Три пучка седины

Я уже сплошь седой. А первые три пучка седины заполучил с нашей доченькой Гулей, когда она ещё была малюсенькой девочкой. Я терял её.

Первый раз это случилось в парке «Победы» в Ташкенте. Гуличка только научилась ходить. Мы прогулялись вдоль озера и в тихом уголке парка нашли какую-то деревянную конструкцию, то ли переносную сцену, то ли подставку для лозунгов, около которой решили передохнуть. Я сел на неё и стал читать книгу, а моя крошка копошилась у меня под ногами.

В какой-то момент я слишком увлёкся чтением, а когда оторвал глаза от книги... о ужас, моя доченька исчезла. Только что была здесь и вдруг как сквозь землю провалилась. Зову – не откликается. Вокруг ни души, спросить не у кого. А озеро-то совсем рядом. В панике пробежался вдоль берега, отгоняя холодящую нутро мысль. Не помню, как долго я носился туда-сюда, пока не догадался заглянуть под тумбу, на которой до этого сидел...

Второй пучок я заработал в московском ГУМе, что напротив Кремля. Мы как-то туда забрели всей семьей. Женщины занялись своим любимым развлечением, а трёхлетнюю Гуличку оставили на папино попечение. Тем более, что для папы шастать по лавкам – мука похлеще зубной бор-машины.

Было жарко и мы решили напиться из автомата. Напоил Гуличку, потом сам. Напиться – напился, но смотрю, а доченьки-то нет рядом. Тырк-мырк, у людей спрашиваю, но они только плечами пожимают. В голову мысли всякие лезут: о цыганках, которые детей воруют, и ещё чёрт-те о чём. Всякие слухи бродили тогда. Мечусь, ищу милиционера. Вдруг моё солнышко сама появляется из-за автомата. И ни царапины. Как она запихала себя в узкую щель между автоматом и стеной, ума не приложу.

А с третьим пучком связана самая забавная история. Сейчас, как вспомню, улыбаюсь. А тогда было не до смеха. Случилось это уже на самой Красной площади. Спросите, как можно потерять дочку на огромной открытой площади? Оказывается можно. Я умудрился.

Женщины решили навестить дедушку Ленина в мавзолее, а меня оставили присматривать за дочуркой. Надеюсь, вождь мирового пролетариата на скромного врача не обиделся. Ведь очередь на поклонение кумиру тогда была – хоть в книге Гиннеса регистрируй. Ни малышка, ни её папа не выдержали бы. Да и среди моих многочисленных пороков и не столь многочисленных достоинств идолопоклоничество не числилось.

Гуличка поиграла-поиграла и вдруг попросилась. Я торкнулся туда-сюда; туалета не нашёл. А посадить дочку на самой площади не решался. Священное место, всё-таки. Наконец добрые люди показали подземный туалет на другом конце площади. Найти-то туалет – нашли, а дальше как? В «М» заводить дочку нельзя, девочка уже большая, а в «Ж» – мне нельзя. Поймал какую-то незнакомую женщину и попросил помочь. Она взяла Гуличку за руку и спустилась в туалет, а я остался наверху, не спуская глаз с выхода.

Жду десять минут – никто не выходит, двадцать минут – нет, полчаса – нет. Обежал туалет по периметру и ещё раз убедился, что у подобных заведений чёрных выходов не бывает. Спуститься сам я не решился. И как назло, никто не спускался. Несколько женщин вышло, но на мой вопрос о маленькой девочке в зелёненьком платьице отвечали как-то уклончиво. Вероятно, мой неспокойный вид их настораживал. А у меня каких только мыслей в голове не пролетело! Проклинал и поездку в столицу, и московские туалеты, и в первую очередь себя, доверчивого дурака...

Наконец выходят. Я с натянутой улыбкой поблагодарил женщину и спросил, почему так долго. Она снисходительно усмехнулась по поводу моего невежества в области женского туалета и сказала: «Это вы, мужики, раз-два, и готово. А у нас всё долго, поэтому там очередь. Ждать пришлось».

Самая яркая радость – это потерять что-нибудь дорогое, и потом его найти. А тогда самым дорогим для меня была моя доченька. И сейчас тоже.