В джунглях свирепствуют каннибалы

Будни чилийского спецназа

Капитан чилийского спецназа Хуан Санчес продирался сквозь джунгли, с трудом отмахиваясь от назойливых тропических насекомых. Ловко орудуя мачете, он прочищал себе дорогу к заповедному индейскому поселению, в котором, по данным разведки, держали в заложниках четырех французских туристов. Внезапно взгляду Хуана открылось ужасающее зрелище: на небольшой делянке был разведен огромный костер, над которым висел закопченный чан внушительных размеров. Рядом с ним валялись части человеческого тела, аккуратно разделанного индейским топориком.   Орудие преступление, всаженное по самую рукоять в затылок отрубленной головы белого человека, с которой был снят скальп, было хорошо знакомо Хуану. Подобным топориком отец Санчеса с незапамятных пор резал свиней, - благодаря длинной рукояти, широкому размаху и необъятной силе родителя удар был точен и виртуозен так, что смерть наступала мгновенно. Капитан подошел к пылающему огню и отшатнулся: кипящее в котле варево исторгало сладкий тошнотворный запах, напоминающий резкую вонь секретных выделений напуганного скунса. По журналу "Пари Матч" двухмесячной давности и томику библии французского издания, валявшимся на груде тряпья, бывшей некогда, судя по еще различимым "лайбам", фирменной одеждой европейца, Санчес понял, что их несчастный обладатель или, вернее, то, что от него осталось, - составляет содержимое "адского" котла. Хуан вскинул автомат наперевес и огляделся по сторонам. Далее события развивались стремительно. Индейцы-каннибалы, притаившиеся среди лиан, незаметно подкрались к чилийскому коммандос сзади, набросили на оторопевшего Санчеса сеть и, оглушив увесистой деревянной дубинкой, повалили на землю. Правда, напоследок Хуан успел нажать на курок и перед тем, как потерять сознание, срезал короткой автоматной очередью несколько сочных пальмовых листьев.
Вот, что пишет капитан Хуан Мигель Санчес в своих мемуарах "Жестокие уроки человеколюбия", выпущенных колумбийским издательством "Гранд":
"Во время проведения операции по освобождению французских туристов в 1975 году мы совершили тот злополучный десант на одном из островов архипелага Чонос в Тихом океане. В результате неудачного прыжка с парашютом я повредил рацию и несколько суток блуждал в девственных джунглях один-одинешенек. Я так соскучился по человеческому общению, что встреча с аборигенами, несмотря на их людоедские наклонности, меня даже обрадовала. Прискорбно только то, что судьба моих товарищей до сих пор неизвестна". Санчес, чудом избежавший смерти,  вернувшись в Сантьяго, неоднократно убеждал свое командование снарядить новую экспедицию в логово каннибалов, но всегда получал отказ. На этот счет капитан имеет особое мнение: "Правительство работало в сговоре с янки. Они и так проморгали французов, которые, сами, не ведая того, отправились на развлекательный пикник в секретную зону. А то, что творится на этом дьявольском островке, почище, чем работорговля. Безработные и всякие проходимцы, ищущие легкой наживы, вербуются для работы на кофейных плантациях а, в итоге, становятся жертвами какого-то кошмарного эксперимента".
Плененного Санчеса доставили в индейскую деревню, где в течение нескольких дней накачивали наркотиками и настоями из неизвестных ему растений. Несмотря на то, что практически постоянно капитан находился в состоянии галлюциногенного бреда, у него в памяти остались примечательные подробности пребывания на острове людоедов. В своей книге Хуан рассказывает, что его хижину-тюрьму периодически посещал худощавый господин в белом костюме и черных очках, говоривший на ломаном испанском с ярко выраженным английским акцентом. Незнакомец интересовался самочувствием Санчеса, угощал вяленым мясом (капитан убежден, что это была сваренные живьем французы) и с помощью переносного кинопроектора показывал Хуану документальные фильмы о жизни человекообразных обезьян. Капитан смутно помнит, что временами его перемещали в современный госпиталь, якобы находящийся пол землей, в котором у бравого вояки брали многочисленные анализы, заставляли совокупляться с гориллой и неоднократно подвергали операции по пересадке спинного мозга. Санчес предполагает, что это серое вещество принадлежало вождю племени индейцев-каннибалов.
Бежать из тропического ада капитану помогла юная медсестра Паола, ставшая впоследствии его женой. Когда Хуана в очередной раз повезли в операционную, подруга Санчеса устроила искусную подмену: вдохновленный романтическими обещаниями девушки, на хирургический стол отправился молодой индеец, безнадежно влюбленный в Паолу, а капитан и медсестра тем временем спрятались в мусорных контейнерах с человеческими останками, приготовленными для отправления на прибрежную свалку. Побег удался, и парочка беглецов вырвалась на свободу. Уже на диком пляже Хуан, применив свои боевые навыки, "отвоевал" у аборигенов самодельную лодку, на которой будущие супруги и добрались до чилийского порта Пуэрто-Монта. 
С тех пор пролетело почти четверть века, большую часть которой капитан посвятил семье и литературному труду. В свои шестьдесят пять ветеран чилийского спецназа Хуан Санчес не теряет надежды разоблачить преступный союз каннибалов, спецслужб и врачей-изуверов.
"Зачем в секретной клинике архипелага Чонос подопытных пациентов заставляли есть себе подобных? - спрашивает Санчес в своей книге "Жестокие уроки человеколюбия". - "Программировали" будущих зомби, каннибалов-убийц? Испытывали новый вид биологического оружия? А может быть, спецслужбы находятся под контролем внеземных маньяков, безнаказанно творящих свои безумные эксперименты? Я думаю, рано списывать наши жертвы на происки инопланетян и кровожадность диких индейцев. Правда находится внутри нас, она - суть нашей жестокой природы, уходящей корнями в далекое звериное прошлое".