Некрасивая любовь

      Полгода назад вьюжным январским вечером мы сидели в ресторане и слушали скрипку, потом заговорили о любви. Я сказала, что любовь красива, она даёт человеку счастье, и от этого каждый влюблённый становится открытым себе, своему избраннику и всему миру. Так я думала тогда, так же думаю и сейчас, но ты возразил.
- Больше всего любовь некрасива своей открытостью, - сказал ты, - потому что чувства распахнуты так, будто выставлены напоказ.
- Но ведь когда любовь приходит, ничего скрыть нельзя – не даёт сделать этого переполненное чувствами сердце, - ответила я.
Ты посмотрел на меня, улыбнулся и наполнил бокалы вином.
      В тот январский день мы впервые встретились. Мои чувства, вопреки мне самой, готовились стать некрасивыми своей открытостью.   

*  *  *

      Только что глянула в окно. Как же прекрасно июньское небо! Слева и справа на нём – небольшие тёмно-серые тучки, освещённые последними лучами заходящего солнца (краски от золотисто-ярких до пурпурно-насыщенных), а между ними – синева с редкими перистыми дорожками. Изумительное зрелище! Поймала себя на мысли, что краски неба и состояние моей души сейчас однозвучны. 
В последнем письме ты написал: «Я рад, что хоть немного даю тебе счастья...» Но я всё думаю, отчего это волшебство  пришло ко мне? И отвечаю: «это произошло, потому что однажды Бог сжалился надо мной и сказал: «я долго не давал счастья этой женщине, и она не сломалась, поэтому сейчас должен исправиться и подарить ей хотя бы его малую толику».
Где-то слышала, что есть только один способ сделать мужчину счастливым, и десятки тысяч других сделать его несчастным. Могу добавить: то же самое касается и женщин, и этот единственный способ – любовь.

*  *  *    

      Час назад ты позвонил, но я настолько была измучена неопределённостью, возникшей между нами после встречи двенадцатого июля, что почти не обрадовалась, вернее обрадовалась, но как-то не так: что-то не проснулось в моей душе.
Пишу сразу – хочу, чтобы между нами не было недомолвок, ибо предпочитаю ясность.
      Может я не права, но всё же ответь, почему в наших отношениях пропала логика, – имею в виду обычную, человеческую логику, которая объясняет те или иные поступки. Я ведь помню, как всего полгода назад дорога в полторы тысячи километров была для тебя лёгкой и быстрой: ты летел ко мне будто на крыльях. Помню нашу первую встречу, помню и вторую. Ты ещё сказал, что случившееся – это жизнь и от этого никуда не уйти, да и уходить не нужно, потому что всё, что есть между нами – прекрасно. В тот же вечер ты подарил мне гранатовое ожерелье.
И вдруг после этой сумасшедшей радости полнейший обрыв, – непонятный, необъяснимый, с затяжным молчанием и нежеланием говорить. Но если по каким-то причинам это нежелание появилось, значит нужно было так и сказать, – я ведь меньше всего хочу казаться привязанной к тебе, да и от тебя привязанности не жду. Более того, когда ты (или я) сочтёшь наш союз исчерпанным, мы расстанемся. Но я до сих пор не могу забыть – пока не могу, – как нам хорошо было вместе. Перед тем, как сесть за это письмо, я перечитала все предыдущие, и мне вдруг подумалось, что их надо уничтожить. Перечитала… и не смогла этого сделать: стало так больно, что я чуть не заплакала. Ещё показалось, если уничтожу их, то уничтожу себя.

*  *  *

      Между нами появилась стена. Стена отчуждения. Почему так произошло – не знаю, поэтому теряюсь в догадках. Предполагаю, что тебе что-то не понравилось во мне, но ведь «кто не прощает женщинам их маленькие недостатки, тот никогда не насладится их великими достоинствами», – так кажется говорили великие, и это правда. Я всегда пыталась (и пытаюсь) уважать себя и свои желания, поэтому в своих немногочисленных попытках общения с тобой не нахожу ничего предосудительного, более того, если такие желания появились в моём сердце, значит их вложил в меня сам Господь Бог. Почему я должна стесняться этого? Мы ведь всегда с полуслова понимали друг друга, думали и говорили на одном языке. Но это не значит, что я даю тебе какие бы то ни было оценки как личности, вовсе нет. Я лишь пытаюсь понять твоё отношение ко мне и ничего более.

*  *  *

      Твой приезд и наш сегодняшний вечер…
Будто не было пробежавшей тени между нами и затяжного, необъяснимого молчания, –  всё осталось по-прежнему, и также по-прежнему я очарована тобой и нашими чувствами. Появилось ощущение, что с каждым разом, с каждой  встречей, между нами происходит то, чего мы ещё не открывали друг в друге. И знаешь, о чём я подумала? Я подумала о том, что если судьба хотя бы ещё раз соединит меня с кем-нибудь из мужчин, то вряд ли всё будет так, как было с тобой. И не пойму, то ли благодарить её за это, то ли журить.
      А на дворе уже август...       

*  *  *

      Прошло сорок минут, как ты ушёл.
Мои мысли будто остановились – образовалась пустота, огромная, холодная, пугающая. Я прошла на кухню и плеснула вина в фужер, не могла не выпить, потому что стало горько.
Раньше состояние одиночества не тревожило меня, я даже наслаждалась им, теперь всё иначе, только к счастью или к сожалению – не знаю, потому что по одну сторону наших встреч радость, по другую смятение. Но отчего так – тоже не знаю.
Почти вслед за тобой я вышла на улицу – там накрапывал дождик. Он сыпал прохладные капельки сначала потихоньку, потом всё сильнее и, хотя у меня не было зонта, я не пожалела об этом, потому что под сенью его прохлады мне было грустно и хорошо. Грустно, оттого что ты ушёл, а хорошо – оттого что небо грустило вместе со мной.
Но как только я вернулась, сразу же опустилась на колени перед образами и попросила, чтобы боги помогли тебе.
   
   
*  *  *

      Три дня назад мы были вместе, всего лишь три дня, но с тех пор минула целая вечность. И я говорю… о нет, кричу: «Как же я хочу к тебе! Хочу целовать твои глаза и ресницы, хочу слышать твои слова – помнишь? – «ты обворожительная и разная, ты загадочная и неповторимая, ты не такая, как все…»
      Скажи, что за чудо живет во мне, когда я чувствую себя такой юной и восторженной, красивой и зажигательной, – такой, какой не была ранее? Что за счастье – чувствовать  потрясающее желание нравиться тебе и воскрешать в памяти ночь, соединившую нас? Какие искры сыплются из моих глаз, если даже знакомые замечают, что я стала другой? Какие искры пробежали между нами, если с каждой последующей встречей в наших отношениях происходит нечто невероятное и прекрасное, – такое, что кажется, ничего прекраснее и быть не может. Неужели я всё это придумываю?
       Нет, не придумываю. Потому что с каждой встречей между нами происходит магия, – магия Любви. Она очаровывает и подчиняет, дарит счастье и радость, заставляет страдать и надеяться, она творит волшебство, увлекая под своё крыло снова и снова.

*  *  *

      Сегодня выпал первый снег – ноябрьский, но он вскоре растаял и вместо него заморосил мелкий дождик. Знаю, что получаешь мои письма, но почему молчишь? Молчишь упорно, как тогда, в июле. Что случилось?
Ах, если бы ты не молчал!
Ведь с первого дня нашего знакомства ты предстал передо мной мужчиной, в котором сочетаются сила и мягкость, воля и доброта, нежность и мужество. А теперь? Туман всё какой-то, и эта дикая полярность в отношениях… Она представляется действительно странной. Я вспоминаю наши встречи и твои письма, пытаюсь сравнить их с твоим холодным молчанием и не могу, потому что не нахожу объяснений. Но я не мучилась бы этими размышлениями, если бы ты сказал: да – так да, нет – так нет.
Неясность же убивает.

*  *  *    

      Через полгода

      Когда летний воздух был напоен ароматом белых акаций, ты снова позвонил, и всё смешалось во мне.

      Ещё через год

      Это письмо я собиралась написать давно, и вот сегодня решилась. Обозначив курсором  «подтверждение доставки», отправила его на твой email, но лучше бы – «подтверждение прочтения», тогда бы точно знала, что ты прочтёшь его. Вообще-то я и так знаю, что ты читаешь мои письма, но я всё реже пишу, а ты не пишешь совсем. Но согласись, чем реже мы пишем друг другу, тем глубже между нами пропасть, хотя не сомневаюсь в том, что твоё молчание вовсе не означает, что ты не думаешь обо мне. Знаю, что думаешь.
      Уведомление о том, что письмо доставлено, я получила, и кроме него – ничего. Ты как всегда в своем амплуа, а твоё амплуа – молчание и дистанция, но последняя дистанция слишком уж затянулась.
      Тому, что ты не ответил, я не удивилась и не расстроилась, потому что время, когда расстраивалась, кажется прошло. Перед тем, как включить компьютер, даже подумала, – было бы неплохо, если бы ты не ответил, ведь минуло столько времени, произошло столько событий, изменились и мы сами.
      Странно – я так легко произношу эти слова, вернее пишу. А два года назад было иначе, но твой последний приезд и тот звонок по мобильному расставили всё по своим местам, хотя мне порой кажется, что я всё ещё люблю тебя. Пожалуй так и есть, просто это чувство спряталось где-то далеко-далеко и не хочет выходить из своего укрытия, потому что новая боль и новое разочарование уже ни к чему.
Видишь, как я спокойна? Я почти равнодушна и почти улыбаюсь, и я… прощаюсь с тобой. В моём сердце нет огня – предчувствие разрыва оправдалось. Оно тлело в глубине души с первых дней нашего знакомства и не покидало до последней минуты. Но я не забыла тебя, нет. Равнодушие появилось оттого, что душа почти согласилась с разумом, а разум с самого начала говорил, что в конце наших отношений ничего хорошего не будет, потому что слишком хорошо было в начале.
Знаю одно – мне сейчас спокойно. Ещё подозреваю, что завтра или послезавтра, да и все последующие дни, моё состояние вряд ли изменится, хотя чувствую, что точка между нами так и не поставлена.


      На следующий день

      Сегодня перечитала твои письма, и снова повторилась та проклятая боль. Не помню, как сорвала с себя гранатовое ожерелье, как стекло оно по моим волосам и рассыпалось в пространстве. Снова послышались слова: «любовь некрасива своей открытостью». Я откинула голову назад, закрыла глаза, – мне показалось, что вместе с гранатовым ожерельем рассыпалась и моя некрасивая любовь.

      Спустя несколько лет

      Правду говорят – время лечит. Я бы добавила, – лечит и со временем расставляет все точки над i. Поставило оно точку и между нами, несмотря на то что два года назад ты попытался связаться со мной. Но встречаться с тобой у меня не было ни сил, ни желаний. Не стало и обид, просто закончился век нашей «некрасивой любви».