ВОХРовские аборигены. 9 часть

 Вспоминая жизнь на ВОХРе, понимаешь, что некоторые случаи и эпизоды могли происходить только там, и нигде больше.
     Например, прогуливающаяся в непосредственной близости от дома, стая лосей с маленькими лосятами. Они так грациозно крутили своими плетистыми рогами, срывая с деревьев гроздья мёрзлой рябины, что навряд ли такое можно забыть.
     Или, прыгающий по зимнему лесу заяц. Едешь на лыжах, и вдруг перед тобой со скоростью реактивного самолёта что-то то ли пробегает, то ли пролетает, и скрывается в заснеженных зелёных ёлках. Только по следам на снегу понимаешь, что это был «ушастый», которого не успеешь и разглядеть.
     Или, видимо, потерявшийся от мамы, ежонок, который не смог перелезть через железную дорогу, и, как бедный родственник, прижимался к рельсе. По детской наивности, думая, что делаю благое дело и спасаю потерянное животное, я принесла его домой, желая оградить от бед, и дать приют в нашей густонаселенной квартире. Помню, как он днём постоянно прятался в разных укромных уголках, а я его искала, заодно вытирая платьем пыль под диваном, кроватями и шкафами. А ночью, когда все уснут, топот его лапочек по деревянному полу слушала до тех пор, пока сон меня совсем не сморит. Он пил молоко из блюдца, чавкал яблочком и, специально для него собранными в лесу сыроежками. Однажды, проснувшись рано утром, я его не нашла. Взрослых  дома уже не было. Ну как может ёжик сам уйти с третьего этажа? Конечно, я подумала, что кто-то  унёс его в лес, и решила к вечеру выразить ноту протеста. Устав искать, я легла на кровать, обхватила подушку и стала реветь. Вдруг в пододеяльнике, немного свесившимся с кровати, что-то зашевелилось, мне даже укололо ногу. К моей радости это был потерянный ёжик. Видимо ночью он бегал, бегал, залез в дырку пододеяльника, свернулся клубком и уснул. Прожил он у нас довольно долго, во всяком случае, я к нему успела привыкнуть. Но мне всё-таки хватило ума отнести его в лес, понимая, что там его дом, оставив ему на первое время под кустами еду.

Как-то, уже во взрослой жизни, я попала на премьеру мультфильма «Ёжик в тумане», кажется в рамках Московского кинофестиваля. Это чудо, а не мультфильм!
Когда я его смотрела, то вспоминала «моего» ёжика. Надеюсь, что он не заблудился, и дожил до своей ежовой старости.
     А где ещё, как не на ВОХРе, можно было крикнуть из раскрытого окна благоустроенной московской квартиры: «Кукушка, кукушка, сколько мне жить?»  И кукушка куковала, куковала, куковала…
     Так и пролетели семь лет детства. Сестра вышла замуж, и её муж стал жить с нами. В ноябре 1970-го года у них родился сын. Народу в нашей квартире прибавилось. К тому же наша квартира была аварийной, так как несколько лет протекала крыша, а значит и наш потолок. Сколько крышу ни латали, она почему-то всё равно пропускала воду. Слышала, что та же беда продолжалась все эти годы и у тех, кто жил там после нас. Какая-то заколдованная крыша! Очень хорошо помню, как 31 декабря, прямо в новогоднюю ночь, полил дождь, и даже была гроза. Так что аномальная погода и тогда была. От сырости огромные куски штукатурки отвалились от потолка, и через эти дыры лило так, что вся большая комната была заставлена корытами, вёдрами и тазами. На полу были разводы от побелки. Вместо встречи Нового 1971 года, мы не успевали выливать из ёмкостей воду и протирать полы, чтобы не протекло к соседям на второй этаж. После праздника пришли работники ЖЭКа и рейками прибили плёнку на потолке, чтобы нам на голову не падали куски штукатурки. Так мы и жили до весны. Весной нашей семье дали четырехкомнатную квартиру в только что построенном  доме № 7 по 9-й линии. Планировка квартиры не очень удобная, но зато у меня теперь была своя, пусть и крохотная, комната. К тому же квартира находилась на первом этаже, что нам не очень нравилось, потому что прямо под окнами проходила пешеходная дорожка, которая, впрочем, существует и сейчас. Но и из этого недостатка наша оптимистичная мама сумела сделать полезное для семьи дело. Лишившись так тяжело давшегося огорода на ВОХРе, который перешел во владение новым жильцам, она стала инициатором другого проекта, и мы в то же лето раскопали палисадник под окнами нашей  квартиры. Земли клочок, но мама умудрилась там посадить всего понемногу: и зелень, и цветы, и даже картошку. Я тогда уже перешла в   10-й, выпускной класс. Началась другая жизнь, другие проблемы.
   
Сейчас, вспоминая все это, я вдруг поймала себя на мысли, что с тех пор я ни разу не была в  квартире своего детства. Почему-то у меня никогда  не было потребности войти в неё, пройтись по комнатам, потрогать стены, хотя с той жизнью связано очень много воспоминаний. Даже тогда, когда я вышла замуж и первые три года жила в квартире напротив. Думаю, что на подсознательном уровне я не хотела разрушать то, что мне так дорого. Увидев чужой дом, чужие обои, чужую мебель, я, видимо, боялась, что мои воспоминания разрушаться  или дадут трещину. Только теперь об этом горевать бесполезно, так как я уже никогда не увижу не только своей бывшей квартиры, но и самого дома. Печально...А вот людей, живших когда-то рядом, я буду с благодарностью и ностальгией помнить всю оставшуюся жизнь, потому что от них  до сих пор веет теплом и добром ушедшего детства.
ВОХРа, до недавнего времени, была своеобразным хуторком в Москве, оставшимся ещё от той, советской страны. Но сейчас модно "рушить до основания. А затем..." Затем пустота не только на месте бывших домов, но и в душах людей.
А нам остаётся только память, сохранившиеся у кого-то фотографии и, пока не обновленные съемки из космоса, где ещё видны две крыши, одна из которых буквой "Т".
 P.S. для этого абзаца: снимки обновили, и сегодня там уже нет крыш, а есть "пус-то-та...". Среди леса и зелени видны две желтые площадки, где когда-то находились дома, и буква "Т" сохранилась. Зато очень хорошо просматриваются крыши ангаров, где сейчас живут иностранные рабочие.
  ВОХРа – это одна из страничек  интересной истории Северного посёлка, о чем я и попыталась рассказать, как могла.