Проклятый город -не закончено-

 

               

Глава 1. Страшное известие.

     Джейн Энгельхен повернулась к инспектору Ренделлу, теребя тонкими пальцами кружевной платочек. Пожилой инспектор сочувственно вздохнул. Перед ним стояла семнадцатилетняя красавица с бледной кожей. Особенно его поразили чуть вьющиеся каштановые волосы юной Джейн – такие роскошные, густые и длинные. Не каждая девушка или женщина может похвастаться такими красивыми волосами.
      - Неужели это правда? – дрожащим голосом спросила девушка, и из её мендалевидных карих глаз снова полились слёзы. Горькие слёзы потери.
      - Я сожалею, мисс, – инспектор продолжал рассматривать девушку почти что в открытую – он просто знал, что сейчас юной мисс совсем не до того, чтобы постесняться столь откровенного взгляда.
     У Джейн приветливые черты лица, высокий лоб, довольно крупный, но чувственный рот, тонкий нос с чуть хищными крыльями, высокие скулы и острый слегка выдающийся вперёд подбородок. Девушка очень милая, но красота эта ещё совсем юного создания, а не та внутренняя изысканная роскошь, которая присуща женщинам постарше. Вернее сказать, Джейн была милой наивной девочкой в ту минуту, когда открывала дверь. Когда она ещё не знала, какие вести принесли эти люди в форме. Но теперь она как будто повзрослела за какие-то считанные мгновения. Пропали детский трепет из черт лица и беззаботность из осанки. И инспектор Ренделл мог без зазрения совести сказать, что теперь перед ним стоял ребёнок, которого судьба заставила повзрослеть слишком рано.
      - Неужели мои родители действительно погибли? Это не ошибка? – голос Джейн дрожал, и казалось, она на грани обморока, но каким-то совершенно колоссальным усилием воли заставляет себя держаться. – Трудно поверить… Очень трудно… Мне кажется, что это ошибка… Они не могли погибнуть.
      - Да, к сожалению, юная леди, мистер и миссис Энгельхен погибли. Поезд сошёл с рельс, а они ехали в последнем вагоне. Он опрокинулся и загорелся, и из огня не смогли спасти никого. Пожар был каким-то очень стремительным – огонь охватил вагон в считанные мгновения. Увы, всем нам хотелось мы считать случившееся ошибкой. Но ошибки тут нет. Извините…
     Джейн отвернулась, сделав два глубоких болезненных вздоха. Ей не хотелось разрыдаться перед инспектором Ренделлом. И хоть она имела право рыдать и падать без сознания, ей этого не хотелось. Надо быть взрослой и сильной, не смотря на семнадцать лет. Надо быть стойкой. Надо быть хладнокровной.
      - Простите, мисс. Я понимаю, каково вам сейчас, но мне нужно уладить несколько вопросов, – начал инспектор спустя пару минут, заламывая пальцы и потупив взгляд.
     Джейн огляделась по сторонам и молча указала рукой на маленький кожаный диванчик. Инспектор сел. Девушка присела рядом, продолжая комкать платочек. Ренделл вздохнул, сопроводив вздох взглядом на своего напарника – инспектора Джерома. Тот лишь пожал массивными плечами в ответ. И не двинулся с места.
      - Скажите, мисс, есть ли в доме прислуга? – начал допрос Ренделл.
      - Да, наша горничная, миссис Боннет. Милая женщина шестидесяти лет. Она работает у нас уже шесть лет с понедельника по пятницу, а на выходные мама всегда отпускает… отпускала её домой.
      - Сегодня воскресенье. Она придёт завтра?
      - Да. Миссис Боннет придёт завтра в семь утра. Если нужно, я уволю её.
      - Нет, милая мисс, просто попросите её зайти в полицейский участок. Сейчас мы не хотим тревожить мисси Боннет, а вот завтра она должна явиться в участок, – попросил инспектор и скрестил руки на коленях. – И ещё вопрос: есть ли у вас родственники в этом городе?
      - Нет, инспектор Ренделл. Моя родная бабушка по материнской линии умерла год назад. Все мои родственники поселились в Шотландии.
     Инспектор нахмурился: его кустистый седые брови сошлись к переносице, образовав непрерывную черту. Мистер Джером тряхнул светлыми волосами и включился в допрос:
      - Подумайте хорошенько, мисс Энгельхен. Поймите, вы ещё несовершеннолетняя, и мы имеем право отправить вас в пансион. По законам, вы пока не можете распоряжаться имуществом покойных мистера и миссис Энгельхен, ваших родителей. Но если вас отправят в пансион, дом и всё, что находится в нём, отходит к государству. А мы хотим вам помочь, мисс, и не допустить этого. Поэтому нужен человек, ваш родственник, который до вашего совершеннолетия станет вашим опекуном и временным владельцем имущества.
     Джейн вздрогнула как от пощёчины. Ей не хотелось оставлять дом на произвол судьбы или вообще отдавать его кому-то. А ведь до её восемнадцатилетия осталось каких-то три месяца. Поэтому девушка стала усиленно вспоминать всех своих родственников, живущих в Англии. «Миссис Блэк? Вроде бы она когда-то жила в графстве Уоррингтон. Нет, её последнее письмо было точно из Шотландии. Мистер Джон Энгельхен, папин кузен? Тоже нет, он вообще в Америке теперь. Может, миссис Брекенридж? Кажется, она последний раз писала из Англии. Правда, это было тринадцать лет назад. Надеюсь, что она не последовала за всеми нашими родственниками в Шотландию».
      - Знаете, инспектор Ренделл, кажется, я знаю одну родственницу – двоюродную сестру своего отца… Миссис Ева Брекенридж живёт в городе Мрачные Холмы. Но я не совсем уверена. Понимаете…
      - Очень хорошо, очень хорошо, – потёр руки Ренделл и вскочил на ноги, просияв как начищенная монета и так и не дав девушке договорить. – Завтра же мы приобретём для вас билет до Мрачных Холмов! Вы сможете пока пожить у своей тёти.
     Джейн быстро смекнула: ведь пятого ноября ей исполнится восемнадцать. А значит, потом она сможет жить самостоятельно. И вернётся домой. За три месяца с домом ничего не должно случиться, а она сама не очень стеснит тетю. Конечно, официально хозяйкой дома пока будет Ева Брекенридж, но ведь присмотреть вполне сможет и миссис Боннет. 
      - Инспектор, довольно скоро мой день рождения. Мне исполнится восемнадцать. Скажите, смогу ли я после этого жить в своём доме на полных правах?
      - Думаю, мы уладим этот вопрос. Не беспокойтесь, мисс. Сейчас вы не должны волноваться ещё больше. Увы, мы вынуждены покинуть вас. И мне бы очень хотелось, мисс Энгельхен, чтобы вы были благоразумной девочкой и поняли – да, в жизни всякое случается. Кто-то умирает или погибает. Но на этом сама жизнь не заканчивается. Постарайтесь понять, что у вас впереди тысячи дорог, которые вы сможете пройти. И постарайтесь сейчас не сломаться. Берегите себя, мисс Энгельхен. – инспектор посмотрел на девушку долгим пронизывающим взглядом, словно пытаясь понять – впитала она хоть толику его слов или нет.
     После того как полиция покинула дом, Джейн позволила себе разрыдаться. Она держалась до последней секунды, но вот и её терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Джейн упала на ковёр в гостиной и долго надрывно плакала. Родители погибли! Мамы и папы больше нет! Нет! У девушки никак не укладывалось это в голове. Кажется – всё это сон. Страшный, кошмарный, сводящий с ума, но всё-таки сон. Сейчас откроешь глаза и увидишь папу, который сидит на летней веранде и, покуривая сигару, читает свежую прессу. Вот он чуть отодвигает газету и подмигивает дочери левым глазом, подбадривая и успокаивая одновременно. А мама суетится на кухне, и по всему дому разносится аромат свежей выпечки – мама всегда по воскресеньям сама пекла ароматные булочки с миндалём, которые так любит вся семья. А потом они вместе с миссис Боннет накрывают стол и разливают по чашкам чёрный ароматный кофе. Но теперь не будет ни булочек, ни кофе… И не будет этого чарующего запаха пряностей с кухни… 
     Слёзы брызнули с удвоенной силой. Джейн уже не пыталась утереть их платком или как-то сдержать – всё равно платок был уже мокрым, да и силы медленно покидали. Она уткнулась лицом в мягкий ворс ковра и плакала, плакала, плакала.... Хотелось умереть… Хотелось там, на небесах, воссоединиться с родителями, чтобы никогда не быть одной.
«Папа, мама… Как же так? Зачем вы покинули меня? За какие такие грехи вы оставили бренный мир и меня? Господи, за что…»
 
      - Вы уверены, что стоит отправлять девушку в Мрачные Холмы? – спросил Джером, заходя на крыльцо главного здания Скотланд-Ярда и доставая из специального мешочка курительную трубку. – Гнилое это местечко, поверь мне, Ренделл. Хоть и не бывал я там, да слухи-то подобно ветру…
      - Да, я слышал, – как-то отстранённо ответил главный инспектор, открывая дверь и заходя в холл. – Но у меня нет выхода, приятель. Я не хочу отправлять девушку в пансион. Нет смысла, понимаешь, Джером? Нет смысла. А ведь выйдет она оттуда не только сиротой, но и бездомной.
      - Может, тогда оставим её дома, а? Всё равно ей до совершеннолетия осталось три месяца. Пока присмотрим сами. Уладить эти формальности особого труда не составит.
      - Нет, Джером, меня уволят, а я и так старый. Мне не охота прозябать старость в пыльном и холодном доме, на хлебе и воде. Мой сын утонул два года назад, ты сам знаешь, Ник. А дочь бросила меня из-за какого-то смазливого французика. Некому даже стакан воды подать. Так я не хочу раньше времени отправляться на добровольную смерть.
      - Не кипятись, Кевин. Я знаю про тебя всё и отчасти могу понять! И мне нелегко, особенно после того, как Полли уехала на континент к матери. Хорошо, мисс Джейн Энгельхен отправится в Мрачные Холмы. И храни Бог её душу.
      - Мистер Ник Джером! – крикнул кто-то за спиной. – Мистер Ник Джером!
      - Тебя зовут! – усмехнулся Кевин Ренделл и, махнув рукой, направился в свой кабинет.

     Утро не принесло особых изменений. Джейн проснулась в начале седьмого и глянула в окно. Серое английское утро. Самое обычное утро. Обычное, если не считать того, что она одна в доме. И уже никто никогда не крикнет ей из гостиной: «Юная соня! Хватить протирать простыни до дыр! Вставай, Джейн!» Девушка горько вздохнула, откинула одеяло и спустила ноги на пол. Он показался ей слишком холодным, гораздо холоднее, чем обычно. Накинув на плечи халат, девушка быстро ванную комнату. Ночью она спала очень плохо, ворочалась как в бреду. Становилось то невыносимо душно, то почти так же невыносимо холодно. Пару раз Джейн бросалась к окну в приступе удушья, и столько же раз закрывала его, дрожа от озноба.
     Умывшись, Джейн взглянула на часы. Тридцать пять минут седьмого. Через двадцать пять минут придёт миссис Боннет. «Интересно, знает она уже? Наверно, нет», – думала Джейн, облачаясь в самое любимое своё платье – густо-синее, с высоким воротом и облегающими рукавами. Совсем чёрного платья в её гардеробе не было, поэтому Джейн решила надеть это платье, как самое тёмное и сдержанное.
     Ровно в семь во входную дверь постучали. Джейн Энгельхен спустилась в холл, сохраняя спокойствие в осанке и на лице – в конце-концов, она леди, а леди должны уметь держать себя в руках. Перед самой дверью она двумя пальцами заправила за ухо выбившуюся из пучка на затылке прядку каштановых волос и только после этого открыла. Медленно, очень медленно. На пороге стояла невысокая седовласая женщина лет шестидесяти с приветливым, светящимся добротой лицом. Миссис Боннет действительно ничего не знала пока, потому что улыбка её было светла и спокойна.
      - Доброе утро, крошка Джейн! Как здоровье миссис Энгельхен, ведь ваши родители, кажется, приехала вчера вечером? Хотя дворник утром сказал, что на железной дороге что-то произошло, и поезд пришёл с большим опозданием. Надеюсь, твои родители не сильно задержались…
     Джейн поджала губы, чувствуя подкативший к горлу комок истерики. «Нет, надо держаться! Джейн, слезами горю не поможешь. Помни: это ведь правда жизни. Кто-то умирает, но ты должна жить, чтобы родители даже на небесах гордились тобой», – стала настраивать себя девушка, вперив пустой взгляд куда-то за спину миссис Боннет, на закрытое тяжёлыми шторами окно соседнего дома.
      - Никак… – но только это слово она и смогла выдавить из себя: голос её дрожал даже больше, чем хотелось.
      - Джейн! – беспокойно спросила миссис Боннет и глянула через плечо Джейн в холл, но ничего не увидела там. – В чём дело?
      - Они… погибли…
     Миссис Боннет страшно побледнела, что даже показалось – волосы её стали темнее лица. Морщинки вокруг серых глаз удивительным образом расправились, губы задрожали. Старушка трясущимися руками схватила Джейн за плечи, чуть встряхнув девушку.
      - Как? Милая, это правда? Это не правда! Скажи, что это не правда!
      - Миссис Боннет, это правда. Поезд, о котором говорил дворник, сошёл с рельсов, а их вагон загорелся. Он был последним в составе. Из того вагона никого не спасли, – Энгельхен старалась говорить как можно ровнее, но это выходило с большим трудом – голос слушался плохо, а внутри свинцовой пластиной давила боль. По крыльям носа вниз скользнули две слезинки.
Прошли долгие минуты, прежде чем миссис Боннет смогла совладать с собой и, утерев ладонью глаза, произнесла:
      - Мои соболезнования, Джейн. Малышка моя. Крошка Джейн…  Но… как же ты будешь, милая моя?
     Джейн задумалась: говорить про тётю Еву или нет. «Думаю, миссис Боннет должна знать, она ведь почти как бабушка», – заключила девушка и ответила вслух:
      - Вчера инспектор Ренделл сказал, что у меня должен быть опекун до совершеннолетия. Тогда имущество нашей семьи останется мне. Я отправлюсь к тёте Еве Брекенридж. Она живёт в городе Мрачные Холмы. Инспектор пообещал купить билет. Ой, миссис Боннет, инспектор просил вас зайти в участок. Наверно, у него есть к вам вопросы.
     Бледность постепенно сошла с лица горничной, сменившись каким-то болезненным румянцем и таким же нездоровым блеском в глазах. Миссис Боннет прошла в холл и сняла лёгкое серое пальто. Повесив его на вешалку, горничная снова повернулась к девушке и печально взглянула на неё.
      - Давай хоть помогу тебе вещи собрать. А к инспектору загляну позже.
      - Спасибо вам большое.
     Уже через пять минут миссис Боннет и Джейн доставали вещи девушки из шкафа и раскладывали их на кровати, решая, что следует взять, а что лучше оставить. Джейн сняла с вешалки своё самое дорогое платье – цвета сахарной карамели с шёлковой накидкой. Оно было куплено полгода назад, но Джейн одела его однажды – два месяца назад, на день рождения миссис Боннет. Тогда миссис Энгельхен решила устроить для горничной хороший праздник, ведь та была почти что членом семьи. Ну, а у Джейн появился отличный повод покрасоваться в новом платье.
      - Как вы думаете, мне стоит взять это платье к тёте? – спросила девушка, прикладывая платье к себе и поворачиваясь к зеркалу – уж очень оно было красивое, и даже в трауре Джейн не смогла побороть в себе желания покрасоваться перед зеркалом.
     Миссис Боннет повернулась к ней и пожала плечами. Джейн вздохнула и повесила карамельное платье обратно на плечики – почему-то она подумала, что вряд ли стоит снимать траур так рано. «Нет, не хочу брать его. Вдруг в дороге багаж потеряется. А это платье слишком дорого для меня – последний подарок мамы и папы», – этим  она окончательно убедила себя и продвинула плечики с платьем как можно глубже в шкаф, чтобы не было соблазна вновь достать его и всё-таки положить в чемодан.
     Уже через час с хвостиком большой саквояж Джейн был собран. Миссис Боннет поставила его у двери комнаты, потом захлопнула полупустой шкаф и, тяжко вздохнув, грустно спросила:
      - Вы планируете перебраться в Мрачные Холмы навсегда, крошка Джейн?
      - О нет, что вы! Только до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Миссис Боннет, не считайте себя уволенной, ради Бога. Как только я стану полноправной хозяйкой этого дома, вы сможете здесь работать. Если захотите, конечно. Но я буду очень-очень рада, если вы всё же решите помогать мне по хозяйству.
     Вместо ответа миссис Боннет обняла девушку. Крепко-крепко, как может обнять мама или бабушка. Джейн опять едва не разрыдалась. Трудно расставаться с тем, что окружало тебя с рождения и стало твоей второй половинкой.
А что ждёт её впереди, в Мрачных Холмах? Счастье и радость? А может, ужас и страх? Примет ли её тетя? Поймёт ей боль или погонит прочь?
Джейн Энгельхен пока не знала ничего. Но сердце отчего-то наполнялось свинцовой тяжестью, словно предчувствуя неясную тревогу.
 
Глава 2. Мрачные Холмы.

     Поезд уже во всю пыхтел, выбрасывая из трубы клубы чёрного дыма. Джейн сидела в одном из купе на мягком диванчике и махала в окошко миссис Боннет. Пожилая женщина, стоя на перроне, махала ей в ответ белым кружевным платочком. Джейн через силу улыбалась – лишь бы старушка не переживала за неё. Пусть она думает, что девушка едет к тёте с удовольствием. Хотя, на самом деле, Джейн готова была удрать с этого поезда и спрятаться где-нибудь на болотах, лишь бы только не ехать в Мрачные Холмы, в неизвестность, от которой не пахнет спокойствием.
     Но вот поезд конвульсивно дёрнулся и медленно, с пыхтеньем и жужжанием, тронулся в путь. Лица, мелькавшие на перроне, постепенно слились в одно пятно. Джейн перестала смотреть в окошко и перевела взгляд на свои руки, сложенные на коленях. «Ну вот, поезд в пути. И я отправляюсь в Мрачные Холмы. Какое мрачное название. Интересно, тётя Ева примет меня с радостью. Или нет? Я ведь даже письма ей не послала. Не успела. Надеюсь, она не очень рассердится? Ну, в конце-концов, у меня чрезвычайные обстоятельства тревожить покой её семьи»
     Соседкой Джейн оказалась милая, но болезненно-худая дама в меховом манто. Она сидела напротив, погрузившись в какое-то чтиво и, не смотря на тепло вагона, не снимала своих мехов. Джейн стала исподтишка разглядывать свою попутчицу. Больше всего бросалась в глаза бледность её щек – очень болезненная бледность. И на фоне этой бледности – огромные синие глаза, полу прикрытые веками. Тонкие губы женщине чуть двигались при чтении. Наверно, Джейн Энгельхен слишком навязчиво рассматривала её, потому что женщина опустила книгу и подняла взгляд.
      - Вам что-нибудь нужно, мисс? – спросила дама немного сиплым голосом, что выдавало в ней заядлую курильщицу.
      - Нет, извините, – смущённо ответила Джейн, отводя взгляд в сторону.
      - Куда вы держите путь? – женщина, кажется, была рада продолжать беседу, она ещё с готовностью отложила книгу.
     Несколько секунд Джейн колебалась: стоят ли рассказывать свои планы совершенно незнакомому человеку. Но ведь дама сама продолжила беседу, а значит, не настолько равнодушна к планам своей попутчицы.
      - В Мрачные Холмы, к своей тёте.
     Внезапно лицо женщины осунулось. Синие глаза округлились от ужаса, тонкие губы побелели и слились с кожей.
      - Это, – прохрипела леди, справившись в какими-то своими внутренними эмоциями. – Это, конечно, хороший город, но… он не в моём вкусе. Надеюсь, мисс, вам понравится.
     Но по испуганному взгляду этой дамы, по расширившимся зрачкам, Джейн сразу поняла – женщина что-то недоговаривает. Что-то, что может иметь значение или, наоборот, быть абсолютной глупостью. Джейн закусила губу, выжидающе глядя на попутчицу.
      - Пожалуйста, не обращайте на мои слова внимания, мисс. Я всегда говорю ерунду. Сожалею, что встревожила вас, но уверяю – всё в полном порядке. Вам нечего волноваться, юная леди, – смешалась дама, поспешно открывая книгу и уткнулась в неё своим тоненьким носиком.
До конца поездки она так и не проронила ни слова. Пару раз выходила в коридор, засыпала сидя, дочитав книгу, она вновь открыла её на первой странице, но так и не заговорила с Джейн. Даже больше, у Энгельхен сложилось стойкое ощущение, что дама намерено избегает разговора, чтобы не рассказывать что-то важное. Сама же Джейн предпочла всю дорогу сидеть в купе. Миссис Боннет сделала ей поесть, а инспектор Ренделл ещё на вокзале категорически настаивал на том, чтобы Джейн не искала приключений раньше времени. Девушке казалось, что все знали что-то такое, чего не знала она. Но никто так и не удосужился рассказать эту тайну.

***
     Сумерки сгущались, мягко обволакивая железную дорогу со всех сторон. Поезд медленно подъезжал к станции города. Джейн внимательно всмотрелась в окошко. Небольшой аккуратный перрон без крыши с парой кованных скамеек и будкой станционного смотрителя. Город был довольно маленьким.
     Поезд остановился окончательно. На перроне засуетились встречающие, хоть их было крайне мало. Джейн направилась к выходу, цепко сжав пальцами ручку саквояжа. Попутчица дремала, прижавшись к окну, и даже не проснулась, когда поезд остановился. Проводник вежливо помог сойти девушке и попрощался. Джейн Энгельхен прошла по перрону, оглядываясь по сторонам. Как же всё-таки глупо получилось – она не предупредила тётю, и сейчас, практически ночью, ввалиться в её дом с саквояжем в руках. Ох, она бы сама на месте тёти не сказала бы спасибо за такой визит. А вдруг вообще получится, что Ева Брекенридж вообще не живёт в Мрачных Холмах! А мирно сейчас спит в уютном особняке где-нибудь в Шотландии. «Понадеялась на судьбу! Вот тебе урок, Джейн, впредь нужно думать!» – упрекнула себя девушка, перехватывая саквояж в другую руку. Она достала из кармана лёгкого пальто конверт из-под последнего тётиного письма и взглянула на адрес: «Англия, город Мрачные Холмы, Денджер-стрит, дом 10.»
      - Ну, значит Денджер-стрит, дом 10, – повторила Джейн шёпотом и убрала конверт обратно в карман.
     Она покинула вокзал и стала искать экипаж, который мог бы отвезти её к тётиному дому.
      - Простите, сэр, мне нужно попасть на Денджер-стрит, – вежливо сказала девушка, подходя к кэбу.
      - Такой улицы в нашем городе не существует, – ответил возница довольно бестактно и даже не взглянул на подошедшую девушку.
      - Простите, конечно, но это разве не Мрачные Холмы? – удивилась девушка, на всякий случай оборачиваясь к станции – успеет ли добежать? Но поезд уже потихоньку отходил от перрона.
     Возница мелко вздрогнул, его короткие усы хищнически ощетинились. Он громко щёлкнул кнутом, хлопнул лошадь по крупу и убрался прочь, только слышен был перестук подков о мощение. Джейн обиженно надула губы. «Ну вот, плюс ко всему, ещё и не на той станции вышла. Так, что же теперь делать? Ну, пойду обратно на станцию – выяснять, куда я хоть попала».
     Но тут к ней сзади подошёл кто-то. Джейн резко обернулась. Прямо за спиной стоял высокий сутулый человек с чёрной нечесаной бородой почти до ключиц, в чёрном длиннополом пальто. Колючим взглядом маленьких тёмных глаз он молча изучал девушку, непонятно отчего хмурясь всё больше и больше. «Какой неприятный, отвратительный субъект!» – подумала Джейн, инстинктивно сжавшись в комочек.
      - Это вам нужно в Мрачные Холмы? – грубым утробным голосом спросил бородач, продолжая буравящим взглядом рассматривать Джейн.
      - Да! – чуть с вызовом ответила девушка – пусть думает, что она ничего не боится.
      - Пойдёмте со мной. Я отвезу.
     И он, развернувшись на каблуках высоких сапог, направился в сторону приземистой тёмной повозки с занавешенными окнами. В неё была впряжена пара вороных лошадей с шорами на глазах. Джейн невольно вздрогнула от столь мрачной цветовой гаммы – словно экипаж принадлежал ритуальной службе. Бородач открыл дверцу своего экипажа и махнул рукой в салон. Джейн забралась во внутрь и словно попала в тесный чулан без окон – занавески почти совсем не пропускали остатки скудного вечернего света.
     Экипаж немного накренился, когда возница забирался на козлы. А потом послышался щелчок кнута и цокот лошадиных копыт. Джейн откинулась на спинку мягкого сиденья и прикрыла глаза, мысленно настраивая себя на благоприятные мысли. «Ну вот, скоро я буду в доме своей тёти. Интересно, а Ева Брекенридж какая? Наверно, она красивая, высокая, умная. И было бы приятно, чтобы она хоть чуть была похожа на папу»…
     Карета тряслась по дороге довольно долго. Джейн даже впала в лёгкую дрёму, сквозь которую изредка пробивались звуки кнута и фырканье лошадей. Она попала в страну иллюзий: воспоминания об отце и матери накатили на неё, как волна. И девушка даже не почувствовала, как по щеке скатилась слезинка. Саквояж бился о ногу, подскакивая в такт движению экипажа. Но девушка этого совсем не замечала – она старалась посильнее ухватиться за призрачные миражи прошлого. Пока была такая возможность…
     Через какое-то время Энгельхен очнулась от дрёмы и огляделась. Очевидно, сумерки сгустились ещё больше: в салоне стояла мягкая тёплая тьма. Девушка подалась вперёд и отодвинула в сторону занавесочку. В тёмном беззвёздном небе завис бледный диск луны, чуть прикрытый с одного бока набежавшей тучкой. Экипаж стремительно летел по узкой мощёной улочке города. В некоторых домах горели огни, некоторые окна были совсем слепые.
     Внезапно повозка резко остановилась. Возница спрыгнул с козел, открыл дверцу в салон и громко спроси:
      - Какой адрес, мисс? Город-то у нас хоть и не по размерам Лондона, но тоже не маленький.
      - Денджер-стрит, 10, – ответила Джейн, пытаясь выглянуть на улицу.
     В тот краткий миг пока дверца была открыта, в салон экипажа ворвался холодный, почти морозный воздух. И было как-то непривычно: сентябрьские вечера и ночи гораздо теплее. Джейн поёжилась – ей эта прохлада не понравилась. Поэтому девушка поспешила забраться вглубь кареты.
     Экипаж круто повернул и полетел по другой улочке. Однако Джейн больше не хотелось выглядывать. Отчего-то этот город произвёл на неё неприятное впечатление. Как будто Мрачные Холмы были совсем не рады новому гостю и хладнокровно сообщили об этом в самую же первую минуту. Поэтому Энгельхен взмолилась, чтобы эта поездка закончилась ещё не скоро.
 Но вот экипаж вновь резко затормозил. Джейн опустила руку и сжала пальцами ручку саквояжа. Экипаж дёрнулся, когда возница спрыгивал, а через миг дверца распахнулась, вновь впустив в недра экипажа холодный ветер. Девушка вновь поёжилась.
      - Денджер-стрит, дом 10. Прошу вас, мисс, – грубо отрапортовал возница, подавая Джейн свою широкую мозолистую ладонь.
     Только слегка опершись об неё, девушка лёгкой птичкой выскочила на улицу. Поставив саквояж на тротуар, она вернулась к вознице.
      - Сколько я должна вам, сэр? – вежливо поинтересовалась Джейн, раскрывая бархатный кошелёк, висевший на петельке около пояса.
     Однако мужчина внезапно нагнулся к самому её лицу, обдав табачным духом и остатками давно выпитого виски, и тихо, чуть хрипло, прошептал:
      - Не нужны мне ваши деньги. И постарайтесь сделать так, чтобы вам самой они пригодились. Постарайтесь выжить, мисс. Гиблое это место, не хорошее. И мой вам совет: не бойтесь никого и не доверяйте никому, особенно тем, кто станет хорошо к вам относиться. И да сохранит вас Пресвятая Дева, милая мисс.
     Окончив столь странный монолог, возница проворно вскочил на козлы, взмахнул поводьями и умчался в темноту улицы. Лишь слышны были перестук конских копыт, да свист кнута. Джейн ещё секунду стояла в недоумении, держа в руках расстегнутый кошелёк. Поняв, что этому столь странному вознице действительно не нужны её деньги, девушка зашнуровала кошелёк и, наконец, повернулась к дому, возле которого её высадили. Это оказался довольно красивый викторианский особняк с большим центральным эркером на первом этаже, колоннами и башенками. Огромное крыльцо украшали скульптуры из чёрного мрамора, кованые парапеты и вазоны с розовыми кустами. Небольшой палисадник с аккуратно выстриженными кустами. От калитки до крыльца пролегала прямая гравиевая дорожка, по бокам которой были высажены стелющиеся растения. Однако, не смотря на всю внешнюю красоту и даже какую-то вычурность, Джейн почему-то показалось, что внутренний мир этого строения таит секрет, страшную тайну.
     Подобрав свой саквояж, Джейн Энгельхен прошла по дорожке к крыльцу. В окнах, выходящих на улицу, свет не горел, было необычайно тихо. Единственным звуком было её прерывистое дыхание открытым ртом. Девушка свободной рукой расправила платье, заправила прядку волос под шляпку и глубоко вздохнула.
      - Так, Джейн, успокойся. Да, ты приехала без приглашения, но это твоя родная тётка, а значит, она не имеет права отказать. Хотя бы до утра. Просто мило улыбнись. Ну, и на всякий случай не забудь спросить про гостиницу.
     Девушка взошла на крыльцо, мельком глянув на мраморные скульптуры, подошла к двери и постучала кулаком. Несколько минут ответом ей была тишина. Набравшись храбрости, Джейн оттянула медный молоточек и отпустила его. Уже через минуту за дверью послышался какой-то шум, щёлкнул ключ, поворачиваемый в замке. Дверь распахнулась. На пороге стояла заспанная девушка лет двадцати пяти, в простом халате, в спешке накинутом на ночную сорочку и даже не подпоясанном. Волосы её были растрёпаны, а ноги – босы. Девушка недовольно разглядывала ночную гостью, светя перед собой масляной лампой.
      - Доброй ночи, мисс, – начала Джейн как можно приветливее. – Меня зовут Джейн Энгельхен. Я понимаю, что сейчас уже поздно, и, наверно, я выгляжу подозрительно, но мне нужно поговорить с леди Брекенридж. Понимаете, она моя родная тётя…
      - Ваша тётя? У леди Евы нет братьев или сестёр, госпожа! – рассердилась девушка в халате, и пятно света от лампы дрогнула на полу. – Так что, проваливайте по доброй воле. Иначе я позову дворецкого.
      - Подождите! Мой отец, мистер Джим Энгельхен, двоюродный брат миссис Брекенридж. Прошу вас, мисс, мои родители погибли, а леди Ева – единственный родственник в Англии, к которому я могу обратиться за помощью, – стала умолять Джейн, ставя саквояж на пол и молитвенно складывая руки перед лицом. – Прошу, поверьте мне. Я не лгу вам, мисс. Я не воровка…
     Девушка в халате недовольно сморщила нос, но отошла от прохода – в конце-концов какой вор станет ломиться в дом с дорожным саквояжем. Джейн тут же подобрала багаж и прошла в холл. Чего доброго, эта молодая особа ещё передумает.
      - Меня зовут Бетти Уильямс, – представилась девушка в халате, закрывая дверь и запирая её на ключ. – Я младшая горничная. Извините, если показалась губой вначале. Но вы должны понимать, что не каждую ночь вас выдёргивают из постели внезапные гости.
      - Очень приятно познакомиться, Бетти! – Джейн протянула ладонь для рукопожатия.
     Но мисс Уильямс только смерила её удивлённым взглядом, потом запахнулась в свой халат и ответила:
      - Я провожу вас в кабинет леди Евы. Хозяйка подойдёт чуть позже. Надеюсь, внезапное пробуждение не скажется на её характере.
     И горничная Бетти пошла в сторону шикарной деревянной лестницы, покрытой роскошным красным ковром. Джейн подобрала подол платья и направилась следом. Ладонью она ощущала прохладу лакированного дерева перил. На стене вдоль лестницы висели красивые пейзажи в тяжёлых и богато декорированных рамах, которые, однако, пока было довольно трудно рассмотреть – пятно света от лампы быстро проплывало мимо. Дом просто искрился от роскоши.
     Дойдя до коридора на втором этаже, Бетти остановилась и сказала:
      - Последняя дверь налево, мисс Энгельхен. Надеюсь, вы сможете отыскать кабинет. Я же пойду, разбужу леди Брекенридж.
     Джейн пошла по направлению к кабинету. По правую и левую руку от неё располагались двери. И хоть девушке было жутко интересно хоть одним глазком взглянуть за них и посмотреть на роскошное убранство, она заставила себя идти только в кабинет тёти. Ведь это совсем неприлично – врываться в комнату посреди ночи. А вдруг это чья-то спальня?
     Кабинетом являлась довольно просторная комната с аркообразными окнами от пола и почти до потолка, занавешенными сейчас тёмным бархатом. Возле одного окна стоял стол-секретер на массивных резных ножках. Подле него находился стул с высокой спинкой. У самой дальней стены, занимая большую её часть, стоял шкаф. Прямо напротив двери Джейн разглядела сейф и небольшой прямоугольный журнальный столик. «Какой деловой кабинет», – подумала она, озираясь по сторонам. Но тут позади с силой распахнулась дверь. Джейн вздрогнула и резко обернулась, едва не столкнувшись с вошедшей женщиной. Даже в неверном свете трёх свечей в канделябре, который держала тётя, можно было разглядеть, что леди Ева необычайно красивая высокая женщина: чернильно-чёрные волосы аккуратными локонами спадают вдоль длинной тонкой шеи на покатые,  чисто женские, плечи. Сама миссис Брекенридж была довольно худа, лицо осунувшееся, с едва заметно впалыми щеками, но необыкновенно пропорциональное и красивое. Огромные чёрные глаза, тонкий аристократический нос, остренький подбородок и чёткие очерченный контур губ.  Джейн смотрела во все глаза на свою тётю и не могла насмотреться: нет, Ева Брекенридж была абсолютно не похожа на её отца. Но такой красавицы Энгельхен ещё ни разу в жизни не видывала.
      - Джейн, дорогая, Бетти наговорила мне всякую несуразицу, право я со сна и не поверила ей. Неужели Джим погиб? Как такое могло случиться? – приятным, но довольно прохладным тоном спросила Ева.
      - Простите, миссис Брекенридж, что побеспокоила вас в столь поздний час. Мои родители действительно погибли, их поезд сошёл с рельс, а вагон загорелся. Я знаю, что должна была послать письмо и предупредить, но была так убита горем, что совершенно не подумала об этом. Тем более, вы – моя единственная родственница в Англии, – быстро лопотала девушка, чтобы не разрыдаться, потому что какой-то слабенький порыв едва не бросил девушку на грудь тёте.
     Ева неожиданно пресекла этот поток взмахом аккуратной руки с тонким запястьем. Она положила ладони на плечи девушки и спокойным, ровным голосом ответила:
      - Милая моя, ты совершенно правильно поступила, что приехала. Боже, такое горе, а я как всегда узнаю всё последней! Ах-ах, бедный мой Джим!
     Однако Джейн отметила, что известие о гибели брата не очень-то сильно расстроило Еву. Чтобы замять ситуацию, девушка пробормотала:
      - Нет, ещё никто не знает. Это случилось в воскресенье. Я никого не успела предупредить об этом…
      - Ах! Всего два дня назад! – опять наигранно ужаснулась Ева и покачала головой. – Ну ладно, милая моя. Время уж больно позднее. Сейчас Бетти проводит тебя в комнату для гостей, а завтра мы хорошенько обустроим твою комнату. И поговорим обо всём. Я ведь так понимаю, что тебе предстоит какое-то время пожить у меня.
     С этими словами Ева Брекенридж покинула кабинет, оставив после себя тяжёлый сладкий запах каких-то духов. У Джейн даже запершило в горле. Тут же в дверях возникла Бетти. Выглядела горничная уже гораздо более дружелюбно, чем десять минут назад. Она улыбнулась обворожительной белозубой улыбкой и сказала:
      - Мисс Энгельхен, прошу следовать за мной. Я провожу вас в комнату.
     Джейн засеменила за служанкой. Пока они шли по коридору к лестнице, Бетти без умолку щебетала, размахивая лампой:
      - Вам здесь понравится, мисс. Дом леди Евы – самый красивый на этой улице, и самый старинный. А какой огромный сад! С прудом и двумя беседками. Вы увидите! И вам обязательно понравится. Завтра вы познакомитесь с Хелен и Бенджамином – детьми хозяйки. Они совершенно потрясающие дети – добрые и послушные, и такие же красивые как их мама. А ещё в городе много красивых и богатых молодых джентльменов. Оу, кстати, через неделю будет бал у мистера и миссис Синглтон – их прелестной дочери Марианне исполняется восемнадцать лет! Обещают устроить грандиозный бал по этому поводу, где соберётся вся молодёжь города. И конечно, миссис Брекенридж тоже приглашена. Ведь она – крёстная мать Марианны. Ах, как жаль, что я не смогу присутствовать на балу… Но вас обязательно возьмут, мисс Энгельхен, вы же племянница леди Евы.
     Она закончила трещать только когда остановилась перед дверью комнаты. Джейн невольно перевела дух – от этой бесконечной болтовни у неё откровенно заболела голова. Бетти открыла дверь и вошла. Джейн проследовала за ней. Комната для гостей была обставлена весьма скромно – высокая железная кровать, прикроватная тумбочка с парой ящиков, туалетный столик и три ничем не примечательных стула. Да зеркало в простенькой оправе над тумбочкой. Около кровати уже стоял саквояж Джейн, который Бетти или кто-то ещё из слуг успели принести из холла, где девушка его оставила.
      - Доброй ночи, мисс! – сказала Бетти и выскользнула из комнаты, утащив с собой и единственный источник освещения.
     Джейн сняла платье, аккуратно повесила его на спинку стула и тут же забралась под тонкое одеяло. Но спать ей совершенно не хотелось. Девушка принялась размышлять об одной вещи, которая сильно зацепилась за её внимание. «Та женщина в поезде очень испугалась, когда услышала, что я еду в Мрачные Холмы. Испугаться-то испугалась, но ничего не сказала и даже попыталась отшутиться. А этот странный кучер так прямо и заявил: опасайся тех, кто станет к тебе хорошо относиться. Что он имел в виду? Мне не следует доверять Еве? Но ведь она моя родная тётя! Да, она немного странноватая особа, но ведь я подняла её с постели посреди ночи. На её месте и я бы тоже восприняла всю информацию немного искажённо и без эмоций, а может даже и рассердилась. Завтра она будет другим человеком, я уверена. Нет, всё же, что хотели сказать эти люди? Ну, ладно, название города слегка мрачновато и нагоняет тени, но ведь не может это оказаться правдой. А вдруг? Нет, Джейн, ты же не девочка, чтобы верить в сказки. Маме бы не понравилось это. Да, и, тем более что плохого может случиться за каких-то три месяца?».
     Девушка провалилась в тревожный сон. Даже не сон, а так – дрёма, наполненная звуками внешнего мира и неясными тенями грядущих событий.

Глава 3. Семейка Брекенридж.

     Лучик солнца прорвался в щёлку меж плотными гардинами и пощекотал нос спящей Джейн. Девушка моментально открыла глаза и села, осматриваясь по сторонам. Судя по тишине, царящей в доме, ещё нет семи утра. Девушка спустила ноги с кровати, открыла свой саквояж и принялась искать халат. Он оказался почти в самом низу. Мысленно чертыхнувшись, девушка аккуратно достала его и накинула на плечи.
      - Ну что ж, Джейн, доброе утро! – уныло сказала она сама себе.
     Джейн плюхнулась на кровать, подперев подбородок ладонью. Она привыкла вставать рано, а выходит, что все тут сони. Однако в дверь её комнаты кто-то тихо постучал. «Слуги, наверно!» – подумала девушка, но вслух произнесла:
      - Войдите.
     Дверь слегка приоткрылась и в образовавшуюся щель нерешительно сунулась голова Бетти. Горничная застенчиво улыбнулась и прошептала:
      - Доброе утро, мисс Энгельхен. Вам принести воды умыться? Ванна-то у нас есть, но она греется только к пробуждению миссис Брекенридж.
      - Да, спасибо, – ответила Джейн радостно. – Бетти, миссис Брекенридж ещё спит?
     Служанка кивнула в ответ, убрала голову и захлопнула дверь. А Джейн опять кинулась к саквояжу, чтобы найти подходящее платье. В доме богатой тёти и выглядеть нужно соответственно. Но тут, к огромному своему сожалению, девушка поняла – все её наряды кажутся просто тряпками на фоне общего лоска. «Да, не очень хорошо. Ну что ж сделаешь».
     Вскоре вернулась Бетти, неся в руках керамический тазик с рисунком синей краской и такого же цвета графин, доверху наполненный тёплой водой. Поблагодарив её, Джейн принялась умываться. Вода оказалась очень мягкой, с добавлением розового масла. Быстро умывшись, девушка облачилась в бардовое платье и подтащила один из стульев к зеркалу, чтобы расчесать волосы. Но, только взглянув на своё отражение, Джейн недовольно сморщилась – все эти переживания оставили свой след, да вполне себе заметный. Щёки слегка впали, под глазами появились ужасные синяки, а губы больше не улыбались.
      - Джейн, какое ты страшилище! – упрекнула себя девушка и занялась волосами.
     Расчесав волосы и подобрав их в пучок, Джейн отложила гребень и подошла к окну. Выглянула. Окно гостевой комнаты выходило в сад и, судя по всему, в самую заброшенную его часть. Прямо под окном стояли два засохших дерева, которые в пору своей молодости и силы были, скорее всего, яблонями. Их чёрные голые ветви, тянущиеся ввысь, напоминали скрюченные пальцы голодного нищего, просящего подать. Под яблонями в кучу были свалены листва и сорные травы. Валялись поломанные кирпичи, прогнившие доски, старое деревянное колесо без нескольких спиц. «Угнетающий вид. Интересно, какому гостю такое понравится?» – удивилась девушка, отходя от окна. Впрочем, судя по убранству комнаты, гости к тёте Еве приезжали не так часто. От нечего делать девушка решила пока погулять по дому, а если посчастливится – то и на сад посмотреть.
     Она быстро вышла из комнаты, огляделась по сторонам и стала спускаться на первый этаж. В доме было тихо. Только слуги, которые поднимались с кроватей в шесть утра, переговаривались полушёпотом  и тихонечко выполняли свою работу. Пока Джейн спускалась на первый этаж и пересекала холл, она насчитала как минимум пятерых горничных. «Интересно, зачем ей так много слуг?» – пронеслось в голове девушки. Из холла вела ещё одна дверь. Джейн, не сумев побороть любопытство, открыла её и заглянула. Прямо за дверью начиналась небольшая остеклённая веранда, оканчивающаяся новой дверью. Из-за вьющегося растения на окнах, на веранду почти не проникал солнечный свет, было сумрачно и прохладно. Однако Джейн решилась взглянуть – что же за следующей дверью.
     Она поспешно пересекла коридор и толкнула дверь. В глаза ударил яркий свет. Девушка даже на секунду зажмурилась, а когда снова открыла глаза, то не сдержала восхищённого возгласа. Такой шикарной обеденной залы она не видела ещё ни в одном доме. Стены выкрашены в бордово-золотистой гамме, а в некоторых местах задрапированы роскошным пурпурным бархатом. Налево от входа располагался длинный стол, рассчитанный, наверно, на сотню гостей, не меньше. Сейчас стол не был накрыт скатертью, но зато его украшала ваза с шикарными алыми розами, которые, скорее всего, только-только срезали с кустов – роса ещё не успела обсохнуть с нежных лепестков. Напротив – камин с красивой червлёной решёткой – две причудливо извернувшиеся змеи с коронами на головах – и полочкой из глянцевитого чёрного мрамора. А деревянный пол начищен до блеска так, что Джейн увидела даже своё отражение. И по нему, наверно, так хорошо танцевать. 
      - Красиво? – раздался за спиной чей-то голос.
     Джейн сглотнула, обернулась и увидела тётю Еву. Ощутив, как вспотела от страха, девушка покраснела и ответила:
      - Великолепно! Доброе утро, леди Брекенридж.
     Леди слегка прищурила левый глаз, словно в раздумье. Через короткий миг она ответила:
      - Прошу тебя, Джейн, называй меня Ева. Ведь мы родственницы.
     Как показалось девушке, слово «родственницы» было произнесено с какой-то непонятной страстью. Чтобы мысли не отразились на лице ненужной миной, Джейн поспешно выдала:
      - Вы не будете против, если я стану называть вас тётя Ева?
     Ева улыбнулась и одобрительно похлопала племянницу по плечу. Потом подтолкнула её к двери выхода и предложила:
      - Джейн, дорогая, иди пока погуляй по саду, осмотрись. Сейчас мы с детьми быстро приведём себя в порядок, и Бетти позовёт тебя на завтрак. А свежий воздух пойдёт тебе на пользу – ты очень бледна, дорогая моя.
      - Спасибо, тётя Ева, вы так добры.
     И уже через пару минут Джейн Энгельхен стояла на крыльце. Гравиевая дорожка уводила к калитке. Но девушка озорно погрозила ей пальцем и, подобрав подол платья, направилась вдоль дома. Обогнув угол дома, Джейн увидела самый великолепный сад в природном стиле. Прямо перед ней росли плодовые деревья, окружённые невысокими коваными оградками. То там, то тут раскинулись клумбы с цветами, спрятанные за невысокими кустарниками. Вдоль стены дома росли кусты алых и белых роз, высаженных в шахматном порядке. А узенькая кирпичная дорожка увлекала куда-то в неизвестность, петляя между кустарниками и группками невысоких деревьев. Джейн оглянулась: нет ли Бетти. Но служанки пока не было. Поэтому девушка со спокойной душой побежала по этой дорожке. Побежала, как маленькая озорная девочка – высоко задрав подол платья и хихикая. Ей вдруг на секунду перехотелось грустить и предаваться трауру. 
     По краям дорожки стелились какие-то голубые цветочки. Один раз Джейн остановилась, сорвала один цветок и заправила его в волосы. А потом побежала дальше. Вот перед её взором, за очередным изгибом дорожки, предстала большая шестиугольная беседка с черепичной крышей. Наверно, в ней летними вечерами пили чай и обсуждали прожитый день. У её родителей была похожая беседка, только чуть поменьше и совсем неприметная с улицы. Но кирпичная дорожка, змейкой вильнув вкруг беседки, уводила куда-то дальше.
     Джейн продолжила свою экскурсию по саду и через несколько минут прибежала к довольно большому пруду. На тёмной водной глади плавали листья кувшинки. По бортику разрослась ряска. Но самым потрясающим элементом была ещё одна беседка – маленькая, полуразрушенная, но такая романтичная. От крыши до фундамента её густо обвил плющ, а рядом росли три ветлы, отчего казалось, что беседка – этой иной мир, скрытый от посторонних глаз. «Прямо для тайных свиданий!» – с лукавой улыбкой подумала Джейн. Она оправила платье, чуть прикрыла глаза и сделала по направлению к беседке небольшой шаг.
      - Мистер Стивен, вы соизволили прийти? – томно спросила она, делая вид, что разговаривает со своим тайным воздыхателем. – Но вы опоздали. На пять минут, если быть точным. Оу, не извиняйтесь.
     Но больше сохранять серьёзность она не могла и расхохоталась. Джейн смеялась долго и с каждой минуткой понимала, что горе куда-то уходит. Словно кто-то собрал все её переживания в мешок и выбросил его в лесу, под старым деревом. На душе ощущалась какая-то лёгкость, почти невесомость. Хотелось кричать от неизвестной радости, прыгать как в детстве и махать руками. Джейн не знала, откуда эти странные ощущения, и даже в какой-то степени старалась противиться им. Но всё тщетно. Находясь здесь, в поместье тёти Евы, в её великолепном полу заброшенном  парке, она ощущала себя самым счастливым человеком.
      - Вот вы где, мисс! Далековато же успели убежать, – появилась из-за высоких туй запыхавшаяся Бетти. – Миссис Брекенридж просит вас присоединиться к завтраку. Вся семья уже за столом.
      - Спасибо, Бетти. А скажи, эту беседку редко посещают, да? Вид больно заброшенный в этой части сада.
      - Да, мисс. Леди Ева не любит тут находиться. Но мне по секрету сказала юная мисс Хелен, что хочет назначать здесь свидания, когда немного подрастёт.
     Джейн фыркнула. Оказывается, не она одна подумала об этом – что такая дикая обстановка может стать отличной декорацией к тайному свиданию. Девушки вместе дошли до крыльца. Бетти открыла перед Джейн дверь и сделала лёгкий реверанс. Девушку это несколько смутило. Поэтому она поспешила предупредить:
      - Бетти, я привыкла делать всё сама, поэтому буду очень благодарна, если ты не будешь открывать мне дверь и кланяться.
      - Но леди Ева будет ругаться, если я стану обращаться с вами, как с равной. Я провожу вас в обеденную залу, мисс, – тихо пробормотала Бетти и юркнула в дом.
     В красивой зале собрались уже все Брекенриджи. Во главе стола сидела Ева. Как королева – с тем же достоинством в осанке и во взгляде. По правую руку от неё расположилась девочка – удивительная копия матери. У Хелен оказались такие же чёрные волосы и такие же глаза. Не смотря на свои пятнадцать лет, Хелен казалась ровесницей Джейн. Рядом с ней сидел довольно пухленький мальчик тринадцати лет, с рыжеватыми кудряшками, веснушками вокруг курносого носа и задорными глазами – такими синими, словно это были два зеркальца, отражающих летнее небо. Джейн никогда не видела мистера Брекенриджа, но могла поспорить на что угодно – Бенджамин похож именно на него. Потому что от леди Евы в нём не было ни единого грамма.
     Как только Джейн вошла в залу, тётя Ева распрямила спину и нравоучительно сказала:
      - Дети, познакомьтесь со своей кузиной Джейн Энгельхен. Джейн, я хочу представить тебе своих детей –  это Хелен и Бенджамин.
      - Но можно просто Бен! Привет, Джейн! – радостно замахал руками Бенджамин, едва не заехав сестре по уху.
     Хелен смерила его холодным, даже чуть презрительным, взглядом, в котором явно сквозило: «Какой ты ещё ребёнок!»
      - Доброе утро, – поздоровалась Джейн, присаживаясь за стол по левую руку от Евы, потому что именно там лежали столовые приборы.
     Слуга принёс завтрак. Джейн подняла колпак и едва не расширила глаза от сильного возмущения – на тарелке лежала овсяная каша, политая тонким слоем персикового джема. Девушка никогда не любила овсяную кашу. Ева заглянула ей в лицо и удивлённо спросила:
      - Что такое, Джейн дорогая?
      - Я удивилась, как это вы догадались, что я люблю овсянку, – наигранно весело ответила девушка, но её кислый взгляд не остался незамеченным: Бенджамин прыснул так, словно ему рассказали какую-то очень смешную шутку.
      - В этом нет ничего удивительного, милая, мы едим овсянку каждый день. Поистине питательный и полезный завтрак. Правда, Хелен?
      - Да, мама, – ответила юная Брекенридж, но, как показалось Джейн, без особого энтузиазма.
     Перемешав кашу с джемом, Джейн отправила в рот маленькую порцию – на самом кончике ложки. Ева после каждого черпания каши вытирала губы салфеткой, держа её только левой рукой. Хелен, глядя на мать, поступала точно так же. Зато Бенджамин наворачивал кашу со здоровым аппетитом, и как маленький невоспитанный поросёнок. Ева только сурово покачивала головой, но молчала. Джейн всё время казалось, что она тоже похожа на Бена. Поэтому она ела не спеша и изредка следовала примеру тёти и кузины – вытирала губы салфеткой.
     После каши принесли золотистые тосты на большом блюде и маленькие чашечки кофе. Ева самолично взяла одну из чашек и поставила перед племянницей. Джейн сглотнула, но благодарственно кивнула. Хелен вытерла салфеткой губы и поднесла ко рту чашечку, которую переняла из материнских рук. Поглядывая на семейку Брекенридж одними только глазами, Джейн отхлебнула кофе и едва не поперхнулась от концентрации сахара. Ева увидела выступившие на её карих глазах слёзы и, поставив свою чашку на блюдечко, спросила:
      - В чём дело, милая?
      - Простите… кхе-кхе… кофе слишком… кхе-кхе… сладкий, – кашляя, ответила девушка, ставя чашку на стол.
     Ева сжала губы в ниточку. Хелен, глядя на неё, тоже нахмурилась. Один Бенджамин, казалось, не замечал ничего вокруг. Выпив всё содержимое чашки, он теперь развлекался кофейной гущей – вертел чашку, пытаясь что-то рассмотреть.
      - Я передам Венди, чтобы она клала тебе меньше сахара. Но мы любим сладкий кофе. Да, Хелен?
      - Да, мама, – ответила девочка с лёгким вздохом.
     Завтрак окончился. Ева встала из-за стола первой. Следом поднялись Хелен и Бенджамин. Последней поднялась на ноги Джейн. Леди Брекенридж похлопала свою дочку по плечу, потрепала рыжие кудряшки Бена и ласково обратилась к ним:
      - Дети, погуляйте пока в саду. Думаю, Бетти скоро к вам присоединиться. Мне с Джейн нужно поговорить.
     Как только Хелен и Бен покинули дом, Ева Брекенридж взяла племянницу за запястье и просто потащила её в кабинет. Джейн не понимала, с чего вдруг тётя стала так недружелюбна. «Вдруг она сейчас заставит меня собрать вещи? Нет, я не хочу быть выгнанной!», – запаниковала девушка. Она стала вырываться, но Ева только сильнее стиснула пальцами её тонкое запястье. И вдруг Джейн почувствовала, что от того места, где пальца Евы касались её руки, распространяется холод. Страшный, пугающий холод. Пальцы Джейн начали неметь. С нарастающим ужасом она заметила, что ногти стали синеть. «Отпусти меня!» – чуть не закричала Джейн, вновь конвульсивно дёрнувшись.
     Но вот Ева остановилась перед дверью своего кабинета и отпустила Джейн. Девушка тут же принялась растирать запястье, в котором теперь пульсировала боль. Брекенридж открыла дверь и буквально втолкнула в кабинет девушку.
      - Джейн, ты должна ответить мне на несколько вопросов! – строго сказала леди Ева, садясь за стол и сцепляя перед лицом кончики пальцев.
      - Хорошо, тётя Ева, – робко ответила Джейн, вжимая голову в плечи.
      - Ты не думала о самоубийстве, когда узнала о гибели родителей?
     «Боже, какой ошарашивающий вопрос!» – удивилась Джейн, чуть подаваясь вперёд, но вслух ответила:
      - Нет, я, конечно, сильно была убита, но до такого не доходила. Всё-таки я должна жить. Родители бы такого не одобрили…
      - Очень хорошо, – сверкнула глазами Ева, прервав девушку. – Второй вопрос: ты не почувствовала ничего такого, когда поезд сошёл с рельс?
      - Нет, в воскресный день я посетила церковь, потом приготовила себе обед, а остаток дня ждала возвращения родителей, коротая время за чтением. А тут пришла полиция и…
      - Так, это меняет дело. Ну, ладно, ещё вопрос. Ты собралась жить у меня всю жизнь?
     «Ах, вот ты как поставила вопрос? К стене припёрла, значит. Леди Ева, леди Ева, вы такая холодная особа, что до чужих проблем вам нет дела», – подумала Джейн с лёгкими нотками отвращения. Но ответила тёте с вызовом:
      - Нет, я уеду, как только мне исполнится восемнадцать! Потому что дом перейдёт в мою собственность.
     И тут Джейн заметила, как расширились зрачки Евы Брекенридж. Но вот что было необычно. Расширились зрачки так сильно, что радужной оболочке уже не стало видно. И там, где-то в самой дали этого неприятного бездонного взгляда, выросла ледяная стена. У Джейн по спине пробежала нервная дрожь. Она ощутила, как немеют кончики её пальцев на руках, как что-то запульсировало в районе солнечного сплетения.
     Но тут Брекенридж отвела взгляд в сторону. На какой-то краткий миг. А когда снова посмотрела на племянницу, то глаза её были обычными.
      - Прости, – сказала она вполне раскаивающимся тоном и прижала пальцы левой руки ко лбу. – Горе всегда действует на меня так.
     Джейн перевела дух. Ева несколько долгих секунд смотрела куда-то в пространство, потом возвела на племянницу глаза и сказала:
      - Иди, моя милая. И запомни: я люблю тебя, как свою дочку, свою самую старшую дочку. Ты не должна в этом сомневаться, милая.
     Джейн спокойно вышла из кабинета, но потом сорвалась с места и бежала до самого холла, перепрыгивая через ступеньку. Она вырвалась на улицу и тяжело задышала открытым ртом. То, что произошло в кабинете Евы, не могло быть реальностью. Что было с глазами тёти? «Наверно, мне померещилось на нервной почве. Уж слишком я жду подвоха, хотя и неясно почему. Наверно, так меня напугали все эти люди», – заключила девушка и, выпрямив спину, сошла с крыльца.
     Она направилась в сад. Дети сидели в большой беседке. Бетти к ним так и пришла, что, Джейн не сомневалась, выльется горничной в выговор. Хелен пристроилась на деревянной скамеечке, наигранно прямо держа спину, как будто под платьем у неё была палка. А Бен сидел на парапете, болтая ногами. Завидев Джейн, он соскочил на землю и бросился ей навстречу. Девушке пришлось расставить руки в стороны, чтобы поймать его.
      - Бен, ты придурок, – сказала Хелен, в тот момент, когда Джейн зажала его в объятиях.
      - А ты – туча! – смеясь, откликнулся Бенджамин и снова побежал к беседке. – Ты никогда не улыбаешься. Туча! Туча!
     Хелен лишь передёрнула плечами и отвернулась, но на лице не отразилось ни единого чувства – ни обиды, ни злости. Джейн подошла к беседке, облокотилась о парапет локтями и спросила:
      - Хелен, тебе ведь пятнадцать, да?
      - Да, пятнадцать. И что? – заносчиво ответила девочка, но Джейн показалось, что эта вычурность наигранная, и что в душе Хелен совсем другая. Ведь даже желание назначить свидание в разрушенной беседке выдавало в малышке романтическую авантюристку.
      - Неужели тебе не охота поиграть, посмеяться и порезвиться, как всем нормальным девочкам твоего возраста? Я наблюдала за тобой в обеденной зале – ты слишком серьёзная. Нельзя так.
      - Джейн, зачем ты приехала? – недружелюбно поинтересовалась Хелен и надула губы.
     Энгельхен удивлённо расширила глаза: то ли Хелен такая же, как Ева, то ли старается быть такой. Сейчас, после двух минут беседы, трудно было судить. Но всё же девушка хотела, чтобы это было второе.
      - Я теперь сирота, Хелен, и твоя мама приютила меня на время. Но, не стоит волноваться – я уеду, как только мне исполнится восемнадцать лет. И тогда не буду докучать тебе.
     Внезапно глаза девочки удивлённо расширились. Хелен чуть подалась вперёд, вытягивая шею как голодный птенец. Потом она отвела взгляд в сторону и пробормотала:
      - Прости, Джейн, я не знала, что ты сирота. Мама нам ничего не рассказала…
      - Тётя Ева тебе ничего не сказала? – удивилась Энгельхен. Теперь понятно, почему Хелен сначала восприняла её в штыки.
     Вместо ответа Хелен встала, вышла из беседки и, подойдя к своей кузине, взяла её под локоть. Джейн несколько удивилась. Но юная Брекенридж стала уводить её по кирпичной дорожке в сторону старой беседки и пруда с кувшинками. Бенджамин рассматривал цветочки, стоя на коленях, поэтому не заметил их ухода. Как только они оказались вне зоны досягаемости его ушей, Джейн высвободила свою руку из цепких объятий Хелен. Та начала говорить:
      - Мама мне редко что говорит. Джейн, я хочу рассказать тебе кое-что. Не знаю почему, но мне действительно хочется тебе рассказать это.
     С этими словами Хелен замолчала и оглянулась. Джейн тоже машинально посмотрела назад. Никого не было, даже Бена. Мальчик, видимо, побежал домой или всё ещё ползал вокруг цветов на коленях.
     Она подошли к старой беседке. Хелен Брекенридж проворно запрыгнула на тронутый разрушением парапет и села на него, как заправский ковбой на лошадь. Джейн встала рядом, обняв колонну. Несколько минут девочка усиленно думала, сосредоточенно глядя в одну точку. Потом подняла на Джейн свои чёрные глаза и остро взглянула. Но, несмотря на недобрый и чуть колючий взгляд, Энгельхен заметила – глаза Хелен намного добрее глаз Евы.
      - Как ты заметила, наверно, я очень похожа на маму. Но эта схожесть только внешняя. Внутренне я абсолютно другой человек. Знаешь, Джейн, не пугайся моих слов, пожалуйста, но то, что я скажу совсем не шутки: моя мама – ведьма.
      - Ведьма? – у Джейн едва не отвисла челюсть, а коленки затряслись. Хорошо, что платье скрывало это.
      - Да. Не то чтобы она варит всякие зелья и говорит заклятия на непонятном языке. Нет, моя мама умеет завладеть сознанием человека. А ещё она умеет гадать – по картам. И по крови. Поэтому я хочу тебя предупредить: не замышляй против неё ничего – она всё равно узнает раньше, чем ты решишь привести план в действие. Это было самое лавное предупреждение. Так вот, продолжаю. Я – не старшая дочь своих родителей. Я всего лишь средняя.
      - Как? – перебила её вконец ошарашенная Джейн, облокачиваясь локтями о парапет, потому что ногам она уже не доверяла. Да и потом, папа никогда не говорил, что у его родственницы трое детей.
      - Первая и самая любимая дочка мамы – Анна. Вот кто был похож на маму и телом и душой. Они были словно сёстры-близнецы, только рождены в разное время. И Анна тоже должна была стать ведьмой, то есть перенять мамин дар. Это такая традиция, она обязательна в тех семьях, где есть необычный дар. Мама готовила её к этому с тринадцати лет, читала книжки по гаданию, учила какому-то древнему языку. Анна должна была стать полноправной ведьмой в день своего восемнадцатилетия, то есть – первого ноября этого года.
     Джейн похолодела. Не понравилось ей это. Но тут она призадумалась: «Анна? Так, где же эта таинственная ровесница? Почему я не видела её за завтраком?» Видимо, прочитав этот вопрос на её лице, Хелен продолжала – очень тихо и как-то скорбно:
      - Мама обожала Анну, боготворила её, оберегала. Оберегала от всего. Но вот однажды Анна влюбилась в парня. Тогда ей было шестнадцать, только-только исполнилось. Мама не знала, что делать. Однажды я случайно слышала, как они ругались. Это было впервые. Мама приказывала ей бросить парня, но Анна стояла на своём. Она говорила, что любит его всем сердцем и хочет провести с ним всю жизнь. А через несколько дней сестричка пропала – убежала из дому. Мама с ног сбилась её искать. А потом пришла полиция и рассказала, что Анна найдена мёртвой в пруду. Но самое-то главное, что парень её не любил. Анна лишь вздыхала о нём. Наверно, она и убежала-то, чтобы что-то доказать ему.
      - Какой ужас! – Джейн покачала головой. – Могу представить, какое горе.
      - С того самого дня мама стала уделять мне повышенное внимание. Такое, о каком я мечтала все года с рождения. Сначала я была счастлива. И даже ощущала какое-то превосходство перед Беном – ведь мама никогда особо не любила моего братца, только потому, что он не похож на неё. Но вскоре мама поняла – я не предназначена для магии. И теперь, как мне кажется, мама только создаёт видимость, что любит нас с братом. А на самом деле она до сих пор скорбит по Анне.
     Джейн была растеряна и напугана. Тётя – ведьма. Да не просто ведьма – чёрная ведьма, которой ничего не стоит сейчас узнать, о чём только что поведала её средняя дочь. И тут ей стало по-настоящему жутко. Жутко оттого, что она оказалась втянутой в эту интригу. И эта паутина с каждой минутой опутывает её своими липкими нитями. Джейн оказалась в самом сердце страшной тайны.

Глава 4. Новое знакомство.

     Настало утро следующего дня. Джейн проснулась опять раньше всех, тихонько умылась и подошла к окну. Тёмное грозовое небо низко нависло над землёй. Казалось, что если ты выйдешь на улицу, то обязательно уткнёшься в него головой. В окно хлестал порывистый ветер. Удивительно, что вчера была такая хорошая погода, а сегодня вдруг так резко испортилась.
     Завтрак прошёл в какой-то гнетуще-сумрачной обстановке. А для Джейн и вовсе вдвойне – опять пришлось есть ненавистную овсянку, хотя на этот раз с вишневым джемом. Хелен, понурив голову, кисло ковыряла ложкой в каше. И даже Бен не шалил за столом, как вчера, а молча ел свой завтрак, изредка посматривая на Джейн. Одна Ева, казалось, была непоколебима угнетающим настроением. Всё та же холодность, всё та же аристократичность и грациозность.
      - Джейн, ты, конечно, слышала, что мой муж умер? – спросила Брекенридж после завтрака и когда дети покинули залу.
      - Да, папа говорил, – ответила девушка тихо, опустив взгляд – она понимала, что, возможно, для тёти будет трудно говорит на такую тему.
      - Мне бы хотелось, что бы ты сходила на городское кладбище, в фамильный склеп Брекенриджей, – попросила Ева. – Я так люблю своего Мета, что считаю его живым до сих пор, коль нелепо это бы не звучало. И мне было бы приятно, если бы ты, так сказать, познакомилась с ним. Всё-таки мы с мужем редко куда выезжали за пределы города, поэтому никогда не навещали своих родственников. А мне было бы приятно, если бы ты познакомилась с моим мужем. Пусть и не при его жизни… 
     Джейн свела брови к переносице: весьма эксцентричное пожелание. Ну, чего же ещё ждать от ведьмы. «Надеюсь, она не попросит меня откопать мистера Брекенриджа и с милой улыбкой пожать ему руку», – с сарказмом подумала девушка, внутренне содрогнувшись от собственных же мыслей. Но, чтобы её замешательство осталось незамеченным, Джейн натянуто улыбнулась и заверила тётю:
      - Я непременно сделаю это! Как раз хотела пройтись по городу.
      - Вот и славно, – как бы между делом пробурчала тётя, и глаза её недобро сверкнули. – Только будь осторожна во время прогулки, милая.
     Джейн напряглась – чего доброго Ева ещё чего-нибудь пожелает. Поэтому она развернулась и поскорее пошла вон из залы. В холле она встретила Бетти. Горничная мило беседовала с дворецким, кокетливо хихикая и хлопая ресницами. А дворецкий – статный мужчина лет пятидесяти, с пышными седыми усами и густыми волосами – смотрел на неё, как на деревенскую дурочку – с лёгким намёком на жалость. Завидев приближающуюся Джейн, он отвернулся от Бетти и вежливо спросил:
      - Мисс собралась на прогулку?
      - О, мне бы хотелось узнать, где у вас кладбище, – робко ответила Джейн, заламывая руки за спину – ей вдруг показалось, что она сейчас как озорной ребёнок, который вечно суёт свой носик в разные тёмные делишки.
     У Бетти от удивления даже лицо перекосило. Она чуть подалась вперёд, широко расставив ноги, и недоумённо переспросила:
      - Городское кладбище?
      - Да-да, миссис Ева попросила меня посетить фамильный склеп Брекенриджей. Она сказала, что для неё это необычайно важно. И я не смею отказывать своей тёте.
     Дворецкий и Бетти переглянулись. Потом мужчина расправил свои роскошные усы, повёл плечом и ответил:
      - Сейчас выйдете на улицу и сразу сверните направо. Идите всё время прямо и прямо, пройдёте мимо заброшенного дома и выйдете за пределы города. И сразу налево, по мощёной дорожке. Увидите высокие чёрные ворота. Это и есть кладбище. Не обращайте внимания, что обе створки закрыты – нужно толкнуть одну из них, она легко поддастся даже вам. Но будьте осторожны, мисс – по утрам на кладбище немного народу, а не все тут нормальные. Много пожилых людей, у которых несколько пошатнулось душевное равновесие после смерти близких.
     И сразу же он открыл дверь и почти что вытолкал девушку на крыльцо. Джейн даже покраснела от подобной бестактности. «Какой грубый дворецкий, хотя с виду такой интеллигентный человек!» – возмущенно подумала она, оправляя платье. Но всё же слова «не все тут нормальные» прочно засели у неё в голове. И почему-то ей подумалось, что прибавка про пожилых людей была попыткой выкрутиться из положения. Третий человек. Третье предупреждение. Вот только о чём её предупреждают? Кажется, все тут что-то знают, но бояться сказать. И почему боятся?
     Джейн сошла с крыльца и тут же обернулась – у неё возникло ощущение, что кто-то наблюдает за ней. И хоть никого не было, девушка была уверена – вездесущие глаза ведьмы Евы наблюдают за ней куда бы они ни пошла. Джейн вышла на улицу и направилась в сторону кладбища.
     Денджер-стрит была безлюдна. Пока Джейн шла по тротуару, ни единого человека не прошло мимо неё, ни одного экипажа не проехало. Дома казались заброшенными, пустыми, и лишь ухоженность газонов и чистота окон говорили об обратном. И у девушки сложилось впечатление, что Ева Брекенридж – единственный житель это улочки. Или люди просто бояться выйти на улицу. Но почему?
     Джейн Энгельхен поравнялась с низким забором, который в нескольких местах провалился, образуя неплохие лазы. Ржавая кованая калитка висела на одной петле и жалобно поскрипывала даже от самого слабого дуновения ветра. Девушка взглянула на дом – старый, тёмный, с разбитыми окнами, с кое-где провалившейся черепицей, с заколоченной входной дверью. На крыльце валялась часть водосточного желоба – вся помятая и ржавая. Сад полностью заброшен, некоторые деревья давно высохли и теперь безжизненными палками тянулись в небо. Колонны, поддерживающие навес над крыльцом, оплетали сухие стебли плюща. От этого дома веяло холодом и страхом. Джейн не знала историю этого дома, но ей вдруг показалось, что тут произошла трагедия. Мистическая и очень страшная трагедия.
     У девушки по спине пробежал озноб. Но вместе с тем родилось любопытство. Захотелось взглянуть – что же таит в себе этот заброшенный дом. Оглядевшись по сторонам, Джейн слегка толкнула калитку и тут же сморщилась от душераздирающего скрипа ржавых петель. От калитки до крыльца вела узкая дорожка, выложенная мраморными плитками. Но теперь мрамор потрескался и потемнел, а сверху его прикрывал ковёр опавшей листвы, а кое-где и слой грунта. Слегка приподняв платье, чтобы не запачкать подол, девушка сделала шаг, остановилась и прислушалась. Но было тихо. Напрягшись, она ступила дальше. Опавшая листва хрустела под подошвами её туфель.
     Дойдя до крыльца, Джейн обернулась – снова ощущение преследования. «Она всё равно узнает», – вспомнились ей слова Хелен. Джейн мелко задрожала. Ева следит за ней, следит, не выходя за пределы дома. И она сейчас знает, что племянница свернула с намеченного пути и решила исследовать часть тайны. Как отвратительно, как ужасно! Но девушка решила сделать то, что хотела. Поэтому она решительно шагнула на крыльцо. Деревянные ступени скрипели под её шагами.
     Джейн подошла к двери и разочарованно вздохнула – вход был заколочен основательно, и отодрать доски не представлялось возможным. Девушка задумалась, покусывая ноготь. «Должен же быть другой способ попасть в дом. В каждом особняке есть чёрный вход», – размышляла она. Девушка быстро сбежала с крыльца и направилась вдоль дома, внимательно изучая каждый метр стены.
     Но, к огромному сожалению Джейн, в этом доме не оказалось чёрного входа. Ни единой двери. Одни окна. Джейн опять призадумалась. Возможно, она бы бросила это занятие и спокойно направилась на кладбище Мрачных Холмов. Но именно этого-то ей и не хотелось делать. Кладбище растравляло только-только начавшую заживать болячку. Да и потом – кладбище никуда не денется, а вот любопытство может съесть её подобно прожорливой зверушке. Поэтому девушка подошла к самому низкому окну и заглянула в него. В доме было темно – грязные стёкла почти не пропускали скудные солнечные лучи. Джейн попыталась поднять раму, но та не поддавалась.
      - Чёрт! – вырвалось у неё.
     Девушка принялась усиленно шевелить мозгами – уж очень сильно хотелось пробраться во внутрь тайны. Залезать в дом через разбитое окно в фасадной стене крайне опасно – как назло, кто-нибудь пройдёт мимо и увидит. Подумают ещё, что лезет вор. А для многих разграбление заброшенного дома – наравне с всемирным пожаром. Отвезут в полицию. А это не самая лучшая расплата за гостеприимство тёти. Задние окна не открываются. Судя по всему, их с внутренней стороны заколотили гвоздями. Не имея иного способа попасть в дом, Джейн подобрала с земли довольно крупный камень, размахнулась и запустила его в окно. Послышался звон битого стекла. Во все стороны брызнули осколки, так что девушке даже пришлось пригнуться.
     Джейн подошла к окну и, подтянув верхнюю ткань юбки, накрутила её на кулак и выбила остатки стекла, которые подобно хищным клыкам, торчали из нижней рамы. Потом расправила платье и, взявшись руками за подоконник, ловко запрыгнула на него. Ей в нос пахнуло затхлостью и гниением. Задержав дыхание, Джейн перекинула ноги через подоконник и спрыгнула в комнату. Попала она в кухню.
     Посреди помещения стоял большой разделочный стол, в который был даже воткнут тесак, на одной из стен висели всякие инструменты для готовки – всевозможные ножи, вилки, шумовки, половники, большие ложки. В углу стояла раковина, рядом с ней – буфет с посудой. Но всё это покрывал толстый слой пыли. Воздух был спёртым, хотя сейчас в кухню пахнуло свежестью из разбитого окна. И эти запахи смешивались, образуя своеобразный аромат. «Как странно, ничего не убрано. Посуда и мебель на своих местах. Что же случилось в этом доме?» – пронеслось в голове девушки.
     Приметив дверь, Энгельхен направилась к ней. Толкнула и оказалась в обеденной зале. Зала этого дома была намного меньше и скромнее, чем у Евы. Джейн прошлась вдоль стола – каблуки звонко цокали по деревянному полу. Каждым своим шагом девушка разгоняла в стороны пыль, так что даже казалось, будто она плывёт по эдакому пылевому озеру.
     Из обеденной залы девушка попала в холл, из которого вдаль дома уносился довольно узкий тёмный коридор. И только в конце этого коридора была лестница на второй этаж. Внезапно у Джейн затряслись поджилки – снова ощущение, что её преследуют. Пристально и не слишком дружелюбно смотрят в спину. Что-то ёкнуло в груди, а желудок сжался в комочек. «Надо возвращаться!» –  приказала она себе.
     Девушка обернулась, и душа у неё ушла в пятки, а волосы на затылки пришли в движение. Перед ней стоял человек, мужчина. В руках он держал толстую палку, явно намереваясь использовать её в качестве оружия. Закричав от страха, Джейн подхватила юбку и побежала по коридору в сторону лестницы. Как это обычно бывает, мужчина последовал за ней. Джейн попыталась ускориться, но от страха ноги одеревенели и почти не слушались. В груди застрял новый вопль ужаса, который никак не удавалось выпустить на свободу. Добежав до лестницы, девушка обернулась. Мужчина с палкой приближался – не так быстро, но вкрадчиво, угрожающе. Лицо его скрывала тень, но даже так Джейн знала – он высок и силён. И, наверно, у него злые глаза, большой рот, изогнувшийся в неприятной ухмылке и какой-нибудь мерзкий шрам на щеке.
     Она бросилась вверх по лестнице, но не успела преодолеть и половины, как замерла – пары ступеней не хватало. Вместо них зияла дыра. Холодея от ужаса, Джейн обернулась, мёртвой хваткой сжимая расшатанные перилла. Мужчина был уже совсем близко. Их отделяли четыре или пять ступеней. И тут в его руке загорелась спичка, а следом и свеча. На стены лёг призрачный свет. Джейн увидела своего преследователя. Это был вовсе не взрослый мужчина. Перед ней стоял парень лет восемнадцати-девятнадцати, высокий и довольно худощавый. Тёмные волосы неряшливо спадали на высокий лоб. На Джейн смотрели огромные глаза орехового цвета, обрамлённые нереально длинными густыми ресницами. Нос чуть с горбинкой, образованной скорее во время драки, нежели от рождения. Свеча чуть скользнула вниз, дав разглядеть его чёткий контур губ, резкие челюстные кости и чуть выдающийся вперёд подбородок, тронутый трёхдневной щетиной. На парне были надеты длинный балахонистый френч цвета мокрого песка, который велик ему размера на два, рубашка непонятного оттенка, жилет без пуговиц, потёртые на коленях брюки коричневого цвета и стоптанные ботинки. И хоть парень зажимал пальцами палку, глаза его смотрели скорее с любопытством, нежели с угрозой. Джейн немного расслабилась, страх постепенно проходил.
      - Кто вы? – спросил парень, наконец, чуть опуская палку.
      - Меня зовут Джейн Энгельхен, – ответила девушка, ловя себя на том, что навязчиво рассматривает парня, особенно его глаза.
      - Что вы тут делаете? – снова спросил он, вновь поднимая палку, и взгляд наполнился недоброжелательностью.
     Джейн многозначительно пожала плечами: не могла же она, в самом деле, сказать, что залезла в дом из праздного любопытства. Чтобы увести начавшийся разговор в другое русло, она спросила:
      - А кто вы?
      - Роберт Леджер, мисс. Но давайте не будем уходить от темы – так что вы тут делаете? – Роберт настаивал на своём, и сбить его с толку явно не получалось.
     Джейн опять промолчала, опустив глаза. Роберт насупился и сделал шаг вперёд, поднявшись на одну ступень. Расстояние между ними сократилось. Джейн вновь схватилась за перила, хотя только-только расслабила кисть руки.
      - Мисс, я не желаю вам зла, но если вы не ответите, зачем залезли в дом, то, ей богу, я ударю вас палкой. И не посмотрю, что вы такая молодая девушка.
      - Мне стало интересно, – стыдливо опуская глаза, ответила Энгельхен. – Только любопытство. Я не местная, приехала к тёте Брекенридж. Пошла на кладбище, увидела этот старый дом и…
     Взмахом палки Роберт прервал её. Джейн вздрогнула как от удара и снова вцепилась в перила. Однако Роберт отбросил палку назад и протянул руку девушке. Энгельхен недоверчиво взглянула на его балахонистый френч, на стоптанные ботинки, но всё же руку подала. Стоило ей войти в свет от свечи, как Роберт хмыкнул и пробормотал:
      - Девчонка совсем.
     Джейн едва не взвизгнула от негодования. Какой-то странный парень, который сначала пытался прибить её палкой, теперь обозвал её девчонкой. Да как он посмел вообще?
      - Мне, между прочим, семнадцать лет! – возмущенно пискнула она в ответ.
      - Ну надо же, а я думал, что тринадцать, – с явной издёвкой ответил Леджер и фыркнул. – Такая хрупкая, такая вздорная и такая любопытная. В семнадцать так себя не ведут.
     Джейн вырвала свою руку из его жёсткой мозолистой ладони и, подобрав юбку, быстро зашагала в сторону холла. Только и разносился звук её каблуков. Роберт побежал следом, довольно сильно топая.
      - Девочка, чего ты обиделась? – спросил он, поравнявшись с девушкой и снова беря её за руку. – Я же не нарочно.
     Но Джейн вновь вырвалась. Роберт удивлённо вскинул бровь, потом цокнул языком и, обогнав девушку, пошёл вперёд, делая вид, что теперь ему нет до неё дела. Джейн глянула ему в удаляющуюся спину, потом подхватила юбки и побежала за ним.
      - Эй, Роберт, почему этот дом пустует? – спросила она на бегу.
     Парень чуть притормозил и обернулся. Джейн улыбнулась ему, хотя сама не знала зачем. Улыбка сама прокралась на её лицо.
      - А чёрт его знает! – ответил Роберт, махнув рукой. – Поговаривают, семейку какой-то маньяк перебил. А ещё я слышал, что они просто исчезли, как будто и не было их вовсе. Вообще, город этот странный. Страннее некуда.
     «Нет, это сплошной кошмар! Ещё один человек. Нет, надо спросить, что значат эти предупреждения!» – подумала Джейн. Она схватила Роберта за плечо, развернула его к себе лицом и прямо сказала:
      - Послушай, три человека предупредили меня о чём-то. Попутчица в поезде испугалась, узнав, что я еду в Мрачные Холмы. Возница экипажа вместо платы за проезд взял с меня клятву не доверять никому, а дворецкий тёти попросил остерегаться остальных жителей. Роберт Леджер, ты должен знать, что значит всё это! И должен сказать мне!
     Роберт долго молчал, потом сверкнул глазами и сухо ответил, стряхивая с себя руки девушки:
      - Этот город странный. Это всё, что я могу сказать. Больше не спрашивай!
     И парень побежал в сторону кухни, больше не обернувшись ни разу. И пока Джейн семенила следом, попеременно путаясь в юбках платья, его уже и след простыл. Высунувшись в разбитое окно, Энгельхен крикнула что есть мочи:
      - Роберт, ты мне всё же расскажешь про город!
     И, выпрыгнув во двор, она припустила вон с территории заброшенного дома. Джейн выскочила на тротуар и со всех ног бросилась обратно в дом тёти. Но на полдороги её что-то остановило. «Если я не появлюсь на кладбище, тётя обидится. А я не хочу иметь во врагах ведьму!» – подумала она. Джейн развернулась и снова направилась на кладбище. Но, чтобы вновь не проходить в прямой близости от заброшенного дома и этого странного парня, девушка перешла улицу и пошла по противоположной её части. Поравнявшись с заброшенным домом, Джейн снова остановилась. Ей вновь овладело желание пробраться на территорию и разыскать Роберта, чтобы выпытать у него всё, что он знает о Мрачных Холмах. «Не-ет, фокус не пройдёт! Я иду на кладбище», – решила девушка и бодро зашагала дальше.
     Чёрные ворота кладбища встретили её с распростёртыми объятиями против объяснения дрорецкого. Джейн остановилась перед ними и почувствовала, как по спине пробежал холодок. Какая-то внутренняя сила отталкивала её от этого места. Хорошее или нет, но что-то неизвестное, но ужасно сильное, не давало ей сделать шага. «Джейн, тётя всё равно узнает, что ты не была в склепе. Так что, иди!» – приказала она себе и шагнула на территорию кладбища.
     В лицо пахнул холодный ветер, перемешанный с песком. Джейн закрыла глаза и снова остановилась. «Холодно. Страшно», – пронеслось в голове девушки. Она огляделась вокруг. Возле самого первого надгробия – старого, с истёртыми буквами – сидела маленькая, скрюченная старушка. Поняв, что на неё смотрят, старуха подняла голову и остро взглянула на Джейн налитыми кровью глазами. В её взгляде девушка прочла: «Не подходи, ни за что не походи ко мне!» Джейн пошла дальше. Дворецкий Евы Брекенридж оказался прав – кладбище было почти пустынно. Единственными посетителями были старушки и старики, скорбно скрючившиеся около могил близких.
     «Где этот чёртов склеп?» – подумала девушка, останавливаясь и оглядываясь по сторонам. Она повернулась к пожилому мужчине, уныло сидящему возле совсем ещё свежей могилы с надписью на плите: «Элизабет Уоррен. Родилась в 1815 году, умерла в 1867 году». Мужчина метёлкой для пыли уныло помахивал над надгробием и часто вздыхал. Джейн подошла к оградке и вежливо поинтересовалась:
      - Простите, сэр, что тревожу вас в вашем горе, не могу ли я узнать, где расположен склеп рода Брекенридж?
     Седовласая голова мужчины поднялась. Тёмные глаза в момент наполнились какой-то злобой, почти сатанинской ненавистью. Мужчина поднялся на ноги и, взмахнув щёточкой для пыли перед лицом Джейн, прошипел:
      - Как ты посмела нарушить моё горе? Зачем тебе склеп почтенных Брекенриджей? Хочешь испоганить жизнь и без того несчастной Евы? Мерзкая, ничтожная девчонка!!! Убирайся вон!
     Джейн возмущённо тряхнула головой. Распрямив спину, она отошла на шаг назад и ответила:
      - Я – племянница миссис Брекенридж! Сэр, я частично тоже Брекенридж, поэтому должна знать, где похоронен мой дядя! И я не сделала ничего, чтобы вы так повышали на меня голос.
     Мужчина недоумённо уставился на неё, опуская вниз щёточку. Казалось, до него крайне медленно доходило то, что перед ним стояла племянница могущественной ведьмы. Молча, он указал рукой куда-то вглубь кладбища. Даже не кивнув в знак благодарности, Джейн подобрала юбки и направилась по дорожке. И действительно, вскоре впереди показалось тёмное низкое строение. Перед входом в склеп стояла статуя грустного ангела. Однако Джейн миновала ангела, почти не удостоив его взглядом, и остановилась перед деревянной дверью.
      - Ну, познакомимся поближе, мистер Мет Брекенридж? – спросила Джейн как можно шутливее, хотя, по правде, у неё душа уходила в пятки.
     Протянув пальцы к ручке, Энгельхен ощутила холод. Холод смерти. Словно всё это место отвергало её. Джейн отдёрнула руку. Ей стало холодно. Поёжившись, девушка оглянулась. Несколько минут назад она видела неподалёку какую-то женщину, но теперь кладбище было абсолютно пусто. Ветер гонял по дорожкам опавшую листву, завывая в кронах вековых деревьев. «Не дрейфь! Ева пугает тебя нарочно!» Джейн решительно шагнула к двери склепа и не без усилий распахнула её. В нос ударил запах затхлости и гниения. Гниения цветов, которые Ева приносила на могилу мужа. Закашлявшись, девушка зажала нос пальцами и вошла.
     В склепе было темно и сыро, стены обросли противным склизким мхом. Пол был усеян перегнившей листвой, мёртвыми насекомыми и сухими цветами. Вся эта масса шуршала и хрустела под подошвами туфель, пока Джейн подходила к мраморному надгробию. Возле него стояла невысокая деревянная скамейка. Джейн опустилась на сиденье скамьи и сфокусировала взгляд на надгробии. Скудный свет, проникший внутрь склепа через распахнутую дверь и, позволил девушку прочесть позолоченную надпись: «Мет Брекенридж. Родился и умер в Мрачных Холмах, 1824-1865 года». Чуть ниже, едва разбираемая, красовалась надпись: «Всегда любимому Мету от супруги Евы». Джейн, однако, эта надпись не растрогала, как любого другого. Напротив, у неё возникло странное ощущение, что Ева никогда не любила мистера Брекенриджа. А золотая надпись и склеп – это как обманка. Чтобы все вокруг видели, как уважаемая леди скорбит по столько рано ушедшему мужу. И что может позволить себе это.
     Джейн поднялась на ноги. В тот же миг она застыла с перекошенным от ужаса лицом: дверь склепа с сухим треском, похожим на смех старика, захлопнулась. Воцарилась гнетущая тьма. Несколько мгновений Джейн стояла в полном недоумении, соображая, как это дверь могла захлопнуться. Потом она подскочила и толкнула её. Но дверь не открывалась. В безумной панике девушка принялась колотить по ней кулаками и кричать:
      - Помогите! Откройте дверь!
     Но на её отчаянный зов никто не откликнулся. Джейн медленно осела на пол возле двери и уткнулась в неё лбом. Тяжёлое дыхание вырывалось из её открытого рта. Горячие слёзы покатились из глаз.
      - Пожалуйста, помогите, – шептала она, всхлипывая. – Вытащите меня. Тётя Ева… 
     Время, проведённое в темноте, кажется вечностью. Даже если прошло всего пять минут. Джейн сидела возле двери, приложив к ней ладони. Ей уже стало всё равно. Ужас сменился апатией. Она уже догадалась – Ева посылает ей какие-то испытания. И преследование, и склеп. Ева Брекенридж хочет от неё что-то. Но вот что?
     Внезапно снаружи послышались чьи-то шаги. Джейн оживилась. Она поднялась на ноги и снова закричала:
      - Помогите! Помогите!
     Шаги на секунду затихли, а потом стали приближаться к склепу. Кто-то подошёл вплотную к склепу и тут же донёсся голос:
      - Чёрт побери, как это он так?..
      - Роберт! – ахнула Энгельхен, узнав знакомый голос, и прильнула лицом к двери. – Роберт Леджер, это ты?
      - Девочка Джейн, племянница Евы Брекенридж? – послышалось снаружи.
     У Джейн отчего-то гулко забилось сердце в груди. Радостно! Сглотнув, девушка ответила ему:
      - Да, это я. Помоги мне, пожалуйста.
     Послышался какой-то грохот, кряхтенье Роберта. И уже через минуту дверь распахнулась. Джейн с радостью выскочила наружу и наполнила лёгкие свежим воздухом, а не ароматом разложения. И только потом она повернулась к своему спасителю. Роберт, слегка прищурив правый глаз, смотрел на неё. Джейн улыбнулась ему и отчего-то покраснела. Щёки так и заалели. Джейн опустила голову.
      - Ты чего? – удивился Леджер, пытаясь заглянуть её в лицо.
      - Ничего, – Энгельхен совсем отвернулась от Роберта.
      - Тогда пошли. Я считаю, что кладбища – не место для изнеженной юной мисс. А-то мало ли, что ещё с тобой приключится.
     Роберт взял девушку под локоть и повёл её к выходу. Джейн несколько заторможено наблюдала за его пальцами, которые всё сильнее сдавливали её руку чуть выше локтевого сгиба.
      - Послушай, а почему дверь захлопнулась? – спросила девушка, всё ещё не сводя взгляда с его пальцев.
      - Ангелочек упал. Только я  не могу понять как. Он же тяжёлый, зараза. А упал, как будто его слегка подтолкнули.
     Он резко повернул к ней голову. У Джейн похолодело под ложечкой. «Глупая девчонка! Ты только пять минут знакома с этим типом, а уже готова растаять от его взгляда! Ну и что с того, что он вытащил тебя из склепа? Припомни-ка, что в первую вашу встречу он хотел прибить тебя палкой», – пискнул внутренний голос. Но он оказался задушен чем-то новым, что только-только зарождалось в душе Джейн. Чем-то, что появилось впервые в жизни, что ещё слабо и неизведанно.
     Они миновали ворота. Роберт остановился. Джейн тоже пришлось это сделать, ведь её рука была всё ещё в плену пальцев парня. И, судя по всему, он не собирался выпускать её на свободу в ближайшие две минуты.
      - Послушай, Джейн, – начал Роберт, не поворачивая к девушке голову и смотря прямо перед собой. – Ты меня извини за «девчонку». Я тебя обидеть не хотел.
      - Ладно, я не обижена. Роберт, послушай… У тебя есть свободная минутка?
      - Этих свободных минуток у меня целый день. А ты уж сама посчитай, сколько это будет. 
     Джейн взглянула на небо. Тучи немного рассеялись, и сквозь прорехи меж ними проглядывало осеннее солнце. Потом она взглянула в сторону от города и предложила:
      - Давай чуть отойдём и присядем на траву.
      - Не-а, холодно уже, – заартачился Леджер. – Пойдём-ка со мной. Если мисс, конечно, не боится.

Глава 5. Страшная правда.

     Они снова вошла на территорию заброшенного дома.  Но Роберт повёл девушку куда-то вглубь покинутого сада. Он шёл спокойной походкой, чуть смахивающей на ковбойскую. Джейн шла за ним следом и постоянно ловила себя на мысли, что неотрывно смотрит на него – на его широкие плечи, которые не скрывал балахонистый френч, на растрёпанные волосы.
     Впереди, наполовину скрытое за кустами дикой ежевики, появилось одноэтажное строение с покосившейся крышей и тёмными окнами. Парень остановился у кривой двери и открыл её. Джейн попала в полутёмное помещение, состоящее из одной комнаты. В углу под окном стояла кровать с продавленным матрасом, в нескольких шага от неё – стол с покоробленной столешницей, два расшатанных колченогих стула. Валялись лопаты, вилы, молоток, топор. На столе располагалась масляная лампа. В самом тёмном углу валялась слежавшаяся тёмная куча соломы.
      - Что это? – удивилась девушка, замерев в шаге от входа.
      - Ах, я не предупредил, что бродяга! – злобно ответил Роберт, захлопнув дверь так, что с потолка посыпалась какая-то труха.
     Джейн закусила губу. Роберт прошёл через всю комнату и беспардонно плюхнулся на кровать. Джейн продолжала стоять в дверях.
      - Проходи, присаживайся, – как-то раздражённо сказал Роберт. – Чувствуй себя как дома… Ах да, леди вроде тебя не привыкли к таким домам.
     Джейн присела на кончик стула. Парень перегнулся через кровать и стал шарить под ней руками. Потом выпрямился с ликующей улыбкой и продемонстрировал пыльную бутылку. Джейн сморщилась. Откупорив бутылку, Роберт приложился к горлышку и сделал порядочный глоток, затем снова закупорил её.
      - Я хотела только спросить, – начала Джейн, понимая, что должна начать разговор первой. – Почему посторонние люди бояться Мрачных Холмов? Мне важно…
     Леджер едва не выронил бутылку из рук. Резко сев, он свирепо взглянул на девушку и не менее злобно ответил:
      - Я же говорил – не вытягивай информацию! Не надо знать. Слышишь?
      - Но мне нужно это знать! – Джейн едва не вскочила с места. Она решила выкинуть козырь. – Я уже ничего не испугаюсь, мистер Леджер. Моя тётя – ведьма! Мне нечего бояться.
     Роберт расширил глаза. Джейн утвердительно кивнула, складывая руки на коленях. Роберт поставил свою бутылку на пол, по-видимому, испугавшись уронить её случайно, и пробормотал:
      - Не нужно тебе знать, Джейн, не нужно.
      - Роберт, меня всё время о чём-то предупреждают, а о чём – я не знаю. И мне кажется, что ты единственный человек, который ответит на все мои вопросы.
      - Мрачные Холмы – гнилой городишка! Раньше тут был просто холм, без единого строения. Но вот тут стали убивать и хоронить неугодных государству людей – каторжников, преступников, революционеров и так далее. И прозвали холмик – холмом Смерти. То кладбище, на котором ты была – лишь часть тех захоронений, что тут были до постройки. Когда решено было выстроить город, то часть могил сравняли с землёй, оставили лишь те, чьи имена были хоть чуть знамениты. И вот появился город. Но селятся в Мрачных Холмах только сумасшедшие с тёмным прошлым. Никто здесь никому не доверяет. Это всё, что я знаю. А что уж на самом деле кипит в этом котле – я и знать не хочу. Мне мой рассудок пока дорог, не смотря на не слишком завидное существование. 
      - Брр! – ответила Джейн. – А как ты сюда попал? И почему ты… ну…
      - Бродяга? – просто закончил за неё Роберт. – Я не стесняюсь этого, милая. Такова жизнь. Одни богаты, другие – бедны. Как ты и я. Без этого не будет в мире баланса.
     Джейн смущённо опустила глаза. Она подумала, что если бы ей месяц назад сказали, что она будет беседовать с бедняком, она бы не поверила. Как в принципе, не поверила бы и в смерть родителей. Если бы ей только сказали! Она бы никогда не отпустила их, никогда! Ах, как бы тогда пригодился дар вроде тётиного. И не было бы ничего этого!
     Увидев резкую перемену в её лице, Леджер поднялся на ноги, подошёл к девушке и, присев подле неё на корточки, спросил:
      - Джейн, в чём твои проблемы? Даже не пытайся отпираться – у тебя на лбу написано, что сейчас в твоей душе зияет большая такая дырка.
      - Мои родители погибли. Их поезд сошёл с рельс, а вагон загорелся. Знаешь, я словно умерла с ними. Мне не хочется жить без них, не хочется дышать воздухом, зная, что они не смогут дышать им. Никогда… Поэтому я и тут…
     Слёзы брызнули из глаз. Джейн прижала ладони к лицу и тихо заплакала. Внезапно она ощутила, как её запястий нежно коснулись кончики пальцев молодого человека. Он деликатно отнял её ладони от лица и взглянул в мокрые от слёз глаза. Потом прошептал:
      - Джейн, ты должна покинуть город как можно скорее. Если ты хочешь жить, как все нормальные люди, уезжай. Это не твой мир, милая. То, что Ева ведьма знают все, но только не все знают, от чего умер мистер Брекенридж. 
      - Нет, не говори так! – внезапно яростно перебила она его. – Она не могла! Она любила его, Роберт!
      - А ты в этом уверена? – парень встал на ноги и повернулся к ней спиной. – Я бы не был уверен, киска. Ты же ничего не знаешь о ней! Родство крови ещё не означает родство душ. А вот я много чего наслушался. 
     Джейн сверкнула глазами. Она встала со стула, обошла Леджера и встала перед его лицом.
      - Ты попросила, я ответил, – сказал он спокойно, даже с холодком. – А теперь иди к своей любимой тёте. До свидания.
     Не ответив ему, девушка быстро покинула сарай и направилась к улице. Роберт только взглянул ей вслед, а потом обрушился на кровать и снова потянулся к бутылке. Джейн вышла на тротуар и оглянулась. Потом вздёрнула подбородок и гордо зашагала домой.
     Ева встретила её с взволнованным лицом и учащённым дыханием. Как только девушка вошла в холл, леди Брекенридж бросилась к ней, схватила за плечи и спросила:
      - Джейн, дорогая, почему ты так долго? Неужели что-то случилось? Ах-ах, надо было мне пойти с тобой…
     Несколько секунд Энгельхен колебалась – стоит ли говорить о проникновении в заброшенный дом. Решив, наконец, упустить этот момент своего утра, девушка ответила:
      - Я просидела в склепе. Понимаете, леди Ева, как только я вошла, статуя ангела упала и прижала дверь. Я не могла выйти, долго кричала. Но потом мне помогли.
      - Кто помог, моя дорогая? Уж не Чарльз Уоррен, этот полоумный старик? – с неприятным прищуром допытывалась тётя, сжимая тонкими пальцами плечи Джейн. И девушке показалось, что тётю не беспокоит факт падения ангела, который вполне угрожал жизни племяннице, но зато она так яростно ухватилась за чью-то помощь.
      - Нет, тётя, мне помог молодой человек по фамилии Леджер, – ответила девушка, чувствуя, что ей уже больно от тётиных пальцев. – Он был в это время на кладбище и, услышав мои крики о помощи, вызволил меня из склепа.
     Ева сильнее распахнула глаза, а вот пальцы её ещё больнее сдавили плечи племянницы. Джейн едва не вскрикнула. Девушке уже начало казаться, что ногти Евы вскоре вонзятся в её плоть даже через ткань одежды. Брекенридж утробно прорычала:
      - Роберт Леджер? Этот гнусный отбросок общества?! О, Джейн, я надеюсь, ты не прикасалась к нему? Тебе необходимо срочно вымыть руки!
     «Ага, прям так я тебе и отвечу!» – внезапно нагло воскликнул внутренний голос. Наверно, это отразилось на её лице, поскольку Ева довольно резко встряхнула девушку и остро взглянула в самые глаза.
      - Да! – с нескрываемой агрессией ответила Джейн. – Он помог мне выбраться из склепа, поскольку я была в сильном шоке. Послушайте, тётя Ева, мне конечно приятно, что вы волнуетесь за меня, но ведь мне не десять лет! Я считаю, что уже довольно взрослая и могу сама распоряжаться своей судьбой. И уж тем более, своими поступками.
      - Джейн! – возразила Ева, зрачки её по-кошачьи сузились; девушка отпрянула от тёти назад. – Я не думаю, что Джиму это понравилось бы.
     Джейн сглотнула. Ева нашла её мягкое место. При упоминании о родителях девушка становилась шёлковой и податливой. Вот и теперь она уже не могла возразить, а только тупо молчала, глядя в пол. И проклинала себя за слабость.
      - Иди в комнату, – приказала Ева Брекенридж и, развернувшись на каблуках, зашагала в сторону обеденной залы.
     Мысленно чертыхнувшись, что не может ответить что-нибудь колкое и обидное, Джейн подобрала юбки и направилась вверх по лестнице. Несмотря на обещания, её пока так и не переселили в другую комнату.
     Энгельхен вошла в комнату и сильно хлопнула дверью. Она сердилась на себя за тысячи ошибок, совершённых за одно утро. «Почему ты не спросила Роберта о нём? Почему не сказала тёте прямо, что недолюбливаешь её? Почему не рассказала Роберту о себе всё? Почему не попрощалась с Робертом? Тьфу! И что ты вообще прицепилась к Роберту?» – укоряла она себя, расхаживая кругами по комнате, заломив руки за спину. Девушка сама не знала почему, но все её мысли сейчас были отданы одному Роберту Леджеру.
      - Он такой странный. Он будто не житель этого города. Роберт Леджер? Такое интересное сочетание, я бы сказала, что красивое. Аристократичное, не смотря на его происхождение.
     Джейн непонятно от чего вдруг вздохнула. Она села на кровать и подпёрла подбородок рукой. В груди у неё поселилось нечто, что стесняло дыхание. Сердце билось немного неровно, и иногда даже девушка ощущала биение где-то в области горла, особенно это было заметно, когда она пыталась вызвать в памяти образ Роберта – его ореховые глаза, улыбку, нос с горбинкой.
     В дверь постучали. Джейн встала с кровати и сама открыла. На пороге стояла Бетти, держа поднос с чашкой чая и горячими булочками. Горничная приятно улыбнулась и протянула поднос.
      - Зайди, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить, – вырвалось у Джейн внезапно: она вовсе не хотела болтать с Бетти.
     Горничная тоже удивилась, но покорно вошла. Джейн взяла из её рук поднос и поставила его на туалетный столик. «Раз уж пригласила, то говори», – подумала девушка, присаживаясь в ногах кровати.
      - А-эм, Бетти… Я хотела спросить только… м-м… что ты знаешь о Роберте Леджере?
     Энгельхен почувствовала, что снова краснее. «О, нет! Только этого сейчас не хватало!» Бетти хитро прищурилась, всмотрелась в глаза Джейн, и с лукавой усмешкой ответила:
      - Он красавчик, да. И я вижу, что мисс уже влюбилась. Впрочем, это дело не хитрое…
      - Бетти Уильямс! – возмутилась Джейн, вскочив с кровати на ноги и сведя брови к переносице с самой не наигранной серьёзностью. – Как вы смели такое произнести?!
      - В этом нет ничего зазорного, мисс Джейн. Хоть Роберт бездомный, он такой милый. И знаете, что – порой любовь бедного человека куда более искренняя, чем богача. Может, у него нет денег на дорогие подарки, но у него большое и благородное сердце, которое он подарит лишь вам.
     Джейн едва не расплакалась от какой-то непонятной детской злости. Ну как ещё доказать этой глупой Бетти, что она не влюблена в Роберта. Как можно влюбиться за один день знакомства? Нельзя ведь, а?
      - Бетти, не говори только о нашем разговоре леди Еве, – попросила Джейн, повернувшись к горничной со сложенными в молитвенном жесте руками. – Она думает, что я ещё маленькая и должна подчиняться ей. Но ты в чём-то права, Бетти, Роберт – тот человек, которому я доверяю.
      - Тс-с-с! – внезапно зашипела Бетти, чуть ли не бесцеремонно зажимая ладонями рот Джейн. – Не говорите это! Нельзя доверять. Слышите, мисс Энгельхен, нельзя! Никому!
      - Бетти, что это за жизнь, когда человек человеку – волк? Вера, доверие и любовь – вот три главных правила жизни, – сказала Энгельхен, хватая горничную за руки.
     Но молодая женщина не ответила. Вырвавшись из объятий Джейн, она стремглав выскочила из комнаты. Энгельхен яростно махнула рукой. Опять ей советуют не доверять! Опять, опять! И ничерта не объясняют почему! Ну и что, что тут раньше было кладбище. Неужели это повод опасаться каждого встречного? Джейн подошла к туалетному столику и схватила с подноса булочку. Поднесла к губам и замерла. От булочки не пахло приятным запахом свежей выпечки, как у её мамы. Откусив кусочек, она медленно его разжевала, пробуя на вкус. Тесто хоть и было пышным, но не имело вкуса. Девушка положила булочку обратно на поднос и взяла чашечку.
      - Отрава, небось.
     Джейн зажмурилась и сделала большой глоток чая, опустошив почти полчашки зараз. Однако чай оказался каким-то тяжёлым, тягучим. И опустился в желудок, как горстка мелких камней. Поперхнувшись, девушка вернула чашку на поднос.
      - Ева, ты решила отправить меня на тот свет? – процедила Джейн сквозь зубы. – Не выйдет. А вообще, нужно сматываться домой. Гнилое место, Мрачные Холмы. Лучше уж приют, чем логово ведьмы.

Глава 6. Первые проблемы.

     Джейн только-только открыла глаза и потянулась, как дверь в её комнату распахнулась без разрешения. На пороге стояла Ева Брекенридж, одетая в роскошный бардовый пеньюар. Тётя без слов пересекла комнату и распахнула гардины.
      - Вставай, Джейн, милая. Сегодня мы едем на бал к Синглтонам. Настраивайся заранее, что на один вечер нужно оставить траур здесь, в этой самой комнате.
      - Но у меня даже нет подходящего платья, – возразила девушка с надеждой в голове.
      - Это не проблема, дорогая. Вчера вечером я заказала тебе платье из магазина. И его уже подвезли! Осталось только примерить. Но я уверена, что оно тебе непременно подойдёт.
     Ева хлопнула в ладони. Во всё ещё открытую дверь вошла Бетти, держа в руках огромную картонную коробку. Горничная, покорно опустив голову, протянула коробку своей хозяйке. Брекенридж сняла крышку и небрежно отбросила её в сторону. Джейн заглянула ей через плечо. Сверху лежал корсет телесного цвета. Платье было чёрного как смоль цвета.
      - Быстренько умывайся и примерь платье! – почти приказала Ева и вышла из комнаты, взмахнув полами пеньюара.
     Джейн ещё раз взглянула на коробку с платьем, потом рыкнула и направилась в ванную комнату, где была согрета вода для умывания. Бетти молча помогала ей умыться и привести себя в порядок.
      - Проклятье! – не выдержала Энгельхен. – За раба меня, что ли, тут держат?
      - Леди Ева боится за вас, мисс, – покорно ответила Бетти, начиная затягивать шнурки на корсете.
     У Джейн, никогда не знавшей корсета, тут же заболели рёбра. Воздуха в лёгкие стало поступать значительно меньше. «И зачем мне корсет? Ай! Я же не такая толстая? Вот чёрт, что же она так затягивает!»
      - Бетти, ты из меня песочные часы делаешь? – пропыхтела Энгельхен, едва устояв на ногах. – Мне же сейчас станет плохо. Я так и до вечера не доживу.
      - Так положено, мисс. Леди Ева не одобрит, если я плохо выполню свою работу. Так что вам придётся потерпеть.
     И Бетти ещё сильнее потянула шнурки. Джейн вскрикнула. Желудок сжался в комочек, лёгкие защипало. Но вот пытка закончилась. Джейн взглянула на себя в зеркало, и ей чуть не стало дурно – талия стала тоньше почти на треть. А горничная тем временем достала из коробки платье и встряхнула его. Роскошное чёрное платье.
     Джейн облачилась в него и снова взглянула на себя в зеркало. Слишком открытый лиф, демонстрирующий то, что следовало бы прикрыть, расклешённые от локтя рукава. По манжетам и подолу пышной юбки – золотистая отделка бисером и ниткой. Великолепное платье. Но роскошное само по себе. Энгельхен пришла к выводу, что она не достойна носить таких дорогих вещей. Джейн отвернулась от зеркала и взглянула на Бетти. Горничная отчего-то вздрогнула и, внезапно, поклонилась. Не успела Энгельхен и слова сказать, как дверь снова открылась.
      - Как красиво ты выглядишь, Джейн дорогая! – воскликнула Ева. – Хелен, милая, подойди к маме!
     Джейн резко обернулась к ней, юбка слегка всколыхнулась, приятно зашелестев подъюбниками. Подошедшая Хелен даже рот открыла, не сдержав эмоций. Ева Брекенридж выглядела победителем. Она прошла в комнату, взяла Джейн за обе руки и закружила её по комнате, смеясь, как девочка. Бетти ретировалась к стене, прижимая руки к переднику. Хелен устало привалилась к косяку.
      - Ты прекрасно выглядишь! Марианна Синглтон примет тебя в свой круг обязательно. Ах, Джейн, я так люблю тебя! Ты словно моя дочка. Такая красивая, такая родная!
     «Я – словно Анна?» – внезапно пронеслось в голове Джейн, и она испугалась. Страх, ужас незамедлительно появились в чертах её лица. Ева резко остановилась, так что девушка едва не споткнулась о своё платье, и спросила:
      - Я чем-то тебя обидела, милая? Ты вдруг так резко переменилась в лице…
      - Нет-нет, тётя Ева. У меня… закружилась голова, – соврала Джейн, отходя от Евы на два шага назад.
      - Прости меня, милая. Хелен, пойдём. Сегодня ты тоже пойдёшь на бал. Твоё платье у меня в комнате. Для первого выхода в свет я заготовила кое что особенное, так что надо примерить.
     Ева уже почти ушла. И тут Джейн кольнула совесть. «Пусть тётя странная, пусть опасная. Но она заботится о тебе. Скажи спасибо, Джейн. От тебя не убудет. Ну же!» Девушка мысленно перекрестилась и тихо сказала вслед Еве:
      - Тётя Ева, спасибо вам.
     Брекенридж обернулась столь стремительно, будто и не уходила вовсе. Джейн думала, что тётя улыбнётся. Но Ева недобро сверкнула глазами, губы её сложились в ниточку. Только взглянув на мать, Хелен расширила от страха глаза и, стараясь быть незамеченной, знаком приказала Джейн молчать. Энгельхен с радостью повиновалась. И когда все покинули её комнату, она со всей возможной проворностью принялась снимать платье. Ещё придёт время надеть его. Чуть позже. А сейчас лучше избавиться от того, к чему прикасалась Ева Брекенридж.
               
***
     Джейн яростно крутилась перед зеркалом, готовая разодрать платье на сотни маленьких лоскутков. Неподалёку стояла Бетти, с молчаливой завистью разглядывая девушку. Горничной так хотелось попасть на бал. Но вместо этого она должна была готовить к празднику кого-то другого. Кого-то, кто ненавидел этот бал ещё до того, как попал на него.
      - Мисс Энгельхен, – с трудом скрывая раздражение и досаду сказала Бетти. – Поскорее садитесь, мне нужно сделать вам причёску. Иначе не успеете.
     Джейн опустилась на стул перед туалетным столиком. Горничная тут же вооружилась щёткой для волос и начала мастерить парикмахерский шедевр. Энгельхен нахмурилась. «Отличная идея – ехать к людям, которых ты вообще не знаешь. Прекрасно! Замечательно! Ладно, буду стоять в сторонке и считать мгновения до возвращения. Надеюсь, эта Марианна – не взбалмошная девица? Иначе мне предстоит самый скучный вечер за всю мою жизнь».
      - Ты превзошла сама себя, Бетти! – восклицание Евы было настолько неожиданным, что Джейн вздрогнула всем телом.
     Она поспешила взглянуть на шедевр горничной. И её причёска не впечатлила – обычный пучок, украшенный ниткой настоящего жемчуга и несколькими маленькими розочками. И, что самое главное, эта довольно игривая причёска абсолютно не контактировала с тяжёлым, почти траурным, платьем. Но, чтобы не расстроить и без того грустную горничную, Джейн повернулась к ней с милой улыбкой и проворковала:
      - О! Как красиво. Бетти, большое тебе спасибо.
     И, не обращая внимания на недоумённый взгляд тёти, девушка подошла к горничной и пожала ей руку.
      - Ладно, Джейн, поторопись. Экипаж уже дожидается на улице.
     Ева, подобрав юбки своего роскошного густо-синего платья, украшенного на груди искусственной чёрной розой, пошла вниз. Джейн, нацепив быстро нитку бус на шею, последовала её примеру. Бетти утёрла скудную слезинку зависти и вышла из комнаты последней, прикрыв за собой дверь.
     Сумерки только-только проникли в город. Последние лучи заходящего солнца окрасили небо в кроваво-красный оттенок. И у Джейн возникло странное ощущение. Этот кровавый закат словно предсказывал какую-то трагедию. Вот-вот должно было что-то случиться. И, Джейн почему-то была в этом уверена, во всём обвинят только её.  У калитки стоял отрытый экипаж, запряжённый парой холеных лошадей. Ева, Джейн и Хелен вышли на крыльцо. На младшей Брекенридж было милое алое платье с поднятым воротом и двумя розами по бокам юбки. Джейн с возмущением отметила, что среди них она самая мрачная. «И такая же мрачная я буду среди всех гостей», – заключила девушка.
     Они сели в экипаж. Джейн сложила руки на коленях. Ей не хотелось ехать к каким-то Синглтонам, которых она и не знала вовсе. Ей не хотелось веселиться. Ей хотелось вернуться домой. Но не к Еве, а в свой родной дом. А ещё лучше исчезнуть с лица земли. Исчезнуть раз и навсегда. Чтобы не видеть тётю-ведьму, не смотреть на могилу родителей, которую ей предстояло увидеть через каких-то три месяца. А ещё, чтобы больше не было встреч с Робертом. Девушка пока не знала почему, но явственно чувствовала – ещё одна такая встреча, и она точно влюбится в этого бродягу.
     С того момента, как он вытащил её из склепа, прошло несколько дней. Неоднократно девушка прогуливалась по Денджер-стрит в надежде снова встретить бродягу, но Леджер так и не встретился ей. И девушке стало обидно. Она знала, что по той или иной причине он намеренно скрывается от неё. Джейн казалось, что тётя поговорила с ним. Поэтому-то она и не хотела с ним встречаться. А вообще, от всей этой жизни в Мрачных Холмах у Джейн уже голова пошла кругом.
     Мысли растянулись на всю поездку. Экипаж остановился около огромнейшего викторианского дома. Прямо от калитки к крыльцу вёл красный ковёр, который расстелили явно по случаю какого-то грандиозного празднества. Крыльцо украшали бесконечные букеты роз и гладиолусов, пышные банты из атласных лент и гигрянды китайских фонариков. Все окна дома ярко горели, доносилась громкая музыка и нескончаемый девичий смех. Поджарый дворецкий с пышными старомодными бакенбардами открыл дверцу кареты и подал руку Еве. Следующей вышла Джейн, а уж за ней Хелен.
      - Девочки, не подведите меня. Вы – обе Брекенридж, а значит должны быть на высоте. Помните об этом.
     С этими словами Ева гордо вздёрнула подбородок и пошла в дом. Хелен последовала за матерью. Джейн чуть отстала. «Что она имела, говоря “вы обе Брекенридж”? Уж не как Анну ли она везла меня сюда?! Это плохо, это очень плохо!».
     Не успела Джейн войти в холл, как оказалась зажата в круг девушек своего возраста. Они, одетые в яркие платья, весело хихикали и, как новую игрушку, ощупывали её.
      - Привет, ты кто? – веселилась блондинка с пухлыми губами.
      - Милое платьице! – верещала под ухом какая-то рыжая девушка в платье мерзкого розового цвета. – Давай к нам!
     Джейн только вертела головой в разные стороны, не успевая отвечать. А девушки постепенно уводили её вверх по лестнице, похлопывая по плечам и теребя волосы и руки. Пару раз обернувшись, девушка мельком увидела Еву, весело болтающую с какой-то женщиной, и стоящую рядом насупленную Хелен. Но вот гости пропали из виду. Энгельхен попала в огромную, залитую светом, гостиную.
     В одном из углов, возле выхода на балкон, устроились музыканты. Они играли что-то быстрое и весёлое, явно не по нотам, а придумывая незамысловатые мелодии прямо на ходу. Напротив от них поставили длинный стол, уставленный тарелками с пирожными, печеньем, рулетами. Красивые чаши из чистейшего хрусталя ломились от ярких фруктов. Красное и белое вина красовалось в прозрачных графинах. На золотистом подносе блестели хрустальные фужеры. Стены украшали гирлянды из нераскрывшихся бутонов роз, по углам расставлены вазы с гладиолусами и гортензиями. Всюду ленты, банты, золотые канделябры. Даже стулья украшали розы. Да и пол был сплошь усеян лепестками алых роз. В воздухе царил пьянящий аромат дорогих вин, хороших духов и свежих цветов.
     Гостиная была битком набита девушками в возрасте от шестнадцати до двадцати и молодыми людьми. Все смеялись, пританцовывали и болтали. Как только девушки ввели в гостиную Джейн, очень многие обернулись в её сторону. Джейн старалась лучезарно улыбаться всем, хотя прекрасно знала – больший процент взглядов был прикован к её платью с чрезмерно большим вырезом декольте.
     Тут из толпы вышла эффектная блондинка с яркими губами и заметной родинкой на левой щеке. Девушка была одета в шикарное белое платье с пышной юбкой, обильно украшенной вышивкой. На плечах – прозрачная шёлковая накидка нежно-голубого цвета, расшитая бисером и стеклярусом. Девушки замахали ей руками и закричали:
      - Мери! Мери! У нас новенькая!
     Марианна Синглтон внимательно осмотрела гостью с ног до головы, потом одарила Джейн ослепительной улыбкой и прощебетала:
      - Добро пожаловать! Как тебя зовут? Кто ты?
      - Я Джейн Энгельхен, к вашим услугам. Я – племянница миссис Евы Брекенридж, – ответила Джейн и рассердилась: вышла так, что она козырнула этим.
     В гостиной мигом стало тихо. Молодежь замолчала, музыканты перестали играть. Марианна вначале испуганно могнула, но потом скрыла внутренний страх за натянутой улыбкой и сказала:
      - Как приятно тебя видеть, Джейн. Тётя Ева неоднократно рассказывала о тебе, ещё когда Анна была. А теперь мы все имеем честь познакомиться с тобой.
     При упоминании имени Анны Брекенридж, из толпы вышел молодой человек с залаченными блестящими волосами цвета янтаря, в галстуке-бабочке и чёрном фраке. Выглядел он так напыщенно, что казалось – вот-вот лопнет. Молодой человек поравнялся с Марианной и, с лёгкой высокомерность в тоне, спросил:
      - Я слышал, что у вас зашёл разговор об Анне, не так ли, Мери?
     Марианна хлопнула ресницами и, протянув молодому человеку руку, ответила чуть с придыханием:
      - Да, Дэвид. Оу, милый, познакомься с Джейн Брекенридж.
      - Энгельхен, – вежливо поправила её Джейн, снова пугаясь этой фамилии, особенно в сочетании со своим именем.
     Дэвид взглянул на девушку в чёрном и улыбнулся ей как можно приветливей, хотя сразу было понятно – улыбка эта театральная до мозга костей. Потом взглянул на Марианну и направился обратно к столу, где его поджидали столь же напыщенные товарищи.
      - Бедняжка Анна любила Дэвида, – шепнула Джейн на ухо какая-то девушка, одетая в бирюзовое платье с  таким же неприлично открытым воротом. – Меня зовут Ванесса. И я знала Анну.
     Джейн сделала вид, что внимательно её слушает. Но тем временем музыканты заиграли вальс, и Ванесса тут же унеслась в танец с каким-то смазливым красавчиком. Через миг вокруг Энгельхен остались только три не танцующие девушки, среди которых – Марианна. Хозяйка торжества медленно цедила коктейль из стакана и неотрывно наблюдала за Дэвидом, который танцевал с пухлой шатенкой. «Вот бы сейчас тут оказался Роберт», – пронеслось в голове девушки, и она покраснела. Ведь не хотела же с ним встречаться. А теперь хочет. 
     Оттанцевав с шатенкой, Дэвид вернулся к Марианне и чмокнул её в щёку. Энгельхен поймала себя на том, что неотрывно смотрит за этой сценой. Внутри её что-то поднялось и тут же обрушилось. Джейн отвернулась от них и быстро направилась к столу. Схватив тарталетку, девушка отправила её в рот и принялась жевать. Джейн подумала, что отвязалась от общества Ванессы. Но та подскочила к столу по правую руку от девушки и, наливая себе немного красного вина, проговорила:
      - Скоро будет белый танец, Джейн! Мери точно не станет возражать, если ты решишь  пригласить Дэвида. Она хоть и хозяйка бала, но очень добрая и милая, и совсем не будет ревновать.
      - Благодарю, но я лучше выберу кого-нибудь другого, – стальным тоном, не требующим возражений, ответила Джейн и отошла.
     Ванесса опустошила фужер и унеслась куда-то вглубь толпы. Джейн стояла и смотрела на балкон. Она знала, что на неё смотрят с подозрением. И всё из-за того, что она – частично Брекенридж. «Как нелепо. Одна фамилия – и миллион проблем. Вот тебе и первая проблема – с тобой не разговаривают, и смотрят как на сумасшедшую. И почему меня представляют как Джейн Брекенридж? Я же Энгельхен!» Внезапно её плеча кто-то слегка коснулся. Джейн побледнела от страха и обернулась. Прямо перед ней стояла Хелен.
      - Мне нужно тебе кое-чего сказать, – заговорщическим шёпотом промолвила юная Брекенридж. – Пошли на балкон.
     Они вместе, лавируя между девушками, выскочили на балкон. И наткнулись на целующуюся парочку, скрывшуюся за занавесками. Хелен сморщила нос. Джейн положила руки на её плечи и подвела к самому парапету, подальше от страстной парочки. После духоты комнаты прохлада вечера была просто божественной. Да ещё и этот корсет, от которого уже немыслимо ныли рёбра. Она повернула к себе Хелен и спросила:
      - Ну, что ты хотела мне сказать.
      - Сначала пообещай, что ты ничего не расскажешь маме, – попросила Хелен всё тем же шёпотом, так как парочка уже перестала целоваться и явно подслушивала разговор.
      - Конечно, – Энгельхен встала в такую позу, чтобы окружающим стало ясно – она прекрасно знает, что их подслушивают.
     Молодой человек и его девушка разумно ретировались. Они, может, и не слышали, что Джейн – племянница Евы Брекенридж, но предпочли не связываться с девушкой, которая явилась на день рождения в траурном платье. Хелен удовлетворённо перевела дыхание и заговорила:
      - Мама только что разговаривала с миссис Харрис. Она хочет, чтобы ты обручилась с Дэвидом. Она хоть и любит Марианну, но вдруг решила, что ты более выигрышная партия для Харриса младшего. Мама думала, что я не слышала, но я специально стояла так, чтобы не пропустить ни единого слова, потому что сразу поняла, что она что-то замышляет. Понимаешь, Джейн, что это означает? Моя мама хочет, чтобы ты навсегда осталась здесь. А я знаю, что ты не хочешь этого.
     Джейн призадумалась. «Ах, вот что хочет Ева! Чтобы я навсегда осталась в Мрачных Холмах, жила у неё под боком и… и… стала ведьмой вместе Анны!» Понимание всего этого так резко пришло к девушке, что она задрожала всем телом. Хелен перепугано взглянула на дрожащую и побледневшую кузину и, схватив её за запястья, спросила:
      - Ты замёрзла, Джейн? Тебе плохо? Ответь же, не молчи!!!
      - Хелен! Это ужасно, я не хочу этого! Не хочу быть ведьмой! Я не Анна!
     Наполненные страхом глаза Джейн уставились на девочку. Хелен закусила губу. «Я поняла! Мама хочет превратить Джейн в Анну! Хочет загубить ещё одну жизнь, только чтобы передать кому-то своё страшный дар!» – с этими словами юная Брекенридж бросилась к Джейн на шею и разрыдалась. Энгельхен невольно прижала к себе хрупкую девочку и принялась гладить её по голове. «А вдруг Дэвид – тоже колдун?! И Ева хочет, чтобы я стала женой колдуна. Господи, жизнь, отчего ты так несправедливо? Если бы ты не отняла моих родителей, не было бы ничего этого. Ни проблем, ни страха, ни ужаса. Не было бы Евы, Дэвида. Не было бы Мрачных Холмов! Не было бы Роберта. Зачем мне нужны все эти испытания?».
     Вспомнив о Роберте, который советовал ей уехать как можно скорее, Джейн внезапно вздёрнула подбородок. Хелен перестала всхлипывать и подняла на неё глаза. Они были всё ещё красными, но слёз в них больше не было.
      - Знаешь, Хелен, не волнуйся за меня. Я не хочу, чтобы ты грустила весь праздник. А теперь иди, развлекайся! А я буду жить по своим устоям, и никто мне этого запретить не может.
     Хелен несколько секунд пристально смотрела на неё, затем кивнула и уже через минуту растворилась в толпе. Джейн постаралась придать лицу радостно-глупое выражение и вошла обратно в гостиную. И тут же грянула новая медленная композиция. На Энгельхен буквально налетел молодой человек с волосами, напоминающими по цвету солому. Он улыбнулся девушке, обнажив кривые нижние зубы, и спросил:
      - Вы не заняты, мисс?
      - Нет, – сквозь зубы процедила девушка, с трудом перебарывая желание оттолкнуть от себя этого типа.
     И тут же охнула, потому что молодой человек буквально потащил её за собой в круг танцующих. Джейн без энтузиазма положила ладонь на его плечо. Но парень танцевал не очень хорошо и постоянно выбивался из ритма, спотыкался. Из-за этого Джейн чаще приходилось вести, и она быстро устала от танца.
     Поэтому когда музыка окончилась, Джейн с нескрываемой радостью отскочила от парня и вновь убежала на балкон. Здесь было куда более приятно – прохладно, свежо и почти безлюдно. Лишь несколько молодых людей и девушек, мило воркующих. Но они были так поглощены друг другом, что до остальных им нет никакого дела. Так что Энгельхен могла позволить себе вздохнуть свободнее и даже немного расслабиться.
     Джейн облокотилась о парапет и взглянула вниз. Вид из гостиной выходил прямо на улицу. И девушка увидела, что к дому подъезжает новый экипаж. Из него вышли статная дама в пышном старомодном платье, примерно того же возраста мужчина с тростью и тощий молодой человек во фраке. Джейн отвернулась и прикрыла глаза. Да, праздник не в радость.            
      - Не хотите ли потанцевать, мисс Энгельхен?
     Джейн открыла глаза. Перед ней стоял Дэвид, держа в одной руке бокал с вином, а другую протягивая девушке в приглашающем жесте.
      - Нет, благодарю. На прошлый танец было потрачено слишком много сил.
     И Джейн Энгельхен, чуть склонив голову в знак благодарности, быстро пошла в гостиную. Но не стала тут задерживаться – хватит с неё этого шума и надоевшего девчоночьего смеха. Девушка миновала танцующих, обошла группу хихикающих над чем-то девушек, мило улыбнулась Марианне и вышла в коридор. Гости постарше разговаривали между собой, рассматривали картины в тяжёлых золотых рамах. Джейн подобрала юбки и быстро побежала вниз по лестнице. Поскольку входная дверь была открыта настежь в ожидании прибывающих гостей, девушка беспрепятственно выскользнула на улицу.
     Дворецкий переговаривался с лакеем, стоя у калитки. Вздохнув полной грудью насколько позволял корсет, девушка ушла в самый дальний угол крыльца, где было темно. Облокотившись о балюстраду, Джейн немного опустила голову и ссутулила спину – так стало чуть-чуть легче дышать. Звуки, доносившиеся из дома, нарушали покой ночи. И Джейн вдруг подумалось, что на самом деле это веселье нарушает привычную жизнь Мрачных Холмов. Конечно, гости не отказали в приглашении и приехали, облачившись в самые роскошные свои наряды, но на самом деле с куда большей радостью они бы остались каждый в своём поместье. Ведь не трудно было заметить, что за всей этой внешней беззаботностью то тут, то там мелькали затравленные взгляды, а движения были несколько скованными и дёрганными. Даже виновница торжества – Марианна Синглтон – и та испугалась, когда её, Джейн, представили случайно как Брекенридж. Ева словно держала в страхе весь город. И не была ли она одна причиной всех этих странностей, царивших в атмосфере Мрачных Холмов?
     Закрыв глаза, девушка отогнала от себя неприятные мысли и направилась по пути воспоминаний. Её родители тоже однажды устроили праздник. Джейн уже и не помнит, по какому случаю. Но она знает, что дома это было лучше. Не было странных гостей, от которых хочется бежать, куда глаза глядят. Не было вороватых взглядов и нервных жестов. А смех был искренним и таким упоительным, что хотелось слушать его как музыку.
      - Пс-с! – чей-то шёпот вернул девушку в реальность.
     Она открыла глаза и оглянулась. Никого. Дворецкий всё ещё разговаривал с лакеем, но он явно не шипел так. Да и потом – эти двое были слишком далеко, чтобы можно было расслышать такой тихий звук.
      - Кто это? – у Джейн уже похолодели ладони от страха, однако с места она не двинулась.
      - Не пугайся. Это я – Роберт. Роберт Леджер.
     Джейн сильнее перегнулась через парапет и увидела очертания парня, сидящего на корточках в кустах. Увидела и обрадовалась. Так, как ещё не радовалась за последнее время
      - Что ты тут делаешь? – спросила она шёпотом. – Как попал сюда?
      - Не забывай – я бродяга. У меня свои двери, которые не всегда совпадают с общепринятыми. Но я хотел спросить – ты занята сейчас?
     Джейн улыбнулась нежной улыбкой. Она знала, что не сможет сказать ему «нет». Так же как и знала то, что темнота не позволит ему увидеть её улыбку. И, слава Богу.
      - Молчание – знак согласия? Значит, занята. Ну, ладно…
     Роберт слегка разогнулся и сделал вид, что сейчас поднимется на ноги и уйдёт. Джейн поняла в эту минуту – надо действовать, во что бы ни стало. Нельзя медлить, потому что одна минута промедления может стать причиной самых больших несчастий всей её жизни. Поэтому она бросилась животом на балюстраду и почти закричала:
      - Стой! Не уходи!
     И, больше не желая стоять на этом крыльце, девушка ловко запрыгнула на балюстраду, на секунду продемонстрировав свои ножки, а с неё соскочила на землю. Роберт смерил её каким-то насмешливым взглядом, особенно задержав его на вырезе ворота, и сказал:
      - Милое платье. А какое декольте, ммм.
     Джейн охнула и приложила ладонь к груди, желая поскорее прикрыть то, что сейчас демонстрировалось. Роберт тихо рассмеялся. А потом развернулся и направился в сторону забора соседского дома. Джейн, подобрав юбки, побежала следом. Роберт отодвинул в сторону одну из досок, из которых состоял забор, и пролез в образовавшийся лаз. Джейн остановилась и оглянулась – нет ли слежки. Но нет. Веселящимся нет дела, что девушка в чёрном платье пропала. Может, её и хватятся, но не сейчас. «Это даже к лучшему», – решила девушка и полезла в лаз, едва не застряв со своим платьем. Роберт стоял в полный рост, ветер трепал полы его френча. Девушка невольно загляделась на него, не в силах отвести восхищённого взгляда.
      - Ну, Джейн, теперь ты дважды преступница, – со смешком выдал Роберт и лукаво подмигнул ей. – Сначала в заброшенный дом полезла, а теперь незаконно проникла во владения четы Медес. Поздравляю, мисс, ты опускаешься с каждой минутой. Куда бы тебя направить для окончательного закрепления навыков?
      - Опускаюсь? – не поняла девушка. – Скорее, расту. Жизнь в тётином доме не по мне.
     Эти слова она сопроводила яростным взглядом на платье. Роберт хмыкнул, а потом вдруг шагнул к девушке. Расстояние между ними резко сократилось. У Джейн заколотилось сердце, а во рту вдруг как-то внезапно пересохло. Она подняла на него глаза. Взгляды их пересеклись. У девушки запульсировало в висках, стало как-то душно, не смотря на прохладный осенний вечер.
      - Пойдём, мы всё же на чужой территории, – прошептал парень почти в самые её губы, едва не касаясь их. – Всё-таки в такой вечер совсем не хочется иметь проблем со стражами порядка.
     У Джейн перехватило дыхание, и закружилась голова. Но Роберт уже повернулся к ней спиной и быстро зашагал к калитке. Джейн побежала за ним, постепенно возвращая голову в реальность из розовых облаков.

Глава 7. Полночное убийство.

     Роберт Леджер и Джейн Энгельхен уже несколько минут брели по пустынной улице. Молча. Бродяга шёл слегка прыгающей походкой, немного наигранно держа спину прямо, отчего создавалось впечатление, что его мучают какие-то боли. Джейн шла рядом, придерживая юбку платья, каблуки её звонко цокали по мощёной улице.
      - Ну, ты не надумала уезжать? – спросил парень, наконец.
      - Нет, не надумала, – ответила Энгельхен как можно убедительнее, стараясь сделать голос ровным и бесстрастным.
     Внезапно Роберт остановился и посмотрел на девушку вполоборота. Она нервно улыбнулась в ответ. Затем бродяга вздохнул, пошёл дальше, но заговорил:
      - Рассказав тебе про город, я упустил один момент. Вернее сказать, что не совсем упустил. Но, как бы то ни было, это проклятый город. Считается, что души тех, чьи могилы сравняли с землёй, восстали и мстят. Они повелевают живыми, толкают их на убийства, жестокости, месть. И им нужны жертвы. А такие, как Ева, служат им добровольно, получая за это доступ к магии. Ясно? Ева – раб смерти. Проклятие даёт ей силу, но взамен она обязана приносить кровавые жертвы и передавать свой дар. Если ты попадёшь суда, обратной дороги нет. И у тебя только два выхода – стать жертвой или стать рабом. Понимаешь, Джейн, что приехав в Мрачные Холмы, ты подписала себе смертный приговор. Город тебя так просто не отпустит. Но я не знаю почему, но ощущаю своим нутром – ты-то уж точно сможешь вырваться из когтей смерти. Так что ты должна. Нет! Ты обязана выбраться отсюда живой! 
      - Да. Но это не повод срываться с места так неожиданно. Мне нужно знать, что замышляет моя тётя. Первую часть её плана я уже раскрыла: меня хотят выдать замуж за Дэвида Харриса. И мне кажется, Ева мечтает передать мне свой дар, ведь Анна утопилась. Я слышала, что официально считается, будто она случайно упала в пруд. Но, насколько я могу понять, в шестнадцать лет от несчастной любви девушки только топятся, – Джейн сама поражалась, насколько спокойно говорила всё это. И даже удивительно, что её никак не задело сообщение Роберта о проклятии, который лежит на Мрачных Холмах. Напротив, внутри у неё было такое чувство, словно она это уже знала. Всегда знала.   
      - О! Эта маленькая истеричка всегда считала, что все золотые горы мира – её. Анна Брекенридж. Чёрт возьми, даже трудно поверить, что юная ведьма могла мне когда-то нравиться. Нравится чисто по-человечески. А она бегала за этим болваном! И ведь не нужна была ему. А чего-то доказать хотела. 
     Джейн резко повернула голову к Леджеру. Он смотрел прямо перед собой, но даже в полутьме девушка видела – скулы его напряжены, крылья носа хищнически подрагивают. Подчиняясь воле провидения, она положила руку на его плечо. Роберт чуть вздрогнул от её прикосновения и резко остановился. Повернул голову. И снова их взгляды пересеклись. 
     Не успела Энгельхен и пискнуть, как бродяга резко схватил её за плечи своими сильными руками, притянул к себе и поцеловал. Но поцелуй занял такой короткий миг, так что девушка не успела понять чего-либо. Её первый поцелуй с мужчиной, а она даже не успела понять – понравилось ей или нет. Всё прошло слишком уж стремительно. Однако коленки всё равно предательски задрожали. Леджер отошёл на два шага назад, пристально глядя в глаза девушки. Сердце Джейн так бешено колотилось в грудной клетке, что казалось – вот-вот пробьёт в ней дыру. Дышать было больно уже не только из-за корсета, но ещё и потому, что всё нутро словно отплясывало какой-то дикий танец страсти. 
      - Я чертовски везучий парень! – не без тени гордости воскликнул вдруг Роберт и снова шагнул к Джейн, протягивая к ней руки.
      - В каком смысле? – она отпрянула от него назад, голос её дрожал.
      - Потому что в меня влюбилась столь прекрасная девушка. Это так лестно, знаешь ли.
      - Вл… влюбилась? – стала заикаться Джейн, возмущённо взмахнув руками. – Да что ты такое говоришь? Сэр, я требую ваших извинений!
     Но она прекрасно понимала – возмущение её наигранно. Роберт ухмыльнулся, не поверив ни единому её слову, и, чуть подавшись вперёд, заговорщически произнёс:
      - Да, влюбилась. Ты думаешь, я маленький, Джейн, и не вижу взглядов, которые ты на меня бросаешь, думая, что я не замечаю. И, думаешь, не слышно, как ты волнуешься, когда разговариваешь со мной. И потом, не каждая юная особа способна так лихо перепрыгивать через балюстрады, чтобы раствориться в ночи с малознакомым парнем.  Но открою тебе маленький секрет, чтобы ты уж совсем не смущалась тут – и я в тебя влюбился. Сразу, как увидел впервые. Тогда, в заброшенном доме.
     Но она посмотрела на него недоверчиво – словно Роберт не мог говорить правды, словно ничего этого не могло произойти. Видя её недоверие, Леджер снова поцеловал девушку, коснувшись её рта своими жаркими губами. Она не сопротивлялась, а только обвила на этот раз руками его шею, чтобы быть к нему ещё ближе. Так продолжалось несколько пьяняще-сладких мгновений, в которые мир просто-напросто перестал существовать. Но вот парень высвободился из её объятий и отошёл на шаг назад, дыша открытым ртом и несколько неровно. У Джейн едва не подкосились ноги. Чтобы устоять, она сосредоточила на них весь свой вес.
      - Влюблённая Джейн Энгельхен, – произнёс Роберт со смаком. – А знаешь, на самом деле это звучит очень красиво. И ты сама тоже красивая.
      - Да ладно тебе! – рассмеялась Джейн каким-то нервным смешком, скрывая величайшее смущение. Ей казалось, что щёки у неё невероятного алого цвета, потому что горели они так, словно она находилась в прямой близости от камина.   
     Роберт наклонил голову чуть влево и ещё раз оглядел девушку с ног до головы. Оценивающе. Джейн несколько удивлённо опустила глаза, подумав, что что-то в её платье не так помимо открытого лифа. Да нет, платье было в порядке. Девушка фыркнула:
      - Что-то не так?
      - Оу, просто запоминаю тебя в этом платье. Ведь ты его больше не оденешь, – ответил Роберт, скорее подтверждая свои слова, нежели спрашивая.
     Джейн не ответила. Бродяга протянул ей руку, без слов приглашая продолжить прогулку. Энгельхен вложила свои пальцы в его тёплую мозолистую ладонь. Роберт чему-то косо улыбнулся, но промолчал, и они пошли дальше по улице. «Надо разговаривать. Нельзя просто молча идти. У него такой голос, что просто грех не наслаждаться его звучанием», – думала девушка, переплетая свои пальцы с пальцами молодого человека. Но она никак не могла придумать, с чего начать разговор. Мысли распирали её голову, но не находили выхода. Наконец, не выдержав этой толкотни в своей голове, Джейн спросила:
      - Роберт, а почему ты просил, чтобы я уехала, раз влюбился в меня с первого взгляда?
      - Чтобы это место не затянуло тебя. Пойми, милая, этот город не для тебя. И мне бы совсем не хотелось потерять любимую девушку, – ответил Леджер с каким-то раздражением.
      - Но ведь если я уеду, ты и так меня потеряешь. Тогда давай уедем вместе, Роберт. Пойми, ты такой же, как я!..
      - Я? Нет, девушка, ты ошибаешься – я не такой же. Мне всё равно, где жить. Хоть в Мрачных Холмах, хоть в Чикаго, да хоть на краю земли в обществе каких-нибудь папуасов! Главное, чтобы были жратва и выпивка.
      - Но ведь у каждого должно быть своё место? – неуверенно спросила Джейн, чувствуя, что пальцы Роберта всё сильнее стискивают её ладонь.
      - Не обязательно. Когда у тебя нет своего дома, все дороги мира твои, и каждый сарай может стать твоим прибежищем. Не нужно думать, что вечером надо возвращаться, иначе сварливая мамочка поколотит тебя. Не нужно бояться, что если ты задержался в пабе с дружками, то любимая жёнушка встретит тебя с кулаками. Я свободен как перекати-поле. Куда хочу, туда и иду. Занесло меня в Мрачные Холмы в этот раз. Даст Бог – выберусь на волю, буду искать новое пристанище. А нет, так и поделом.
      - Но… Это ведь не правильно, – буркнула Энгельхен и опустила голову.
      - Правильно. Не правильно. В нашей жизни вообще не ясно, что правильно, а что нет. Жизнь несправедлива ни к кому. И чтобы выжить, нужно отвоёвывать право на жизнь любыми способами, даже если это будет противоречить правилам игры.
     Джейн повернула к нему голову. Лунный свет освещал его профиль, и нос с горбинкой приобрёл особое очертание. И вообще, все черты лица Роберта стали жёсткими, холодными. Губы, сжатые в нитку, с вызовом вздёрнутый подбородок, колючий взгляд, устремлённый прямо перед собой. Весь его вид словно доказывал миру, что он никогда не опустит рук и будет бороться до самого конца, пусть даже и сам не станет знать, за что идёт эта борьба. «Именно с таким человеком я бы хотела провести всю свою жизнь, до самого её конца. Бетти была права. Бедняк богат своими чувствами. И лучше жить под открытым небом, но в счастье, чем в роскошном особняке, но в несчастье. Ибо любовь – высшее из богатств», – подумала девушка, чувствуя тепло ладони Леджера. И захотелось по-кошачьи прильнуть к нему, чтобы ощущать это тепло всем телом.
     С полчаса они гуляли молча, лишь держась за руки. Но влюблённым не нужны слова. Высоко в небе сияла луна, озаряя Мрачные Холмы своим призрачным голубоватым светом. «Давай, Джейн, расспроси Роберта о нём!» – внезапно проснулся внутренний голос и дёрнул за одну из ниточек подсознания. Девушка чуть повернула голову в сторону парня и полутихим голосом спросила:
      - Откуда ты?
      - Мне кажется, тебе не следует этого знать, – стальным тоном ответил парень и отпустил руку Джейн.
     Девушка испуганно вздохнула: наверно, она затронула ниточку, которую лучше всего оставить в покое. Но ведь разговор всё равно уже был начат. И, быть может, лучше продолжить его, чем останавливаться на полуслове. Энгельхен настаивала:
      - Напротив, я думаю, это мне знать можно.
      - Но не нужно…
      - Почему? – в Джейн уже проснулось любопытство, погоняемое холодностью Леджера.
     Парень оставил её вопрос без внимания. Джейн прищурилась. «Значит, он не хочет посвящать меня в своё прошлое. Тёмное прошлое? Что же на совести этого человека, раз он не желает распространяться о своей жизни?» У Джейн впервые с момента знакомства с Робертом в голове пронеслась тревожная мысль. Но отступать она не хотела. Потому что отступить сейчас – всё равно что струсить. А разве она трусливая? Разве она может испугаться чего-то, что имеет отношение к прошлому?
     Джейн быстро догнала Роберта, который уже ушёл вперёд, схватила его за плечо и попыталась остановить. Бродяга повернулся к ней, глаза его смотрели недобро. Но девушку это не сломило. После метаморфоз с тётиными глазами она уже просто не боялась обычного разгневанного взгляда.
      - Расскажи мне! – требовательно попросила она, всё ещё держа руку на его плече.
      - Ладно! – почти рявкнул Роберт. – Но только пообещай, что всё сказанное мной, не повлияет на наши отношения.
      - Наши отношения? По-моему, один поцелуй ничего не значит, – хотела, было, возмутиться Энгельхен, но вовремя одумалась и сменила гнев на милость. –  Ну, хорошо, клянусь.
     Роберт недоверчиво сощурил глаза. Но уже в следующий миг губы его сложились в кривую ухмылку. Леджер положил руку на талию девушки, притянул её к себе и прошептал в самое ухо так, словно собирался поведать самую страшную тайну:
      - Я бездомный.
     Джейн крайне недовольно выдохнула воздух через рот, отчего получился звук «пуф-ф». Она надеялась на правду, целую балладу о жизни. А вышло… Энгельхен высвободилась из его объятий с недовольным движением плеч. Роберт, однако, лишь хмыкнул и продолжил:
      - Сейчас мне восемнадцать лет, но с тринадцати лет я – взрослый мужчина. Когда-то у меня были родители, и мы жили в небольшой деревне, у нас была маленькая ферма: куры, одна корова и конь, да немного земли, на которой мы выращивали овощи. Я даже до сих пор помню, что папа назвал нашего коня Убытком. Этот копытный был просто убожеством среди остальных представителей своего племени, с ним вечно что-то приключалось. Мама моя – замечательная леди – была болезненной женщиной, но здоровой духом. Отец работал в кузнице, а в свободное время помогал начинающему доктору в обустройстве квартиры. За это доктор лечил маму почти бесплатно. Одной самой ужасной зимой, когда мне было семь лет, мама заболела воспалением лёгких. Её организм и так был ослаблен болезнью, поэтому она угасла слишком быстро. Доктор был бессилен. Папа долго горевал по ней, и даже начал пить, но доктор, который чувствовал на себе вину в смерти моей матери, помог ему избавиться от этой зависимости. Потом этот доктор взял меня в помощники – я смешивал какие-то порошки и заворачивал таблетки в бумажки. Через год после смерти матери папа решил уехать из деревни, так как всё ему напоминало о ней, да и без неё нам никак не удавалось уследить за немногочисленной живностью. Ещё год мы копили деньги, продавая то, что было бы не нужно в новой жизни, и, наконец, смогли переехать в соседнюю деревню и купить там крошечный домик. Однако с того момента моему отцу просто не сиделось на одном месте. Мы мотались из деревни в деревню, из города в город, снова и снова продавая и покупая дома. И так до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать. Мы приехали в Мрачные Холмы. Скорее от безысходности, нежели случайно. Но не успели освоиться тут хоть мало-мальски, как погиб мой отец. Однажды, поздно ночью он возвращался из кузницы, в которую устроился работать, и его сбила карета. Мистер Уоркворд, у которого мы снимали летний домик до возможности приобретения своего, выгнал меня. С тех самых пор, вот уже пять лет, я живу в сарае заброшенного особняка. Он и тогда-то пустовал, этот дом, когда мы только-только перебрались сюда. Вот я и решил, что хоть какая-то крыша, но у меня будет над головой. До тех пор, пока я не выберусь из этого тёмного места.   
     Джейн не заметила маленького камешка, неудачно наступила на него и едва не пропахала носом улицу. Роберт вовремя среагировал, подхватил её под руки и не дал упасть. Внезапный порыв заставил девушку обхватить руками его шею.
      - Как это ужасно! – едва не всхлипнула она, уже ощущая жжение в горле. – Мы с тобой оба сироты. 
     Джейн закрыла глаза и прильнула к Роберту всем телом. Он чувствовал её неровное дыхание, и как руки девушки всё сильнее обвивают его шею. Чувствовал на своей груди биение её сердца. Парень сжал её спину руками так, словно пытался уберечь от опасностей внешнего мира, прикрыть собой. Если это потребуется. Они простояли так несколько минут, в молчании и под луной. Но вот Роберт сделал шаг назад, опустил руки и сказал:
      - Но ты ведь всё же убежала с бала, как Золушка. Однако туфелька не потеряна, и Золушка вернётся на бал. Пойдём, я помогу тебе забраться на крыльцо.
      - Я не хочу возвращаться к Еве! – вскричала Джейн внезапно и яростно стиснула руки в кулаки. – Тётка уже осточертела мне! Лучше я как ты буду жить на улице.
      - Тогда лучше уезжай отсюда. Уезжай, и никогда в жизни не появляйся. Тогда твоя душа останется в твоём теле, – ответил Роберт и взял руку девушки в свою широкую ладонь.
     Джейн тяжело вздохнула, но уже не нашла в себе сил возразить чем-то. Они вместе направились обратно к дому Синглтонов. В особняке всё ещё громко играла музыка, а на балконе собралось много смеющихся девушек. Джейн и Роберту пришлось даже прятаться в тени от дома, чтобы их не заметили.
     Когда они подошли к крыльцу – к тому месту, откуда Джейн недавно спрыгнула, чтобы отправиться на поиски приключений – Леджер резко схватил Энгельхен за плечи, притянул к себе и страстно поцеловал. Потом легко, как пушинку, подхватил на руки и помог забраться на балюстраду.
      - Я зайду к тебе завтра! – нежно прошептала Джейн, вновь наклоняясь к нему.
      - Лучше выдай это за случайную встречу. Не думаю, что твоей тёте понравится наша любовь.
     При слове «любовь» у Джейн сердце словно оторвалось и упало в желудок. Краска вновь прилила к щекам. Она махнула в пространство рукой и убежала в дом, чтобы не вызывать лишних подозрений. Девушка не знала, сколько отсутствовала, но прекрасно понимала, что её отсутствие всё же не осталось незамеченным. Поэтому она поскорее побежала наверх, туда, где веселились все остальные девушки.
     Марианна Синглтон крутилась около огромного напольного канделябра, которого, несомненно, раньше не было. Красивые свечи источали яркий, почти слепящий свет. Мисс Мери хохотала, хлопала в ладони и приплясывала. Было очевидно, что девушка уже порядочно захмелела от выпитого вина, и координация её движения далека от идеальной. Дэвид Харрис, с неизменным бокалом вина, стоял рядом. Но и по его красным щекам было видно, что парень навеселе и, скорее всего, выпил гораздо больше своей обычной дозы. Но пока ещё держался молодцом, изо всех стараясь выглядеть достойно.
     Джейн вошла тихо-тихо, однако её все равно заметили. Ванесса, идиотски хихикая, бежала к ней с распростёртыми объятиями, и поминутно спотыкаясь о невидимые препятствия – вот уж кто выпил больше других. Джейн закатила глаза и быстро ушла в сторону, делая вид, что не замечает её. Однако Ванесса всё же настигла Энгельхен, схватила её за плечи и прокричала в ухо:
      - Где ты была так долго? Пропустила всё самое интересное! У нас тут такое произошло! Такое!
      - Это не твоё дело, где я была! – холодно ответила Джейн и сделала ещё шаг в сторону, хотя с некоторым облегчением отметила, что нигде не видит тёти Евы, а значит, та ничего не знает о временном исчезновении племянницы.
      - Дэвид сделал Марианне предложение! – нетвёрдым голосом продолжала Ванесса, не обращая внимания на препирания Джейн. – Скоро мы снова встретимся! На свадьбе! Она обещает быть такой же пышной, как и день рождения. 
     Джейн тряхнула головой и, подобрав юбки, быстро ушла в сторону. «Одно радует! Теперь план Евы сорван и она не выдаст меня замуж за Дэвида». Эта мысль хоть немного утешила Джейн. Она прошла мимо Марианны, всё так же приплясывающей у канделябра, и уже почти вышла на балкон, как вдруг позади неё раздался женский крик. Крик, наполненный леденящим душу ужасом.
     Джейн очень медленно обернулась и открыла рот, замерев как каменное изваяние. Марианна, до этого беззаботно вертевшаяся у канделябра, сама горела как свечка… Юбка её платья загорелась, и огонь просто молниеносно распространялся на лиф и рукава. А по ним и на волосы. Бедная Марианна металась из стороны в сторону, колотила себя по платью руками в надежде сбить огонь. И совсем не обращала внимания на то, что адское пламя уже принялось и за плоть. Кожа кое-где покраснела, а в некоторых местах уже и обуглилась. Ужасные волдыри лопались. Но Марианна словно не замечала этого, в тщетной попытке сбить огонь с платья. Её роскошные волосы были объяты пламенем, кожа на лице обгорала с невероятной быстротой, превращая миловидную Марианну в уродливого монстра. Девушки в ужасе отскакивали  от неё с ополоумевшим видом и кричали, махали руками и плакали. Дэвид, отчего-то, валялся на полу с выпученными глазами, бокал разбит, и вино пролито. Встать он не мог, лишь беспомощно моргал. Его невеста превратилась в огромный кричащий факел. «Вино похоже на кровь!» Это сравнение вывело Джейн из оцепенения. Она бросилась к Марианне и буквально сшибла её с ног, повалив на пол.
      - Катайся по полу! Сбивай огонь! – кричала она, но мисс Синглтон была оглушена страхом и нестерпимой болью.
     Джейн, под страхом загореться самой, стала стараться перекатить Мери на другой бок. Но огонь с небывалой скоростью и упорством перекидывался всё выше и выше. Джейн с трудом могла дотронуться до неё. Энгельхен бросилась к столу, чтобы сорвать скатерть. Но в этот момент Марианна истошно завопила и снова вскочила на ноги. Джейн обернулась к ней.
     Мери уже не просто горела, кожа на ней начала плавиться. Джейн видела, как огромный волдырь вздулся на её лице. Подсознательно она понимала, что уже ничем не может помочь Марианне. И даже если удастся сбить огонь, Мери вряд ли выживет. Но Джейн не сдавалась, тем более что кроме неё мисс Синглтон никто не хотел помогать.
     Но тут Марианна вскрикнула в последний раз, упала на пол. Тело её конвульсивно дёрнулось, и девушка замерла. Огонь всё ещё лизал ткань одежды и кожу, но уже Джейн знала – Марианна Синглтон мертва. Такого ужаса она не испытывала даже при сообщении о гибели родителей. Тогда хоть она не видела ничего. А тут  смерть забрала жизнь юного создания у неё на глазах.
      - Марианна! – закричал кто-то. – Марианна!
      - Нужно сбить огонь, она без сознания! – закричала другая девушка. – Дайте вино!
     Джейн резко обернулась к кричавшей девушке. Но она не успела крикнуть даже «нет». Блондинка в голубом платье схватила со стола графин с остатками красного вина и опрокинула его на тело Мери. Огонь вспыхнул с удвоенной силой, цепляя на своём пути цветочные гирлянды и ленты. Блондинка заверещала от страха, выронила графин из рук и быстро убежала из комнаты. Но Марианна осталась неподвижной.
     На запах дыма и панические вопли стали сбегаться взрослые. Первой в залу ворвалась… Ева Брекенридж. За ней вбежала миссис Синглтон, а следом – Хелен. Но в коридоре толпилось много народа. Миссис Синглтон взглянула на тело дочери, объятое огнём, сильно побледнела, вскрикнула и лишилась чувств, грузно повалившись на пол. Ева поймала её, но тут же бестактно передала в руки стоящему позади мужчине. Внезапно стало так тихо, словно в доме все разом вымерли. Взрослые перестали шептаться, молодежь уже не кричала и не стенала. Все почему-то уставились на Джейн.
     Ева сделала шаг вперёд, пристально глядя в глаза племянницы. Её чёрные бездонные глаза словно вонзались в мозг девушки. Джейн не могла отвести взгляда, не могла даже пошевелиться. Страх поднялся из глубин её души и затопил все остальные чувства. Ева медленно приближалась, гипнотически сверля её глазами. Девушки, до того момента окружавшие Джейн, быстро отошли назад. Мужчина, держащий миссис Синглтон, чуть ссутулился, наблюдая за вкрадчивыми, грациозными движениями леди Брекенридж. А она приближалась. Так же бесшумно, как кошка.
     Едва тётя приблизилась, Джейн снова разглядела её расширенные до невозможности зрачки. Казалось, что Ева слепая. Она ведь даже не моргала. Вот губы её приоткрылись, и из горла донёсся холодный, замогильный тон:
      - Что тут произошло, Джейн?
     Джейн попыталась ответить, но собственные губы не слушались её. Тщетно она пыталась разжать их, чтобы ответить – рот, словно на замок закрыли. Ева сделала ещё шаг по направлению к Энгельхен. Джейн хотела попятиться, но ноги намертво приросли к полу. Никому уже не было дела до обгорающей Марианны, с тела которой так и не сбили огонь. Все смотрели только на Еву и Джейн, словно одурманенные.
      - Это она виновата! – внезапно взвизгнула какая-то девушка позади Евы.
     Леди Брекенридж медленно, степенно повернула в ту сторону голову, и Джейн почувствовала, что свободна. Но от необузданной слабости она едва не упала на пол и лишь чудом удержалась на дрожащих ногах. Джейн заставила себя взглянуть на того, кто кричал. Это была Ванесса.
      - Я сообщила Джейн новость о помолвке Дэвида и Марианны (голос Ванессы дрогнул, на глаза навернулись слёзы), а она только посмеялась! А потом Джейн прошла мимо Мери, после чего та загорелась.
     Ева медленно перевела взгляд на Джейн. И хоть глаза её опять стали прежними, девушка чувствовала – в тёте просто бушуют сейчас потусторонние силы. Но тут Ева чуть склонила голову вбок, будто её осенила внезапная идея. Она снова повернулась к Ванессе, теперь уже всем корпусом, повела плечом и тихо спросила:
      - Прости, мне показалось, или ты сказала: «Я сообщила Джейн новость»? Но если Джейн весь вечер была в зале, она могла сама услышать всё, правда?
     У Энгельхен ёкнуло сердце. Значит, тётя всё-таки не знала о её временном исчезновении. И снова Ева проявила чудеса безразличия – ведь её куда  больше беспокоит вопрос о том, где была племянница, нежели, почему загорелась Марианна, и отчего никто не помог и не позвал на помощь.
      - Да, леди Брекенридж. Мисс Джейн исчезала куда-то на время. Она много была на балконе, а потом пересекла зал и исчезла в толпе гостей. Но я думала, что она была с вами.
     Тётя снова устремила взор на Джейн. Девушка решила держаться до последнего, но ничего не говорить о встрече с Робертом. Тем более, о поцелуе! Если тётя узнает, что её племянница целовалась с неугодным человеком, то, чего доброго, избавиться и от Роберта. А этого никак нельзя было допустить!
      - Итак, милая, – процедила Ева сквозь зубы, и у Джейн сложилось впечатление, что вскоре она увидит тонкий раздвоенный язык. – Где ты была?
      - На крыльце! – ответила Джейн с вызовом и вздёрнула подбородок. – Мне стало душно, а так как на балконе было слишком много народу, я решила выйти на крыльцо. Всё это время я просидела на балюстраде, скрытая тенью. Поэтому не удивительно, что меня не заметили. Но мне было комфортно так, тётя Ева. 
     Энгельхен похвалила себя за то, что голос её не дрожал, а сказанное очень сильно походило на правду. Она бы, на месте тёти, сама себе поверила бы обязательно. Ева сделала вид, что верит ей, и снова обернулась к Ванессе. Девушка сжалась в комочек под её взглядом.
      - Мне очень жаль! – прошипела Ева, но явно не обращалась к Ванессе. – Марианна была замечательной девушкой. И мы все будем скорбеть.
     Тут Ева резко, так что верхняя ткань юбки чуть всколыхнулась и показала окружающим подъюбник, повернулась в сторону Дэвида, который всё ещё лежал на полу в винном лужице, и обратилась к нему:
      - Мистер Харрис, прошу вас зайти ко мне утром, в одиннадцать часов. И не опаздывайте, сэр.
     Ева Брекенридж сверкнула на Джейн глазами, подобрала юбки и стремительно вышла вон из комнаты. Хелен и Джейн последовали за ней. Более ужасно, чем сейчас, Энгельхен не чувствовала себя никогда. Сегодня, у неё на глазах (и можно сказать на руках) погибла невинная девушка. И она ничего не могла поделать. Не зря накануне был кровавый закат. Не зря ей казалось, что предвещает он беду. И вот она, беда. Смерть. Смерть в огне. Неужели она сама накликала беду? Джейн старалась изо всех сил отогнать от себя подобные мысли.
     Ева Брекенридж села в карету и почти затащила в неё свою дочь. Джейн села напротив, низко опустив голову и сложив руки на коленях. На самом деле, ей самой не хотелось жить. Не хотелось понимать, что смерть Марианны, в большей или меньшей мере, на её совести. Ведь она могла среагировать раньше! Могла додумать схватить графин с водой – ведь видела же его в углу стола! А она стояла и просто смотрела, как бедная Марианна горит, как свеча. Но такие моменты жизни трудно выбросить из памяти, потому что они вечны. И ещё не раз будут будить по ночам, врываясь во сны.
      - Послушай, Джейн, ты не должна обвинять себя в смерти Марианны, – сказала леди как можно мягче, но тон её всё равно был безразличным.
      - Я даже не знаю, как это могло получиться. Мери крутилась у свеч и её платье, наверно, загорелось. Но странно, ей никто не хотел помогать. Всё только кричали, охали и махали руками. Это так странно…
     Тётя прервала поток этих слов жестом руки. Так что до дома они доехали молча. Да и дальше Ева была не словоохотлива. Она пожелала спокойной ночи дочери, сухо кивнула Джейн и удалилась в комнату.
     Энгельхен бросилась в свою комнату, заперла её и обрушилась на кровать. Слёзы брызнули из глаз. Напряжение, накопившееся в ней с момента прибытия в дом Синглтонов, нашло свой выход в такой форме. Джейн не хотела плакать, но слёзы всё равно текли и текли. Ей до боли было жалко Марианну, которая умерла в день своего совершеннолетия. Как ужасно! Веселиться день, стать невестой красивого парня, чтобы ночью отойти в иной мир. Прямо как обряд очищения перед жертвоприношением.
     До утра оставалось не так много. На востоке уже зарождалась полоска пыльно-розовой зари. Спать Джейн не хотелось. Да и вряд ли она сумела бы сейчас уснуть. Но чтобы немного отдохнуть, девушка разделась, с радостью избавившись от корсета, и легла на кровать. Что принесёт новый день? Радость, счастье? А, быть может, новую смерть, новые потери и новый ужас? Джейн забылась тревожной дрёмой.

Глава 8. Чего ждать от Евы?

     Джейн Энгельхен открыла глаза, когда небо было ещё серым. В доме было тихо, словно все вымерли. Значит, она проспала буквально пару часов. Но этого, как ни странно, оказалось более чем достаточно, чтобы немного прийти в себя. Хотя, конечно, болезненный осколок переживаний за смерть Марианны до сих пор покоился на дне её сердца, царапая его своими острыми углами. Девушка встала, накинула на плечи халат и подошла к окну. Немного постояла возле него, глядя на сухие деревья, после чего отошла, ощущая, что тоска вновь овладевает ей.
     Энгельхен вновь упала на кровать и уставилась на потолок. «Ну почему в этом доме все такие сони? Интересно, а Роберт тоже спит? Я могла бы сбегать к нему, пока Ева спит. А ещё мне нужно смыться куда-нибудь сегодня в одиннадцать, когда приедет этот воображала Дэвид. Не хочу, чтобы мою судьбу решали прямо на моих глазах, а я при этом ничего не смогу сделать».
     Джейн села, согнула ноги в коленях и обняла их руками. Она стала обдумывать план, как ей лучше уехать домой.  Надоело жить в постоянном страхе. Надоело бояться заглянуть за угол. Просто нужно сделать это решительно, без оглядки. Но так, чтобы с ней был Роберт. Иначе она непременно оглянется. И тогда уже Мрачные Холмы вряд ли отпустят девушку.
     В дверь негромко постучали. Джейн спустила ноги на пол, но осталась сидеть. Она просто спросила:
      - Кто там?
      - Бетти Уильямс, мисс. Можно к вам?
      - Проходи, Бетти.
     Горничная принесла воды, чтобы умыться. Джейн быстро привела себя в порядок, оделась и села за туалетный столик, чтобы причесать волосы. Бетти несколько минут мялась у двери, но потом робко произнесла:
      - Леди Ева просила вас зайти к ней в кабинет перед завтраком.
      - Хорошо!
     Бетти вышла, не прикрыв дверь до конца и оставив щёлку. Джейн быстро перевязала волосы шёлковой лентой, поправила воротничок платья и вышла в коридор. В доме было ещё тихо, но уже ясно, как белый день, что тётя Ева не спит. Она, подобно Церберу, охраняет свой дом и разорвёт на клочки каждого, кто встанет у неё на пути.
     «Разорвёт на клочки каждого, кто встанет у неё на пути», – внезапно повторилась эта мысль в голове Джейн. Она затряслась от страха и остановилась. Понимание всего резко пронзило её сознание. Ну конечно! Ведь Ева захотела выдать её замуж за Дэвида. Но тут на пути встала Марианна! Дэвид искренне любил Мери, хоть и старался скрыть свои чувства за напыщенностью. Ведь он даже сделал ей предложение на празднике. Чтобы план ни в коем случае не нарушился, Ева не побрезговала убийством. Но она даже не взглянула на ту крошечную детальку, что Марианна – её крестница. Просто юная Синглтон стала преградой на пути к чужой мечте. Слёзы едва не брызнули из глаз Джейн, и ей стало многих усилий сдержать себя, чтобы не разреветься в голос. Она продолжила свой путь к кабинету тёти.
      - Войдите! – сказала Ева, когда Джейн постучала в дверь.
     Энгельхен вошла и робко поздоровалась с тётей. Ева молча кивнула ей на стул с высокой резной спинкой. Энгельхен покорно села. Леди Брекенридж сцепила перед красивым лицом кончики пальцев и сквозь них посмотрела на племянницу.
      - Джейн, я пригласила тебя затем, чтобы поговорить… скажем, о некоторых ненормальных человеческих способностях. А если называть вещи своими именами, то я хочу побеседовать с тобой о магии.
     «Ведьма! Я так и знала, что я для тебя – Анна!» – подумала Джейн, но, чтобы не выдать эмоции, сделала наигранно удивлённые глаза.
      - Да, милая, я хочу поговорить о колдовстве. Понимаешь ли, в нашей семье, а это я имею в виду свою семью, к которой твой отец не совсем относится, есть люди, предрасположенные к обладанию неким магическим даром. Конечно, чтобы уметь им пользоваться, нужны годы упорных тренировок, но самое главное – это желание.
      - Простите, тётя Ева, – как можно деликатнее перебила её Джейн. – Я не понимаю, зачем вы мне это говорите.
      - Понимаешь, Джейн, есть у меня к тебе одно дело. Можно сказать, дело, от которого зависит моя жизнь. Но только вначале я расскажу тебе одну историю, чтобы ты лучше поняла направление моих мыслей, – ответила Ева, и выражение её лица вмиг стало каким-то грустным, словно леди сделала шаг в неприятное прошлое. – Хелен – не самая старшая моя дочь.
     «Я знаю!» – хотела воскликнуть Джейн, но разумно сдержалась. Не следует тётке знать, что часть её коварных планов уже раскрыта. Не нужно раньше времени выкидывать на стол козыри. Ева продолжала:
      - Хелен – лишь средняя. Моя старшая и самая любимая дочь – Анна – погибла. Она утонула два года назад. («Как странно, – внезапно подумала Джейн, припоминая кое-какие детали. – Ева же сама сказала, что на кладбище – семейный склеп Брекенриджей. Но кроме могилы Мета Брекенриджа там больше не было надгробий ни предков, ни Анны. Где же захоронили старшую дочь тёти?»). И, как это заведено в магических семьях, каждая уважающая себя ведьма должна передать свой дар старшей дочери или старшему сыну. Я начала готовить Анну к приёму магических сил задолго до её совершеннолетия, потому что знала, что она способная девочка, а самое главное – она сама этого хотела. Но вот в мои планы впуталась любовь – это несомненно прекрасное, но слепящее чувство. Дочь была опьянена своим новым состоянием, и мой план мог вот-вот пойти псу под хвост. В тот злополучный вечер я наговорила, несомненно, лишнего. Анна не так поняла меня и сбежала из дому. А потом…
     Голос подвёл Еву. Глаза её, непривычно, наполнились слезами. В эту секунду Джейн едва не пожалела её, но вовремя остановила себя. Ведь возможно, что Ева нарочно ждёт её соболезнований, а как следствие – послабления бдительности. А за этим послаблением может последовать ещё больший ужас. Но, как бы то ни было, по правилам хорошего тона следовало бы поддержать скорбящую мать в её горе по погибшему ребёнку. Джейн попыталась изобразить на лице сожаление и ответила:
      - Мне так жаль, тётя Ева. Я прекрасно понимаю, каково вам жить с таким грузом на душе. Мне до сих пор больно при мысли, что родителей больше нет.
     Ева подняла на неё глаза, но в них больше не было слёз. Наоборот, в этих чёрных глазах появился какой-то сатанинский блеск. Блеск, от которого бросало в дрожь.
      - Так вот, моя милая Джейн, – вновь начала тётя стальным тоном, словно и не было минуты назад никаких истерик. – У меня появилась мысль, что ты можешь... быть предрасположенной к колдовству так же, как я или Анна. Да, ты не принадлежишь к моей семье, но всё же – мы родственники. Джим, твой отец, мой двоюродный брат! А ведь кровь – это самое главное родство.
     У Энгельхен едва не перехватило дыхание. Значит, она была права, и тётя на самом деле видит в ней Анну. А если она Анна, то Еве ничего не помешает добиться своей цели. И значит, будут ещё жертвы. Много крови и много ужаса.
     Внезапно Ева распахнула верхний ящик своего стола и достала из него колоду потемневших от времени карт. От одного их вида у Джейн отчего-то зашевелились волосы на затылке. Стало жутко. Появилось непреодолимое желание вскочить со стула, зажать уши и убежать, куда глаза глядят. Убежать отсюда. Убежать от тёти, от её карт, и её дома и никогда уже не возвращаться в этот проклятый город.
Дыхание сбилось, в висках болезненно пульсировало. В горле словно что-то застряло и теперь мешало вздохнуть нормально. 
      - Джейн! – это прозвучало почти как приказ. – Дотронься до карт! Возьми их в руки!
     Бессознательно девушка протянула руку к колоде. Но её остановило какое-то странное чувство, будто невидимый барьер. Но девушка преодолела себя. Она осторожно коснулась пальцами верхней карты. Они оказались необычайно холодными. И сразу этот леденящий холод распространился от пальцев до локтя, словно сковав руку ледяным панцирем. Джейн уже почти не чувствовала своей руки. Девушке стало страшно, по спине лихорадочно забегали мурашки. Но тут Ева схватила её за руку и просто скинула с колоды. Тут же Энгельхен почувствовала облегчение. А самое главное – по руке вновь распространялось тепло.
      - Нет! – заговорила тётя. – Карты, это не твоя стихия. Они отвергли тебя. Но есть другой способ проверить, обладаешь ли ты способностями. Правда, в другой раз. Сейчас ты просто не выдержишь. Карты забрали слишком много твоей энергии. 
      - Когда? – спросила Джейн, хотя на языке вертелось только одно слово – «никогда».
      - Думаю, что скоро, – уклончиво ответила Ева Брекенридж. – Точно сказать не могу. Но поверь мне, дорогая, ты об этом сама догадаешься. Силы подскажут тебе. А теперь я тебя не держу.
     Джейн Энгельхен спокойно вышла из кабинета. Сердце гулко стучало в груди, и казалось, что оно вот-вот вырвется наружу. Девушка прижала ладонь правой руки к груди и часто-часто задышала. «Надо идти! Джейн, тебя ждёт Роберт! Ты нужна ему, а он нужен тебе!» – заговорил внутренний голос, подбадривая несчастную девушку. Энгельхен выпрямила спину и пошла вниз по лестнице.
     Как только она вышла на улицу, лёгкие наполнил свежий осенний воздух. Джейн уловила слабый запах перепревающей листвы и сырой земли. Девушка миновала калитку и быстрой, почти стремительной походкой, направилась в сторону заброшенного особняка.  Ветер трепал её волосы и обвевал лицо. Джейн выбросила из головы все свои переживания, связанные с магией. Она ещё подумает об этом, но не сейчас. Ведь впереди, буквально через несколько шагов, её ждало самое большое в мире счастье. Впереди её ждал человек, который единственный в этом странном городе стал ей другом. И даже больше.
     Джейн остановилась у калитки заброшенного особняка и огляделась. На территории соседнего участка, возле крыльца, стояла пожилая леди. Но она смотрела куда-то вглубь своего сада и поэтому не заметила девушку. Но скрип ржавых петель мог привлечь внимание старушки. Джейн призадумалась. «Если я быстро открою калитку и быстро побегу, то есть возможность, что эта леди меня не заметит. Но ведь в платье быстро бегать невозможно. Что же делать?» Энгельхен отошла немного назад и заглянула за забор. В саду было тихо. Роберта было не видно.
      - Ай, ладно! – прошептала девушка одними губами, собралась с духом и быстро ломанулась в калитку.
     Раздался скрип, но это не остановило Джейн. А наоборот – подстегнуло ещё больше. Она бежала без остановки до тех пор, пока не убедилась, что с улицы её не видно. Энгельхен чуть замедлилась, но остановилась окончательно только у сарая. Дверь была закрыта.
      - Роберт! – позвала Джейн, не решаясь войти без спроса.
     Но ответом ей стала тишина. Девушка постучала в дверь. От её прикосновения петли скрипнули, и дверь слегка приоткрылась. Джейн отворила её дальше и заглянула. Роберт Леджер спал, свесив с кровати левую руку. Прямо под рукой, на полу, валялась пустая бутылка из-под чего-то явно креплёного. И, судя по всему, бродяга прикончил её не так давно. И одним махом.
      - Роберт! – сказала Джейн как можно громче и властнее.
     Парень зашевелился во сне, перевернулся на бок, подложив руки под щёку, но не проснулся. Девушка подошла к нему, присела на корточки рядом и погладила по небритой щеке кончиками пальцев. Потом наклонилась к уху и ласково прошептала:
      - Мистер Леджер, вставайте.
     Нехотя бродяга открыл сначала левый глаз, затем правый. Сначала его взгляд бессознательно пытался сфокусироваться на лице человека, разбудившего его. Роберт криво улыбнулся, хрипло спросил:
      - Какого чёрта вообще?
      - Доброе утро! – улыбнулась мисс Энгельхен. – Я пообещала ночью, что приду к тебе. Помнишь? Ну, так я пришла.
      - Джейн? – оживился Роберт. – Как же, конечно помню. Оу, прошу прощения за мой вид. Знаешь, виски и ром иногда помогаю мне уйти от несправедливости будней. Жалко, что их нельзя добывать чаще.
      - Если ты собрался встречаться со мной, то, будь добр, забудь про выпивку, – строго попросила Джейн, поднимаясь на ноги.
     Роберт сел на кровати и с сожалением взглянул на пустую бутылку, валявшуюся подле кровати. Джейн скрестила руки на груди и слегка склонила голову к правому плечу.
      - Как дела? – поинтересовался Леджер. – Какие новости про мистера самодура?
     Джейн удивлённо вскинула бровь:
      - Это ты кого имеешь в виду?
      - Дэвида Харриса, кого же ещё?! Как там твой новоявленный жених? – эти слова прозвучали с какой-то уязвлённой иронией. – Уже предлагал руку и сердце? Когда там у вас свадьба? Ты же пригласишь меня? А? На свадьбах хорошо кормят. И выпивки тоже много!
      - Нет, Роберт, этот кавалер ещё не появлялся в доме моей тёти. И потом, никто не говорил, что я дам своё согласие. Запомни, я не променяю тебя ни на кого!
     Сказала и покраснела. Роберт хитро взглянул на девушку, потом внезапно выкинул руку вперёд, схватил Джейн за запястье и потянул на себя. Она упала ему прямо на колени.
Роберт тут же обхватил её за талию и поцеловал, на этот раз слегка коснувшись губ девушки своим языком. Джейн шутливо оттолкнула его. Роберт Леджер прижал её к себе и прошептал на ухо:
      - Так ты уедешь?
      - Только с тобой, – тем же шёпотом ответила девушка и вскочила с колен бродяги.
     На секунду их взгляды пересеклись. Роберт допустил на лицо улыбку, но тут же согнал её поганой метлой. Джейн в задумчивости склонила голову в сторону левого плеча.
      - Девочка, мы ещё встретимся. А теперь – без обид – иди к своей обожаемой тёте. Я, как видишь, не совсем в трезвом уме. А мне не хочется, чтобы от тебя потом несло, как от пьяной бочки. Тётя твоя ведь сразу унюхает. 
      - Пожалуй, ты прав. До встречи!
     Джейн быстро вышла из сарая и направилась к калитке. Дойдя до дома, она выглянула. Той пожилой леди уже не было. Поблагодарив судьбу за это, Энгельхен стремительно подбежала к калитке, миновала её и заспешила домой. По дороге она встретила нескольких людей, которые смотрели на неё как-то очень уж недоброжелательно. «Интересно, а о ночном происшествии знают только гости или весь город? Чего она так на меня смотрят? Ой! А вдруг, никто в городе не ведает, что Ева – ведьма! И вдруг все они считают, что ведьма я?! Что, если горожане думают, будто именно я подожгла платье Марианны? Нет!.. Этого не может быть! Это нереально! У меня даже не было повода убивать её!» Джейн едва не споткнулась о собственные ноги от таких мыслей. Она знала, что сама внушила себе эти мысли, и что реальность может оказаться очень далёкой от иллюзорного мира, но плохие мыли на то и плохие мысли, чтобы прочно засесть в мозгу.
     Девушка добрела до дома словно в тумане. Она почти ничего не видела перед собой. И даже в какой-то степени вздохнула облегчённо, когда за ней захлопнулась дверь – теперь никто не бросит ей в спину презрительный взгляд. Со второго этажа спустилась Бетти Уильямс. Горничная приветливо махнула рукой и, быстро оглянувшись назад, заговорщическим шёпотом произнесла:
      - Мисс, к леди Еве пришёл молодой человек по имени Дэвид Харрис.
      - Как, уже? – удивилась Джейн, бросив изумлённый взгляд в сторону лестницы.
     Бетти только кивнула. Рассеяно поблагодарив её, Джейн подобрала юбки платья и поспешила к кабинету Евы. Она уже почти подошла к двери, как вдруг услышала обрывок фразы Брекенридж:
      - …и ещё – у меня есть предложение.
     Что-то совершенно непонятное, но ужасно сильное заставило Энгельхен замереть на месте. С секунду она не двигалась, превратившись в слух, но затем на цыпочках подкралась к двери и приложила ухо к замочной скважине.
      - Чего вы хотите? – холодно спросил Дэвид, но даже сквозь эту холодность Джейн поняла – парень сильно нервничает.
      - То, что я скажу, не должно выходить за пределы этой комнаты. Дэвид, я сильный чёрный маг и, если об этом узнают другие, ты умрёшь. Не делай такие удивлённые глаза, мальчик мой. Магия существует в этом мире так же реально, как война и смерть. Так вот, после того как Анна стала встречаться с тобой, она сильно изменилась. Ты многого не знаешь, но я должна была передать ей свой дар. Но она встретила тебя, щенок. Из-за тебя она не захотела стать ведьмой. Из-за тебя я вынуждена была накричать на свою кровинку, на свою самую любимую дочку! – голос Евы едва не сорвался на крик, однако тётя вовремя взяла себя в руки. – Анна не утонула. Она утопилась. Утопилась для того, чтобы никогда не стать ведьмой. А ещё потому, что ты никогда не любил её, Дэвид.
      - Неправда, – стал слабо защищаться парень и, судя по тону, он находился на грани паники.
      - Не смей перебивать меня! – рявкнула Ева. – Я, с твоего позволения, продолжу. Анна утопилась. Но дар передать мне всё равно нужно. Встал вопрос – кому? И тут у моей


племянницы Джейн погибли родители. Бедняжка приехала ко мне. Так вот, Дэвид, я перехожу к делу. Джейн должна жить у меня до своего совершеннолетия, но потом она уедет домой. А чтобы я смогла передать ей дар, она должна остаться в Мрачных Холмах навсегда.
     У Джейн кровь ударила в виски. Навсегда!.. Как тётя так могла? Едва не теряя сознание, девушка продолжила слушать. Сердце учащённо билось в груди, губы пересохли.
      - Чтобы она осталась, она должна выйти замуж. Замуж за тебя. Если ты примешь моё предложение, то, поверь мне, до конца своих дней будешь самым богатым человеком этого города. Но запомни, Дэвид, с магией шутить нельзя. Принимая моё предложение, ты подписываешь договор с самим сатаной, а расторгнуть его невозможно. Поплатишься жизнью. Ну, как?
     Повисла гробовая тишина. Джейн, сидя под дверью кабинета, хрипло дышала открытым ртом. Мало того, что из неё хотят сделать ведьму, так ещё и выдают замуж. Горячие слёзы брызнули из глаз. «Нет, Дэвид, не принимай условие злой ведьмы! Дэвид, не калечь две жизни!», – стала мысленно взывать она, а сама взглянула в скважину.
     Дэвид сидел к ней спиной, но девушка видела, как напряжена его рука, опушенная вдоль туловища. Ева была к ней боком. По лицу тётки бродило выжидающие выражение с примесью ликования и усмешки. Внезапно рука парня взметнулась вверх и опустилась на колено. Через миг Харрис встал и твёрдо, но почти бесцветно ответил:
      - Ладно…
     Дальше Джейн не слушала. Она вскочила на ноги и бросилась прочь от кабинета. В висках больно пульсировала кровь, на лбу выступила холодная липкая испарина. Девушка бежала почти на ощупь, мало что видя перед своим носом.   Она вытянула руки вперёд и толкнула дверь в комнату.
     Слёзы беспрерывно текли из её глаз, обжигая щёки. И почему именно сейчас на неё навалилось столько бед. Джейн упала на кровать и, зарыв лицо в подушки, продолжила плакать. «Нет. Жизнь не справедлива, не справедлива. Почему я? Зачем мне становится ведьмой? Ах, тётя, тётя, за что ты так не любишь меня».
     Внезапно в дверь постучали. Энгельхен вздрогнула и подняла голову с подушки. Стук повторился.
      - Кто там? – спросила девушка как можно тише, чтобы не было слышно слёз в голосе.
      - Мисс, хозяйка просит вас срочно подойти в её кабинет.
     Джейн побледнела. Если тётя увидит её заплаканные глаза, то сразу что-нибудь заподозрит. А вдруг Ева уже знает, что племянница послушала весь разговор? Джейн задрожала всем телом. Если это правда, то ей не жить.
      - Я немного нехорошо себя чувствую, – нарочно слабым голосом ответила девушка и для правдоподобности тяжело вздохнула. – Передай тёте Еве, что я приду к ней чуть позже.
     За дверью послышались удаляющиеся шаги Бетти. Энгельхен перевела дух. От её рыданий не осталось и следа. Их место занял всепоглощающий страх. Девушка соскочила с кровати и поскорее бросилась к зеркалу, чтобы косметикой скрыть следы недавних слёз.
     Прежде всего, Джейн протёрла лицо, а затем хорошенько припудрила  под глазами и нос. И в тот самый момент, когда она захлопнула пудреницу, в дверь снова постучали.
      - Да? – спросила Джейн, прежде чем сообразила, что нужно было прикинуться спящей.
      - Джейн! – строго воззвал голос тёти. – Ты в порядке?
      - Да, тётя Ева, – пискнула Энгельхен, бросив взгляд в зеркало – не переборщила ли с пудрой.
      - Надеюсь, ты в состоянии выйти и познакомиться с одним человеком?


     У бедной Джейн внутри всё похолодело. Но ведь сказать «нет» тётке – вогнать себя в гроб раньше времени. Поэтому девушка, мысленно перекрестившись, подошла к двери, приоткрыла её и выглянула в щёлку. В коридоре стояли Ева Брекенридж и Дэвид Харрис. Сглотнув, Джейн открыла дверь до конца и, избегая смотреть в сторону парня, поздоровалась:
      - Добрый день.
      - Джейн, это Дэвид Харрис.
     Парень протянул ладонь для рукопожатия. Джейн без всякого желания вложила в его руку свои пальцы. Ева победоносно наблюдала за этой немой сценой знакомства. «Интересно, а она прямо в лоб скажет, что это мой жених?» – с сарказмом подумала Энгельхен, продолжая смотреть в пространство над правым плечом Дэвида. Молчание не прекращалось и становилось гнетущим. Дэвид, нервно стиснув зубы, бесцветно смотрел на Джейн. Девушка продолжала пялиться в неизвестность. Ева, подобно ястребу, зорко наблюдала за ними.
      - Я думаю, – наконец сказала леди, прекрасно понимая, что племянница выбрала политику молчать до последнего. – Я думаю, вам нужно поговорить наедине, познакомиться поближе.
      - Зачем? – с театральной наивностью спросила Джейн, желая поскорее подвести черту к замужеству – к чему плясать вокруг да около?
      - Ну-у… Мне просто хочется, чтобы у такой красивой девушки, как ты, милая, был ухажёр в этом городе, – явно уклончиво ответила тётя, и Энгельхен уловила в её взгляде нотку нерешительности.
     «Проклятая ведьма! Сгинула бы ты к чертям», – презрительно подумала Джейн и поспешно отвела глаза в сторону, чтобы скрыть всплывшие чувства.
      - Если хотите, Джейн, я зайду позже? – вежливо поинтересовался Дэвид, но только для того, чтобы не стоять в тишине.
      - Да, Дэвид, непременно зайдите! – откликнулась за племянницу Ева и улыбнулась лисьей улыбкой.
     Парень растерянно кивнул головой и тут же направился к выходу. Как только за ним захлопнулась входная дверь, Ева Брекенридж повернулась к Джейн, схватила её за плечи и, глядя в самые глаза, прошипела:
      - Запомни, Энгельхен, что отныне Дэвид – твой жених. И с кем бы ты ни встречалась, кого бы ни любила – всё равно ты станешь женой Дэвида. А если я ещё раз услышу имя Роберта Леджера в своём доме, клянусь всеми святыми, этого человека ты больше никогда не увидишь в Мрачных Холмах!
     Отняв руки от плеч девушки, Ева быстрой, почти стремительной, походкой направилась вглубь коридора. Подол чёрного платья развевался и шелестел при каждом её шаге. Но отчего-то шелест платья напомнил девушке хлопанье крыльев ворон. И ей стало жутко. Отныне игра пошла по другим правилам. И тот, кто правил раньше, стал пешкой в чужих руках. В недобрых руках. И теперь уж точно не на кого положиться. Отныне, с этой самой минуты, судьба Джейн и, возможно, её жизнь – в её руках.    

Глава 9. Твоя жизнь в твоих руках.

     Прошло два дня. И каждый этот день Джейн жила как последний. Тётя Ева неотрывно следила за ней, поэтому девушка не могла навестить Роберта. Это глодало Энгельхен  изнутри. Но, чтобы не показать разочарование тёте, Джейн вынуждена была часто улыбаться. Но вот однажды  представился шанс навестить бродягу.
     Джейн сидела в комнате возле окна и бесцветно смотрела на небо. Руки, сложенные


на коленях, изредка принимались перебирать ткань платья. Девушка думала о Роберте. Она не знала, что он сейчас делает, но искренне надеялась, что он тоже думает о ней. «Ах, судьба, отчего ты так жестока? Ты даешь мне столько испытаний, что я не могу их преодолеть. А может быть, сдаться и подчиниться проведению? Стать ведьмой. Может, это не так уж и плохо – уметь колдовать? Нет, Джейн, ты же сильная. Ты не имеешь права сдаваться. Крепись, девочка, скоро ты вернёшься домой».
     Девушка настолько была погружена в свои мысли, что даже не заметила, как в комнату постучали. Но когда стук повторился наверно уже в третий раз, она вздрогнула и подозрительно спросила:
      - Да?
      - Мисс Энгельхен, к вам пришёл мистер Дэвид Харрис, - ответил из-за двери голос дворецкого.
     Девушка, привыкшая к тому, что обо всём её оповещала Бетти, насторожилась. Она, чуть ссутулив плечи, подкралась к двери и прислушалась. Но было тихо. Джейн чуть приоткрыла дверь и выглянула. Дворецкий спускался вниз. «Странно, а где же моя Бетти?» – удивилась девушка. Она выскользнула в коридор.
      - А где он? – спросила она в спину дворецкого.
     Тот обернулся, взглянул на неё как на дикарку, но ответил с холодным почтением:
      - Он ждёт вас на крыльце, мисс.
     Подобрав юбки, девушка легко побежала вниз. Её вьющиеся каштановые волосы красиво развивались за спиной. Но такого человека как дворецкий трудно было чем удивить. Ева Брекенридж выдрессировала его так, чтобы он всегда был невозмутим и холоден, как ходячий труп.
     Джейн выскочила на крыльцо и едва не столкнулась с Дэвидом. Молодой человек с янтарными волосами высокомерно поклонился. В другом случае Джейн бы так не поступила, но сейчас перед ней стоял человек, которого она презирала. Презирала и ненавидела. Так же высокомерно, как поклонился Дэвид, девушка подала ему руку. Пришлось парню поцеловать тыльную сторону её ладони.
      - Добрый день, – только после поцелуя поздоровалась Джейн.
      - Здравствуй, – сухо отрапортовал Дэвид и согнул правую руку в локте, приглашая на прогулку.
     Девушка преспокойно взяла его руку. Они медленно двинулись к калитке. Вначале Дэвид хранил гордое молчание, видимо, в надежде, что Джейн первая спросить его о чём-нибудь. Но девушка абсолютно не горела желанием разговаривать с предателем. Она бесцветно смотрела прямо перед собой, но думала только об одном – как сбежать от Дэвида.
      - Вам нравится наш город? – спросил Дэвид робко, чтобы только не шагать молча.
      - А он уже ваш? – ядовито поинтересовалась девушка.
     Дэвид вначале не понял к чему она. Но когда до него дошло, смутился и пробормотал:
      - Я имел в виду «наш» в смысле всех жителей Мрачных Холмов. Я никогда не считал себя хозяином города.
      - Мрачные Холмы город красивый, но странный. Жители тут какие-то скрытные, подозрительные, – ответила девушка, взглянув на Дэвида и одарив его холодной, презрительной улыбкой.
     На это парень не ответил. Он смотрел прямо перед собой. Ветер трепал его янтарные волосы. Но девушка поняла, что ей неприятна его красота. Напыщенная такая, холодная. Красота Нарцисса, который влюбился сам в себя. Роберт гораздо приятнее. «Надо делать ноги!»
      - Скажите честно, зачем вы зашли за мной? – спросила Энгельхен нетерпеливо.
      - А разве жених не может навестить свою невесту? – спросил Дэвид внезапно таким тоном, что у Джейн мороз пробежал по спине.
      - Невесту? – спросила она с настороженным прищуром глаз, стараясь как следует играть роль удивлённой девушки. – Я не ослышалась, мистер Харрис. А вы не могли спросить моего согласия?
      - А-э… Не спрашивайте, мисс, – запаниковал парень, понимая, что его план – припугнуть – не удался.
      - Как это не спрашивать! – возмутилась девушка и вырвала руку. – За меня решили мою судьбу! Мистер Харрис, я не люблю вас!
      - Так, мисс, я тоже не люблю вас, – прямо ответил парень и ухмыльнулся, словно сказал что-то остроумное. – Но и за меня судьбу мою решили.
     Внезапно Джейн почувствовала, что настал тот самый момент, когда она может просто попросить его отпустить её к Роберту. Если Дэвид не дурак, он ничего не скажет Еве. 
      - Мистер Харрис, в таком случае я хочу попросить вас об одной вещи: отпустите меня на время. Сейчас я уйду, а, скажем, через час мы снова встретимся на этом месте, и вы проводите меня домой. Так никто ничего не заподозрит.
     Дэвид подозрительно скользнул по девушке глазами. Джейн немного смягчила выражение лица и улыбнулась. Харрис свёл брови к переносице: в нём боролись два разных чувства. С одной стороны он не любил Джейн и был бы рад отпустить её, но, вместе с тем, он боялся Еву. И страх убил в нём все добрые начала. Дэвид ответил:
      - Нет, я пришёл за вами, я и верну вас домой.
     Джейн едва не потеряла самообладание. Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься на Дэвида с кулаками. Вместо этого она капризно мотнула головой и отвернулась. Парень опешил: он впервые встречал девушку, которая рада была от него избавиться. От него – такого красавчика! В которого были влюблены даже Анна Брекенридж и Марианна Синглтон. А какая-то Джейн Энгельхен готова расцеловать небеса, чтобы только он отошёл от неё.
      - А что вы хотите вообще? – спросил он неуверенно и лёгким, почти невесомым движением дотронулся до её плеча.
     Джейн вздрогнула. Она резко обернулась к Харрису и, глядя в самые его глаза, ответила:
      - Я хочу навестить того, кого действительно люблю. И, кстати, мистер Харрис, я всё равно сделаю это.
     И, прежде чем парень успел что-либо сказать, девушка подхватила юбки и бросилась бежать по улице. Лишь бы добежать до заброшенного особняка. А там уже Роберт, который, если что, сможет дать отпор. Джейн бежала, не чувствуя ног. Ветер бил ей в лицо. Но девушка боялась снизить скорость. Вот впереди призрачно замаячил забор заброшенной усадьбы. Сглотнув, Джейн сделала последний рывок, толкнула калитку и остановилась. Но улица была пуста. Дэвид словно растворился в воздухе.
     Энгельхен несколько удивилась: ведь они стояли не так далеко. Тем более, девушка думала, что Харрис преследует её. Но выходит, видимо, что парень задал не меньшего стрекоча, только в другую сторону. Облегченно переведя дух, Джейн стремительно направилась к полуразрушенному сарайчику. Полы её платья красиво развивались.
     «Только бы он был дома. От сегодняшней встречи зависит моя жизнь», – молилась девушка, приближаясь к сараюшке. Но было тихо. То, что она может не застать своего любимого в такой важный момент, пробудило в Джейн ярость. Она и сама не заметила, что открыла дверь ударом ноги.
     В сарае царил непроглядный мрак, словно на улице стояла ночь. Девушке пришлось ждать около минуты, пока её глаза привыкнут к темноте. Но вот она стала различать очертания предметов. Отыскала взглядом кровать и направилась прямиком к ней. Интуиция не подвела Джейн. Роберт, лёжа на животе и уткнув лицо в ладони, негромко храпел. Одеялом ему служил его френч. Девушка улыбнулась, глядя на эту милую картину, потом наклонилась над Леджером и негромко воззвала:
      - Роберт!
     Парень подскочил и, щурясь спросонья, стал озираться по сторонам. Приметив силуэт женской фигурки совсем рядом, он несколько оживился и пробормотал:
      - Крошка, ты ко мне?
      - К вам, мистер, к вам, – ответила Джейн важно, явно не понимая, что её не узнали.
     Роберт прищурился ещё больше, вглядываясь в черты лица девушки перед ним. А в следующую секунду Джейн, не успев даже ахнуть, оказалась у него на коленях, зажатая в объятия. Через миг их губы слились в поцелуе.
      - Как ты? – спросила Джейн, когда они кончили целоваться.
      - Нормально, – просто ответил Роберт. – Ты решила навестить меня? Знаешь, очень мило с твоей стороны.
      - Пожалуйста, не язви! – взмолилась девушка, и глаза её блеснули от слёз. – Мне и так нелегко.
     Роберт рывком встал и вопросительно уставился в самые глаза Джейн. Она покраснела и отвела взгляд в сторону. Леджер пожил руки ей на плечи, наклонился низко-низко к её лицу и шёпотом спросил:
      - В чём дело, крошка?
     Джейн не хотела говорить. Но боль душила её, как тиски. Слёзы хлынули из глаз. Бросившись бродяге на шею, Энгельхен сквозь рыдания ответила:
      - Ах, Роберт! Я теперь невесте Дэвида! Из меня хотят сделать ведьму!!!
     Джейн рассчитывала, что Леджер пожалеет её. Но он, внезапно, шарахнулся в сторону и загородил лицо ладонями. Джейн опешила. Слёзы моментально высохли. Их место заняло удивление. Девушка откинула левой рукой свои каштановые волосы, упавшие на лицо, и уставилась на парня. Странно всё это.
      - Роберт, что с тобой? – спросила она сухо, вычурно выпрямив спину.
      - Если ты станешь ведьмой, то будешь такой же, как Анна!
     Джейн шагнула к Роберту, резко схватила его за руки и, глядя в самые его глаза, медленно проговорила:
      - Запомни одну вещь: я не Брекенридж. Я – Энгельхен! А Энгельхены никогда не примут магический дар!
     Роберт подался вперёд и слегка коснулся её губ своими. Но не успела Джейн ответить на поцелуй, как Леджер отстранился и полушёпотом произнёс:
      - К сожалению, мы не всегда хозяева ситуации.
      - Ты думаешь, – стальным тоном начала девушка, медленно отступая к выходу, – что я слабая, безвольная кукла? Что я не смогу дать отпор тётке?! Ах, мистер Леджер, не ожидала услышать от вас такое.
     Роберт моргнул. На его лице читалось раскаяние за только что сказанные слова. Джейн и рада была бы сердиться на него, но не могла. Не могла по той простой причине, что кроме него в этом страшном городе некому было доверять. Поэтому девушка протянула руку и дотронулась пальцами до его щеки. Роберт слегка вздрогнул. Улыбнувшись самыми кончиками губ, Джейн прошептала:
      - Запомни, в этом огромном мире есть, по крайней мере, один человек, который ради тебя готов расстаться с жизнью.
      - На самом деле, – с наигранной строгостью произнёс Роберт, – это должен был сказать я.
     А потом он притянул девушку к себе и подарил ей долгий поцелуй. «Среди всего этого ужаса, этого страха и этого мрака есть крошечный оазис света и любви. Он совсем маленький и неприметный, но он есть. И он принадлежит мне. И никто не может отнять его у меня. Никто!», – подумала Энгельхен, когда поцелуй окончился, но Роберт продолжал держать её в своих объятиях. Они бы и простояли так всю жизнь. Два сердца бились в унисон, как одно.
     Но расставание всегда неминуемо. Джейн, сдерживаясь, чтобы не расплакаться, выскользнула из рук парня и сказала:
      - Прости, но мне пора. Я люблю тебя.
     Она выбежала из домика и бегом бросилась к калитке. А в душе молилась о том, чтобы Дэвид ждал её на том самом месте, где они расстались. Выбежав за калитку, Джейн осмотрелась по сторонам. Харриса не было. Побелев от ужаса, девушка ринулась к дому Брекенридж. «Боже мой, сама себе могилу вырыла! Что скажет тётя?! Господи, Джейн, ты покойник! Этот мерзавец Дэвид всё ей рассказал. Трус, гнусная свинья! Разрази тебя гром, Дэвид Харрис!», – панически думала девушка, стараясь бежать со всей возможной для себя скоростью.
     Остановившись у крыльца, Джейн уставилась на окна. Переведя дыхание и придав лицу холодно-непроницаемое выражение, она оправила юбки и медленно взошла по ступеням. Постучала. Секунд через десять дверь открыл дворецкий. Лишь кивнув ему головой в знак приветствия, Энгельхен вошла в холл и, вздохнув полной грудью, направилась в свою комнату. «Так, – рассуждала она. – Если тётя не встретила меня ещё в холле, то, вероятнее всего, она не знает ничего. Это очень хорошо. Надо только сохранять спокойствие и убедительно врать».
     Девушка подошла к дверям своей комнаты и, прислушавшись, открыла дверь. Войдя в комнату, Джейн обрушилась на кровать и закрыла глаза. Во всём доме царило небывалое затишье. Не было слышно ни Хелен, ни Бенджамина. Никто не говорил, никто не ходил по дому. И если бы не дворецкий, открывший дверь, можно было бы подумать, что в доме вообще нет ни одной живой души.
     Подумав об этом, Джейн резко села. «А вдруг, это затишье перед бурей?», – в страхе подумала она. Желудок сжался в комочек, сердце учащённо забилось в груди, как канарейка, увидевшая под клеткой здорового чёрного кота. Энгельхен вскочила на ноги и, заломив руки за спину, принялась мерить комнату кругами. Мысли – одна другой хуже – распирали голову девушки.
     Внезапно в дверь постучали. Джейн едва не вскрикнула. Но, справившись с собой, она холодно произнесла:
      - Да?
      - Джейн, открой! – донёсся не менее холодный тон тёти Евы.
     Девушка подошла к двери, как к виселице. Мысленно перекрестившись, она нажала на ручку и распахнула дверь. Ева Брекенридж, с каменным лицом, стояла в коридоре. Только взглянув на её холодно-яростные глаза, Джейн едва не упала без сознания. Но вовремя взяла себя в руки и спросила бесцветным тоном:
      - Тётя Ева, вам что-нибудь нужно от меня?
      - Как ты разговариваешь со мной! – взъерепенилась тётка. – И, скажи на милость, где Дэвид?
      - А он, что, должен быть в моей комнате? – с трудом сдерживая негодование, выпалила Джейн и едва не топнула ногой. – Простите, тётя, но я приличная девушка и…
      - Нет, он не должен быть в твоей комнате. Я бы и сама этого не допустила, Джейн. Но скажи, почему вы не гуляете сейчас с ним по городу? – ответила Ева немного мягче.
     Джейн на секунду замялась. Не говорить же Еве правду?!
      - Мы немного погуляли и договорились, что совершим прогулку завтра! – выпалила Энгельхен и похвалила себя за то, что ложь получилась весьма убедительной.
      - Да? – недоверчиво сузила глаза Ева.
      - Понимаете, тётя Ева, мы с Дэвидом пока не очень хорошо знаем друг друга, поэтому решили сближаться постепенно, а не сразу, – нарочито оправдывающимся тоном пояснила девушка.
     Ева пристально вгляделась в глаза племянницы. Джейн едва не запаниковала, но с неимоверным трудом взяла себя в руки и мило улыбнулась: не столько губами, сколько глазами. А про себя подумала: «Инквизицию на тебя, ведьма проклятая!» Ева Брекенридж чему-то криво ухмыльнулась и, откинув со лба прядку чёрных волос, развернулась к девушке спиной и направилась к лестнице. Как только тётины шаги стихли, Джейн тихо прошептала:
      - Однажды ты пожалеешь обо всём содеянном, ведьма Брекенридж. Но только тогда будет поздно, и никто не придёт тебе на помощь.

Глава 10. Новая смерть.

     Джейн сквозь пелену тревожной дрёмы расслышала нечёткий стук в дверь. Словно кто-то и не стучал вовсе, а слегка скрёб пальцами. Девушка оторвала голову от подушки и прислушалась. Стук повторился – короткий и елё заметный.
      - Кто там? – настороженно спросила Джейн.
      - Бетти Уильямс, мисс! Умоляю вас, мисс Джейн, откройте. У меня для вас ужасное сообщение! – горничная едва не плакала.
     Дважды Энгельхен просить было не нужно. Девушка соскочила с кровати и, бросившись к двери, распахнула её. Бетти, можно сказать, ввалилась в комнату. Даже в неверном лунном свете, проникшем в комнату через окно, Джейн разглядела лицо горничной – белое как полотно, с выпученными от страха глазами и трясущимися губами.
      - Бетти, что с тобой? – Джейн схватила перепуганную горничную в объятия и попыталась усадить её на кровать.
     Внезапно Уильямс всхлипнула и разрыдалась. Энгельхен, растерявшись, начала бессознательно гладить её по плечам.
      - Ну-ну, Бетти. В чём дело? Расскажи. Может, кто тебя обидел? Ева? Я могу поговорить с ней…
      - Нет, мисс… Леди Ева обидела не меня… – сквозь слёзы пролепетала Бетти и принялась шарить руками по карманам своего халата. – Она обидела вас… Понимаете, хозяйка сделала одну ужасную вещь…
     С этими словами Бетти протянула Джейн смятый листочек бумаги. Едва прикоснувшись к нему, Энгельхен почувствовала ужасающий холод… Но, переборов свой страх, она приняла его из рук горничной и, развернув, спросила:
      - Что это?
      - Сегодня днём я убиралась в кабинете леди Евы и в углу за платяным шкафом нашла это. Обычно я не имею привычки читать что-то, принадлежащее хозяйке, но сегодня я прочитала. И ужаснулась…
     Джейн зажгла свечу и, приблизив к пламени листок начала читать:
      «Всё случилось как нельзя лучше. Даже не верится, что так всё просто. Просто одно заклятие – и два трупа. Бедный Джим! Прости меня, братик. Но так нужно. Магия вынуждена передаваться из поколения в поколение, а Анна погибла. Но ничего, твоя дочурка Джейн станет ей достойной заменой, хотя, я думаю, придётся попотеть. Поезд загорелся… Паника… Страх… Смерть… Бедный, бедный Джим…»
     Мир завертелся перед глазами. Пламя свечи превратилось в расплывчатое пятно. Слёзы застилали глаза. Страничка из дневника – а ничем иным это быть не могло – выпала из ослабевших пальцев Джейн. Она даже не заметила, как Бетти подхватила её под руки и усадила на кровать. Она ничего более не чувствовала, даже того, как горячие слёзы боли катились из глаз.
      - Ева… убила… Папа, мама… – бессвязно бормотала девушка, невидящими глазами уставившись куда-то в пространство.
     Горничная гладила её по волосам, но Энгельхен ничего не чувствовала. Она знала, что тётка странная жестокая особа, но чтобы убить своего собственного брата… Это как каннибализм – убить собрата, чтобы выжить самому… Как страшно…
     Джейн открыла глаза. Яркое солнце било в окно. Всю ночь девушка провела в каком-то странном состоянии: не спала, но и не бодрствовала. Не умерла, но и не жила… И только под утро забылась тяжкой дрёмой. Горничная покинула её давно. Или недавно? Джейн не могла ответить на этот вопрос. Реальность казалась ей какой-то призрачно-ненастоящей, как сон, как туман на заре.
     Энгельхен нехотя умылась, оделась и села у окна. Аппетита не было. Как, впрочем, не было желания жить. И находиться в доме убийцы. «Постой, Джейн. Ведь Ева думает, что ты ничего не знаешь. А если правда откроется, она просто убьёт тебя. А кто тогда отомстит за смерть папы и мамы? Ты должна сделать вид, что со вчерашнего дня ничего не произошло», – начала рассуждать девушка, постепенно возвращаясь к жизни.
     Джейн решительно встала. Глянув в зеркало, она слегка припудрилась, нарумянилась и вышла из комнаты.
      - Хочешь ведьму? Ты её получишь! – ядовито прошептала девушка и побежала вниз по лестнице, чтобы не опоздать к завтраку.
     Ева Брекенридж с Хелен и Бенджамином уже сидела за столом и ждали завтрака. Войдя в залу, Джейн придала лицу задумчиво-холодное выражение и поприветствовала всех:
      - Доброе утро! Как у вас дела?
      - Замечательно! – отозвался Бен.
     Хелен лишь кивнула. А вот Ева явно проигнорировала вопрос племянницы, сделав вид, что её куда больше интересует прыщик возле носа у Бена. И Джейн нахмурилась: раз тётя себя так ведёт, значит, после завтрака её ожидает разговор. Энгельхен села рядом с Хелен и, сложив руки на коленях, уставилась на стол прямо перед собой.
     Едва завтрак окончился, Ева Брекенридж погладила детей по голове и, приветливо улыбаясь им, сказала:
      - Хелен, Бенни! Погода просто замечательная! Идите немного погуляйте в саду.
     Бенджамин вскочил из-за стола и пулей понёсся к выходу. Хелен, немного помявшись, тоже встала и нехотя поплелась за братом. Проводив детей ласковым взглядом любящей матери, Ева перевела глаза на племянницу. Джейн ужаснулась: на неё смотрели два раскалённых докрасна угля.
      - Ну? – леди Брекенридж скрестила руки на груди. – Как поживает наш милый Роберт?
     Джейн с трудом сглотнула, сердце её неприятно заколотилось в груди. Потупив взгляд, Энгельхен ничего не ответила. Ева коснулась её подбородка своими холодными пальцами и сказала как можно спокойнее:
      - Пойми, милая, вы находитесь на разных социальных уровнях. Он – никто, пустое место. А ты – девушка из высшего общества. Ты должна выбросить из головы это ничтожество. Дэвид Харрис – вот удачная партия. Он не менее красив, но уж куда более умён и воспитан. С ним ты никогда не будешь знать невзгоды и беды. Конечно, я понимаю, что трудно полюбить незнакомого человека, но ведь, в принципе, не в любви
дело. Надо всего лишь найти общий язык, а остальное приложится.
     Ева больно сжала пальцами подбородок Джейн и подняла её голову, чтобы их взгляды встретились. Девушка едва не заплакала.
      - Тётя Ева, вы не правы, – выдавила из себя девушка. – Любовь важна. Порой мне кажется, что всё в этом мире построено на любви.
     Брекенридж расхохоталась неприятным и каким-то неестественным смехом. Отпустив племянницу, она высокомерно сказала:
      - Какой ты, в сущности, ещё ребёнок, Джейн. Любви нет! Есть привязанность, есть желание быть вместе. Любовь – это лишь слово, ничего не означающее. Давным-давно один романтичный молодой человек захотел поцеловать девушку и придумал новое слово.
     Слёзы выступили у Джейн на глаза. Заметив это, Ева косо ухмыльнулась и прибавила:
      - Ладно, поживи ещё немного своими мечтами. Очень скоро ты поймёшь, дорогая, что всё в этом мире гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.
     Энгельхен сорвалась с места и бросилась вон из залы. Слёзы душили её. «Ева Брекенридж, ты жестокий бессердечный монстр. Тебе чужды любые добрые начала, ты лишь жаждешь одного – безграничной власти! Это не правильно! Это страшно!», – думала девушка, выбегая на крыльцо.
     Она без оглядки бросилась к заброшенной беседке и пруду. Ветер трепал её волосы и высушил слёзы, катившиеся из глаз. Споткнувшись о мелкий камешек, Джейн едва не упала. Но сумела сохранить равновесие и остановилась. Огляделась по сторонам. Вокруг никого не было. Дойдя до беседки и запрыгнув на парапет как на лошадь, Джейн прикрыла глаза. В который раз ей захотелось, чтобы всё вернулось на свои места. Вот сейчас она откроет глаза и увидит маму, сидящую в кресле и мило улыбающуюся, а папа входит в гостиную с газетой в руках и, поцеловав своих любимых женщин, усаживается перед камином.
     Чтобы вновь не разреветься, Джейн открыла глаза и запрокинула голову назад. Тяжело вздохнув, она откинулась назад и прижалась спиной к колонне, поддерживающей крышу беседки. Ей не хотелось покидать этого уединённого места. Хотелось просидеть так всю жизнь, пока душа не покинет тело, чтобы воссоединиться в ином мире с горячо любимыми родителями. Джейн и не заметила, как впала в полузабытье.
     Разбудило её лёгкое потрясывание. Девушка распахнула глаза и увидела рядом с собой Бетти. Горничная, сжав губы в нитку, осторожно пыталась растолкать Джейн.
      - В чём дело? – спросила Энгельхен как можно нежнее: ведь Бетти раскрыла ей самую большую и страшную правду.
      - Мисс, мне кажется, леди Ева о чём-то догадывается, – еле слышным шёпотом ответила Уильямс, затравленно оглядываясь по сторонам. – Сегодня она как-то странно ласкова со мной. Когда я шла по лестнице, то споткнулась и едва не упала. И леди Ева, вы не поверите, поинтересовалась, не ударилась ли я. А через несколько минут она догнала меня и вновь спросила, не повредила ли я себе чего и не нужно ли мне отдохнуть. Мисс Джейн, я боюсь…
     Джейн взяла руки Бетти в свои и сказала:
      - Кажется, у меня не остаётся иного выбора. Бетти, ты сможешь этой ночью прийти ко мне в комнату?
      - Я постараюсь, мисс…
      - Слушай, давай договоримся: для тебя я просто Джейн! Если сможешь прийти, я жду тебя часа в три ночи. Хорошо?
      - Да, мисс… Джейн!
     Горничная, хлюпнув носом, развернулась и засеменила к дому. Проводив её взглядом, Энгельхен спрыгнула с парапета и решила навестить Роберта. Чтобы тётка там не болтала,
а  любовь есть. И убить её невозможно. Разве что вырвать сердце и растоптать его, разбить на тысячи кусочков.
     Выйдя на улицу, Джейн Энгельхен оглянулась на окна дома. «Ты никогда не остановишь меня, ведьма проклятая! Я люблю, и любовь моя сильнее твоей магии!». Девушка решительно тряхнула своими вьющимися каштановыми волосами и зашагала к заброшенному дому.
     Роберт стоял у калитки и слегка покачивался. Джейн хватило и секунды, чтобы догадаться – бродяга пьян. Поэтому она немного ускорилась и подошла к нему в тот момент, когда Леджер открывал калитку. Заметив девушку, парень ухмыльнулся и сказал не совсем твёрдым голосом:
      - Ба, соизволила навестить! Премного благодарен.
     Джейн замерла. Такой ядовитости она никак не ожидала от Роберта. Но всему виной, скорее всего, был алкоголь.
      - Как у тебя дела? – робко поинтересовалась девушка.
      - Всё просто высший класс! Один друг помог мне расслабиться, – ответил Роберт и навалился на калитку: ноги, очевидно, уже не очень хорошо его держали.
     Джейн недовольно скрестила руки на груди. Проследив за её жестом взглядом, Леджер хихикнул и отошёл от калитки.
      - Я же просила тебя не пить! – слезливо бросила девушка.
      - А ты мне не жена! – сердито огрызнулся парень. – Я свободен.
     Энгельхен поборола в себе желание хорошенько врезать этому законченному пьянице. Вместо этого она повернулась к нему спиной и, бросив через плечо: «Когда протрезвеешь, тогда и поговорим», – стремительно зашагала прочь. Казалось, весь мир предал её. Девушку даже посетила мысль утопиться в пруду. Но она тут же вспомнила, что так же покончила с собой Анна. Вспомнила и ужаснулась – уж не начало ли семя зла пускать в ней свои ростки.
     Вернувшись домой, Джейн поднялась по лестнице в свою комнату. Села перед зеркалом и вгляделась в своё отражение. На неё смотрели печальные тёмные глаза, щёки осунулись, кожа приобрела болезненную бледность. Вздохнув, Джейн отвернулась от зеркала и спрятала лицо в ладони. Жизнь превратилась в ад…
     Едва все улеглись спать, и в доме стало тихо-тихо, Джейн Энгельхен встала с кровати и, подойдя к двери, медленно повернула ключ, открывая её. Выглянула в коридор. Но было тихо. Горничной на горизонте не было. Энгельхен, не запирая дверь на замок, вернулась в комнату и села на кровать. «Спать нельзя, спать нельзя», – уговаривала себя девушка, растирая пальцами виски и энергично болтая ногами.
     Время тянулось мучительно долго, но Бетти всё не приходила. Пару раз Джейн проваливалась в вязкую пелену сна, но каждый раз выходила из неё, похлестав себя по щекам. Ждать становилось всё труднее. И Энгельхен начало казаться, что горничная побоялась выйти из комнаты. И уже когда Джейн потеряла всякую надежду и собралась лечь спать, из коридора донёсся странный шум…
     Сон мигом улетучился. Вскочив с кровати, Джейн бросилась к двери и, распахнув её, выскочила в коридор. И замерла… За несколько мимолётных секунд перед её глазами развернулась самая ужасная, самая страшная и парализующая картина. И самое главное, что Джейн ничего не могла сделать.
     Бетти быстро взбегала по лестнице, радостно улыбаясь Энгельхен. И тут, когда их разделяло всего лишь несколько ступеней, горничная оступилась и, пронзительно вскрикнув, покатилась вниз по лестнице. Вскоре раздался глухой удар, и стало тихо-тихо. Побледнев как полотно, Джейн медленно, с опаской, подошла к лестнице и глянула вниз. Бетти, неестественно изогнув правую руку, неподвижно лежала на полу. Глаза её,
подобно стеклянным шарикам, уставились в потолок, рот чуть приоткрыт.
      - Бе…Бетти, – прошептала Джейн, до боли в пальцах вцепившись в перила.
     Ноги подкосились, и девушка едва не упала. Тошнота подкатила к горлу. И чтобы её не вывернуло прямо на ковёр, Джейн обеими руками зажала себе рот ладонями и отвернулась. Слёзы не текли. Их просто не осталось. Джейн достаточно плакала до этого, чтобы проливать слёзы сейчас. И внезапно одна мысль, подобно стреле, пронзила её мозг.
      - Ведь не сама она упала! Это Ева! Ева убила её! – почти прокричала Джейн, позабыв про осторожность.
      - О, какой кошмар! – донёсся снизу голос Евы. – Бедняжка Бетти. Джейн, что ты видела? Ответь мне!
     Энгельхен решительно шагнула на лестнице и, стараясь не смотреть на тётку, сделала несколько шагов. Остановилась. Ева, с колоссальным спокойствием, перешагнула через тело Бетти и побежала вверх по лестнице. На краткий миг Джейн захотелось, чтобы тётя тоже оступилась и упала. Но этого не произошло.
     Поравнявшись с племянницей, Ева Брекенридж схватила её за руку и, подтащив к себе, порывисто обняла за плечи. Девушка опешила на столько, что на миг потеряла дар речи.
      - Моя бедная девочка! – шептала тётя в самое ухо Энгельхен. – Какой ужас! Видеть смерть второй раз! Бедняжка, бедняжка!
      - Тётя Ева, – Джейн оттолкнула женщину от себя. – Прошу вас, не надо. Вы делаете только хуже.
     Брекенридж несколько удивлённо изогнула бровь. Казалось, она не ожидала такой сухости со стороны племянницы. Но, быстро придя в себя, она сказала:
      - У тебя шок, дорогая. Иди в комнату и ни о чём не думай.
     Джейн презрительно наморщила нос, но послушалась и удалилась в комнату. Плюхнувшись на кровать, она уставилась в тёмный потолок. И внезапно поняла, что испытывает не страх, не печаль, а ярость. Да, именно ярость. Джейн хотелось выскочить из комнаты, броситься на тётку и саморучно столкнуть её с лестницы. А потом громко крикнуть:
      - Это тебе за моих родителей!
     Но, порадовавшись этому только в своих мечтах, Джейн перекатилась на живот и уткнула лицо в одеяло. Спать ей не хотелось. Она слышала доносящиеся звуки возни: очевидно Ева и ещё кто-то убирали тело горничной. И ей внезапно стало противно. Своими грязными руками Ева Брекенридж посмела дотронуться до тела ангела, пускай и опустившего свои крылья.
     Утром Джейн ненавидела весь мир. Казалось, небо обрушилось на землю и стало темно. Но темно не на улице, а в душе. Энгельхен, приведя себя в порядок, вышла из комнаты и, подойдя к лестнице, глянула вниз. Естественно, тела Бетти уже не было. Но ноги не хотели идти по тому месту, где совсем недавно лежал труп. Поэтому Джейн быстро сбежала вниз по лестнице и, закрыв глаза, пробежала несколько шагов.
      - Джейн! – окликнул её кто-то.
     Девушка повернула голову на оклик. Невдалеке стояла бледная как полотно Хелен. Энгельхен бросилась к ней и, не спрашивая ни о чём, заключила в объятия. Девочка обвила её шею руками и прошептала дрожащим голосом:
      - Джейн, Бетти больше нет…
     В каком-то странном порыве Энгельхен поцеловала Хелен в щёку и таким же шёпотом ответила ей:
      - Я знаю, девочка… Я видела это…
     Хелен Брекенридж отскочила от Джейн, как от прокажённой. В чёрных глазах застыл страх. И не просто страх – ужас.
      - Видела? – трясущимися губами переспросила она, и слёзы одна за другой покатились из глаз. – Кто убил её, кто?!
     У Джейн ёкнуло сердце. А в голове, быстрее пущенной стрелы, промелькнула цепочка мыслей: Марианна была невестой Дэвида. Но для осуществления плана Еве был нужен Харрис. Она устранила препятствие. Бетти узнала страшную правду Евы, и план был снова под угрозой. Ева убрала с пути и Бетти. Если сейчас Хелен начнёт подозревать мать, то Брекенридж ничего не помешает уничтожить свою собственную дочь… И так будет продолжаться до тех пор, пока не осуществиться коварная мечта Евы – пока Джейн не станет колдуньей. И тут же перед внутренним взором предстала ужасающая картина: мёртвое лицо Хелен. Пустой взгляд, чуть приоткрытые губы, стиснутые в кулаки руки… Энгельхен пробрала мелкая дрожь. Чтобы никогда не произошло то, о чём она подумала, девушка ответила:
      - Её никто не убивал, Хелен. Она оступилась… Такое бывает очень часто. Лестница опасна, запомни это.
     Ей хотелось убить себя за ложь. Хелен капризно надула губы и, развернувшись, бросилась в сторону обеденной залы. А Джейн, совершенно не чувствуя голода (ей казалось, что если она сейчас съест хоть маковую росинку, её незамедлительно вывернет), бросилась прочь из дома. Глаза ничего не видели, но ноги сами несли её.
     Поравнявшись с калиткой заброшенного дома, Джейн развернулась лицом в сторону особняка Евы и в приступе неистовства закричала во всё горло:
      - Ненавижу тебя!!! Убийца!!!
     Слёзы брызнули из глаз как из фонтана. У Джейн началась истерика. Прислонившись к калитке, она рыдала – громко и с надрывом. Тело её содрогалось как при лихорадке.
      - Ну и ну, – произнёс кто-то совсем рядом. – В чём дело-то? 
     Джейн подняла голову. Шагах в десяти от неё стоял Роберт – улыбающийся и вполне трезвый. Не имея возможности ответить, девушка толкнула калитку и, подбежав к парню, упала ему на грудь. Стиснув её спину руками, Леджер прошептал:
      - Пошли-ка со мной, Джейн.
     Энгельхен не возникала. Она послушно поплелась за парнем, шмыгая носом и поминутно всхлипывая. Роберт привёл её в свой домик, усадил на кровать и протянул бутылку. Поморщившись, Джейн загородилась руками.
      - Пей-пей, – довольно строго сказал Леджер и просто-таки впихнул бутылку в пальцы девушки.
     Джейн медленно приблизила горлышко бутылки к губам и, затаив дыхание, сделал крошечный глоток. Она не знала, что выпила. Но это ей однозначно не понравилось. Сладкое до безобразия и невероятно тяжёлое. Сделав лишь крошечный глоток, Джейн закашлялась, у неё зажгло в груди. Она поспешила вернуть бутылку.
      - Нет-нет! – вновь запротестовал Роберт. – Выпей больше! Напейся! Это поможет тебе, Джейн!
      - Не буду я пить! – закричала рассерженная девушка, решительно поставив бутылку на пол.
     Снисходительно вздохнув, парень наклонился, поднял бутылку и поднёс к глазам. Несколько секунд всматривался, словно думал отыскать там джина, потом разом сделал один большой глоток. И снова пихнул бутылку девушке. Она отрицательно замотала головой.
      - Трусиха! – хохотнул Роберт. – Трусиха, трусиха!
      - Перестань! – вспыхнула Энгельхен. – Я не трусиха, я...
      - Если ты не трусиха, то выпей! Покажи всем, что сильная! Господи, Джейн, от рома ещё никто не умирал! Ну же, почувствуй себя пиратом!
      - Ты этого хочешь? – процедила девушка сквозь зубы. – Смотри, за последствия будешь отвечать сам.
     Выхватив бутылку из рук парня, Джейн зажмурила глаза и сделала большой глоток. Закашлялась. Несколько слезинок прокатились из-под ресниц… Передёрнув плечами, она выпила ещё. После третьего глотка ром уже не казался таким противным и даже начал нравится. Роберт, ошарашенный до невообразимости, спохватился и бросился отнимать бутылку:
      - Эй-эй, остепенись!
     Джейн посмотрела на него. Взгляд её стал несколько рассеянным, зрачки расширились. Роберт порылся в карманах френча и протянул девушке чёрствый кусок хлеба. Взяв его двумя пальцами, Джейн хихикнула и откусила. Проглотила. «Как хорошо. Голова тяжёлая, глаза видят всё как-то странно, но мне хорошо. Мне весело!», – подумала Джейн и рассмеялась.
      - У-у-у, кажется, немного переборщила, – как бы между делом бросил Леджер и попытался уложить девушку, чтобы она уснула – он, конечно, сказал ей напиться, но это совсем не означала, что в стельку.
     Но в этот момент, когда он дотронулся до её плеч, Джейн резко вытянула руки и обняла его. Не удержав равновесия, Роберт обрушился прямо на Джейн. Но она словно не заметила этого. Прикрыв глаза, она нашла губами его губы. Но Роберт тут же оттолкнулся руками и резко выпрямился. Лёжа на кровати и глядя на него, Джейн прошептала:
      - Я люблю тебя!
      - Спи, давай! – махнул рукой парень. – Я тоже люблю тебя.
     Джейн не хотела спать. Но мозг был затуманен. Девушка словно провалилась в небытие, в вязкую и тёмную субстанцию, не имеющую названия. Очнулась она, как ей показалось, через десять минут. Очнулась и тут же огляделась, приподнявшись на локтях. Роберта в лачужке не было. Девушка поскорее вскочила с кровати. Голова раскалывалась, во рту всё пересохло. Но, стараясь не обращать на это внимания, она бросилась домой. «Что скажет Ева? Боже мой, от меня разит как от бочки с вином! Какой кошмар! Джейн, дура! Дура!», – укоряла себя девушка, стремительно шагая к дому тётки.
     Джейн уже почти остановилась у крыльца, как вдруг сообразила – от неё же за милю разит, как из пивной. В ужасе она прижала ладони к губам. Почти не соображая, зачем это делает, девушка бросилась вглубь сада. Она неслась, думая лишь об одном – как бы её не заметили. Как бы не окликнули. Если хоть кто узнает, что она напилась, то Ева просто сдерёт с неё шкуру. А ещё картину усугубляло то, что Энгельхен не знала, сколько проспала в домике Роберта. А вдруг несколько часов? Что она скажет тётке? Где она провела эти часы?
     Джейн остановилась около пруда и, тяжело дыша открытым ртом, обернулась. Никого не было. Девушка уставилась на тихую воду. Несколько секунд решалась, затем вздохнула и... прыгнула. Холодная вода коснулась ног. Платье враз намокло, потяжелело и стало тянуть ко дну. Джейн набрала полный рот мерзкой на вкус воды, прополоскала горло и сплюнула. Затем, задержав дыхание, нырнула. Через пару секунд вынырнула. Откинула со лба мокрые волосы. «Ладно, теперь могу сказать, что случайно упала. Надеюсь, тётка не унюхает ром?», – подумала девушка, выбираясь на берег и отжимая платье, чтобы не оставлять после себя лужи.
     Немного отжав с платья воду и посильнее растрепав волосы, девушка бросилась к дому. Влетев на крыльцо, она постучала. Потом быстро опустилась на колени и прижалась к двери. Как только её открыли, Джейн Энгельхен ввалилась в дом. Дворецкий тут же бросился на колени:
      - Мисс, что с вами?
      - О! Всё в порядке, – нарочито слабым голосом ответила девушка, с наигранной усталостью пытаясь поднять. – Я гуляла около пруда, оступилась и упала... Это вышло случайно, я сама виновата.
     Джейн окончательно поднялась на ноги, не без злорадности отмечая, что оставила на тётином ковре мокрое пятно. Дворецкий, брезгливо взяв её под руку, сказал:
      - Я помогу вам, мисс Энгельхен. А потом распоряжусь, чтобы для вас подготовили ванную.
      - О, не стоит беспокоиться...
     Дворецкий довёл Энгельхен до комнаты и, отряхивая руки, направился к Еве Брекенридж. А девушка юркнула к себе в комнату и поскорее принялась снимать мокрое холодное платье. Сбросив его на пол, Энгельхен облачилась в халат и присела за туалетный столик.
      - Боже! – только и воскликнула она, увидев свои растрёпанные мокрые волосы и огромные синяки под глазами.
     Схватив гребень, девушка принялась раздирать спутанные волосы. Но внезапно в дверь постучали. Вздрогнув от неожиданного, внушающего какой-то ужас, стука, Джейн уронила гребень на пол и заикающимся тоном произнесла:
      - Да-а, кто там?..
      - Я! – довольно-таки гневно прозвучал тёткин голос.
     Ева открыла дверь и замерла на пороге. Её чёрные глаза тут же устремились на мокрое платье, беспорядочной кучей тряпья лежащее на полу. И тут девушка осознала, что Ева побледнела – побледнела от страха. Глаза её расширились, губы задрожали.
      - Тётя Ева, что с вами? – как можно более испуганным голосом поинтересовалась Энгельхен, наклоняясь за гребнем.
      - Ты... могла утонуть, – пролепетала Брекенридж и чуть тряхнула головой. – Как получилось, что ты оказалась в воде? Расскажи мне всё, Джейн!!!
     Тётка действительно была напугана. Это не было спектаклем или шуткой. Нет, Ева действительно дрожала от страха и, казалось, была на гране обморока. Джейн встала со стула и, подойдя к тётке, насильно усадила её на кровать. Затем встала напротив и, слегка улыбнувшись, ответила:
      - Я просто упала. Я гуляла около пруда, оступилась и упала. Такое бывает достаточно часто. Я вовсе не собиралась... топиться.
     Джейн закусила губу – она вовсе не хотела произносить последнюю фразу. Это вырвалось само собой, как птичка из открытой клетки. Ева подняла на неё взгляд, полный ужаса и... слёз. У Джейн заколотилось сердце.
      - Анна, ты должна быть осторожнее! – прошептала леди дрожащими губами и протянула руки к девушке, желая, очевидно, обнять её.
     Энгельхен пробил настоящий озноб. Руки похолодели. Анна... Ева назвала её Анной! Значит, она уже видит в ней свою дочь! Девушка едва не поддалась панике. Но вовремя взяла себя в руки и, отведя взгляд в сторону, ответила:
      - Меня зовут Джейн Энгельхен. Тётя Ева, я не Анна Брекенридж.
      - Да-да, конечно, – как-то отрешённо ответила Ева, остекленевшим взглядом глядя куда-то в пространство. – Ты Джейн... Джейн Энгельхен. А Джим – твой отец. Джим, вовсе не Мет.
     Джейн захотелось зажать уши руками и, вылетев из комнаты, бежать, куда глаза глядят. И вновь прыгнуть в этот пруд, но только больше не выныривать, а утопиться. Утопиться как Анна. Внезапно Ева дёрнула Джейн за подол халата. Девушка опустила глаза и сурово взглянула на тётку.
      - Джейн, мне нехорошо, – пробубнила та. – Я пойду к себе...


Глава 11. Ева задаёт вопросы.

     Джейн с опаской выглянула в коридор и, убедившись, что тётка не смотрит за ней, быстро направилась к лестнице. Спустившись в холл, она вновь обернулась. Но никого рядом не было. Облегчённо вздохнув, Энгельхен выскользнула на крыльцо и нос к носу столкнулась с Дэвидом Харрисом. Он как раз занёс руку для того, чтобы постучать в дверь.
      - О... Добрый день, Джейн, – поздоровался он несколько озадаченно, явно не ожидая того, что девушка так внезапно выскочит на крыльцо.
      - Мистер Харрис? Что ж, здравствуйте. Давайте не будем заходить в дом, а сразу пойдем, погуляем, – быстро-быстро затараторила Джейн, мило улыбаясь молодому человеку.
     Он несколько секунд непонимающе хлопал глазами, но потом кивнул и протянул руку, приглашая к прогулке. Джейн, не долго думая, вновь мило улыбнулась и положила на его ладонь свои пальцы. Они сошли с крыльца и медленно двинулись вверх по Денджер-стрит. Дэвид шёл, чуть ссутулив плечи, и смотрел прямо перед собой. Энгельхен тоже смотрела перед собой ничего невидящим взглядом и недовольно косила губы.
      - Зачем вы пришли? – наконец спросила девушка, потому что идти молча с каждой секундой становилось в тягость.
      - Вы – моя невеста, Джейн! А жена должна всегда быть с мужем.
      - Мистер Харрис! – с возмущением пискнула Джейн. – Не бегите впереди паровоза! Вы сами сказали – невеста. Невеста! А не жена!
      - Джейн, неужели вы так ничего и поняли!? – с внезапной паникой и отчаянием воскликнул Дэвид и прижал ладони к лицу.
     Энгельхен вздрогнула как от пощёчины и резко обернулась к дому Брекенридж. У неё опять возникло ощущение, что чьи-то невидимые, но зоркие глаза, наблюдают за ними. И, желая обмануть эти глаза, девушка положила руку на плечо Харриса. Он удивлённо повернул в её сторону голову.
      - Дэвид, боюсь, я не только всё понимаю, но и всё знаю, – ответила девушка сухо и тихо.
     Он взял её руки в свои. Взгляды их встретились. Парень подался вперёд, будто намереваясь поцеловать девушку, но вместо этого прошептал у самого её уха:
      - Тогда бегите прочь отсюда!
     Джейн порывисто обняла его и ответила:
      - Спасибо за то, что понимаете меня. Спасибо за заботу. Но пока я не могу убежать. Нужно разобраться с ведьмой.
     Энгельхен слегка коснулась губами его щеки и сделала шаг назад. Дэвид Харрис потупил взгляд.
      - А теперь продолжим нашу прогулку, – чуть веселее бросила Джейн. – Нельзя просто так стоять, иначе невидимый взор увидит слишком много...
     Харрис непонятливо хлопнул глазами, но девушка взяла его под руку и повела по улице. Повела как можно дальше от дома ведьмы Брекенридж. Возможно, она захочет спросить у него ещё что-нибудь... Возможно...
     Хелен Брекенридж, видевшая как Джейн уходит с Дэвидом, медленно отошла от окна и свела брови к переносице. «Как же так? Я не узнаю Джейн. Чтобы она – и с Дэвидом! Надо всё выяснить. Мама-мама, зачем ты губишь жизнь Джейн? Что она тебе сделала? Нет, раз Анна погибла, значит, не судьба тебе передать свой дар. Зачем ты играешь с огнём, мама?», – подумала девочка, медленно опускаясь на бархатный пуфик.
     В этот момент дверь резко распахнулась. В проёме возникла Ева. Хелен взглянула на
мать долгим тяжёлым взглядом, а потом отвела его в сторону. Ева Брекенридж быстро прошла через всю комнату и остановилась прямо напротив дочери. Девочка не реагировала.
      - Хелен, с чего ты взяла, что служанку убили? – строго и почти яростно спросила Ева, раздувая ноздри как бык на корриде.
      - Она не могла упасть с лестницы! – капризно воскликнула юная Брекенридж и отвернулась, чтобы мать не видела выступившие на глаза слёзы.
     Ева опустилась на корточки возле дочери и, обняв её за плечи, прошептала как можно нежнее:
      - Милая моя. Девочка. Ты не должна переживать по этому поводу. Ведь, если разобраться, наша Бетти теперь в лучшем мире. Мы должны радоваться за неё.
      - Ты бессердечная женщина, мама! – воскликнула Хелен сквозь слёзы. – Ты не умеешь переживать! Ты не умеешь плакать! Ты... не умеешь любить!
     Ева Брекенридж резко встала на ноги. Глядя сверху вниз на свою дочь, она стальным тоном произнесла:
      - Ты не смеешь так говорить! Если б я не умела любить, я бы не родила вас всех троих! Поэтому отныне и впредь учти: чтобы подобных слов я больше не слышала ни от тебя, ни от Бенджамина!
     Хелен сжала губы в нитку. По её щекам бесшумно текли слёзы. Ева, резко развернувшись, вышла из комнаты дочери и хлопнула дверью. Хелен вздохнула и отёрла слёзы ладонью. На душе было скверно. Хотелось упасть на пол и рыдать до тех пор, пока слёзы не истратят её силы, и она не умрёт. «Быть может, ты права, Анна. Стоит утопиться, чтобы таким простым способом избавиться от всех проблем этого мира. Ах, Анна, как я тебе завидую! Как хочется просто взять и уйти, оставив мир где-то позади себя... Мне надоело быть Брекенридж, это трудно и больно», – подумала девочка, глядя куда-то в пространство своими чёрными глазами.
     Джейн и Дэвид уже прошли несколько кварталов города. Денджер-стрит осталась далеко позади, и девушка внезапно почувствовала небольшое облегчение. Как будто тебе перестали пялиться в спину. И дышалось легче. Несколько осмелев, Джейн произнесла:
      - Мистер Харрис, скажите правду – вам нравится этот город?
      - Я родился в нём и вырос. Я не знаю другой жизни. В общем-то, Мрачные Холмы – не такой уж и плохой город, просто нужно уметь найти хоть что-то положительное из всего отрицательного, – чуть помедлив, ответил молодой человек и слегка вздохнул, как обычно вздыхают люди от безнадёжности. – Это вам не дом с привидениями. Это обычный город. Правда, история его мрачновата...
      - Если это обычный город, то почему все просят меня уехать?
     Дэвид молчал. Джейн несколько насторожилась.
      - У нас своя жизнь, не такая, как везде. Каждый из нас привык к этой жизни, поэтому если кто-то пытается изменить её течение, мы пытаемся не допустить этого.
     Джейн слегка улыбнулась. Ну да, конечно, разве кто-нибудь расскажет всю правду о своём городе?! Парень и девушка продолжили своё неторопливое и, с виду беззаботное, шествие по улочкам Мрачных Холмов. И чем дальше они отходили от Денджер-стрит, тем всё более свободной ощущала себя Джейн. Она невольно сравнила себя с ангелом, у которого обрезали крылья. Но теперь эти крылья отрастали заново – медленно, но всё же отрастали.
     Внезапно Дэвид остановился. Энгельхен тут же потеряла чувство свободы. Сердце тревожно заколотилось в груди.
      - В чём дело? – спросила она взволнованно.
      - Я всё время думаю, – ответил молодой человек рассеяно. – А почему бы вам не
сменить гнев на милость и не стать моей женой. Ведь, в конкретном итоге, судьба решена за нас. И в этой игре мы всего лишь пешки...
      - Вы, однако, пессимист, мистер Харрис! – воскликнула Джейн и поставила руки на бока. – Нет, живой я вашей женой не стану. Не принимайте на свой счёт! Я другого люблю!  Действительно люблю!
     Глаза Дэвида внезапно стали холодно-непроницаемыми. На лице появилась презрительная мина. Чуть скривив губы, словно желая выплюнуть нечто ужасно противное, молодой человек процедил:
      - Да что вы знаете о любви?! Девчонка! Совсем скоро, Джейн, вы поймёте, что на земле нет любви...
     Энгельхен недоверчиво свела брови к переносице: только что перед ней стоял человек, которому она могла довериться в любую секунду, а теперь – уже холодный тип, глухой к чужим проблемам и болям. И эта перемена совершенно не обрадовала девушку. Наоборот, сознание внезапно тревожно засосало под ложечкой. Попятившись назад, Джейн во все глаза смотрела на Дэвида. Он стоял на месте, держа спину наигранно прямо, отчего походил на солдата.
      - Вы не правы, – прошептала девушка. – Любовь – это то, что делает нас по-настоящему живыми. То, что дарует нам крылья. Что превозносит над пороками и грехами будней. Несчастен тот, кто не любил...
     С этими словами Энгельхен развернулась к парню спиной, немного подобрала юбки и побежала прочь. Ей было страшно находиться рядом с ним. Страшно и жутко... А ещё ей было жалко Дэвида. Попав под влияние ведьмы, он стал безвольной марионеткой, вынужденно всю жизнь плясать так, как захочет кукловод. И это самое ужасное, что может случиться с человеком. «Лишь смерть избавит от рабства!», – почему-то подумала Энгельхен и ужаснулась своим мыслям – невольно, она пожелала человеку смерти.
     Джейн бежала до тех пор, пока не начала задыхаться. Остановившись, она огляделась по сторонам. Сердце бешено колотилось в груди, а во рту ощущался неприятный кисловатый привкус. Чуть переведя дыхание, девушка медленно пошла дальше. Но эта улица была ей незнакома. Сказать больше, Джейн даже не представляла, в каком месте города она находится. Но, судя по ощущениям, до Денджер-стрит ещё далеко. И это несколько смутило девушку – она заблудилась! И, как назло, в округе не было ни одного человека. Дома неприветливо взирали на мощёную улицу своими слепыми глазами-окнами.
     Энгельхен резко обернулась назад. Но нет. Вокруг только одни незнакомые, суровые дома. И никого из жителей! Абсурд! Посреди дня, когда трудовая деятельность должна кипеть и бурлить, на улице города нет ни единого человека. Джейн плотно закрыла глаза и стиснула руки в кулаки. В данную минуту она из всех сил старалась перебороть неугомонное желание громко и истерично закричать. Закричать на весь город, чтобы все – от людей до насекомых – знали, как ей всё надоело. Что ей хочется только одного – навсегда уйти из Мрачных Холмов. Уйти и больше никогда не возвращаться в этот адский город. Чтобы он остался только в её памяти.
     Энгельхен открыла глаза. Словно взявшись из ниоткуда, чтобы потом исчезнуть в никуда, по улице медленно брёл высокий и сутулый, похожий на тросточку, человек. Голову его украшал высокий помятый цилиндр, на плечи был надет чёрный плащ. Джейн, прекрасно зная, что доверять в этом городе нельзя никому, бросилась наперерез мужчине. Он заметил её и, сжавшись в комочек, попытался уйти в сторону.
      - Простите! – с мольбой в голосе прошептала девушка, сложив руки на груди в молитвенном жесте. – Как мне попасть на Денджер-стрит?
     Мужчина уставился на неё своими серыми, с лёгкой поволокой, глазами. Джейн
заметила, как у него задрожали руки.
      - Пройдите до конца улицы, сверните направо. И идите до самого конца. Как только минуете кондитерскую, сразу ищите вход в переулок. А уже из этого переулка попадёте в самый конец Денджер-стрит. А там, думаю, сами разберётесь.
     Энгельхен поймала себя на мысли, что этот человек старательно избегает смотреть на неё. Даже больше, объясняя девушке как пройти, он незаметно, бочком, старался отойти подальше. Джейн, сделав вид, что не замечает этого, отблагодарила странного прохожего и стремительно направилась в указанное направление. Оборачиваться ей не хотелось – она и так знала, что мужчина задал стрекоча. «Не-ет, хватит! Надоел мне этот город с его полоумными жителями! Такое ощущение, словно ты проснулся в доме для душевнобольных. И сейчас перед тобой появится субъект, который назовёт себя Архимедом!», – думала девушка, как можно быстрее шагая по улице.
     Она свернула направо. И тут же нос к носу столкнулась с полицейским. Седовласый, остроносый, с хитрыми глазами, он походил на старого лиса, вынюхивающего добычу. Джейн отчего-то затрепетала. И остановилась. Полицейский тут же перевёл свой лисий взгляд на неё. Губы его сложились в очень нехорошую улыбку.
      - В чём дело, мисс? – спросил он таким тоном, от которого у бедной девушки едва не подкосились ноги.
      - А-э... Нет-нет, ничего! – заволновалась Энгельхен. – Я гуляю. Возвращаюсь домой, к тёте...
      - Можно спросить, как зовут вашу тётю, и где она проживает? – продолжил допрос полисмен, явно уже лелея надежу затащить беззащитную девушку в участок.
      - Мою тетю зовут Ева Брекенридж. Она живёт на Денджер-стрит, 10, – с ужасом Джейн осознала, что произнесла эти слова с какой-то гордостью, даже радостью.
     Полицейский прильнул спиной к стене дома. Зрачки его глаз расширились, отчего он стал похож на лиса, загнанного в угол. Джейн, подхватив юбки платья, почти бегом бросилась дальше по улице. Чего доброго этот полисмен очнётся и решит всё-таки закончить свой допрос по поводу тёти и много другого.
     Энгельхен пробежала мимо кондитерской и уже почти перешла перпендикуляр другой улицы, как вдруг очнулась и, вернувшись назад, вошла в переулок, о котором говорил запуганный мужчина. Он оказался на редкость людным. А возле одного из домов стоял экипаж, запряжённый парой худосочных гнедых лошадей. На козлах сидел кучер в плаще со стоячим воротом. Джейн, сглотнув, выпрямила спину и, нагнав на лицо маску непроницаемости, неспешно двинулась по переулку. Ей совершенно не хотелось, чтобы жители подумали, что она их боится. Пусть все думают – нет ничего в этом мире, что могло бы загнать её под кровать.
     Когда девушка проходила мимо экипажа, кучер внезапно оживился и окликнул её. У Джейн сердце замерло от страха. Она, побледнев, обернулась, готовая в любой момент броситься бежать. Каково же было её удивление, когда она увидела на козлах... Роберта. Сомнений нет, это был он! Только вместо привычного френча на его плечах сидел чёрный плащ со стоячим воротом.
      - Джейн, куда это ты? – спросил парень, спрыгивая на землю. – Почему одна гуляешь?
      - Ох, привет! – девушка не смогла скрыть улыбку. – А-а, я не одна... была. Я сбежала от Дэвида.
      - Сбежала? – насторожено, с лёгкой ноткой ревности спросил Роберт, приблизившись к возлюбленной и коснувшись пальцами её щеки. – Что он тебе сделал?
      - Ничего, – просто ответила Энгельхен, сделав полшага вперёд. – Мы гуляли, мне надоело, и я сбежала.
      - Очень исчерпывающий ответ! – закатил глаза парень.
     Джейн хихикнула и тут же обвила руками шею парня, прижавшись к нему всем телом. Руки Леджера стиснули спину девушки. Джейн заметила, что несколько прохожих остановились и обернулись, созерцая влюблённых. Пожилая дама даже нос сморщила, выражая этим всё своё отношение к признаниям в любви на людях. Но сейчас девушке было наплевать на все недовольства каких-то незнакомых людей, которых она видит в первый и последний раз. Главное, что сейчас рядом с ней стоит любимый человек. Только ему она может довериться. И только он один – светлый луч в этом мрачном царстве.
      - А что ты тут делаешь? – внезапно спросила Энгельхен, спускаясь с небес на землю.
      - Решил немного подработать. У мистера Дункана заболел кучер, а ему необходимо было съездить к своему адвокату. Вот он и попросил меня временно побыть его кучером. Обещал заплатить, а так же дать выпивки и еды.
      - Ах, Роберт, твоя страсть к алкоголю тебя погубит! – вздохнула Джейн, опуская свои глаза и сделав четверть шага назад.
     Новоявленный кучер только хмыкнул. Девушка подняла голову. Их взгляды пересеклись. Роберт медленно потянулся вперёд, чтобы поцеловать Джейн. Но тут за спиной раздался зов:
      - Мистер Леджер, мы возвращаемся! Я жду вас!
     Джейн подалась назад, улыбнулась парню и, быстро развернувшись, бегом бросилась дальше, чтобы поскорее выбраться на Денджер-стрит. Мимо пронёсся экипаж, на козлах которого лихо махал кнутом Роберт Леджер.
     Девушка, наконец, добралась до дома тёти. И тут же вспомнилась бедняжка Бетти Уильямс. И на душе вновь стало тоскливо и пустынно. И ужасно захотелось в маленький домик Роберта, но только чтобы уже никогда не выходить оттуда. Но Джейн не остановилась перед лицом своих страхов. Она, оправив платье и чопорно выпрямив спину, взошла на крыльцо и постучала. Дворецкий открыл.
      - Вы выходили, мисс Джейн? – спросил он суховато. – Я не заметил.
      - Я гуляла с мистером Харрисом, – не менее сухо ответила девушка и, вскинув подбородок, направилась в свою комнату.
     Но не успела она преодолеть и половину лестницы, как наткнулась на тётку. Ева Брекенридж, облачённая в роскошное платье терракотового цвета стояла несколькими ступенями выше, барабаня красивыми пальцами по перилам. Чёрные волосы аккуратными локонами ниспадали на плечи. Просто королева. Но взгляд... Один взгляд этой королевы нагонял просто леденящий душу ужас. От такого взгляда хотелось сразу умереть.
      - Где ты была? – строго спросила тётка, убрав руку с перил и заведя её за спину, словно хотела вытащить припрятанный кинжал.
      - Мы с мистером Харрисом немного погуляли по городу, – ответила Энгельхен, пронзительно глядя в чёрные глаза Евы. – Потом расстались.
      - Джейн, нам нужно кое о чём поговорить, – сухо продолжила Брекенридж, как будто не слышала ответа племянницы. – Пошли в мой кабинет. Мариэтта принесёт нам чай. 
     Джейн Энгельхен покорно поплелась за тётей в кабинет. Ева шла, невероятно красиво неся своё стройное и грациозное тело. Платье мелодично шуршало при лёгких, но уверенных шагах. Волосы колыхались, подобно смоляным волнам.
     Женщина и девушка вошли в кабинет. Ева села за свой стол. Джейн приземлилась напротив. Наступило молчание, отчего девушке казалось, что она сидит в могиле. По спине пробежала дрожь.
      - Итак, Джейн, я начну, – внезапно прервала тишину Ева. – И я хочу получить ответы на свои вопросы. Пожалуйста, не пытайся увиливать – я распознаю ложь. Твои глаза мне скажут больше, чем ты хочешь. Итак, в ночь своей смерти Бетти намеренно шла к тебе?
     Джейн запаниковала. Ладони покрылись неприятной холодной испариной.
      - Я жду, Джейн! – стальным тоном поторопила Ева, чуть подавшись вперёд и стиснув левую руку в кулак.
      - Да! – почти крикнула Джейн и тоже подалась вперёд. – Она намеренно шла ко мне!
      - Зачем? – выплюнула новый вопрос тётка, хищно улыбнувшись.
      - Не знаю. Она ещё днём подошла ко мне и сказала, что нужно поговорить. Мы договорились на ночь, – соврала Энгельхен, с колоссальной силой контролируя свои руки и эмоции – никаких лишних движений, никаких жестов, выдавших бы ложь.
      - А днём вы не могли поговорить? – несколько удивлённо спросила Ева, чуть повернув голову в сторону двери.
     Джейн только пожала плечами, допустив на лицо мину: «Меня саму это удивило». Ева, кажется, мысленно отвлеклась на что-то, поэтому лишь вскользь кивнула и поднялась из-за стола. Энгельхен перевела дыхание. Тут в дверь постучали. Ева Брекенридж открыла. В коридоре стояла симпатичная миниатюрная горничная с подносом в руках. Её большой, но красивый рот улыбался.
      - Спасибо, Мариэтта, – сухо поблагодарила Ева, забирая из рук горничной поднос.
     Тётя поставила поднос на стол и, взяв чайник, налила горячую жидкость в маленькие чашечки. Джейн неотрывно следила за движениями тётки. Ева, закончив разливать чай, добавила немного сливок и поставила одну из чашечек перед племянницей. Энгельхен не совсем членораздельно пробубнила слова благодарности и обхватила чашку так, словно хотела погреть руки. Но внезапно, едва не вскрикнув, отпустила её. Чашка оказалась не просто горячей – раскалённой! Такое ощущение, что её только что достали из печи.
      - В чём дело, дорогая? – поинтересовалась Ева, отставив свою чашку в сторону.
      - Ничего, тётя Ева, – слабо пропищала девушка и вновь взяла чашку в руки.
     Переждав, пока кожа привыкнет к горячему фарфору, Энгельхен поднесла чашку к губам и сделала крошечный глоток. И едва не поперхнулась – у неё возникло ощущение, что вместо жидкости она набрала в рот речного песка. Из глаз едва не брызнули слёзы.
     Ева Брекенридж неотрывно следила за девушкой, изредка отпивая из чашки. Наконец она вновь спросила:
      - Ну, Джейн, так зачем к тебе должна была прийти Бетти?
     Бедная девушка чуть не захлебнулась чаем. И не смогла сдержать кашля. Брекенридж округлила глаза.
      - Не знаю я! – прокашлявшись, ответила Джейн несколько хриплым голосом и поставила чашку на стол. – Она сказала, что нужно поговорить. И сама предложила сделать это ночью.
      - Как странно! – внезапно воскликнула Ева, озарённая внезапной догадкой. – Почему горничная просит госпожу принять её ночью?! Что обычная горничная может рассказать девушке из высшего общества?
     Джейн потупила взгляд. Она знала, что не сможет ответить ни на один вопрос ведьмы. Да и не станет она рассказывать, что сдружилась с горничной. Что видела в ней не служанку, а человека. Человека со своими проблемами и страхами.
      - Тётя Ева, разрешите мне идти. Я устала после прогулки по городу, – простонала Джейн, прекрасно понимая, что леди может продолжать свои расспросы до бесконечности. И что ответы на вопросы она может прекрасно узнать и без помощи Джейн.
     Ева Брекенридж молча кивнула. Джейн незамедлительно встала и быстро покинула кабинет. До своей комнаты она практически долетела. А, оказавшись в недрах единственного места в доме, где она чувствовала себя более-менее в безопасности, девушка обрушилась на кровать лицом вниз и замерла. Двигаться ей не хотелось. Как, впрочем, ей и не хотелось  выходить отсюда.

Глава 12. Можно ли найти союзника посреди ночи?

     Прошло ещё несколько дней, так похожих один на другой. Джейн уже просто потеряла счёт времени. Ей стало казаться, что она провела под крышей тётиного дома всю свою жизнь. После разговора о Бетти Ева осталась такой же непроницаемой, как и была раньше, но девушка просто кожей ощущала, что тётка теперь неотрывно следит за ней. Что бы Энгельхен не делала, она всегда ощущала на себе пристальный и тяжёлый, чёрный, как бездна, взгляд Евы Брекенридж.
     Однажды за Джейн вновь зашёл Дэвид Харрис. Девушка сидела в кресле в гостиной и пыталась сконцентрироваться на книге, взятой из тётиной библиотеки. На самом деле, Джейн специально осмелилась сходить в библиотеку – ей показалось, что там должно быть много книг по магии, зельеделию и многому подобному. Но, к её разочарованию, на полках преспокойно стояли, подпирая друг друга боками, разные романы – детективные, приключенческие, любовные... Стихи. Биографические повести. И ничего, ничего про магию! Поэтому девушка с досады взяла первую подвернувшуюся под руку книгу и пошла в гостиную, чтобы почитать. Но сконцентрироваться на тексте ей не удавалось: Джейн внезапно начала раздумывать, куда тётя могла убрать книги по магии. Ведь не с потолка же она взяла свои знания?
     И вот пока Энгельхен пыталась придумать, где тётя прячет книги, в гостиную вошёл Дэвид. Девушка встала и сделала лёгкий реверанс в знак приветствия. Парень чуть склонился в ответ.
      - Как ваше здоровье? – спросил Дэвид, сделав шаг по направлению к Джейн.
      - Не жалуюсь, – прохладно ответила девушка, чуть склонив голову к плечу.
     В этот момент в гостиную бесшумно, подобно тигрице, вошла Ева Брекенридж. Вглядевшись в мистера Харриса, она довольно улыбнулась и скрестила руки на груди. Джейн поняла – этот жест не предвещает ничего хорошо. Дэвид, заметив Еву, поклонился ей, но не проронил ни слова.
      - Итак, мне нужно знать, когда ваша свадьба? – спросила тётка с леденящей холодностью в тоне.
     Джейн, хоть прекрасно знавшая планы своей обожаемой тёти, не устояла на ногах и опустилась в кресло. Перед глазами замерцали точки. Казалось, мир принялся быстро вращаться вокруг неё.
      - Как свадьба? – услышала девушка свой голос, словно донёсшийся из другого конца гостиной.
      - Ах! – театрально опомнилась тётка. – Прости, моя крошка, но я совсем позабыла тебе сказать: мистер Харрис попросил у меня твоей руки! Ах-ах-ах, как я могла забыть! Такое важное событие. Ну так как, вы определились с датой? 
      - Стойте! – Джейн вскинула руку, словно отгораживаясь от опасностей мира. – Ни о какой свадьбе речи и не было...
     Энгельхен бросила взгляд на Дэвида. Он выглядит таким забитым, таким запуганным, что ей стало его жалко. Поэтому девушка вовремя спохватилась и добавила:
     - Мистер Харрис лишь сделал мне предложение и я... дала согласие. Но о свадьбе мы пока не говорили.
     Джейн едва не расплакалась. Только что она сама себе вырыла могилу – при Еве согласилась стать женой Дэвида. А как же Роберт Леджер? Чтобы скрыть своё отчаяние, девушка поспешно опустила голову, сделав вид, что смутилась. Но сердце просто разрывалось в груди.
      - Вот как! – усмехнулась Ева, степенно пройдя мимо Дэвида к племяннице.
     Джейн, скрепя сердце, подняла на тётку голову. Но, очевидно, скрыть подступивших
слёз она так и не сумела. Заметив, как блестят глаза Энгельхен, Ева тут же опустилась подле кресла на корточки и, вцепившись в подбородок девушки пальцами, тихо спросила:
      - В чём дело, Джейн?
     Девушка сглотнула: она прекрасно понимала – сейчас голос не будет слушаться её. Вместо ответа она лишь отрицательно покачала головой и, вырвавшись из тётиных цепких пальцев, отвернулась. Слезинки медленно покатились из глаз. Да, Джейн была сильной. Но сейчас силы покинули её. Ей хотелось разрыдаться – ведь со слезами уходит боль. Покидают печали.
     Ева стояла над ней, как полисмен. Девушка почти физически ощущала её взгляд. Почти чувствовала её дыхание в свой затылок. И сердце болезненно сжималось в груди. Переборов ту боль, что терзала её существо, Джейн подняла взгляд на Еву Брекенридж и сказала стальным тоном:
      - Не требуйте от нас даты свадьбы прямо сейчас. Я хочу всё обсудить со своим женихом! И прошу не мешать нам, тётя Ева.
     Ева округлила глаза, явно не ожидая такой интонации со стороны племянницы. Но всё же она промолчала. Лишь повела плечом и гордо удалилась из гостиной. Дэвид Харрис восхищённо взглянул на свою «невесту».
      - О, я рад! – внезапно сказал он, сделав полтора шага в сторону девушки. – Честно признаться, я всё же влюбился в вас, Джейн. Да, пожалуй, я люблю вас!
     И, прежде чем Энгельхен успела разжевать только что услышанные слова, Дэвид подошёл к ней вплотную, обхватил за плечи и, слегка прогнув назад, принялся целовать. Его губы быстро касались её губ, но тут же отстранялись, чтобы через краткий миг вновь поймать их.
     Джейн стала извиваться в его объятиях подобно ужу. Его поцелуи были отвратительны. Девушке хотелось кричать. Но, каждый раз, когда она хотела сказать что-нибудь, Дэвид вновь затыкал ей рот своими губами. Наконец, изловчившись, Джейн оттолкнула Харриса и, утирая губы ладонью, бросилась к стене, прижавшись к ней.
      - Не троньте меня! – воскликнула она. – Я – не ваша девушка! И не вам целовать меня!
      - Тише, умоляю! – взмолился Дэвид, озираясь в ту сторону, куда совсем недавно ушла Ева Брекенридж. – Мы же разыграли такой спектакль. Хотите, чтобы всё рухнуло, как карточный домик?
     Джейн осеклась: она действительно сейчас не подумала, что своими воплями может вызвать в тёте подозрения. А только этого сейчас не хватало.
      - Хорошо, – ответила Энгельхен, отойдя от стены. – Но только запомните, мистер Харрис: я – девушка несвободная. И у меня есть... настоящий жених. Я люблю его!
     Дэвид опустил плечи. Взгляд его наполнился просто колоссальным непониманием. Парень склонил голову к плечу и сказал:
      - Я всегда думал, что вы шутите. И кто же ваш ухажёр? Кажется, вы постоянно дома сидите.
      - Прям так я вам и скажу! – возмутилась Джейн, подбоченившись. – Пусть это останется тайной.
     Девушка отвернулась, давая понять, что больше не намерена продолжать разговор. Дэвид Харрис не был дураком и не стал настаивать. Он лишь деликатно откашлялся, привлекая к себе внимание. Джейн, недовольно прищурив глаза, немного повернулась к нему и фыркнула.
      - Может, мы немного пройдёмся? – тихо поинтересовался Харрис и слегка приклонил голову, приглашая девушку подойти к нему.
     Джейн капризно вздёрнула подбородок, но всё же подошла к парню. Он протянул руку, чтобы взять её под локоть, но девушка резко отошла в сторону.
     Харрис чуть вздохнул, явно осознавая – на взаимность Джейн он может рассчитывать с тем же успехом, с каким беззубый человек попытается погрызть орешки.
     Они, держась друг от друга на расстоянии, покинули комнату и только в холле взялись за руки. Вышли на крыльцо. Джейн резко вырвала свою руку и, тряхнув волосами, подобрала юбки и гордо направилась вниз по лестнице. «Вы ещё у меня поплачете! Двадцать раз пожалеете все! – внезапно язвительно подумала девушка, скривив губы в неприятной ухмылке. – Всё равно я буду с тем, кого люблю! И никак иначе!».
     Дэвид догнал её. Взял под локоть. Энгельхен резко подалась в сторону, но парень удержал её. Джейн хотела вскрикнуть, но вовремя натянула удила – они были ещё очень близко к дому Евы Брекенридж, а значит, власть ведьмы не ослабла. Поэтому, скрепя сердце, девушка позволила нелюбимому держать себя под руку.
     Так они шли по улице несколько минут – ни разговаривали и не смотрели друг на друга. Джейн, сжав губы в нитку, не отрывала глаз от дороги, а Дэвид Харри созерцал облака, словно видел в этой непроглядной серости какую-то особую прелесть, недоступную взгляду простого обывателя. Казалось, эта тяжеловесность, неукротимая мощь завораживают парня, не дают отвести взгляда от своих бесконечных просторов. Шаги становились медленнее. И вскоре Джейн уже просто семенила рядом с Дэвидом, который, казалось, вот-вот заснёт на ходу. Застынет каменным изваянием. Девушка подняла глаза и едва не вскрикнула, став за миг белее первого снега.
     Прямо перед ними, шагах в двадцати, стоял Роберт Леджер. Он, видимо, шёл по улице и думал о чём-то своём, когда заметил свою любимую, потому что взгляд его выражал некое удивление. Дэвид, наконец, прекратил лицезреть небо и перевёл глаза на Роберта. Несколько томительных секунд все трое рассматривали друг друга. У Джейн внезапно предостерегающим маячком замигала интуиция. Стало как-то не по себе. Она судорожно вцепилась в руку Дэвида, сдавив пальцами его запястье.
      - Джейн? – вдруг подал голос Роберт, словно так до конца и не поверил, что перед ним стоит его возлюбленная.
     И всё было бы ничего, если бы Дэвид промолчал. Но, как назло, именно сейчас его приспичило открыть рот:
      - Не Джейн, а будущая миссис Харрис. Пожалуйста, Леджер, перейдите на другую сторону улицы.
      - Миссис кто? – с неприятным прищуром переспросил Роберт, чуть склонив голову к левому плечу.
     У Энгельхен затряслись поджилки. Она вновь вцепилась в руку Дэвида, моля всех богов, чтобы он понял её намёк. Но, видимо, боги не прислушались к мольбам бедной девушки.
      - Миссис Харрис! – ответил Дэвид с вызовом. – Мисс Энгельхен сегодня согласилась стать моей женой.
     Джейн была на грани обморока. Перед глазами уже стояла пелена. Она не видела ничего. Лишь ощутила порыв ветра, означавший, что Дэвид Харрис сделал несколько шагов вперёд. «Нет-нет-нет! НЕТ!», – с ужасом подумала девушка, бросаясь вперёд, но ничего не видя перед собой.
     Когда же способность нормально видеть вновь вернулась, Джейн не сдержала визга. Прямо перед её носом развернулась драка. Роберт был несколько крупнее Дэвида и намного ловчее его, поэтому в первые пару минут сумел повалить соперника на землю. Харрис, как мог, отбивался, хотя с самого начала было ясно, что победа будет на другой стороне. Конечно, Джейн это несколько польстило – всё же, дрались из-за неё! Но за последнее время было столько насилия, что этого её нервы просто бы не выдержали. Энгельхен храбро бросилась к парням, чтобы разнять их.
     Но перед самым её носом Роберт размахнулся и со своей силой вмазал Дэвиду по лицу. Тот застонал. Джейн вновь пискнула. Кровь брызнула из обеих ноздрей Харриса и, быстро стекая по щекам, устремилась к вороту пиджака и волосам...
      - Роберт! – закричала девушка, бросаясь к дерущимся. – Хватит! Роберт! Дэвид!
     Парень обернулся к ней с перекошенным от ужаса лицом. Глаза его смотрели как-то странно, словно не видели ничего. Застыли двумя кусочками цветного стекла. В них не было жизни. Не было никакого чувства. В них не было ничего! Джейн обуял страх. Неописуемый, неподдающийся писанию страх. Схватив его за руки, она принялась кричать:
      - Роберт! Роберт!
      - Ты дала согласие? – спросил он, но это был не его голос. Это был мёртвый голос, лишь издали напоминающий тембр любимого человека.
      - Да, мне пришлось! – вновь крикнула Джейн. – Я люблю тебя! – это она уже сказала более тихим тоном, хотя прекрасно знала, что Дэвид всё равно услышит её.
      - Ты дала согласие на брак с этой тварью? Ты – сама тварь!
     С этими словами Роберт с силой оттолкнул Энгельхен от себя. Она не сумела удержать равновесия и навзничь упала. Всё тело моментально прошибла слепящая боль. Перед глазами закружили мухи... Последнее, что запомнила девушка, прежде чем потерять сознание, это то, как Роберт наклонился над ней и язвительно ухмыльнулся. Дальше наступила непроглядная тьма...

***

     Джейн открыла глаза. В голове всё как-то странно шумело, мысли не могли прийти в нормальное русло. Перед глазами стояла лёгкая, как дымка, пелена. Да и всё тело было какое-то странно, словно набитое ватой или опилками. Оказалось трудно пошевелить даже пальцем, не то что всей рукой.
     Энгельхен закрыла глаза и вновь их открыла. Попыталась осмотреться. Комната была окутана лёгким полумраком. Слабые лучи солнца не проникали в помещение из-за тяжёлых гардин. Поэтому девушка не сразу сообразила, что это – её комната. В доме Евы Брекенридж.
     Чуть-чуть придя в себя, девушка немного повернула голову вбок. В комнате она была одна. Но Джейн явственно ощущала, что каждое её движение, даже самое незаметное, не укроется от бдительных тётиных глаз.  Девушке стало тошно от этого. Плюс ко всему, в памяти стали всплывать образы событий, предшествовавшие обмороку. Словесная перепалка между Робертом и Дэвидом... Драка... И – самое важное – такой странный взгляд Леджера. Мёртвый взгляд. Страшный взгляд. Неосознанный взгляд!
     Джейн резко подалась вперёд. Но тут же вновь бессильно повалилась на подушку. Тело вновь наполнилось тупой болью, голова закружилась. Из глаз потекли слёзы отчаяния. Девушке ещё никогда не было так плохо. Никогда в жизни! Всё ведь как-то так сразу навалилось, подобно тяжёлой ноше. И смерть родителей, и какой-то просто сумасшедший план тётки, и даже эта несчастная влюблённость! Просто хотелось броситься под поезд, чтобы уже больше никогда не ощущать себя самым жалким и ничтожным существом на этой большой – непомерно большой – планете.
     Выплакавшись, девушка почувствовала хоть какое-то облегчение. Маленькое, жалкое, но всё же облегчение, от которого стало легче на сердце. А значит, разум прояснился и теперь можно хорошенько всё обдумать.
     Стиснув зубы, Джейн медленно, очень осторожно приняла сидячее положение. Голова вновь закружилась, затылок заныл. Перед глазами замерцали точки. Но Джейн не позволила себе лечь. Перетерпев эту боль, девушка вытянула вперёд дрожащие руки и несколько раз согнула их в локтях. Затем вытянула ноги и согнула туловище пополам. И вновь эта страшная, слепящая боль. Опять головокружение.
     Энгельхен выпрямилась, тяжело дыша открытым ртом. «Так! – приказала она сама себе, вздёрнув подбородок, хотя перед глазами всё плыло. – Хватит валяться тут, Джейн. Нужно, наконец, прекратить всё, что началось с гибели... с убийства твоих родителей. Нужно положить конец мраку, воцарившемуся в этом жизни!».
     Девушка решительно откинула в сторону одеяло и уже почти спустила ватные ноги на пол, как в дверь постучали.
      - Кто? – настороженно спросила Джейн. Уж кого-кого, а Дэвида ей сейчас видеть совершенно не хотелось.
     Но в комнату прошла Ева. Статная, красивая. В роскошном платье цвета... крови. В волосах – искусственная роза рубинового оттенка. Увидев, что племянница сидит, свесив ноги с кровати, леди Брекенридж сурово свела брови к переносице:
      - Тебе не следует вставать, дорогая! Ты сильно ударилась головой.
      - Со мной всё хорошо, тётя Ева, – пробормотала Джейн с деланной вежливостью, а потом просто заставила себя спросить. – Как там мистер Харрис?
     Бровь Евы только на сотую долю секунды удивлённо взметнулась вверх. Но потом тётя вновь стала холодно-непроницаемой, как фарфоровая кукла, и ответила спокойно:
      - Мистер Харрис чувствует себя вполне нормально. Ночь он проведёт в госпитале святой Селины, а завтра утром сможет вернуться к себе домой.
     Энгельхен выдавила что-то, похожее на улыбку. Тётя хмыкнула и присела на краешек кровати. Джейн искоса посмотрела на неё.
      - Роберт в тюрьме, – зловещим шёпотом доложила тётка, и девушка заметила её ликование, выраженное сатанинским сиянием глаз. – Слышишь, Джейн, Роберт в тюрьме!
      - Ну и что? – едва не плача и до боли сцепив пальцы рук за спиной, спросила Джейн.
     Внезапно Ева расхохоталась. Смех её был безумен. Ведьма хохотала, чуть запрокинув голову назад и широко открыв рот. Глаза её горели! Пальцы с по-кошачьи загнутыми ногтями вцепились в ткань юбки. Казалось, в таком экстазе Брекенридж запросто может разорвать своё платье.
     В ужасе Джейн соскочила с кровати и, наскоро нацепив ботинки, бросилась в сторону шкафа. Ева встала. Шаги её стали вкрадчивыми и невесомыми, словно у призрака. Осанка выпрямилась. Чёрные волосы, подобно смоляным змеям, обвили шею и плечи. И вновь Джейн увидела её глаза без зрачков. Словно в глазницах зияли чёрные, бесконечные дыры.
      - Джейн! Джейн! – нараспев произнесла Ева, поведя плечом. – Как же ты, Джейн, будешь теперь без своего любимого? Иди ко мне, Джейн! Стань такой же, как я. Магия – это власть! Это господство! Стань такой же, как я, и у тебя будет ещё сотня таких же Робертов!
     Джейн быстро схватила свой пеньюар (ведь, как-никак, слуги переодели её в ночную сорочку перед тем, как уложить в постель) и быстро накинула его на плечи. Ева не унималась. Она кошачьим прыжком оказалась около племянницы и стиснула своими тонкими холодными пальцами её руку у локтя.
      - Отпустите меня! – невольно вырвалось у девушки: ей ведь совершено не хотелось кричать или выставлять свой страх напоказ.
     И в этот момент Джейн осознала, что больше не может быть в этих четырёх стенах. Едва одетая, непричёсанная, только недавно пришедшая в себя после обморока, девушка толкнула дверь и бегом бросилась в коридор. Быстро спустилась с лестницы и, не оглядываясь, подскочила к входной двери. Странно, но та оказалась незапертая.
     Девушка выскочила на крыльцо. Как странно: только недавно она видела сквозь гардины солнечные лучи, а сейчас город был уже окутан сумраком. Но времени долго удивляться у Энгельхен не было. Она, почти не понимая, что творит, бросилась бегом куда-то в паутину городских улиц.
     Неописуемый страх гнал девушку, болезненно подталкивая в спину. Полы пеньюара развевались, порой мешая ей бежать. Несколько раз Джейн спотыкалась обо что, едва не падая, но чудом сохраняла равновесие и вновь увеличивала скорость. Поворот... Ещё поворот... Какой-то тупик.
     Энгельхен остановилась только тогда, когда в груди сильно зажгло, а во рту появился солоноватый привкус, словно она испробовала крови. Тяжело дыша открытым ртом и чуть согнувшись, девушка оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, куда попала. У страха глаза велики. Но страх же делает нас слепыми. Всё это время Джейн бежала, словно в тумане, совершенно не разбирая дороги, и запомнила только, что иногда поворачивала, а иногда приходилось возвращаться назад.
     Её окружала тьма. На небе почти что не было звёзд. Ночь оказалась какой-то зловещей, словно пыталась смеяться над девушкой и её страхами. Тусклое небо будто кричало: «Джейн, этот город такой! И тебе одной не изменить его. Так что, присоединяйся к жителям Мрачных Холмов». Энгельхен откинула голову назад, подставляя под слабые дуновения ветра свои разгорячённые щёки. Сердце всё ещё не вошло в привычный ритм, а в ногах появилась ватная слабость. Джейн медленно пошла вперёд, на этот раз вглядываясь в здания вокруг. Но, увы, этот район Мрачных Холмов был ей незнаком.
     Где-то совсем рядом залаяла собака. Девушка от неожиданности шарахнулась в сторону и едва не упала. Да, нервы начинали сдавать. Да ещё и довольно-таки прилично ощущалась ночная прохлада. Джейн зябко укуталась в тонкую ткань своего пеньюара. Но вдруг впереди, на дороге, вырос какой-то могучий чёрный силуэт. Энгельхен резко остановилась, чувствуя, как сердце вновь начинает выбивать барабанную дробь. Пальцы рук похолодели, словно их опустили в лёд.
     Темень не позволила сразу различить, кто стоит впереди. И Джейн приняла силуэт за медведя. Но первый ужас быстро сошёл на нет, когда до девушки, неожиданно, дошла странная, но, вместе с тем, несколько успокаивающая мысль: в Мрачных Холмах никогда не может быть медведей. И тут Энгельхен ощутила, что больше не боится. Наоборот, пришло осознание того, что уж лучше пусть это существо прикончит её сейчас, чем тётка, которая будет убивать медленно, словно мстит.
      - Кто там? – громко крикнула девушка, и её голос эхом прокатился по пустой улице. Вдали вновь залаяла собака.
     Ответом стала тишина. Но силуэт зашевелился и, как показалось Энгельхен, повернулся к ней лицом. Или спиной... Джейн решительно шагнула навстречу. Решено – она умрёт этой ночью. Смысл жить, когда родителей нет, а любимый сидит в тюрьме? Силуэт не двигался.
      - Кто вы? – повторила вопрос Джейн и тряхнула головой.
      - Вопрос в том, кто вы, мисс? – спросил силуэт грубым, рычащим тоном.
     Джейн могла поклясться, что уже где-то слышала этот голос.
      - Моё имя – Джейн Энгельхен, – без страха ответила девушка и сделала ещё пару шагов к мужчине.
      - Джаред Майшел, к вашим услугам, – представился ночной встречный и, как показалось Энгельхен, слегка приклонил голову в знак приветствия.
     Повисла тишина. Джейн подошла совсем близко к Джареду. Он оказался выше её чуть ли не полторы головы. И намного шире. Мрак позволил девушке различить, что часть лица его скрыта под бородой.
      - Мисс, что вы делаете на улице ночью? – спросил Джаред. – В халате...
     Девушку поразило то, с каким участием он интересуется. Словно всё это происходило не на улице Мрачных Холмов. От необычности происходящего у Джейн впервые, с той минуты как она заговорила с Джаредом, проснулся страх. Девушка отшатнулась в сторону, едва не оступившись. Джаред быстрым движением выкинул вперёд руку и сжал пальцами тонкое запястье Энгельхен, не давая ей упасть.
      - Всё в порядке, мисс Джейн? – поинтересовался он, отпуская девушку.
      - Мне... мне на секунду показалось, что всё это странно... Очень странно, – слегка заикаясь, ответила Джейн. – Простите, мистер Майшел. Но я не могу молчать... Эта наша с вами беседа... Она ведь не свойственна Мрачным Холмам. Здесь всё такое... страшное, странное. И тут два человека встретились на пустынной ночной улице. Они не знают друг друга, но вдруг завели беседу...
     И тут Энгельхен разрыдалась. Она понимала, что в глазах Джареда кажется глупой девчонкой. Но поделать ничего не могла. Слёзы одна за другой катились из глаз. Джейн закрыла лицо ладонями. И тут она ощутила, как её плеча коснулась тяжёлая и широкая ладонь Джареда.
      - Я вижу, у тебя какие-то проблемы... Пошли-ка ко мне, девушка. Расскажешь, что тебя гложет.
     Всхлипывая, Джейн повиновалась. Они вместе пошли куда-то по улице, на которой встретись. Через какое-то время Джаред свернул в низкую калитку на расшатанных петлях. Девушка послушно зашагала за ним.
     Пройдя по тонкой гравиевой дорожке, Джаред взошёл на крыльцо одноэтажного деревянного дома. Постучал в дверь. Джейн всё ещё топталась на дорожке, отчего-то не решаясь взойти на крыльцо вслед за хозяином дома. Дверь чуть приоткрылась. На крыльцо упала тонкая полоса жёлтого, чуть дрожащего света. В этой тоненькой золотистой дорожке можно было разглядеть часть тени. Джейн подняла взгляд. В дверном проёме, с канделябром для трёх свечей в руках, стояла невысокая щупленькая женщина в халате и домашних туфлях.
      - Ты, Джаред? – спросила она, сильно щурясь, из чего девушка заключила, что в обычное время женщина носить очки с сильными линзами.
      - Да, дорогая, – ответил мужчина, своей сильной рукой до конца отворяя дверь. – Но со мной ещё девушка...
     Джаред повернулся к Энгельхен и жестом пригласил в дом. Прижав руки к животу и втянув голову в плечи, Джейн вошла, не смея даже глаз поднять на хозяйку дома. В маленьком холле стоял старинный комод красного дерева, висело небольшое зеркало в раме с искусной резьбой. Рядом с комодом сиротливо приютился продавленный пуф.
      - Корки, дорогая, познакомься – это Джейн Энгельхен. Девушке не помешала бы чашка горячего чая, – с нотками отцовской заботы проговорил Джаред, похлопав женщину по плечу так, что она едва не выронила из рук подсвечник.
     И тут только Джейн разглядела ночного прохожего. Перед ней стоял кучер, который привёз её сюда, в Мрачные Холмы! Эти глаза-буравчики, которые, кажется, вот-вот пригвоздят тебя к полу! Теперь понятно, почему его голос показался девушке знакомым. Сжавшись в комочек от внезапно нахлынувшего страха, Энгельхен затравленно уставилась на Джареда.
      - Что с тобой? – спросил он, снимая свой плащ и вешая его на вешалку.
      - Я знаю вас! – едва не выкрикнула девушка. – Это вы привезли меня в этот прок... город! Помните? Вы ещё спросили, мне ли именно нужно попасть в Мрачные Холмы?
      - Простите, мисс Энгельхен, но я каждый день вижу не меньше десятка лиц, – ответил Джаред с каким-то раскаянием, что совершенно сбило девушку с толку.
     В этот момент из недр дома донёсся голос Корки:
      - Да что же вы всё в холле стоите! Скорее проходите в гостиную!
     Джейн и Джаред прошли в крохотную, но очень уютную гостиную. В углу всё ещё одаривал комнату своим теплом небольшой камин с резной решёткой. Посреди стоял круглый столик, укрытый чистой клетчатой скатертью. Вокруг него важно примостились четыре старинных стула с высокими спинками. Напортив камина стояли два кресла с потёртой обивкой на подлокотниках – видимо, самое любимое место хозяев в доме. Джаред вежливо подтолкнул девушку к одному из кресел.
     Джейн опустилась на самый краешек, сложив руки на коленях. Джаред Майшел занял соседнее кресло, сев в него абсолютно раскованно – разве что ногу на ногу не забросил. Несколько секунд они молчали. Джейн украдкой рассматривала хозяина дома. С виду он был просто настоящим диким зверем – необузданная сила так и рвалась из него. Но в душе оказался совершенно домашним и ручным зверьком. Как же всё-таки странен этот мир. И как же всё-таки верно, что нельзя судить о человеке, не познакомившись с ним поближе. Вот, хотя бы Роберт...
     При воспоминании о Роберте, который сейчас сидел в холодной камере тюрьмы, у Джейн на глаза навернулись слёзы. И это не укрылось от взгляда Джареда, который, казалось, думал о чём-то своём и совершенно не смотрел на девушку.
      - Расскажи, что гложет тебя, – попросил он довольно настойчиво.
      - Ева, – только и ответила Джейн. – Ева Брекенридж!
     Джаред переменился в лице. Но в этот момент в гостиную вошла Корки Майшел, неся в руках поднос с двумя чашками, сахарницей, заварным чайником и молочником. Джаред взял у неё поднос и сказал что-то очень тихо, так что Джейн не разобрала ни слова. Миссис Майшел коротко кивнула и вышла. Джаред предложил Джейн сесть за стол и за чашкой чая всё рассказать.
      - Понимаете, мистер Майшел, – начала девушка сжав дрожащими пальцами горячие бока чашки. – Я недавно лишилась родителей. Они ехали на поезде... И поезд сошёл с рельс. Я думала, всё так и было. Но всё оказалось только началом самой запутанной и самой страшной истории. Так вышло, что тётя Ева – моя единственная родственница в Англии. Я вынуждена была приехать сюда, в Мрачные Холмы. Но откуда же я знала, что тётя... В общем, думаю, вы и так знаете, кто она. У неё погибла дочь, которая должна была перенять колдовской дар. И наследника не осталось, потому что ни Хелен, ни Бенджамин не подходят для этой миссии. И леди Брекенридж решила убить моих родителей, чтобы я стала преемницей... Понимаете, она убила ни в чём не повинных людей только затем, чтобы отдать кому-то свои никчёмные знания! А чтобы задержать меня здесь, она решила сосватать меня за мистера Дэвида Харриса. Но у него уже была невеста – крестница Евы. И тётя убила её! Убила ещё одного невинного человека. А я встретила в Мрачных Холмах свою первую любовь (тут Джейн покраснела и опустила глаза). Наверно, вы знаете его – нищий Роберт Леджер. И что теперь? Он сидит в тюремной камере! Сегодня я не выдержала... Потому что я устала видеть смерть и несчастья окружающих людей.
     Джейн отпустила чашку и вновь закрыла глаза ладонями. Она не хотела плакать, лишь только прикрыла лицо, чтобы Джаред не видел её отчаяния.
      - Врагу такой судьбы не пожелаешь, – выдохнул Майшел и с грохотом поставил чашку на стол. – Не удивительно, что нервы-то не выдержали.
     Джейн отняла руки от лица и, взяв чашку, сделала один большой глоток. Тёплый чай приятно опустился в желудок. И немного успокоил девушку.
      - Мне нужно вытащить Роберта из тюрьмы! – внезапно сказала она, сама не ожидая от себя такой прыти. – Я знаю, знаю! Ева околдовала его, заставила сиюминутным желанием разлюбить меня, – она поняла, что только что разгадала ещё один шаг тётки.
      - Я помогу тебе, чем смогу, – ответил ей Джаред. – Может, это покажется странным, но Мрачные Холмы – это не мой город... Да, у меня тут дом, жена... Но я, то есть мы с Корки, не принадлежим здешнему мирку. У нас своя судьба, у них – своя.
     Джейн с благодарностью посмотрела на него. Оказывается, даже в этом бесконечном мраке можно найти доброе и понимающее сердце. Роберт – не единственный, кому она может доверять. И Джаред поможет ей освободить самого родного и любимого для неё человека.

Глава 13. Тропа войны.

     Всю ночь Джейн провела у четы Майшелов. После того, как Джаред выслушал историю гостьи, к ним присоединилась Корки. Энгельхен оказалась права – миссис Майшел носила очки. Женщина, как могла, утешала девушку и старалась, чтобы гостя ни на минутку не погружалась в свои грустные мысли. Корки Майшел шутила, рассказывала что-то, потом ей вздумалось учить Джейн вязанию. Она даже сходила в свою комнату и принесла ниток и спицы. Но Джаред посмеялся только над женой, и Корки, смутившись, отложила свою затею в долгий ящик.
     Когда начало светать, Джейн распрощалась с гостеприимными Майшелами и направилась обратно в дом тётки. Но на пороге дома остановилась с одной-единственной мыслью: она даже не представляет, в каком месте города находится и как добраться до ненавистной, но всё же необходимой Денджер-стрит. Джаред, вышедший прикрыть за ней дверь, остановился и спросил:
      - В чём дело, Джейн?
      - Я... – покраснела Энгельхен, опустив голову. – Я не знаю, как попасть домой. Мне нужно на Денджер-стрит... А я и не представляю, где нахожусь сейчас...
      - Ах, да! Конечно же. Это – Хайден-роад, дом 27. Запомни, думаю, тебе пригодится. А вот до Денджер-стрит я тебя провожу. Ну... По крайней мере, до безопасного места.
      - Спасибо! – улыбнулась Джейн и вышла на крыльцо.
     Небо над головой было серовато-сиреневатым. Грязным. Солнце ещё только подумывало – просыпаться или ещё немножечко подремать где-то там, за горизонтом. Казалось, что и воздух тоже был сер и мрачен, как и небо. Улицы города были всё ещё пусты – даже бродячие собаки не показывали своего носа. И только два человека брели в этой бесконечной пустоте – тощая девушка в пеньюаре и огромный косматый мужчина. Шли рядом. Такие разные. Но нашедшие друг друга в бесконечном хаосе.
      - Ну, – сказал Джаред, когда они остановились на пересечение двух улиц, и девушка стала узнавать местность. – Сейчас повернёшь, пройдёшь немного прямо и через переулок выйдешь в самом начале Денджер-стрит.
     - Спасибо! – прошептала Джейн и обняла мужчину. – Спасибо за всё!
     И бросилась прочь со всех ног, запахиваясь на ходу в халат. Она бежала быстро и легко, словно не было вовсе бессонной ночи. Да и вообще девушка совершенно не устала. Наоборот, ни разу не сомкнув глаз, девушка впервые с того момента, как попала в Мрачные Холмы, чувствовала себя отдохнувшей и набравшейся сил.
     Энгельхен остановилась у крыльца ненавистного тётиного дома. Остановилась и в нерешительности оглянулась – быть может, Джаред Майшел всё-таки шёл за ней следом? Но нет, косматый и устрашающий с вида мужчина, наверно, был уже дома или, по крайней мере, на подходе к дому.
      - Что ж, – прошептала Джейн. – Ева Брекенридж, я не хотела этого, видит Бог, я не хотела этого! Но ты сама виновата. И с этого момента я объявляю тебе войну!
     И Энгельхен постучала. Коротко. Настойчиво. Как стучит враг.
     Дверь открыли на редкость быстро. Но то, что её откроет сама Ева, Джейн никак не ожидала и даже немного смутилась. Тётка стояла в сером, слишком простом для дамы её социального положения, платье и... не расчёсанными волосами. Увидев стоящую на пороге племянницу, она побледнела и отшатнулась назад, словно перед ней стоял не живой человек, а нечто невообразимое.
      - В чём дело, тётя Ева? – спросила Энгельхен довольно прохладно. – Или вы увидели призрак?
      - О! Джейн... Джейн! – вполне жизненно всхлипнула тётка и бросилась девушке на шею. И разрыдалась.
     Девушка едва не упала от неожиданности. И непроизвольно сжала руками содрогающуюся от рыданий спину тётки. В этот момент, не смотря на несусветную рань, в холл спустился... Бенджамин. Увидев мать, рыдающую в объятиях кузины, Бен напрягся. Брови его сошлись к переносице, ноздри затрепетали. Джейн внезапно ощутила странные импульсы, исходящие от мальчика. Казалось, что если он подумает, что всём виновата девушка, то её тут же пронзят тысячи разрядов молнии.
     Джейн тут же опустила вниз руки и даже попыталась отойти на шаг назад, но Ева Брекенридж не пустила её, сильнее сдавив руками шею. Девушка вздрогнула. И только сейчас поняла, что последние минуты две тётка уже не рыдала, а просто стискивала руками её плечи и шею. «Хотела задушить!», – внезапно пронеслось в голове. Джейн вновь конвульсивно дёрнулась всем телом. Но и сейчас Ева не отпустила её. Только плотнее прижалась к девушке.
      - Всё хорошо, Бен! – крикнула Энгельхен, цепляясь на мальчика как за спасительную соломинку. – Мы просто разговариваем.
     Ева резко обернулась к сыну, хлестнув племянницу по лицу своими волосами. Джейн зажмурилась.
      - Бенджамин! – довольно строго воскликнула Ева Брекенридж. – Зачем ты так рано встал?
     Мальчик с суровостью смотрел то на мать, то на кузину. Ева – статная, как античная богиня – с тигриной яростью взирала на сына. И Джейн стало страшно. До неё вдруг с ясностью дошло: ничего не может помешать этой страшной женщине... Ничего. И никто! Даже собственные дети.
      - Мама! – ответил мальчик со звенящей детской злобой. – Мама!
     Джейн, воспользовавшись тем, что тётя отвлеклась на своего сына, быстро, почти бегом, устремилась в комнату. Да, пускай Ева думает, что это побег... Пускай. Сейчас не до гордости.
     Энгельхен ворвалась в комнату и закрыла дверь на ключ. Несколько секунд она стояла без движения, прислушиваясь к звукам дома. Она знала, что Ева может сейчас прийти, чтобы закончить разговор... Или то, что задумала. Но пока было тихо... Быть может, Брекенридж поняла, что сейчас нет смысла соваться в комнату племянницы – Джейн всё равно не откроет.
     Простояв у запертой двери пару минут, девушка отошла и села на кровать. «Нужно поскорее убираться из этого города. Это единственный способ сохранить жизнь. Но сначала нужно вызволить из тюрьмы Роберта. Без него я не покину этот город. Без него я даже не сдвинусь с этого места!» – думала Джейн, настороженно прислушиваясь к любому звуку, даже к самому отдалённому.
     Девушка прилегла, не теряя бдительности. Однако во всём доме стояла зловещая тишина. Казалось, что все обитатели таинственным образом исчезли. Джейн приподняла голову, прислушалась...  Эта тишина казалась ей очень уж странной.
      - Всё, хватит ждать! Нужно вызволять Роберта и делать ноги, – прошептала она.
     Вечером Энгельхен спустилась к ужину. Тётя Ева, Хелен и Бен уже сидели за столом. Но выглядели все трое мрачнее самой грозовой тучи. Ева, против обычного, сидела не во главе стола, а напротив детей. Однако Хелен старательно избегала смотреть на мать. Бен хлюпал носом и изредка вытирал пальцами под глазами. Дворецкий, с самым невозмутимым видом, стоял позади хозяйки и смотрел прямо перед собой.
      - Добрый вечер, тётя Ева, – как можно вежливее поздоровалась Джейн и чуть присела в реверансе. – Хелен, Бен, как дела?
      - Нормально, – буркнула в ответ девочка, но глаз не подняла, ни на маму, ни на кузину.
     Когда все расселись, дворецкий позвонил в маленький звоночек. Сразу появились служанки с подносами. Джейн вздохнула – с каждым днём ей всё труднее и труднее было есть в доме тёти. Как говорят, в доме врага горек и хлеб. Однако ж не откажешься от еды, когда в животе и так уже лягушки квакают... Джейн подняла крышку. На серебряной тарелке лежала аппетитно пахнущая отбивная под острым соусом и тушёные овощи. Взяв вилку для мяса и нож, девушка отрезала маленький кусочек и попробовала. Отбивная была очень даже недурна.
      - Тебе нравится, Джейн? – осведомилась Ева Брекенридж каким-то странным тоном.
      - О да, тётя! Очень вкусно! – ответила девушка, поглядывая на Бена и Хелен, которые ковырялись в еде без особого аппетита. А если сказать точнее, то они просто испачкали едой тарелки и всё...
     Расправившись с едой, Джейн встала из-за стола и, поблагодарив за вкусный ужин, решила немного погулять перед сном по парку.
      - Когда нагуляешься, зайди ко мне в кабинет, Джейн. Есть разговор, – с тихой злостью бросила Ева через плечо, уводя детей из столовой.
     Джейн замерла, словно упёрлась в невидимую стену. Но только усилием воли заставила себя не перемениться в лице. Только хладнокровно кивнула в знак согласия и, тряхнув волосами, направилась к выходу. Быстро вышла на крыльцо и, оглянувшись, направилась в сад.
     Было уже довольно темно. Луна, чуть прикрытая тучами, одаривала землю призрачно-слабым светом. И всё вокруг казалось мистическим, не настоящим. Джейн медленно шла по саду, всматриваясь в каждый куст... Шла и думала о том, как вытащить Роберта из тюрьмы. «Нужно его хотя бы проведать! И поговорить. Может, сам Роберт подкинет мне идею?»
     Энгельхен дошла до беседки. Остановилась и обернулась. Ей вдруг показалось, что сзади кто-то стоит. И смотрит прямо в спину неприятным холодным взглядом. Но никого не было. Девушка прижалась спиной к беседке, чувствуя, как холодеет всё внутри. Ева следит... Ева ждёт!
      - Что ж, Ева Брекенридж, ты мнишь себя королевой мира. А я докажу, что это не так. Миром правит любовь, а не страх.

***

      - Вы просили зайти, тётя, – Энгельхен поклонилась, стоя в дверном проёме кабинета.
      - Да, Джейн, проходи, – Ева сидела за столом, соединив перед лицом свои тонкие ухоженные пальцы.
     Девушка прошла и села на стул напротив тётки. Кабинет освещался только тремя большими свечами в серебряном канделябре, стоявшем на столе, перед Евой. В неверном свете их огоньков Брекенридж походила на полоумную. Блики отражались в её глазах и плясали, отчего казалось, что сами глаза – это огонь. Огонь преисподней.
      - Джейн, я хотела поговорить с тобой крайне серьёзно! – начала тётка, опустив руки на столешницу. – Мне нужно знать только одно: готова ли ты перенять мой дар?
      - Нет! – внезапно спокойно ответила Джейн. – Не готова.
     Ева чуть подалась вперёд, словно не расслышала слов племянницы. Джейн без страха смотрела ей в глаза. Она поняла, что страха больше не осталось. Он испарился, как вода на солнце... Место страха в душе заняла пустота. Странная, безразличная пустота. Энгельхен было всё равно, какую реакцию вызовут её слова.
      - Подумай, Джейн! Подумай! – Ева расправила плечи, не сводя глаз с девушки.
     «Так, Джейн, сдержи-ка лошадок! Если ты сейчас откажешь ведьме, то она убьёт тебя... А как же Роберт? Нужно вытащить его!» – эта мысль со стремительностью пущенной стрелы пронзила её мозг. Энгельхен едва не задрожала. И поспешила исправить ошибку, которую уже начала допускать:
      - Тётя Ева, только не поймите меня неправильно... Я пока не готова, ведь такое не каждый день услышишь... Может, вы дадите мне почитать какие-нибудь книги. Ну, чтобы я поняла, с чем предстоит жить...
     Ева внезапно расхохоталась. И Энгельхен подумала, что её ложь раскрыта. Девушка почувствовала, как её лоб покрыла холодная и противная липкая испарина. Но тут Ева оборвала свой истеричный смех и, взглянув на племянницу, задорно ответила:
      - А с книгами справишься? Это же тебе не бульварный роман. Эти книги рукописные и содержат в себе частичку души того, кто трудился над их созданием.
      - Так мне будет легче привыкнуть к новой жизни, – настаивала на своём девушка, медленно приходя в себя.
     Ева Брекенридж поднялась на ноги и, отбросив со лба волосы, повернулась к девушке спиной. Джейн просто кожей чувствовала внутренние колебания тётки. Она понимала, что Ева поверила ей... Но не до конца. И ведьма сомневалась. И от её сомнений в кабинете вдруг стало невыносимо холодно, словно зимой кто-то открыл настежь окно. Джейн стиснула руками предплечья, стараясь согреться хоть так.
      - Ладно! – тётя Ева повернулась к племяннице, глядя на неё немигающим бездонным взглядом. – Завтра в полночь приходи к моему кабинету, я покажу тебе свою библиотеку. Но только, Джейн, не вздумай рассказывать об этом ни Бену, ни Хелен.
     Девушка дошла до своей комнаты словно в тумане. Едва она покинула кабинет тёти, как на неё накинулась головная боль. Девушка толкнула дверь. Вошла в комнату. Головная боль всё не отпускала. Джейн стиснула виски руками. Перед глазами всё плыло. Казалось, что мир стал шатким. По спине скользнула вниз капелька холодного пота. За ней другая.
     Энгельхен почувствовала приступ дурноты. Она упала на кровать, закрыв глаза. Но даже в кромешной тьме мир продолжал кружить. Стало жарко. «Господи, что со мной? Что случилось?» – в ужасе подумала девушка. И тут же рывком села. Ей перестало хватать воздуха.
     Судорожно хватая ртом душный воздух комнаты, Энгельхен попыталась встать с кровати, чтобы открыть окно. Но ноги не держали её. Джейн упала на пол, как мешок с соломой. Задыхаясь, она подумала: «Ну вот и всё... Ева мне не поверила. И она убила меня. Прощай, Роберт, я люблю тебя! Мамочка и папочка, я скоро буду с вами!» После этого её мир окутала тьма.

Глава 14. Добрая магия.

     Джейн открыла глаза. В глаза светил неяркий лучик солнца. Покрутив головой, девушка обнаружила себя на полу, прямо рядом с кроватью. «Очевидно, я уснула не приходя в себя. Но что это было?»
Джейн рывком села и огляделась. Не обнаружив ничего необычного, она поднялась на ноги и на цыпочках  подкралась к двери. Приложив ухо к щели между дверью и косяком, девушка затаила дыхание, вслушиваясь в каждый малейший шорох. Откуда-то донёсся едва различимый разговор – судя по всему, дворецкий разговаривал с кем-то из служанок.
- Так, ладно. Надо подумать обо всём. И придумать план действий. Если Ева хочет войны – она её получит. А на войне, как известно, все средства хороши.
Джейн решительно оделась и села на кровать, чтобы обдумать всё, что произошло. «Значит, тётя виновата во всём. Она убила моих родителей, чтобы заполучить меня. Ну конечно! Ведь она, как и я, знала, что больше родственников в Англии у нас нет. Так же она знала и то, что у её брата растёт дочь – ровесницы погибшей Анны. И хотя Джим не был родным братом, кровь сильнее всего. Тётка понадеялась, что во мне найдётся искра магии, которую она смогла бы зажечь. Но чтобы проверить это, она должна была оказаться рядом со мной. Но куда проще сделать так, чтобы именно я оказалась рядом с ней. С помощью своего колдовства она наворожила аварию на железной дороге и устранила главное препятствие – моих родителей. И вот, я уже у неё. Но тётка прекрасно знает, что через три месяца, а уже даже меньше, я покину её. И тогда все её планы снова рухнут. Этого не должно произойти ни при каких обстоятельствах. И тогда на ум Евы приходит одна замечательная, как ей кажется, идея – меня надо выдать замуж за местного. Конечно, богача. И лучше, моего ровесника. Тётя  ведь не совсем бессердечная и прекрасно понимает, что за старика я не пойду даже под дулом пистолета. Самая подходящая кандидатура – Дэвид Харрис. Молодой, сын богатых родителей. Однако и тут вдруг возникла проблема – Дэвид влюблён в Марианну, хочет делать ей предложение. Ах, бедная невинная душа! Оказалась загублена, просто потому, что была лишней пешкой в игре ведьмы. Всё прекрасно складывается на этот раз, да, Ева? Как бы ни так! Ах, какая я нехорошая – влюбилась в бездомного Роберта. Ну конечно, и ты задумала его устранить. Только одно не увязывается во всей этой картине. Ева ведь не убила Роберта, а всего лишь околдовала его, спровоцировав на драку с Дэвидом. И как следствие – бродяга просто в тюрьме, живой и невредимый. Что она хотела? Поиздеваться надо мной? Чтобы я всю жизнь страдала с нелюбимым мужем, зная, что любимый находится рядом? Уу, ведьма! Ну, ничего, вот увидишь, я освобожу Роберта из тюрьмы. Ты даже не знаешь о том, что у меня теперь есть союзники. Джаред Майшел и его милая супруга Корки. Они-то мне и помогут найти способ вытащить любимого из тюрьмы, но сначала я должна навестить Роберта».
Окончив свои рассуждения, Джейн решительно встала и так же решительно вышла из комнаты. Теперь она – сама по себе. И никто не вправе указывать ей, что делать и куда идти. Да, они договорились с Евой о полуночной встрече в кабинете, но до полуночи ещё весь день. И провести его она намерена по своему, а не под дудочку тёти.
Подобрав полы юбки, Энгельхен стремительно спустилась и направилась в холл. Но на полпути её остановил дворецкий:
- Юная мисс куда-то собралась?
Спросил он это как-то подозрительно, внимательно разглядывая девушку, вглядываясь в каждое её движение.
- Юная мисс собралась погулять. Сама, – хладнокровно ответила Джейн и, не дожидаясь дальнейших расспросов, пошла к двери.
- Но, мисс, леди Ева…
Тут внутри Джейн словно разорвался снаряд. Стремительно повернувшись к дворецкому, она стальным тоном ответила ему:
- Послушайте, сэр, мне абсолютно всё равно, что хочет и чего говорит леди Ева. Я Джейн Энгельхен, мой отец Джин Энгельхен, а вовсе не Мет Брекенридж. Я могу подчиняться только своим родителям. А их нет. Да-да, их больше нет! А значит, я сама по себе.
С этими словами девушка толкнула дверь и выбежала из дома. Этот мир сошёл с ума! Все вокруг только и мечтают о том, чтобы запереть её в клетку и не давать свободы. Джейн стремительно побежала куда-то вглубь паутины городских улиц. Она пока даже близко не представляла, где находится тюрьма и в каком квартале её следует искать. Но сейчас было всё равно – лишь бы убежать подальше от дома тётки. Поэтому Энгельхен шла и шла, не останавливаясь и почти не всматриваясь в дома, мимо которых пролегал её путь. Свернула тут, обошла бакалейный магазин, пересекла дорогу, обернувшись на цокот копыт по мощёной улице. Люди снова мимо туда-сюда, совсем не обращая на неё внимания. Джейн даже подумала, что всё это очень напоминает родной Лондон. И если выбросить историю Мрачных Холмов, то девушка вполне спокойно могла бы сказать, что находится в прелестном провинциальном городке. Но за внешней беспечностью проходящих мимо людей, за соблазнительным запахом (ведь Джейн сегодня даже не завтракала) из булочной и блеском витрин скрывался всепоглощающий ужас, готовый в любой момент сожрать любого, кто осмелится подступить чуть ближе.      
Девушка вышла на центральную площадь города. Как и положено, её венчал величественный готический собор. Только сейчас он был почему-то закрыт. Однако Дом господень не произвёл на Джейн должного эффекта. Наоборот, он вдруг показался ей насмешкой над всей этой ситуацией. Глядя на стремящиеся ввысь пики собора, Энгельхен вдруг подумала о том, что с того момента как родители погибли, Господь ни разу не помог ей. Словно отвернулся. Не отворотил беды, свалившиеся на хрупкие плечи девушки, едва она ступила на землю Мрачных Холмов.
- Надеюсь, у тебя есть на то причины, – тихо прошептала Джейн, глядя на небольшое распятие над входом в собор. – Впрочем, ты страдал куда больше меня.
Перекрестившись, она свернула в сторону от храма, и прошли ещё шагов сто, прежде чем вдруг её голову посетила запоздалая мысль – она совершенно не знает, где искать тюрьму, в которой сидит Роберт. Джейн огляделась по сторонам. На площади несли свою вахту два пожилых полисмена. Оба со скучающим видом стояли на своих местах и только рассматривали проходящих мимо горожан.
- Это шанс. Спасибо, Господи!
Энгельхен развернулась и быстро зашагала в сторону полицейских. Они очень быстро заметили приближающуюся к ним хорошенькую девушку в синем платье и тут же оживились. Глаза их заблестели с интересом, спины выровнялись.
- Господа, не будете ли вы так любезны, подсказать, где находится городская тюрьма.
Полисмены недоумённо переглянулись. Эта тоненькая юная красавица совсем не походила на человека, интересующегося тюрьмой. Чем угодно, только не местом, где отбывали свой срок убийцы и грабители.
- Могу ли я поинтересоваться, зачем столь юной мисс понадобилась тюрьма? – вежливо, но вместе с тем подозрительно спросил один из полисменов. Он был чуть моложе своего напарника – около пятидесяти лет, с чуть наметившимся брюшком и короткими толстыми пальцами, которые у Джейн вызвали отвращение.
В другое время девушка испугалась бы и предпочла отойти. Но сейчас она не ощущала страха. Да, и в конце концов, что может быть страшнее того ужаса, что она пережила в доме тётки? Уж точно не парочка стареющих полисменов с похотливыми взглядами. Джейн ощущала лишь отвращение, смешанное с нетерпением – у неё не так много времени, чтобы тратить его на бесполезные разговоры.   
- Было бы не нужно – не спрашивала бы. Господа, сожалею, но у меня совсем нет времени на пустую болтовню. Поэтому я прошу вас просто ответить на мой вопрос.
Глаза у полисменов полезли на лоб. Юная, тоненькая и бледная девчонка – и такие дерзкие взрослые разговоры. И вид вполне серьёзный, никаких шуток.
- Прямо по улице до четырехэтажного здания. Но уверяю, мимо не пройдёте – там есть вывеска, – ответил полисмен с короткими пальцами, указывая направление.
- Благодарю.
И оставив двух полисменов удивляться дальше, Джейн бодро зашагала по указанной улице. «Так, с чужими людьми я могу так держаться. Осталось только не оробеть в присутствии Евы».
Джейн довольно быстро нашла нужное ей здание – из тёмного кирпича, оно более всего походило на заводское, нежели на тюрьму. Забранные решёткой окна недружелюбно взирали на улицу. Девушка мысленно содрогнулась, представив, что вот за таким же окном сидит её возлюблённый. Энгельхен поскорее заспешила войти. Но не успела она преодолеть входные двери, как её тут же остановил огромный потный страж закона, довольно бесцеремонно схватив за плечо.
- Куда собрались, мисс? – спросил он басистым голосом.
- Мне… мне надо повидаться с Робертом Леджером. Пожалуйста, это очень важно.
- Этот бездомный? – хохотнул здоровяк, и от него пахнуло дешёвым табаком.
Джейн поморщилась – как от запаха, так и от нескрываемой насмешки из уст этого нелицеприятного субъекта.
- Да-да, именно он мне и нужен.
Полисмен поскрёб подборок пальцами. Почему-то его первоначальная агрессия и насмешливость вдруг исчезли.
- Понимаете ли, мисс. Он сидит за покушение на человеческую жизнь, и до тех пор, пока мы не разберёмся, кто был виноват, мы не имеем права пускать к нему.
- Я знаю, что его сюда засадила моя тётя Ева Брекенридж. Поймите, сэр, это важно. Очень важно. Я хочу поговорить с Робертом. Очень о многом.
При упоминании Евы здоровяк вдруг как-то весь стушевался, сдулся ещё больше. Воровато озираясь по сторонам, он приложил палец к губам и поманил Джейн за собой, мимо регистрационного стола. Они покинули фойе, свернув в какой-то холодный тёмный коридор с запертыми дверями.
- Милая-милая мисс, я даже не знаю, как вам сказать это…
Джейн едва не упала – ей вдруг почудилось, что сейчас этот здоровяк скажет, что Роберт умер. Что его больше нет. Перед глазами всё потемнело, и лишь невероятным усилием воли девушка заставила себя прийти в себя. С ужасом она взглянула в глаза полисмену, приготовившись услышать самую худшую новость.
- Леди Брекенридж сама лично запретила пускать к нему кого-либо, даже врачей. Сказала, простите, что если уж ему суждено подохнуть, то пусть подохнет, но чтобы ни одна живая душа не помогала ему.
Энгельхен так плотно стиснула руки в кулаки, что ногти почти до крови впились в ладони. Внутри у неё свирепствовала буря. «Что? Пусть подохнет?! Сдохни же сама, ведьма проклятая!»
Джейн подняла голову на полисмена. Что тогда было в её взгляде, она не знала. Но только взрослый мужчина вдруг отшатнулся и загородился ладонью. Скулы свела судорога, так плотно они были стиснуты.
- Ведите меня к нему. Живо!
Девушка не узнала свой голос – твёрже стали. Полисмен вдруг вытянулся как по команде смирно и, не говоря более ни слова, зашагал прямо по коридору. Подобрав юбки своего платья, Энгельхен заторопилась следом. «Неужели мой голос так на него подействовал? Господи, какой кошмар!».
Полицейский привёл девушку в маленькую комнатку с квадратным столом и двумя шаткими стульями, расположенными друг напротив друга. Попросив подождать здесь и никуда не выходить, он удалился. Джейн осталась одна. Огляделась. Совсем крошечная комната без окон, освещаемая лишь парой масляных ламп, которые, к тому же, нещадно коптили, образуя чёрный жирный налёт на стенах. В комнате было холодно и сыро, как в подвале. Не прошло и минуты, как Джейн ощутила, что у неё замёрзли руки. Потирая ладони друг о друга, она присела на один из стульев.
Вскоре послышались шаги и какой-то лязгающий железный звук. Энгельхен сразу догадалась, что это были кандалы Роберта. Сердце её забилось быстро-быстро – ведь ещё миг, и она сможет увидеть своего возлюбленного.
Лязг кандалов стал ближе. И вот в комнату вошёл дюжий полисмен и, убедившись, что за время его отсутствия к Джейн никто не подходил с вопросами, ввёл Роберта. Джейн едва не заплакала. Бродяга стоял, глядя прямо перед собой. Но взгляд его ореховых глаз потух, уголки губ опустились, а лёгкая щетина покрыла щёки и подбородок.
- Ах, Роберт! – Джейн бросилась к нему, заключив его лицо в свои ладони.
- У тебя руки холодные, – бесцветно пробормотал Леджер. – Ты замёрзла, пока ждала меня?
Полисмен благоразумно удалился, однако девушка поняла, что стоял он неподалёку – то ли караулил проход, то ли боялся, что они смогут улизнуть. Едва он ушёл, как Энгельхен чуть привстала на цыпочки и поцеловала Роберта в губы. Однако парень остался равнодушен к её поцелую.
- Что с тобой? Роберт, в чём дело? – перепугалась Джейн, глядя в его равнодушные ко всему глаза.
- Меня целует чужая невеста. Как это мило! – съязвил бродяга и чуть скривил губы в жалком подобии улыбки.
- Перестань сейчас же! Никакая я ему не невеста! И вообще, это всё тёткина идея. Это она меня замуж выдать хочет за Дэвида. И никто не говорил, что я согласна.
- Правда? – Роберт саркастически изогнул бровь. – Не ты ли мне сама сказала, что тебе пришлось согласиться.
- Ой, ну не будь ребёнком, Роберт. Ты и сам прекрасно понимаешь, что это всё игра. Я вынуждена играть пока по правилам Евы. Уверяю тебя, даже Дэвид знает, что я не собираюсь за него замуж. Более того, он сам не собирается на мне жениться.
Леджер вдруг моргнул и, передёрнув плечами, посмотрел на Джейн. Совсем другим взглядом – осмысленным и вполне живым. Она наконец-то узнавала того Роберта, в которого влюбилась сразу, как увидела. Парень сделал шаг к Энгельхен и даже простёр руки для объятия, но вдруг осёкся, вспомнив про свои кандалы. Однако самой Джейн ничего не мешало обнять его. Что она и сделала, прижавшись к нему как можно плотнее. Такой родной и любимый, самый лучший на свете человек. Потом снова поцеловала его, ощущая на этот раз, что Леджер отвечает на поцелуи с большим желанием.      
- Глупышка моя, зачем ты сюда пришла? – спросил Роберт нежно, присаживаясь на краешек стола. – Ты же навлекаешь на себя гнев Евы.
- Ну и пусть! Я отныне действую по своим правилам. По крайней мере, за пределами её дома, – с вызовом ответила Джейн. – Она хочет войны, она её получит.
- Не слишком ли легкомысленно? – усмехнулся Роберт.
Энгельхен фыркнула. Сейчас она ощущала себя очень взрослой, способной принимать любые решения, даже самые сложные. А значит, ничто и никто не может сбить её с намеченного пути.
- Пойми, Роберт, она задумала передать мне свои магические силы. Ева ни перед чем не остановится, пока не сделает этого. Она потеряла Анну, теперь она не может потерять меня, иначе означает, что весь её ведьменский род сгинет. А значит, тётка приложит все свои силы, лишь бы задержать меня здесь, не пустить никуда. Она и так уже позвала меня сегодня в полночь прийти к ней в библиотеку и посмотреть её магические книжки. Она понимает, что я хочу уйти, и потому торопится. И я уверена, что она будет ласковой и доброй, будет стараться привлечь моё внимание своей магией, лишь бы только не потерять преемника.
Парень слушал её рассуждения, слегка покачивая головой в такт звучания голоса. Но вид его был вполне серьёзным и понимающим. И когда речь Джейн затихла, Леджер размял спину и шею, после чего ответил:
- Ох, и не скажешь, что тебе всего семнадцать лет. Впрочем, не о возрасте речь. Я тебе с самого начала говорил, чтобы ты уезжала. А ты мне не верила, всё надеялась на что-то. Ты упрямая, Джейн, и ты это сама знаешь. А теперь нам предстоит выпутываться из этих силков. Но для начала надо избавиться от этого.
Бродяга потряс руками, скованными кандалами. Цепь тут же издала неприятный лязгающий звук, который звонко отрикошетил от стен комнаты. Роберт вздрогнул. В комнату тут же сунулась голова того дюжего полисмена – он, очевидно, решил, что парень собрался напасть на девушку. Но заметив, что у них всё нормально, он виновато улыбнулся и снова исчез. Хотя Джейн с Робертом прекрасно понимали, что стоит он неподалёку и, скорее всего, слышит каждое их слово.
- Я хочу, чтобы немедленно покинула этот город! – шёпотом продолжил Роберт, стараясь больше не греметь наручниками. – Ева мразь, не спорю, но она не кинется в погоню, потому что у неё есть кое-что, чего она никак не сможет оставить. Её дети. Она поймёт, какой ты сделала выбор…
- И обязательно прикончит меня на расстоянии, чтобы отомстить за не переданный дар. Не забывай, что ей не составило труда наворожить крушение поезда. Думаешь, она не сможет повторить? Нет, надо её одолеть. Уничтожить её мы не сможем – ты прав, у Евы есть дети. Ни Хелен, ни Бен не заслужили участи приютских сирот. Но надо сделать что-то, чтобы она поняла, что проиграла. И потом, Роберт, ты упускаешь из виду одну делать – без тебя не покину этого города, даже если меня будут выгонять.
- И что же ты хочешь со мной сделать? – усмехнулся парень, хотя Энгельхен и заметила, как загорелись его ореховые глаза, которые ещё недавно не выражали ничего.
- Хочу увезти с собой в Лондон. Я люблю тебя. И я хочу, чтобы у тебя был дом. Наш дом.
Роберт вдруг вскочил со стола и, подпрыгнув к Джейн, заглянул ей в глаза. Пристально и как-то внезапно не слишком приятно. Словно попытался пробиться в её сознание и считать информацию. Будто не поверил прозвучавшим словам.
- А ну-ка повтори, крошка Джейн.
- Я тебя не понимаю, – девушка сделала шаг назад, ощущая всем телом волны недружелюбия со стороны парня.
- Что ты сказала про дом?
- Я всего лишь хочу, чтобы у нас был дом…
Джейн уже пожалела, что произнесла это. Она-то рассчитывала, что Роберт обрадуется, что будет счастлив обрести наконец-то крышу над головой. И не в старом разваливающемся сарае, а в красивом доме в Лондоне. И чего уж греха таить, Джейн рассчитывала, что парню придётся по вкусу предложение девушки – ведь говоря про их дом, она почти в открытую предлагала себя ему в качестве жены. Неподобающее поведение для истинной английской леди, но Энгельхен уже давно себя таковой не считала. А тут вдруг такое – колючки, сплошные колючки. Глаза девушки заблестели от подкативших слёз.
Внезапно Роберт схватил её за плечи. Джейн в ужасе зажмурилась, приготовившись к чему угодно, но уж точно не к тому, что произошло. Её губ коснулись тёплые губы Леджера, его руки стиснули её похолодевшие ладошки. Джейн едва не упала от облегчения, ноги вдруг стали такими ватными и непослушными.
- Значит ты теперь будущая миссис Леджер, да? – прошептал в самое её ухо довольный Роберт. – Я хочу троих детей, Джейн. И чтобы девочки были похожи на тебя.
- Ой, Роберт… – Джейн стыдливо покраснела и даже прикрыла лицо ладонью, нервно хихикая.
Он снова поцеловал свою возлюбленную в красную от стыда щёку и сделал шаг назад. Джейн вздохнула полной грудью, постепенно приходя в себя.  Несколько секунд она не осмеливалась посмотреть в глаза человеку, который минуту назад стал её женихом. В груди всё сладко замирало от понимания этого.