L hallucination

1.
 Я знал этот город. Что-то было в нем знакомое, то, что я точно где-то уже видел, но вот где…
 Невысокие дома, местами даже одноэтажные, многие старые, с обвалившимися частями, а некоторые и новые, построенные ровной кирпичной кладкой. На небе – луна и звезды, такие яркие и завораживающие, навевающие мысли о вечном, космическом и недосягаемом. Огни города портили эту картину, однако вместе с тем и дополняли её. Город был по-своему красив. Его атмосферу, которую составляли нечастые фонари, освещающие разбитые улицы, кое-где усыпанные брусчаткой, невозможно было передать или рассказать, ее надо было почувствовать.

 Свет фар машины на секунду ослепил меня. Хоть и не было видно, что это за автомобиль, но я сразу понял, что он настроен ко мне отнюдь не дружелюбно. Машина стояла на месте, а я застигнутый лучами света также не двигался. Вопрос был лишь в том, кто первый решится на что-то.
 Вопреки моим ожиданиям инициативу первой предприняла машина, которая с визгом трогаясь, начала стремительно двигаться в мою сторону. Бешеная ночь, это точно. Я начал убегать. Странного в этом ничего нет. Было бы странно, если бы я в таких обстоятельствах остался стоять на месте. Первый вопрос я решил, остался второй: куда убегать? Как всегда из ниоткуда появилась уверенность, что это бессмысленно, что этот автомобиль догонит меня везде, как быстро бы я не убегал. Я выкинул из головы эту мысль, как и всегда. Как оказалось – правильно сделал.
 Я не помнил, сколько это длилось. Может минуту, может несколько часов. Однако было очень сложно, виляя по старым городским улочкам, убегать от преследователя. Я чувствовал все. То как водитель, сидящий за рулём этого зверя с силой и злостью давил на педаль газа. То, что играю со смертью в очень опасную игру. Чтобы было ясно, скажу – я боялся. Боялся страшно, иначе я не убежал бы, я боялся своего страха.
Кажется, удалось оторваться. Я скрылся из виду у этой машины. Прислонившись спиной к дому, за угол которого я спрятался, я посмотрел на небо. Было ясно, ослепляла полная луна. Я никогда раньше не думал, что она может быть такой яркой. Надо же, действительно никогда. Но луна не солнце, какой бы она ни была, а это означало лишь одно – еще ночь, и до рассвета далеко. Мне так казалось.
Я вспомнил Лену. Хм, странно… Я её вспомнил…
Еще минуту назад я был уверен, что не знаю человека с таким именем. Однако только сейчас понял, что это не так. Это была навязанная уверенность. Навязанная кем?
Лена… Где ты сейчас? Почему, когда мы с тобой начали понимать друг друга, ты исчезла. Куда? Я пошел бы за тобой на край света. И дошел бы. Ради твоих глаз я бы выполнил любое твое желание. Ради твоих волос я бы отбил тебя даже у самого страшного чудища. Ради тебя, я бы…
Холодный ночной воздух оторвал меня от размышлений. От мечтаний, вернее сказать. Где-то вдалеке играл рояль. Где-то вблизи я услышал свист тормозов… Тормозов!!!
Я снова пустился в бег. Машина, выехав с заносом из-за угла, на огромной скорости понеслась на меня. Я попытался бежать быстрее. Меня обволакивала ночь, пронизанная сиротливыми лучами света скупых фонарей. Дальше я бежать не мог. Открытая улица, некуда скрыться, некуда уйти. Автомобиль, словно понимая это, сбавил ход. Мы оба знали, кто выиграл эту дуэль. И оба ошиблись.
Я стоял лицом к этой злой машине, ослепившей меня светом фар, и не видел, что происходило за спиной. И в это самое время ко мне неведомо откуда подъехал другой автомобиль. Это был “Москвич-2140” 1970 года выпуска. Несмотря на древность модели, он был в отличном состоянии. Колесные диски блестели как новые, мотор издавал солидный, внушающий уважение звук. Кузов был покрашен в желтый цвет, а на крыше была желтая шашка. Такси. Водитель “Москвича” открыл переднюю пассажирскую дверь, и немым жестом дал понять, что, мол, садись. Думать было некогда, и я предпочёл машине-убийце загадочное такси. Я быстро залез в автомобиль, и закрыл за собой дверь. Такси рвануло с места и очень быстро поехало в противоположный конец улицы. Водитель оказался мужчиной лет шестидесяти, с поседевшими уже волосами, и слегка морщинистым лицом. Лицо у него было доброе. Машина, которая гналась за мной, стала ехать за нами. Я видел в зеркала огни преследователя. Однако меня не оставляла одна мысль: не попал ли я из одной плохой ситуации в другую.
- Добрый вечер, - начал я разговор.
- Хм, - ухмыльнулся водитель, - ну, если для тебя он добрый, тогда ладно.
Видно было, что его развеселила моя фраза. А я все больше стал успокаиваться, поскольку понял, что в худшую ситуацию я точно не попал. Присматриваясь к шоферу, я не мог разглядеть в нем злого человека.
Мы ехали по темным улицам, по сторонам мелькали уличные фонари, монотонно гудел мотор. На улице было холодновато, так, что виделся дым из люков и труб, а в машине, где сидел я, было тепло. Так я ехал в этом такси еще долго…

Голос раздался как будто откуда-то сверху, но потом стал приближаться, усиливаться, и, наконец, я услышал отдельные слова:
- Эй, парень, приехали уже. Эгей, ты как, в порядке?
У меня ужасно болела голова, а глаза и не думали открываться.
- Я… да… кажется.
Я открыл глаза. Мда, ну и разочарование. На улице по-прежнему стояла ночь. Я посмотрел на часы… точнее, хотел это сделать, но часов на руке не оказалось. А были ли они вообще? Что было час назад?
- Все уже закончилось, - сказал мне водитель, - оторвались мы, и я сомневаюсь, что оно нас найдет.
- Я заснул?
- Слишком сложный вопрос, я не смогу на него ответить…
- Кто вы такой?
- Кто я… Люди кличут меня Иваныч, шофер такси, называй и ты меня так.
- Хорошо… Иваныч.
Мы стояли на огромном пустыре. Машину освещал разведенный рядом костер, который отбрасывал тени от двух березок стоявших неподалеку. Город окружал нас со всех сторон, однако не имел уже власти над нами. Я посмотрел на небо. Луна – все такая же большая, такая же непривычная, такая же чужая. Как и все здесь.
- Иваныч, вы не могли бы объяснить, что… случилось?
- Всему свое время. Ты узнаешь это, но не сейчас. Да и нужно ли это тебе?
Да уж, тут он попал в точку. Я совершенно ничего не понимал, и потому не понял бы и ответа. Однако я не хотел быть слепым котенком в этой непонятной ситуации. Что уж точно, надо было хорошо подумать.
Город жил своей жизнью. Небоскребы… странно, но их я раньше здесь не видел. Это уже не были старые здания, кое-где частично или даже полностью развалившиеся, это были большие стройные многоэтажки, и если бы не одинокие окна, в которых был свет, то они бы слились с черным ночным небом, если бы не одно “но”. Огромная луна, которая была чуть выше ряда этих зданий, четко освещала их контуры, словно на картине какого-то оригинального художника. Луна была так близка, что, казалось, вот-вот зацепит крыши этих гигантов-зданий. Своим светом она даже затмевала нечастые звезды на небе так, что, казалось, их вовсе нет.
Иваныч сидел рядом, рассматривая насос для шин, который он достал из багажника незаметно для меня. Я решил опять попробовать завести с ним разговор.
- Я не понимаю. Я вообще ничего не могу понять, - говорил я абсолютную правду, - что то была за машина, почему она гналась за мной? Почему вы спасли меня? Что вы тут за человек?
Иваныча немного удивила моя речь. Создалось впечатление, что он вопросов не ожидал и ответов не планировал, а поэтому по его лицу пробежала тень недовольства. Или же это была тень от костра.
- Я - обычный водитель такси. Обычный до необычности. Это тоже самое, что вот эта ночь. Явление вполне обыкновенное, но для тебя она никак не может закончиться и становится крестом, мучением, страхом, и поэтому уже не является обычной.
Он попал в самую точку. Точнее некуда. Это меня и разозлило.
- Да, но… Стоп! Вы не ответили! Что все это означает? Я не удивлюсь если и вы к этому причастны, если это разыгранный по нотам спектакль!
- Для кого? Для тебя? Не смеши, парень, ты не понимаешь, дело совсем в другом. Согласись, когда за тобой гналась смерть в обличье машины, тебе на ум не приходили такие вопросы.
Да, это было так. Создавалось впечатление, что все вокруг тут знали все, а один я терялся в догадках и не мог ничего сообразить.
- Но откуда вы это знаете? И остальные вопросы?
- Э, нет! Я и так сказал тебе слишком много. Парень, ты должен понять одно: никто кроме тебя на эти вопросы не ответит! А мне пора ехать, таких как ты еще много…
Вот это новость! Не ожидал. Или мне кажется, или эту фразу можно понимать в таких смыслах, что… Я хотел было переспросить кое что у загадочного шофера, но его “Москвич” уже уезжал от меня прочь. Да уж, было над чем подумать…

2.
 Со скрипом металла, медленно, из-за угла улицы выезжал старый трамвай. Давно уже исчезли такие трамваи, разве что в старых фильмах еще можно было увидеть подобные экземпляры. Многие его братья уже давно закончили свои маршруты на свалках металлолома. Жалкое зрелище – трамвай на свалке.
Я сел на одно из задних сидений, ближе к окну. Вагон был пустой, кроме меня дремала еще старушка. За окном стояла холодная осенняя ночь. Поездка в трамвае успокаивала, наводила меня на размышления.
Однако сегодня я очень устал. На работе как назло навалилась куча непредвиденных дел, и плюс ко всему шеф был не в лучшем настроении. Хотелось домой, где я мог бы отдохнуть и подготовиться к завтрашнему дню.
 Внезапно трамвай остановился на моей остановке. Я вышел на тротуар и немного постоял, провожая взглядом на уезжающий трамвай. Я глубоко вдохнул ночной воздух и посмотрел на небо. Оно было черное, и звезд не было видно. Светила только луна. Она как будто еще больше приблизилась, и, кажется, вот-вот должна зацепиться о верхушки фонарей, стоявших по краям улицы и освещавших её тусклым своим светом. Я пошёл к своему дому. Там меня ждала Лена…
Она была студенткой первого курса, училась она на дизайнера-модельера, и, кажется, у неё это дело действительно шло хорошо. Я был на четыре года старше её. Мы жили в одной квартире. В моей квартире. Она готовила мне еду, занималась домашним хозяйством по мере сил, а я ничего не брал с нее за то, что она жила у меня. Фактически между нами ничего не было. Практически… она считала меня другом, а я, похоже, любил её. Вот такая вот ситуация.
Сегодня лифт в моем доме опять не работал. Я его не виню, он верой и правдой сорок лет перевозил людей вверх-вниз, вверх-вниз. Он был не виноват, что за ним никто не присматривал, не ремонтировал. Это уж точно.
По лестнице я поднялся на четвертый этаж. В конце коридора должна была быть моя квартира. Но её не было. Неправдоподобно длинный черный коридор оканчивался… ничем. Пустотой, вакуумом, космосом. Я в страхе не мог даже двинуться. Однако инстинктивно я предпринял наверно самое правильное действие в данной ситуации – я резко повернулся и побежал прочь из этого чужого для меня дома. Я все вспомнил. Шофер Иваныч, машина-убийца, и полный кошмаров город. Окна всех зданий были черными, как будто никого кроме меня тут нет в живых. Это был уже не мой город. Я вообще впервые находился здесь, что бы это ни было за место.
Оно вернулось.
Быстро, в одно мгновение, эта дьявольская машина выехала из-за угла. Сила её мощного двигателя чувствовалась, и я ощущал её очень ясно. Автомобиль занесло на повороте, однако он выровнялся и с бешеной силой и скоростью двигался в мою сторону. История повторялась, и мне это не нравилось. Неожиданно у меня появилась уверенность, что убегать бессмысленно, что эта машина догонит меня везде, как быстро бы я не убегал. Я стоял, заворожено глядя на то, как этот зверь летит на меня окруженный ореолом зла, в потоке чистой энергии. Машина уже настигала, она была близка к выполнению своей миссии, но произошло что-то вовсе непредвиденное. Меня оттолкнула от дороги девушка в маске, и я упал на землю рядом, а на моём месте оказалась она. Я не смог детально разглядеть её, потому что ехавший на полной скорости автомобиль сбил её. Я продолжал лежать на том же месте, а она взлетела вверх и упала на землю. После такого люди не живут. Я побоялся встать и снять маску, потому как догадывался, кто это. Однако вставать надо было, надо было бежать, надо было выжить, не попасть во власть этого кошмара. Это оказалось труднее, чем я предполагал, но, несмотря на силу, которая просто прижимала меня к земле, я заставил себя встать на ноги. В глаза у меня двоилось, было сложно удержать равновесие, и вообще я чувствовал себя крайне плохо. Где-то отдаленно, как бы через большое эхо я услышал рев мотора. Прямо на меня ехала с огромной скоростью машина-убийца.
Я почти ничего не почувствовал. Так, ерунда. Автомобиль стоял рядом, все еще гудя своим бешеным двигателем. Я видел луну, такую большую, что казалось, до неё можно было дотянуться рукой. Однако я уже не мог этого сделать. Я уже вообще ничего не мог сделать. Я умирал.

Монотонный звук мотора успокаивал, усыплял. Я открыл глаза. Было тепло. Я ехал в машине, а за окном была ночь и лишь изредка мелькали одинокие фонари. За рулем, как ни в чем не бывало, сидел Ивaныч. Я лежал на заднем диване, и решил, что надо перейти в сидячее положение. За окнами машины была ночь. Я почувствовал некую обеспокоенность, вызванную полным непониманием мною ситуации. И тут, я решил, что надо поговорить с шофером:
- Простите, Иваныч, но как я тут оказался?
- Э нет, парень! Я не буду тебе ничего рассказывать.
- Но почему? Почему?!
- Не кричи, парень! – сказал Иваныч. Действительно, шофер не был настолько виноват, насколько я его обвинял, - Если ты хочешь, я смогу кое-что сказать. Но ты должен понимать, что чем больше ты будешь знать, тем труднее тебе будет потом!
Автомобиль свернул на обочину и стал возле небольшого парка. Я огляделся вокруг, насколько позволял обзор в машине. Вероятнее всего, мы были где-то на городской окраине. Иваныч заглушил мотор, и сидел в своем кресле, не оборачиваясь, что бы посмотреть на меня.
- Да, все решено,- уверенно сказал я, - вы должны рассказать мне самое важное.
Он долго думал. Я не мог даже предполагать, что сейчас в мыслях у этого шофера. Казалось, что он все еще колеблется, сомневается в правильности своего решения. Однако это длилось недолго. Скоро его лицо приняло нормальное выражение, участливое и доброе, и он стал очень тихо говорить, как бы опасаясь, что его услышат:
- Ты должен понимать одно, парень: все тут зависит только от тебя. Все что ты видишь, что ты слышишь, имеет не только прямое значение. Догадайся сам, где мы сейчас, я думаю, у тебя выйдет…
Странно, как это не приходило мне раньше в голову.
- Мы во сне?
- Ты молодец. Да, но в чьем? Думаю, это ты тоже знаешь…
- В моем?!
- Не совсем. Сейчас – это твой сон. Завтра, кто знает, может быть ты окажешься в моем сне, - Иваныч рассмеялся. Однако, это был не веселый смех, а какой то грустный, как плач, - Однако, плохой же я привел пример, такого не будет. Ну, неважно, видишь, ты сам себе ответил на все вопросы.
Действительно, я был поражен. Кое-что прояснилось в голове, и я, кажется, действительно начал что-то понимать, однако оставалось еще кое-что, пожалуй, самое важное.
- Как отсюда выбраться?
Шофер моментально перестал смеяться, и резко переменился в лице. Теперь оно приобрело немного суровое, но все же больше отстраненно-тоскливое выражение.
- А вот здесь, пожалуй, даже я не смогу тебе помочь.
- Но как, ведь вы знаете, это понятно! – я действительно не верил его словам. Я не способен был в них поверить.
- Нет, я не знаю.
Вот тут я действительно был в отчаянье. Последняя возможность выбраться из этого кошмара была для меня потеряна. Пугала одна лишь только мысль, что я могу здесь остаться. Кто этот шофер, который сидит сейчас передо мной на переднем сидении старого, но в отличном состоянии “Москвича”. Кто он?
- Кто вы?
Иваныч опять помедлил. Нет, это не была наигранная пауза, это были самые что ни на есть настоящие чувства.
- Кто я? – переспросил он, - Я человек, мало чем отличающийся, даже скажем, от тебя. Мне тоже приснился этот необычный город, эта огромная луна, но… как видишь, для меня это перестало быть сном. А для тебя, это еще фантазия, быль, но твоя ли? Ты сам не знаешь, убила ли тебя тогда та машина, ты не знаешь, кто был за её рулем, ты даже не знаешь своего имени! Реальность и сон, довольно сходные вещи, граница между которыми очень легко может быть стерта. Ни ты, ни я, и я думаю, никто другой не может утверждать, где что. Именно поэтому выход отсюда запутан и скользок, и ты можешь покинуть этот мир и вернутся в него, не различая, находишься ты в нем или за его пределами.
Белый диск луны прикрыла маленькая тучка. Я слушал старого шофера, и, казалось, еще сотня голосов в моей голове повторяют его слова, вторят и отвечают. Иваныч продолжал:
- Тебя спасла девушка в маске. Ты думаешь, ты знаешь кто она? Нет, ты не знаешь. Ты вообще ничего не знаешь. Ты начинаешь забывать, что было час назад…
Его слова сливались, становились нечеткими, уходили от меня куда-то вдаль. В глазах мутнело, я терял опору под собой. Пока, наконец, не наступила тишина и темнота.

3.
Ночной город, насколько я его знаю, всегда успокаивал, дарил облегчение и возможность забыть. Забыть все. Ведь иногда люди говорят, мол, начал бы я жизнь заново, вот сделал бы то, стал бы тем. Ерунда все это: жизнь всем нам дана одна, и время назад уж никак не вернешь. Так что будь добр, проживи свою жизнь достойно.
Ночь была по-осеннему холодная. Я сидел на трамвайной остановке, один, зная, что в такое время трамваи уже не ходят. Я любовался небом. Луна… она была так близко, что заполняла почти все небо, насколько позволяла видимость в большом городе, среди небоскребов и больших улиц.
Дул холодный осенний ветер, но меня согревало ожидание трамвая. Прохожих практически не было, да и автомобилей тоже. Однако меня не пугали пустые улицы – я ждал свой трамвай. Я верил в то, что он появиться. Он не должен быть здесь в такое время, и все было против меня. И моя вера фактически не была ничем обоснована.
Он появился. Не спеша выехал из-за угла улицы, и, повернув, направился к остановке, на которой сидел я. В трамвае никого не было, но он остановился напротив меня и двери открылись. Подождав немного, я вошел в вагон и сел на самое последнее место. Мои глаза успокаивал свет от ламп в салоне, мои уши наслаждались звуком его мотора. Немного хотелось спать. Едя в пустом трамвае, я получал облегчение, и мог нормально все обдумать.
“Если это все сон, и, по утверждению Иваныча, мой сон, то почему я не могу из него выбраться? Как же все-таки мало я знаю про себя, если задуматься. А в данной ситуации ведь нужно именно это.
Действительно, как же “проснуться”, самому пребывая в своем же сне? Сильно захотеть – банально. Если бы было достаточно только этого, я бы давно сделал все что мне надо. Нужно что-то другое, что-то необычное, например… самому постараться заснуть! Гениально. Из этого определенно должно что-то выйти. Можно попробовать прямо сейчас, в трамвае!”
И тогда я устроился поудобнее и стал пытаться заснуть. Долго я сидел неподвижно, стараясь погрузится в небытие, но все в пустую. Даже трамвай, как он не пытался меня убаюкивать, не помог. И тогда, я понял, что мне нужно. Мне нужна была аптека, в которой было бы снотворное.
Я встал и направился к дверям трамвая, ожидая, когда он остановиться. Находясь в полностью неизвестном для меня городе, я почему-то вспомнил лишь одну аптеку, и знал путь к ней. Она располагалась через три квартала от того места, где сейчас ехал я. Трамвай уже подъезжал к остановке, и я готовился выходить, нет, выбегать из него и скорее прибыть в ту аптеку. Вот он уже должен тормозить, и… он не тормозит. Я четко ощущал, трамвай ускоряется. Я в недоразумении направился в кабину водителя. Дверь была заперта:
- Да что это такое, откройте! – кричал я. Но, все в пустую. Тогда, я, хорошо замахнувшись, ногой выбил дверь кабину водителя и заглянул внутрь. Но и это оказалось лишним, так как в кабине водителя было пусто. Однако, отсутствие управляющего, похоже, не смущало трамвай, и он ехал все быстрее и быстрее. Я нажал кнопку аварийной остановки, но соответствующего эффекта не последовало. Она вероятнее всего была неисправна, или была кем-то отключена. Кем-то или чем-то.
Я выбил ногой оконное стекло и выпрыгнул на улицу. Неудачно приземлившись, и покувыркавшись несколько раз, я понял, что не рассчитал скорость. Трамвай ехал намного быстрее, чем я предполагал. Это обошлось мне довольно таки неудачной посадкой на асфальт, и несколькими ушибами. Я уже лежал на дороге, однако долго бездействовать было нельзя. Хоть это и стоило мне некоторых усилий, я все же встал на ноги. Встал и побежал, ведь нельзя было терять ни минуты. Только сейчас я заметил, что асфальт стал слегка мокрый. В нем размыто отражались окружающие меня фонари, а также немногочисленный свет из растущих отовсюду зданий. И, конечно же, ярче и больше всех было отражение луны. Оно своим светом затмевало все, даже звезды, а в отражении и некоторые светильники. Я бежал.
Я почувствовал это также как, бывает, чувствуешь взгляд смотрящего на тебя сзади человека. С визгом, криком, если этот звук можно так назвать, она появилась из угла сзади меня. Машина-убийца на повороте справилась с заносом, и теперь, набирая скорость, гналась за мной. Я не оборачивался, чтобы взглянуть на неё, я видел её и так. Сам не знаю, каким образом.
“Только бы успеть, только бы успеть!” – говорил я сам себе. И пытался себе же верить.
Последний поворот, я завернул за угол, и видел эту аптеку прямо перед собой, на другом конце улицы. До неё было еще метров пятьсот, но теперь я её видел, и это добавляло мне сил. Одно я не знал точно, кто быстрее преодолеет это расстояние - я или машина.
Быстрее оказался я. Весь уставший от долгого бега, я ввалился в помещение аптеки. В ней, как я и ожидал, никого не было. Разбив локтем витрину, я стал искать нужное лекарство. И нашел. Всего одну таблетку. Не задумываясь, я проглотил её, и стал ждать. Однако, как и для всякого другого лекарства, так и для снотворного нужно было время. А вместе с этим машина, которая гналась за мной, остановилась прямо перед моей аптекой, осветив меня своими фарами. Намек был ясен – я отсюда не выйду. Одного я не понимал, чего она ждала? Ведь мне некуда было бежать, и этот автомобиль мог запросто…
Я не успел додумать. Почувствовав, что уже не могу удержаться на ногах, я упал на пол. В глазах двоилось, в ушах шумело, и я чувствовал какое-то тепло отовсюду. Кажется, получилось, подумал я.

Тепло…
Фонари горели ярко и своим светом освещали дорогу, вместе со сплошной полосой автомобилей. Я стоял на уличном тротуаре, и смотрел вдаль. Меня окружала какая-то толпa. Я осмотрелся. На ночном небе были тучи, от этого оно казалось черным. Рядом по рельсам проехал полный народу трамвай. Я перестал стоять на месте и пошел по тротуару дальше. Я посмотрел по сторонам, разглядывая светящиеся рекламы и бигборды, и увидел, что этот город жил. Неважно, что в нем творилось, неважно как, но главное – он был живым. Я видел лица людей, видел старых, молодых, парней и девушек, мужчин и женщин, видел Лену. Она стояла передо мной, и смотрела, казалось, на то, что было прямо за моей спиной. Это была не та Лена-подружка. Это была другая девушка, похожая на неё. В крайнем случае, мне так думалось. Так мы и стояли друг против друга.
- Ты меня любишь?
Я молчал. Не то, что бы я не знал что ответить, просто… у меня перехватило горло. Я вообще не мог ничего сказать. Я молчал слишком долго. Её глаза расширились, рот искривился, как будто она сейчас крикнет, но крика не было. Было лишь мягкое, холодное ничто…

Сперва я услышал железный звук. Трамвай. Я открыл глаза, и обнаружил что действительно еду в полностью пустом трамвае. На улице была ночь, а на небе светила огромная луна… Черт, я был там! Я ведь вырвался, я ведь обманул сам себя… или нет? Или я просто заснул в трамвае. Опять эти вопросы. У меня закрадывалось еще одно предположение: возможно, что не все из того, что говорит Иваныч - правда. Может, он ведет свою игру, выгодную лишь для него одного? Но опять же, я не мог знать наверняка. Эта машина… может позволить ей догнать меня? Посмотреть, что будет? Могу ли я так рисковать - это еще вопрос, ведь, по словам Иваныча неизвестно, где реальность, а где сон. Хотя в этом и все дело. В том, что это сказал именно Иваныч.
Тем временем трамвай затормозил и открыл двери. Я вышел из него, и прошел до середины дороги. Трамвай захлопнул двери, и спокойно, медленно поехал дальше. Насколько я видел, в кабине водителя никого не было. Я стоял на середине дороги.
- Ну, где ты? Ты ведь всегда хотела найти меня! Так давай, я здесь!
Я стоял, очень уверенный в себе. Я уже не боялся её, я уже думал о том, как она появится, и я не убегу, а буду твердо стоять на месте. Однако никто не появлялся. На огромной улице, окруженной черными зданиями никого, ну абсолютно никого не было. Я крикнул еще раз, но даже эха не было. Моя уверенность начинала заметно снижаться. А что, если Иваныч прав, начинал думать я, что если он хотел для меня только лучшего, а я сам иду в лапы смерти. Уж действительно. Еще немного боролись во мне две эти стороны, пока не победила вторая. Я уже готов был бежать, но в самый последний момент услышал её…
Визг колес, страшный, пробирающий до самой души, предзнаменовал её появление. Машина выехала из-за угла, и повернув на огромной скорости направилась ко мне. Это был не автомобиль, это был импульс, сгусток чистой энергии, с невероятной силой стремящийся мою сторону. На этот раз, я уже действительно не мог двигаться. Это был пик, критическая точка моего страха, который и парализовал меня. Только сейчас можно было сказать, что все впустую: мои старания, советы Иваныча. Я был в этом уверен. И конечно же, ошибался. Машина остановилась передо мной, и открыла переднюю водительскую дверь. Я знал, что из неё никто не выйдет Я знал, что туда войти должен я. Очень медленно, осторожно и не спеша я начал делать шаги в сторону этой машины. С каждым моим шагом луна меркнула, город расплывался, окружающие звуки становились неясными, а в глазах все расплывалось. И как же сильно у меня болела голова!
Я стал прямо в шаге от двери. Внутри было темно, и я знал, что там ничего нет. Ну, абсолютно ничего. И я вошел туда. В ничто…

Город, город…
Эти невысокие дома, кое-где даже одноэтажные, многие старые, уже полуразрушенные, а некоторые и совсем новые, с красивой ровной кирпичной кладкой. Эти дома… они были везде. Во мне…

Шум, невнятный и резкий, резал слух. Он нарастал и падал, приближался и отдалялся, звеня эхом, становился то четче, то размытей. Женский голос?

- Больше уже ничего не будет…

4.
- Витя, Витенька, с тобой все в порядке? Ответь, прошу тебя!
Женский голос. Я невнятно промычал, давая знать, что со мной все в порядке. Чувствовал я себя совершенно отвратно, но это меня радовало. Радовало то, что я себя чувствовал. Я попытался открыть глаза, однако как только у меня это вышло, я сразу закрыл их. Там, где я лежал, было очень светло. Вероятно, был день. Однако я кое-что успел разглядеть. Точнее, кое-кого. Надо мной, наклонившись, стояла девушка восемнадцати лет. Вот она то и было Леной.
- Ты живой, Витя! Ну и слава Богу, я так волновалась! Ты бы знал, как я волновалась, ты лежал всю ночь, не успокаивался, что-то говорил непонятное, страшное, я так боялась. Ну, это хорошо, Витя, ведь все прошло, правда? Правда, доктор?
Это было уже не ко мне. Я вспомнил все. Эта девушка была моей подругой, когда еще ей было шесть, а мне десять лет. Над нами смеялись, но мы очень крепко дружили, и у меня не было друга мальчика, такого же преданного, и верного как она. И в один прекрасный день, я понял, что люблю её. Я понял, что не найду больше такого человека как она, что она именно та единственная для меня. Единственная и неповторимая. Однако, когда я рассказал ей это все, и стал просить взаимности, она мне отказала. Я знал, что она сама не может во многом определиться, и многого не понимает. Но я все же не был готов воспринять этот отказ. В бешеной смеси чувств, среди которых и печаль, и гнев, и отчаяние, и равнодушие, я выбежал из её дома, и… Дальше я не помнил.
- Витенька, - продолжала она, - ну зачем ты так, зачем было выбегать на дорогу. Водитель тебя не увидел, ведь была ночь. А я сразу выбежала за тобой, вызвала “скорую”. Я люблю тебя Витя, слышишь! Люблю!
- Простите, больному нельзя волноваться, у него сотрясение мозга, - сказал мужской голос, до боли знакомый мне, - и вообще, время вашего визита окончено.
- Помогите ему, доктор! Сделайте все возможное, и все… невозможное, пожалуйста. Витя, я приду завтра, жди меня…
Она ушла. Наконец, подумал я, наконец я вырвался из этих кошмарных снов. Наконец я был уверен, где была реальность. Слава Богу, что это был лишь сон. Всего лишь страшный сон. Я с трудом открыл глаза. Вокруг меня - обычная больничная палата, белые койки, аккуратно заправленные медсестрами, разные медицинские сосуды и приборы. Через зашторенные окна пробивался мягкий солнечный свет. Я не думал раньше, что буду так рад увидеть солнечный свет. Врач стоял спиной ко мне, что-то делая на своем столе.
- Доктор, - хрипловато сказал я, - пожалуйста, доктор, откройте шторы, я хочу увидеть солнце.
- После укола открою, - сказал доктор.
Что-то пугало меня в этом голосе, настораживало. Я посмотрел на ампулу, которую он взял. Там было написано: седативный раствор. Сердце мое постепенно опускалось вниз.
- Откройте сейчас доктор, пожалуйста, - молил я.
Он обернулся. Я увидел его лицо. Я весь вздрогнул, сердце бешено колотилось, холодный пот стекал с моих висков.
- Иваныч?! Не может быть!!! Это невозможно, я же сбежал, я же освободился, ты не существуешь! Лена, спаси меня!
- Я уколю снотворное, поспите, успокоитесь, - сказал он гробовым голосом.
- Только не снотворное, – от недостатка сил прошептал я.
Если бы не ремни, держащие меня, я бы сбежал, несмотря ни на что. Но, похоже, здесь я проиграл. Содержимое шприца вошло мне в мышцу. Палата темнела, свет, который лился из окна, гаснул. Все в глазах расплывалось, превращалось в размытый рисунок. В ушах шумело, и я уже не слышал почти ничего.
- Спи спокойно, - прозвучало откуда-то о сверху.
И я упал опять, в темноту, в ничто, и растворился в нем…
 
04.12.2008