив в сторону палку-костыль, пошатываясь,  вышел из зимовья.


(продолжение следует)

Рисунок иркутского художника Валерия Фетисова-Васкецова