Исчезнувшая статуэтка

               
               


 Верхний свет от молочного, цветом, плафона, привычно был везде: стол, рука… А за задёрнутыми шторами, окном нависала ночь, поздняя и тёмная, глубокая, бездонная. Мастер подошёл к окну и заглянул за штору: свет от окна выхватывал небольшую часть двора, дальше, один за одним, склоняя над дорогой свои длинные шеи, горели уличные фонари. Под ними, протягивая свой путь фарами, мчался одинокий автомобиль. Редкие, ещё не уснувшие окна, высвечивали квадратики по всему кварталу. “ Как и это, - подумал мастер. – Вот и всё. Но нет, а звёзды, луна… видно есть облака. Да, вот одно засветилось краем, сливаясь с яркой луной. Нет уже, исчезло. Небольшое”. И сейчас он понял: не смотря ни на что, чувство темноты, порой беспросветной темноты, почему-то всегда рядом, даже среди этих огоньков. Она всегда готова забрать, поглотить, растворить, стать сплошной, самой владеющей темнотой, и нет границ этому пространству. Он задёрнул штору – тепло и уютно под светильником.
 Радио молчало, чайник давно остыл. Мастер включил вилку в розетку и стал слушать, как постепенно принялась бурлить вода. Затем налил в чашку кипяток и чай из заварочного чайника; одинокая чаинка заметалась в незаметном для глаз водовороте, и начала медленно оседать на дно. Он подумал, насыпал сахар, чайную ложку, и размешал.
 Чай уже остыл и не обжигал губы. Пил он, не спеша, медленно делая глоток, прерываясь, иногда ставя чашку на стол, глядя остановившимся взглядом на шторы, занавешенного ими окна. А когда допил, то полной грудью выдохнул: то ли от удовольствия, наслаждения, то ли от того, что закончил чаепитие. Потом вдохнул широко, чему-то улыбнулся, - спать уже и не так хотелось, и посмотрел на стол.
 Почти всё, что находилось на столе, покрывал бело-жёлтый слой пыли. А посреди, ближе к краю, возвышалась фигурка сантиметров десяти, жёлтого цвета, местами переходящего почти в белый, непрозрачная, но, как бы светящаяся изнутри. “Надо ещё резцом подвести чётче грани, - наметил себе мастер, и посмотрел на часы. – К утру должна быть готова”.  Непонятно почему, замолчавшее радио вдруг заговорило.
 Он взял в руку резец, удобно вложил между пальцами, подержал над скульптурой, словно примериваясь, и начал водить им по фигуре, сбрасывая еле заметную стружку, пыль на стол.               
 Движения его руки, пальцев, инструмента были сильны, уверенны, даже резки, но вместе с тем, металлический кончик, иногда, еле касался поверхности камня: снимая только тот слой, проводя ту черту, которую видел, чувствовал сам мастер, стремясь придать ту самую единственную неповторимость своей работы – его форма, частичка его души, ещё никому не известная. Жизнь маленькой статуэтки – подчинённая сейчас ему одному. Здесь даже не было готового эскиза, мастер спешно, по памяти, набросал сам, общий контур, но камень напоминал о себе, что он является материалом, он является плотью мысли, образа, это его древняя структура будет нести в себе новую форму, которую изыскала идея, и которая, порой, бывает скользка и неуловима, чтобы показать свою работу полностью законченной. Под резцом хрустнуло, соскочил осколок, на скульптуре появилась маленькая выбоинка. “Это место, почему-то, более хрупкое, чем весь камень, - подумал мастер. – Может быть маленькая трещинка”. Он выправил начисто, сгладил, и остался доволен, что поверхность соответствует всем пропорциям, которые видит в состоявшейся работе.
 Мастер передохнул, и включил двигатель: материя от быстрого вращения собралась в тугой круг, нанёс на него полировочную пасту. Он осторожно подводил под круг скульптуру, доводя до глянца, отчего она приобрела ещё большую прозрачность и некую видимую глубину, и при том, сохраняя весь рисунок, резьбу. Закончив, мастер выключил двигатель. Взял тряпицу, вытер скульптуру от оставшейся, прилипшей пасты, подняв над собой посмотрел на свет и поставил на стол, продолжая разглядывать всю, а удовлетворившись, отодвинул её дальше от края.
 Он сидел, поглядывая на фигурку девушки, которая стояла около высокого бордюра, отделявший цветник, может декоративный кустарник, и её приподнятое улыбающееся лицо, движение рук, тела показывали порыв к кому-то или чему-то.
 Из-за штор, от окна, уже пробивается утро. Мастер посмотрел на часы, выключил освещение, радио и раздвинул их. И ночь оказалась в недалёком прошлом; он вспомнил про уличные фонари, проезжавшую машину, да и двор, при утреннем свете выглядел другим.
Вдруг там, неожиданно и непонятно откуда, появилась женщина. Она была небольшого роста, в розовом длинном платье, с причудливой причёской, в одной руке держала палочку. И она, как ему казалось, что-то говорила, может быть для него. Мастер быстро раскрыл створки окна, и услышал:
 … Вы не представляете, как это странно…

               
 И солнце, утреннее, ещё большое, круглое, жёлтое с красным, величавое – обращало на себя внимание. Мастер отпрянул в сторону, почувствовав, сзади, какое-то движение, вздох. Он оглянулся. Скульптура девушки, как будто стала, подалась назад, выпрямилась полностью, и вместе с тем, материал размягчился, начал плавиться, а затем слился со световым потоком, лучом, в точку пространства неба, и исчез вне его дома, в прозрачном воздухе. Мастер подбежал к столу, схватился за него, потом ринулся к окну: женщина, охнув, взвилась в высь, и тоже исчезла, солнце же поднялось несколько выше над горизонтом, время шло дальше. Он отвернулся, подошёл к столу, – фигурки не было. Это место, почему то, наверно от растерянности, потрогал пальцем, и оно показалось теплее, чем обычно. “Что же теперь делать? – задумался мастер. – Надо было или загородить чем-то, или сразу же закрыть окно. Предположить подобное… исчезновение… тоже…” Он походил, поглядел на двор, и тут кто-то позвонил в дверь. Остановился, прислушиваясь, и пошёл открывать.    
 В дверях стоял заказчик: в свежей рубашке, брюках, его руку несколько оттягивал портфель. Лицо выглядело немного усталым, но было выбрито. Он поздоровался. Мастер пригласил его войти.
 - Ну, что? Скульптуру можно забирать? – поинтересовался заказчик.
Мастер начал объяснять, что нет, нельзя, и он, сам, мастер, позвонит. Заказчик остался недоволен: срок изготовление истёк, ему её  нужно отправлять, а теперь всё срывается. Мастер ещё раз извинился и подтвердил, что, как только закончит всё – сразу же позвонит. Он ушёл.
 Хозяин вернулся к столу, к окну, убедившись, что ничего не изменилось, лёг спать. Спал он до обеда: сразу, как упал куда-то, провалился, а когда проснулся, то понял, что можно ещё и ещё лежать – усталость прошла не полностью. Но утренняя история его не покидала. Он думал, что нужно что-то сделать, и самое лучшее, конечно же, что осталось бы всё на своих местах. Хотелось – фигурка куда-то расплавилась, и женщина в розовом платье тоже пропала.
 “Ерунда какая-то, - прошёлся по комнате, сел на диван. – Что можно сделать? Ничего. Нет. К Солнцу же  не улетело! Где всё это шлёпнется? Не знаю. Женщина, … не важно. Женщина. Где сейчас? Как растворилась в воздухе, бесследно пропала. Может она знает. Что этому предшествовало? День прошёл, как обычно. Не знаю”.
 Встал, прошёл в прихожую. Одел туфли. Открыл дверь и вышел на лестничную площадку, дверь закрыл – щёлчки замка гулко пропали в пустом подъезде.               
 Двор, каким был таким и остался. Ничего не изменилось. Мастер посмотрел на свои окна: они располагались довольно высоко, повреждений не было, стена целая. Он зашёл к другу. Тут недалеко, рядом:
 - Здравствуй.
 - Здравствуй.
 - У тебя дома всё нормально, с работой.
 - Да.
 - Ну, хорошо…
 - Не понял, что-то должно случиться?
 - Ничего. Я, просто… потом объясню.
 - У тебя что-то произошло? Помощь, содействие нужно?
 - Не надо. Я ещё позвоню, зайду.
 Дома он смотрел в окно, а потом настал вечер, ночь. Пробовал уснуть, но ненадолго. Он почувствовал состояние тревоги: оно холодком прошло по груди и исчезло. “Ну, что ещё?!” – отозвался этому чувству мастер. Прислушался: где-то треснули обои, да, скорее всего обои. Уснул, прошло мгновение, и снова открыл глаза. Спать не хотелось. Он оделся, вышел на улицу.
 Ночь отступала. Свет от одной стороны горизонта постепенно проливался на весь город, он смешивался, растворялся с темнотой, чуть ли не поминутно показывал себя в новом состоянии: прозрачно-синий, таинствующий, всё больше и больше светлеющий к рождению полного дня. Мастер шёл, утренняя прохлада проникала через одежду, ещё тихая улица, была, пока что, ночным городом, но утро уже забирало свои права. Слева от тротуара, в траве, он послышал шорох, и увидел голову небольшого толстенького зверька. Приглядевшись, понял, что ошибся, это был человечек, маленький человечек, в какой-то одежде, синей, похожей на камзол; он пискнул, хмыкнул, прокричал кому-то: “Пора, пора! Уже утро!”, помахал толстенькой короткой ручкой и исчез.
 Я уже готов верить почти всему, – задерживая шаг, но не останавливаясь, на ходу сказал, куда-то, в зелёную траву, мастер.
 Вдалеке, дальше по улице, проехал автомобиль и незаметно свернул, исчез. Воздух, почти неподвижный, вдруг подёрнулся порывом ветра, который пробежал шипя, шелестя по листьям и затих. Он шёл, сам не совсем осознавая, почему вообще нужная эта, столь ранняя прогулка: вела интуиция, или просто хотелось успокоить себя, обдумать случившееся несколько в иной обстановке. По соседней стороне прошёл человек, он куда-то торопился, и нёс впереди себя портфель жёлтого цвета с блестящей металлической застёжкой. Утро.   
               
 Широкий асфальт улицы ровно лежал под ногами. Мастер приостановился, посмотрел на растительность, которая редкими деревьями, но кустами, сплошь, непроходимой чащей, зеленела дальше тротуара. Он свернул и пошёл по дорожке, по каменной лестнице, вниз к озеру. Туман, прохладой, стелил по ветвям, разорванно, клочьями, и стекал почти в однородную, висящую над водой, жиденькую массу. Он остался стоять на лестнице, разглядывая пустой мост, перекинувшийся через озеро, противоположный берег, где прогуливалась женщина с собачкой, да, далеко выбрасывая вперёд худые ноги, бежал мужчина, казалось, что он вот-вот опрокинется назад, неустойчиво побежал- пошагал дальше. Женщина с собачкой, держа в руке поводок, начала подниматься на верх, от воды. Вдруг, непонятно откуда, в начале, на другой стороне моста, появилась девушка. Она была в лёгком платье, и вела себя несколько растерянно: оглядывалась, останавливалась, нерешительно, словно чувствуя какую-то внутреннюю неловкость: почему она здесь?
Девушка прошла почти до середины, потом пошла быстрее, побежала.
 Мастер, ей на встречу, спустился ниже по ступенькам, стараясь разглядеть её.
Она сбежала с моста на дорожку берега и остановилась, чуть запыхавшись.
Он увидел, что она похожа: её руки, тело, и лицо можно было узнать. Исчезнувшая статуэтка, могла быть копией девушки.
 Девушка шагнула, оступилась, охнула, и присела, поправляя туфельку. Затем встала, опустила руки, и…
 Прозрачная волна прошла по небольшому пространству, окружившим её, преломила образ её. Тут же, рядом, показался маленький человечек, в красной курточке и штанишках, который прокричал растягивающимся, с эхом, голосом: “Это не совсем правда, время… здесь…” К нему приблизилась женщина в розовом платье, взяла его за руку, другой рукой шлёпнула ниже спины: “Шалунишка, зачем ты вмешиваешься?!” Девушка оглянулась на них, непонимающе, они тут же исчезли, а за ними и сама девушка, как – непонятно глазу. Мастер быстро сбежал к тому месту, и увидел, что никаких следов не осталось, единственно, бодро полз какой-то жучок, по своим, одному ему, известным делам.
 Город отходил от сна. Туман почти растаял. Через мост, один за другим, торопливо шли люди; поверху, по невидимой улице, мчались автомобили. Но той девушки нигде не было. Мастер внимательно огляделся. Так и не найдя её, он неторопливо начал подниматься наверх. 
               
 Дома ничего не изменилось. Свет падал на пол скособоченным опрокинутым окном, яркими, чётко отчерченными пятнами; с крана растерянно, тягуче, капала вода, которую он, по-видимому, до конца не перекрыл, жужжала муха. Мастер сел на стул и опять начал вспоминать: человек, заказывавший скульптуру, показал фотографию, где девушка стояла около, довольно высокого, каменного бордюра, за которым росли кусты с цветами, или цветы; он ответил, что подобные скульптуры из янтаря вырезают редко, “ Но, возможно?” – продолжил заказчик. И он подтвердил. Бордюр и цветы. Из-за них он пришёл сегодня к озеру, и, видимо, не ошибся. Да, но фотография была сделана в другом городе. Бордюр. Схожесть ландшафта.   
 Мастер посмотрел на рабочий стол, но садиться за него не стал, хоть и была работа. Потом проходил по городу почти целый день, в поисках подобных мест. Их оказалось довольно много: и похожие, и разные. Всё же он решил остановиться на прежнем, где озеро.
 Ночь провёл, вообщем, бессонную, боясь проспать свой ранний подъём. Но сон он видел. В темноте, еле видимый, дико хохочущий карлик, с невообразимо большим носом и нижней частью лица. А вдалеке – одиноко бредущая девушка, так, словно нет ни низа, ни верха, и всё равно, где лево, где право, вперёд и назад. А карлик орал и хохотал: ”Ты нигде. Нигде! Ты не будешь там, где должна быть. Тебя не увидят и ты не увидишь. Ты потеряешь всё! Всё! Ха-ха-ха-хаа-ха-а-ха-а-а … а-а-а … а-а!!!”
 Он встал, почти в такое же время, как и вчера. Пошёл той же дорогой, теми же улицами. Спустился по лестнице к озеру, и стал невдалеке от неё: чтобы видеть другой берег, мост и то место, где произошло всё невероятное событие.
 Снова вис сквозной туман, прохладой веяло от всего, а противоположный берег безлюдно утопал в зелёной массе травы, деревьев, и тишине. И вот, наконец, на мосту он увидел девушку, и опять не заметил, откуда она прошла. Мастер смотрел, как её фигура приближалась к концу моста, но уже в близости от него, она начала замедлять свой шаг, и как будто приостановилась движение её жизни. Девушка остановилась, почти замерла, и исчезла. Но тут же, появилась в нескольких метрах сзади, где была, - идя так, словно ничего не случилось.
 Мастер вздрогнул, и несколько подался вперёд. А она уже шла, в ней ничего не изменилось, и осталась та встревоженность и сомнение, видимые от поворота головы, от неуверенного шага: не зная, в какую сторону пойти, или остановиться. Девушка уже вышла на дорожку, повернула в другую сторону от мастера. Он отчётливо видел её лицо, и как она посмотрела, мельком, на него.

               
 Но повторилось то же самое. Тело девушки, словно попало в тягучую прозрачную жидкость, даже мимика, лицо, стало походить на пластичную маску. И опять исчезла. Её уже не было рядом с мастером. А шла от середины моста. И он почувствовал в себе терпение. А она шла, как и прежде, в ней ничего не изменилось. Кругом, на большом открытом пространстве, никого не было.
Девушка сделала шаг с моста. Мастер шагнул к незнакомке: он хотел остановить и спросить её. Она отступила дальше.
Сколько можно тебя искать?!
От её стороны, по дорожке, приближался молодой человек, примерно её возраста. Он шёл быстрым широким шагом.
 - Я здесь… - девушка начала отвечать, и замолчала. Она что-то вспомнила, оглянулась к противоположному берегу, назад, и показала рукой, что несколько растерянна.
 - Я тебя ждал в другом месте. Мы же договаривались, - он остановился рядом с ней. – Позавчера, вчера, сегодня, – наконец то, и где? У тебя всё нормально? У тебя немного бледный вид.
 - Я сейчас чувствую счастье. Это, наверно, один из немногих дней, когда можно так… Оно переполняет меня.
 Рядом, в траву, слетела, как упала, птица: сильно, быстро, затрепетала крыльями, и взвилась куда-то вверх, пропала. Ф-р-р-р-р… 
Девушка стремительно-неожиданно поцеловала своего молодого человека, отстранилась и коротко выдохнула с тихим смехом:
 - Что-то тяжёлое и страшное куда-то ушло, исчезло, нет его. А есть ты, и я рядом с тобой.
 - Я, думаю, - мы теперь долго будем вместе.
 - Да. Конечно вместе.
 - А сейчас, пойдём в гостиницу. У нас ещё много дел.               
 - Гостиница. Я столько лет здесь прожила, а потом уехала, и сейчас снова вернулась. Я здесь несколько дней, жила в гостинице, почти не выходила. Перепутала день встречи, как – не знаю. И, здесь, когда шла, у меня всё плыло перед глазами, какие-то чёрные пятна, разноцветные, радужные всплески. И местность казалась другая, никогда не виданная мною. На меня, наверное, напал злой колдун. А сейчас он прогнан, его нет. Я сопротивлялась.
 - Ты, просто, немного переволновалась. Может погода. Я тебе говорил: надо было назначить встречу в гостинице, сообщить, и не в столь ранний час, а тебе захотелось романтики. Ещё лучше - встретиться по приезду.
 - Ну, хоть немного, иногда, можно обладать этим словом - романтика. 
               
 - Да, можно, и нужно, наверное. Но сегодня не будем портить настроение, мы могли бы ещё встречаться несколько дней, а разобидевшись, так вообще разъехаться. На нас смотрят.   Тебе знаком этот человек?
 - Нет, - она оглянулась. – Я его не знаю. Идём ко мне в гостиницу.
Нам надо обустраиваться. Я тебе говорю, это был злой вредный колдун, или колдунья. Чувствовала их недобрые чары. Но они пропали, у них ничего не получилось. Я не понимаю, – почему свалилось на меня это. Я не чувствую за собой какой-то вины. У нас теперь много времени…
 - Сейчас у них всё наладиться, - подумал мастер.
 - Тефер!
Мастер на окрик, быстро посмотрел в сторону.
Женщина в розовом платье, с палочкой в одной руке, другой – крепко держала за плечо маленького человечка, в фиолетово-чёрной одежде, с головы свисал колпак, напоминающий поварской. На его лице отчётливо выдавались вперёд нос, губы и подбородок. Судя по всему, он ещё был довольно молод, разозлён и испуган одновременно. Он попробовал вырваться, но у него ничего не получилось, и тогда начал валиться на землю.
 - Эльф! – повторила она. – Стой на месте. Не надо падать. Ты один из моих учеников. Ты представляешь, что ты пытался сделать?! Девушка бы не встретилась со своим возлюбленным. Она вообще бы могла исчезнуть. Её не было бы ни днём, ни ночью, и рассвет с закатом перепутались бы в её глазах. Это несчастье, Тефер.
 - Она пнула мне в ногу, когда шла с вокзала.
 - Ты лежал на асфальте и девушка тебя не видела, она человек.
 - Она обозвала меня уродиной.
 - Она увидела устрашающую тень дерева от ночного фонаря, и это её испугало.
 - Я ей поставил ножку, а она не упала.
 - Зачем ты ей поставил ножку?
 - Чтобы свалилась, грохнулась, ударилась, зашиблась! Я её увидел, она попалась мне первой для проведения моего всесильнейшего опыта! – он почти прокричал последнюю фразу, гортанно, надрывно, зло, и снова попытался вырваться, но рука женщины держала его крепко.
 - Тефер, теперь ты слушай меня внимательно. Ты, один из моих учеников. Никто из них никогда себе не позволял нарушать наши традиции, постулаты жизненной силы. Мы должны сеять и оберегать добро, должны проявлять внимание, заботу ко всему живому. Ты разве

               
 не знаешь, что если так будешь продолжать, то превратишься в грязную вонючую лужу, просочишься глубоко в землю и там, в жарком огне, испаришься, обратишься в ничто.
 Тефер обмяк и затих.
 Мы с тобой ещё поговорим. А Вы, - фея обратилась к мастеру, - можете идти к себе домой. Статуэтка должна быть на месте. Это он, недоучившийся эльф, её украл, - и показала на маленькую сгорбленную фигурку. – Тефер использовал янтарную скульптуру, как второй образ вашей натуры, в ней самой же. Со своим пониманием её образа. И девушка теряла жизненное равновесие. Она пропадала во времени, и не в состоянии была правильно определить свет и темень, а древняя структура камня не могла заменить ей настоящего Солнца, хоть и имеет в себе его энергию, и опять же, здесь сыграло роль недоброе вмешательство Тефера. Теферу придётся сидеть на дополнительных занятиях. Я прошу у Вас извинения за причинённое беспокойство.
 - Ничего страшного, - мастер принял извинение, и немного подумав, добавил, - я надеюсь, что у вас будет всё хорошо.
 - О, да! – улыбнулась фея, махнула палочкой, послышался лёгкий, летучий хрустальный звон, и они исчезли.
 Мастер посмотрел вокруг себя и понял, что утро полностью переходит во власть горожан: они уже ходят по дорожкам вдоль озера, крякнула со сна, на воде, утка, шумят автомобили, - а ему пора идти домой.
 Он оглядел свою дверь, открыл замок и прошёл в квартиру. Снял обувь, и стараясь себя не торопить, проследовал к столу.
 Скульптура девушки находилась на прежнем месте, и светилась своим мягким, согревающем, изливающимся из невидимой глубины светом. Мастер дотронулся, провёл пальцем по желтоватой поверхности и подумал, что это всего лишь камень. Кругом, рядом лежала ровным слоем не потревоженная пыль.
 В окно неожиданно высветился нечёткий, расплывающийся зайчик. Мастер подошёл к окну и увидел в воздухе стоящую к земле прозрачную колеблющуюся призму, в которой пробежал маленький эльф, что-то говоря, а за ним, смеясь, гналась знакомая ему фея; она посмотрела в его сторону, улыбнулась и помахала рукой, прозрачная призма тут же растаяла, исчезла.
 Чудеса чудесами, и хорошо, что они счастливо закончились. Скоро должен прийти покупатель, - продолжил он про себя с чувством удовлетворения выполненной работы. Включил чайник с водой и сел на стул.
6 июля 2005г.