Глава 6. Строительство

Я слышал, где-то упал самолёт – погибли люди. Но никакого внимания к смерти десятка человек нет. Десятком провинциалов больше, десятком меньше. Главное, чтобы с нами ничего не произошло, но ведь гром не грянул над головой, так и креститься незачем. Смерть очень легко вошла в привычку. Любые новости начинаются со сводки об убитых, покалеченных, лишённых крова. Слишком легко такая информация проникает в каждый дом, становясь затрапезным гостем. Где-то между второй котлетой и чаем перехватывается и известие о протаранившем землю самолёте. Так же просто проглатывается и также приятно переваривается, как сытный домашний ужин. А Икар, прекрасный юноша, который пошёл против мироздания и вздумал долететь до солнца, обречён на провал. Дерзкий и тщеславный он взмыл под облака и готов присвоить светило, но будет низвергнут с небес. Его хрупкое мягкое тело окажется раздавлено могучей твердью планеты. Юноша разрыхлит почву носом и погибнет, прибитый навсегда к земле, от которой так мечтал оторваться. Только чтобы человек не подумал, что ему всё под силу. Если он бросил вызов, то обязан за него ответить. Икар должен упасть, потому что нельзя проглотить солнце в один присест, либо не разевай рот, либо умри. В этом нет ничего предосудительного, и Бог современности – статистика – докажет, что летать в принципе безопасно: вероятность погибнуть в автокатастрофе в двадцать шесть раз выше, чем возможность крушения самолёта. Значит, всё в порядке. Можно не обращать внимания и двигаться дальше, день ото дня становясь успешнее и независимее.

Даже если смотреть сквозь чёрные очки, солнце очень привлекательно. Вполне понятно, почему на него польстился Икар. Только он хотел забрать его всё и сразу (ясно, что надорвался), а мне достаточно впитать немного лучей. Я не спешу, хотя мне лучше бы поторопиться. Но я знаю секрет. Всегда его знал. Истина – это я. Я не потеряю себя в общем течении. Я сохраню себя. Вы, бегущие мимо, вы не можете позволить посвятить хоть минутку себе. А я сижу в парке на скамейке и ловлю кожей последнее солнце в этом году. Я знаю, что мне надо бы поторапливаться, чтобы успеть на встречу, но я остановил время. Время стоп! Чтобы стереть со лба заботы, достаточно лишь затормозить свой бег и вспомнить, кто ты есть. Если, конечно, есть что вспомнить. Вот тогда человек становится в центре мира – даже господин Н способен на такое хоть на секунду. Согнуть колени, упёршись копчиком в землю на обочине дороги, и поглядеть на окружающее свободным взглядом. Очень советую попробовать всем господам Н.
Я не загоняю эгоизм в отхожее место библейских грехов. И вам, бегущим мимо, я посоветовал бы то же, так нам бы стало гораздо легче уживаться. Альтруизм – сказочка для дураков, а сильный знает себе цену и не готов, чтоб за него платили меньше. Посвящает себя другим тот, кто ждёт того же от близких и далёких. Хочешь, чтобы прочитали твою книгу – прочти чужую. Ты мне – я тебе. Формула пережившая многих героев и святых. Закон есть закон, все подчиняются ему. Даже я. Разница только в том, что мне не нужны прочие. Мне хватает меня самого. Главное – понять свою особость. Главное – отделить себя от этих самых «прочих». Между нами лежит остро заточенное лезвие, наши связи разрублены, а их ниточки беспомощно валяются под моими ногами. Вынужденная мера, но она оправдала себя. Тогда в семейном тесном, душащем кругу – это был единственный способ выжить. Отныне мой Мир не шелохнётся. Его крепкая основа глубоко уходит в землю, никто не сможет поколебать его ни на миллиметр. Она твёрже любого камня и тяжела как тысячи тысяч валунов. А верхушка отстоит от фундамента на многие километры. Оттуда я и смотрю на вас, карлики. Там глаза мои и уши мои, чтобы воспринимать ваше нелепое существование. Один мой шаг приравнен к десяти вашим, потому что это самый короткий и уверенный шаг в нужном направлении, который не отягощён наростами предрассудков и морали. Десять ваших до одного моего.
В детстве я мог сделать ровно десять шагов от стены до окна. Десять туда и десять обратно. Простора немного, особенно если учесть, что его нужно было делить ещё с тремя арестантами. Стоило мечтать  только об одном: сделать хоть на шаг больше. И так, оставаясь наедине с собой, я вышагивал положенные десять и ждал дополнительную возможность. С закрытыми глазами легко было проделать этот путь, но всё равно на счёт одиннадцать я упирался в стену. Упёршись в окно, я думал гораздо дольше о свободном взмахе ногой. Умирать, конечно, не хотелось, зато ум стал мыслить дополнительным, потаённым от глаза, измерением.

Время пошло, я поднялся, когда солнце быстро клонилось за купол храма. Невероятное по размерам мрачное серое строение раскинуло крылья своей колоннады в две стороны, преграждая путь любому путешественнику, намерившемуся пройти мимо слова Божьего. Прежде он должен отдать честь и хвалу здешнему покровителю, и тогда в пути ему будет благоволить удача. Так говорят в этих местах. Бог милостив к щедрым, но обидчив на скупых. Люди верят, что Бог создал их по своему образу и подобию, и как бы он ни звался, пусть был не один, всегда говорится об одном и том же. На самом же деле всё вышло совсем наоборот – люди, неспособные своим сознанием воспринять и малой части Бога, предпринимают жалкие попытки понять его. Потому они наделяют Его чертами, присущими им самим. Как например,  древнегреческие боги, погрязшие в мирских страстях. Это люди создали над собой Господина по своему образу и подобию, но получается, что его, их Господина, попросту не существует. Они верят, что Бог – творец. Но почему же не каждый творец – Бог? Ловушка, капкан, из которого вам не выбраться. Я не знаю, есть ли Он или нет, и всё равно не смогу воспринять Его таким, какой Он есть. А поклонятся богу коротышек, хотя бы одному из их «кумиров», я не хочу. Я сделал не меньше, чем любой из них. Быть строителем неба и земли, четырёх стихий равных четырём страстям, создателем одного человека и разрушителем целого мира, и не стать вровень с их идолами? Но принять корону из их пухленьких рук не собираюсь. Мне достаточно быть господином себе.

Дневные свидания безвинны. От них не стоит ждать продолжения и вечных откровенных чувств. Встреча днём – это встреча двух друзей, им не зачем скрывать лицо, как они могли бы это сделать в вечерних сумерках. Днём важно добиваться цели от других, каждый обрастает дополнительной кожурой, отгораживаясь от солнечного света и неурядиц тех, кто нуждается в помощи. Для проблем есть вечер. А до того вы не интересны.  Полощитесь в солнечных лучах (они и так редки для здешнего тяжёлого неба) до тех пор, ока не начнёт смеркаться. Ночью же можно вверить судьбу любому встречному. Он не узнает вас позже, особенно если воспользуется вашим подавленным состоянием. Но вы же сами хотели быть услышанными. Просто вы забыли, что день – для себя, вечер – для друзей, ночь – для любовников. Чем темнее, тем ближе льнут друг к другу человеческие тела. Когда спускается ночь, личное пространство, воспетое передовыми психологами и демократами современности, сужается, и можно придвинуться к соседу ближе, нарушить его свободу своей. Ваша вселенная только на этом и стоит, что вовремя подставленное плечо стоит гораздо больше долгому служению одному единственному идеалу.
В Моём Мире нет места для другого человека. Он стал густым и твёрдым веществом, доверху наполнившись мной. Здесь я обжился и ни для кого не открою ворота. Разве что, вы сами заглянёте мне в глаза. За зрачками стоит мой личный космос, и не дай вам Бог провалиться в него глубже. Я не раз замечал странное свойство своих глаз. Они либо притягивают намертво человека, либо отталкивают. В любом случае такая реакция не контролируема. Потом вы долго пытаетесь разобраться, что же такое произошло, почему этот человек вызвал такую неприязнь, а то и страх. Не думайте, что ваши терзания не заметны – иногда молчание, скажет больше чем слова. Даже сейчас, когда стол в кафе гостеприимно подставил свою спину для моих рук, вы, проходящие мимо меня, оглядываетесь и вздрагиваете, поймав мой рассеянный взгляд. Я не сосредоточил зрения, чтобы глядеть сквозь воздух, я улавливаю всё перед собой, но как будто через плёнку. Я вижу всё и ничего. А вы только вздрагиваете, проходящие мимо.
Ты появилась в шестнадцать двенадцать, по положенному в женских головах этикету задерживаться на строго определённое время. Двенадцать минут идеальный срок, чтобы уже занервничать, истомиться, возжелать от нетерпения. Женщина идёт по переулку и представляет, как ожидающий сразу кинется перед ней на колени и будет рад, что она вообще пришла. Она думает, мужчина в полной зависимости от её каприза "прийти, не прийти". Ей нравится знать, где он и что сейчас все его мысли посвящены только ей одной. Женщина любит таким образом контролировать, наверное, это похоже на ощущение власти. Ты появляешься невесомая в дверях, как бы не подозревая о своём опоздании, о прогуле. Богиней, безразличной к времени – вот, кем ты хочешь казаться. Женщина – хозяйка положения и может позволить себе распределять роли. Я госпожа, а ты слуга. Придвинь стул, помоги снять пальто, будь приветлив и внимателен, тогда я буду благосклонна к тебе. Но ты забыла, что время определил я. Ты забыла, что это Дневная встреча, когда не работают законы интимного пространства, которое должен завоёвывать мужчина. Меч в ножнах, прости. В другой раз.
Твоё лицо освещено изнутри, так что через глаза внутреннее освещение вырывается наружу. Кто зажёг свет у тебя внутри? Неужели этим розовым щекам виновник я? Но я забыл, что иногда блеск в глазах может оказаться просто-напросто отражением света. Я не думаю, что стоит улыбаться. Зря ты так. Мы здесь ни для того, чтобы всё начиналось с улыбки. Я вообще не знаю, зачем мы здесь, но точно не для этого. Ладно, расставь фигуры на доске, а там посмотрим. В этой игре не важно насколько я буду хорошо делать ходы, насколько быстро я поставлю мат. Не важно поставлю ли я его вообще. Важно только то, насколько плохие ты будешь делать ходы. Ты должна ошибиться. Главное мне играть строго по правилам, дожидаясь твоей оплошности. Начинаем: Е2-Е4.

Так получилось. Целую в угол губ – слишком смело для дружбы, слишком скромно для любви. Внимательно проследив твою реакцию. Ведь это ты опоздала, теперь расплачивайся – ты сама задала тон. Твоя любовь быть свободной и мир подчинять своей свободе нуждается в поверке на устойчивость. Твои движения построены только на  желании облегчить поводья, решу подержаться за них – взбрыкнёшь и сбросишь на землю. Ты вольна делать, что тебе угодно, уверившись, что тебе всё будет прощено. Стены угнетают тебя, как рождённую кочевницей под свободным ветром полей. Нестись по полю – твой удел. В крепких объятиях ты мнишь себя птицей в клетке. Ты рвёшься прочь. Я разжал руку – ты можешь идти. Для чего же ты опять вернулась в ладони? Зачем вверяешь себя мне? Ах, пока не мне, а тому, кто был раньше…не помню, как его звали. Запомнила только ты. Что ж он и был всю жизнь твоим от встречи и до расставания, которое для него было равносильно смерти. Ты называешь его мной. Естественная иллюзия.
Звонок. Тебе.
Привет. Нет, не занята… С подругой…Ты её не знаешь…Нет, недолго. Только не начинай опять. Всё!.. Да, я тебя тоже. Пока.
Воспоминания начинают долгий путь с твоих губ через трёхлетний срок. Ошибки, что совершила ты, то, что сделала не правильно. Итак, мы подбираемся к самому спорному, где клубок ошибок свернулся так, что распутать невозможно. Только разрубить. Так и случилось. Всё просчитано на три  хода вперёд. Прошлое – это гранит, его не изменишь. Потому не зачем терзать себя упущенными возможностями. А вот будущее можно изменить сейчас. Это ты как раз знаешь, поэтому и продолжаешь наш краткий курс Истории неудавшегося счастья. Не привязывайся – вот закон, о котором я хочу тебе рассказать. Нет ничего вечного. Если наступил конец, то он будет только поводом для нового начала. Ты не можешь понять меня. Я не говорю о том, что конец становится концом жизни. Переворачивается страница, исписанная до самого края. Черкать между строками или на полях неудобно, во вред красивому почерку уже написанного романа. Зачем ты отказываешься от лучших воспоминаний, если реальность подошла к завершению? Храни их, раз они так дороги тебе. Всё лишнее и так сотрётся. Вот у тебя стёрлось. Ты забыла, на чём мы остановились, всего лишь забыла. С такой памятью можно любить вечно. После двух пощёчин не осталось небитых щёк, а я подожду, заживёт и продолжим. Не привязавшись, легче начать новую страницу. Было хорошо? Чего же тебе ещё надо? Ты забудешь меня, и я отплачу тебе тем же.
Сколько же нужно отдать слёз за каждую толику полученного опыта?! Он ведь настолько дорогой товар, что многим и вовсе не по карману. Ты своё получила, неужели ты накопила ещё слёз, что готова ими поделиться. Каждое новое знание разрушает мировоззрение, сметает старый мир. Ты не удержишься на каблуках перед этой волной. Я поломаю их и закружу твою прекрасную голову.
Снова тебе звонят.
Да, привет. Всё там же…Успокойся!.. Не будь идиотом! Хватит мне так часто названивать, а то я правда с первым встречным... Хватит.
Тебе нечего мне сказать. Или ты остываешь после разговора со своим…как его. Этот Совсем другой. Бдительный. Не повторяет моих ошибок. Это его и погубит. Как я и думал, ничего не поменялось, затыкаешь прорехи в своей душе другими людьми. Своё звериное стремление к независимости ты хочешь отягощать «второй половинкой». Зная свои грешки, ты не готова поступиться свободой. Сколько уже таких было? Целых три года прошло, их могло набраться до сотни. Многих ты расплавила в своих объятиях? Вижу, что был не один.
Хочешь оскорбить человека – скажи ему правду. Люди не выносят, когда из чужого рта слышат то, что привыкли изымать из своей собственной головы. Всё равно что указать, король-то голый. Вокруг смех и пальцы указывают на места, которые не должны быть доступны для всеобщего обозрения. Правду оспаривают сильнее всего. За неё бьются реже, чем против неё. Но ты же только что говорила о любви! Куда ты дела свой синий платочек, которым только что вертела у меня перед лицом. Дразнила меня, а что в итоге? Поджав распушенный хвост, ты вернулась на исходные. Ты закипаешь как вулкан и готова, взорвавшись, выплюнуть из себя злобу, которая накопилась за эти годы, швырнуть в меня ненависть из недр своих буден. Чайник закипает и звенит.
Да что тебе ещё нужно??? Я сказала, не звони мне так часто!!!

Ты спустила злость на кого-то по ту сторону звонка. Пар выпущен вместе с криком. Время назад. Обернись и ты увидишь то, что не стоило ворошить. Костёр, в котором мы сожгли наши воспоминания, снова начинает разбрасывать пепел прошедших лет. Ты хочешь вспомнить те времена, когда нам было хорошо?  Те самые, когда я пытался разглядеть крылья на твоей спине, чтобы знать, что ты ниспослана мне свыше, но гладил только кожу между лопаток. Тогда я хотел спрятать тебя в сундук и защитить от мира и мир от тебя. Не отдавать никому. Я слишком привязался к тебе, словно к Препарату, стал слишком дорожить тобой и завысил цену. Слишком сильно полагался на тебя как на опору, словно неграмотный строитель, облокотивший Вселенную на хрупкий столб. Несущая балка не выдержала и полетела вниз, а за ней и всё сооружение устремилось на дно.  Ты хочешь убедиться, что, покинув меня, ты забрала с собой солнце, несмотря на то, что оно принадлежит всем, а не только мне. Потешь своё самолюбие, узнав, что я замёрз. Но вот не забывай, что лёд делает крепче. И без тебя всходит солнце, поют по утрам птицы, в воздухе что-то, что заставляет почувствовать лёгкость на душе. Ты забрала своё тело из моей жизни, но саму жизнь у тебя не получилось отобрать. И то, что я улыбаюсь сейчас тебе и не смотрю в глаза, не твоя заслуга. Как тебе этого не понять? За это спасибо моим таблеткам и Препарату, но произносить такие слова я не собираюсь. Сейчас ты будешь готова расплакаться от безысходности. Слёзная жидкость уже заготовлена за несколько часов до встречи. Оставь её себе, пригодиться для следующего претендента на твоё внимание.

А что, если я никогда не любил тебя? Мы использовали друг друга для поднятия настроения, лишь бы не быть одним в своих квартирах. Может, мне был нужен первый опыт. Может, ты жалела мою наивную душу. Ну, ведь правда, такое очень может быть? Подобные вещи встречаются на каждом шагу. Умелый самообман творит чудеса, если по романам научиться говорить комплименты, кстати улыбаться, целовать в точно выверенные места и копировать, копировать, копировать. Тогда и трагедия созреет сама собой по законам жанра. Они любят друг друга. Она по другую сторону двери, он знает почему; глупо не знать, где лежат лезвия для бритвы. Пытается пробиться сквозь закрытую дверь, кричит что-то; удалось – дверь снесена. Поднимает её, целует бледные губы и твердит: «Не умирай, слышишь! Или я тоже умру. Я не хочу. Живи хотя бы ради меня!». Я думаю, она не выживет, а он найдёт другую… 
Вот видишь, слёзы и высохли! Как просто переубедить тебя не делать сцен на Дневном свидании. Не волнуйся так и не принимай близко к сердцу. Мы всего лишь болтаем, и нет смысла в наших словах. Любил, не любил – какое теперь это имеет значение. Больше ты не говоришь ни слова. Ты встаёшь и просто уходишь – ты вольна это сделать. Ты свободна. Ты добилась права поступать, как знаешь.