Бог из Машины - Глава 11

Глава 11.


Всякий раз, когда Айм орал на свою Сучку, а точнее, всякий раз, когда он устраивал настоящий скандал (потому что орал он на нее почти всегда), Айм ловил себя на мысли, что настолько привык к подобным отношениям, что появись сейчас на месте робота настоящая женщина, она бы в лучшем случае не раздумывая бросила бы его, а скорее всего — попросту бы убила.
Айму самому было неловко от осознания того, что он, получалось, настоящий деспот. Но привычка по поводу и без повода спускать собак на свою жену так в нем прижилась, что он уже не представлял себе иных семейных отношений, кроме как “муж, грозный и справедливый” и “жена, которая сама во всем виновата”.
Вот и сейчас этот скандал, который он решил закатить после возвращения со службы, не был вызван какими-то особыми причинами, кроме как желанием Айма размять голосовые связки:
— Тебя, сука, убить мало, шалава  продажная. Где ты шлялась? Или может — ты себе кого другого присмотрела? Так знай, с тобой надо железные нервы иметь, любой нормальный человек с тобой и дня не проживет, окочурится… Ты себе сразу какого-нибудь робота ищи, курва…
Айм орал, сам себя заводя, стараясь не делать пауз, чтоб не услышать лепета жены, и в то же время сердце билось спокойно и даже радостно: дела на службе в последние дни шли хорошо, но и в этом были свои проблемы.

*         *        *

Желанный уровень интереса поднялся до 22-х сразу, как произошло покушение.
Оно, к тихой радости Айма, оказалось неудачным — каким-то чудом, в самый последний момент, Кирилл Стрепет опередил убийцу и случайным, но точным выстрелом попал ему в голову, убив киллера на месте. Шум, конечно, поднялся страшный: газеты и телевиденье только о том и трещали, что про Стрепета и группу «Крамольный Ваятель», выдвигая свои версии покушения, одна другой нелепее. Айм же, находясь в истинном эпицентре поступающей информации о покушении, всерьез задумался о том, что если бы оно удалось — был бы уровень интереса столь высок?
Он хотел выяснить это у Мозга, но руки не дошли: свистопляска нахлынувших дел так его завертела, что стало не до того.
Бодрый тоже не замедлил отреагировать, и уже на следующий же день вызвал Айма к себе:
— Как известно, двадцать второй уровень интереса дает нам право произвести специальную операцию любого уровня сложности, — произнес он, серьезно глядя Айму в глаза: мол, шутки кончились, пора бы и делом заняться. — Скажу больше, в данном случае мы обязаны ее подготовить и провести. Какие есть мысли?
Последний вопрос — явная подстава.
Какие могут быть мысли о спец-операции? С кем? С музыкантами?! Они же не ученые, которых можно подпоить Порошком Правды, и не марсианские дипломаты, которых… ну, тоже можно прищучить, если постараться.
— В настоящий момент этот вопрос находится в стадии разработки, — уклончиво ответил Айм, для солидности листая папку с документами.
На глаза попался сто раз читанный отчет о попытке покушения: киллер был корейцем… заказчик убийства в момент попытки покушения находился в кафе, непосредственно наблюдая за происходящим (когда Айм впервые прочел об этом, он очень удивился и подумал: “Это как же надо насолить человеку, чтобы тот так его ненавидел?”)… никто, кроме самого убийцы, серьезно не пострадал… вокалист группы — Фобос Ли (“Сверло”), получил удар в пах и был доставлен в такую-то больницу…
— А не кажется ли вам, молодой человек, — голос Бодрого неожиданно изменился, стал мягче и зеленее, — что подобные вопросы необходимо разрабатывать заблаговременно?
“Сука…” — подумал Айм.
— А я ведь когда еще предупреждал: степень интереса взлетит — пернуть не успеешь. Что, зря тебе говорил об этом?
“Вот ведь пидарас…” — подумал Айм, чувствуя, что начальник сейчас формально прав, оттого злясь на него еще больше.
— Боюсь, данное задание оказалось вам не по силам, молодой человек… Оно и понятно, не хватает опыта работы, а двадцать второй уровень интереса — это уже совсем другая история, — сказал Бодрый, встав с кресла и доставая корм для рыбок. — Твой постоянный уровень продвинутости — семнадцать, а сейчас временно стал двадцать два… на пять единиц выше, тебе явно не хватает профессионализма, чтобы полностью контролировать происходящее...
«Опять он про свой «профессионализм»! – зло подумал Айм.
Бодрый наклонился к аквариуму и, подкормив своих любимых питомцев, подвел черту:
— Короче говоря, думаю в ближайшее время спросить рекомендации Мозга о назначении тебе помощника соответствующего уровня.
И тут Айм прозрел.
Бодрый, не смотря на свой авторитет и заслуги, был человеком достаточно мелочным, обидчивым и памятливым, за что его, в общем-то, и боялись. И сейчас он просто не хотел отпускать Айма в Мунсити, ведь именно там должна была состояться презентация альбома «Ваятелей», и значит именно там должен находиться разведчик – рядом со своими «овечками».
Это же очевидно.
Бодрый никогда не был на Луне— он сам как-то говорил об этом за картами. Конечно, при его работе он давно мог (и не раз) там побывать, но Бодрый был истинный трудоголик, отдыхал редко и если ездил куда, то не дальше Кировска навестить родню на недельку и обратно, в отдел.
Впрочем, торопился он не напрасно. Не смотря на то, что работа продолжалась своим чередом, в отсутствие начальника подчиненные сразу находили себе определенные послабления: во время рабочего дня курили кальян в кают-компании, то и дело заходили друг другу в гости, болтая ни о чем и сплетничая, а то и устраивая блиц-турнир в “СверхЦивилизацию” по мотивам Первой и Второй Мировых или же Великой Смуты.
Доктор Михайлов, оставаясь за старшего, наоборот, брал себя в руки, бросал пить и, по праву и.о. начальника отдела, пытался гонять молодежь, придираясь к мелочам и требуя “производственной дисциплины”. Однако к концу второго дня своего пламенного руководства он, преисполненный гневом на своих нерадивых подчиненных, приглашал их в бар и, высказав им свои радикальные взгляды на работу отдела, сильно поддавал, а в оставшиеся дни сидел в рубке и лечился. Работа отдела постепенно замирала, оживляясь лишь к приезду “Трех Колов”, когда все разом принимались завершать неотложные дела, а Джин – Тоник — постепенно выходить из запоя.
И теперь, когда уровень интереса поднялся до двадцати двух, финансирование любой спецоперации стало осуществляется из скрытых источников разведки. А это значило, что теперь Айм по долгу службы должен был лететь на Луну, в Мунсити, и присматривать за своими «овечками» – ведь они находились под юрисдикцией чужого правительства. Был бы интерес к «Ваятелям» меньше, этого бы не произошло, но раз это случилось – Айм был обязан лететь на Луну, пока Мозг не опустит уровень интереса, или же не выдаст специальное мнение на этот счет.
Теперь, поставив себя на место начальника и сравнив теперь уже “свой” сто одиннадцатый уровень с “его” семнадцатым, Айм почувствовал, как судьба бывает несправедлива к заслуженным разведчикам. Однако, вернувшись в самого себя, Айм тут же нашел логичное объяснение этому — раз их работа состоит из случайностей, то коли ему выпал шанс лететь на Луну — надо лететь.
— Значит так…, — продолжал Бодрый, прикуривая «Red Strike» и возвращаясь за стол. — Передашь часть дел более опытным специалистам. Полагаю оставить за тобой Степета…
— Стрепета, — машинально поправил Айм, плохо скрывая злобу и презрение.
Бодрый сквозь розовый дым взглянул на подчиненного.
Формально тот не сказал ничего личного, или тем более вызывающего, однако начальник прекрасно понял его эмоции.
— Дел в отделе много, так что будь доволен, что часть нагрузки я с тебя снимаю. Вот какие у меня соображения на этот счет… — вздохнул Бодрый, отвел глаза, и принялся перебирать разложенные на столе бумажки, и Айм в который раз осознал еще одну причину, по которой Бодрый хочет оставить его на Земле.
Это было очевидно.
Еще с самого начала службы, и чем дальше – тем больше, шеф стал подкидывать ему задания, напрямую не связанные с непосредственной работой Айма. То составить статистический отчет общего уровня отдела, то проверить перевод шифрограммы с хинди на русский, то просто проследить за кем-то пару часов… Бодрый знал, что Айм не откажет, сославшись на занятость, как другие, и никогда не напомнит об оказанной услуге. Сам же он, в свою очередь, за картами частенько подначивал Айма:
— Сколько важной информации через тебя пропускаю… Так, глядишь, и уровень продвинутости выше моего прыгнет!
Айм прекрасно знал цену таким словам, но по-настоящему почувствовал ее только сейчас. На самом деле разрозненная информация лишь отнимала время, а пользы от нее никакой. Однако привыкнув работать под таким вот пристальным вниманием руководства, делая по мелочам то, что должен был делать сам Бодрый, он лишь оставался кому-то должен, не получая ничего в замен.
— Не согласен, — резко, но четко сказал Айм, когда почувствовал, что успокоился.
Бодрый, только что говоривший что-то о ремонте слуги-андроида в родовом замке Стрепетов, сбился с мысли и не сразу понял, о чем идет речь:
— То есть? — переспросил он.
— Я против привлечения к слежке за моими марсианами посторонних…
— А… вот ты о чем. Так тебя никто и не спрашивает, — сказал Бодрый нагло и обидно, как и всегда, когда ему приходилось делать свое черное дело начальника. — Это Мозг будет решать, а не ты.
Айм знал, к чему приведет такой поворот дела. Если Бодрый спросит мнение Мозга, то тот, просчитав “эффект владения ситуацией” от привлечения дополнительных сил, выдаст однозначное решение, заранее известное всем.
— Если мы сейчас разрушим единоначалие, — твердо сказал Айм, подозревая, однако, что “единоначалие” — совсем не то слово, которое он подразумевал, но произнес он его так, что Бодрый даже и не заметил: — то неминуемо начнем перекладывать ответственность друг на друга, запутаемся в отчетах, работа просто встанет…
— А ты не путайся…
— Я никогда не путаюсь, и вы это прекрасно знаете. А вот за моего напарника, думаю, составлять отчет самому придется. Завалим дело, и все тут. А тебе… — Айм сам не заметил, как перешел на “ты” — … только того и надо, чтоб уровень интереса не залез еще выше: шуму-то сколько в газетах, а ведь надо же кому-то отвечать, если продюсера убьют…
— Давай, давай, поговори у меня… — сказал Бодрый, притворно улыбаясь, давая понять, что как он скажет, так и будет.
— А ведь фактически всю ответственность за решение вы перекладываете на Мозг.
— Мозг только дает советы, а решение принимаю я, а не кто другой, ясно?
— Очень хорошо, но мне тут недавно кто-то шепнул, что у второго отдела Службы Внутренней Безопасности есть особое мнение о людях, которые стопроцентно выполняют “советы” Мозга…
— У меня тоже есть свое мнение о советах сотрудников семнадцатого уровня продвинутости, и тоже есть уши, чтобы слышать про Второй Отдел… — сказал Бодрый спокойно и уверенно. — Так вот, это, конечно, не твое дело, но этот показатель у меня — 92 %, поэтому я приму совет Мозга, и затем сделаю все согласно общим задачам отдела.
“Хрен теперь я тебе сделаю что-нибудь постороннее, — отчаянно подумал Айм. — А если прикажешь, попрошу дать мне этот приказ в письменной форме, посмотрим, как ты закрутишься”.
— И тянуть с этим не будем, спрошу прямо сейчас, — закончил Бодрый, зачем-то взглянув на потолок.
— Уровень интереса операции по контролю над музыкантами группы “Крамольный Ваятель” может возрасти в любой момент, — услышал Айм сразу со всех сторон. Голос был женский, теплый и очень спокойный, успокаивающий.
Но сейчас Айм вздрогнул. Он еще не привык к общению с Мозгом посредством обычной речи. Такое право разведчики получали лишь с 25-го уровня и, как правило, Мозг в присутствии посторонних, менее “продвинутых” разведчиков, молчал.
— Однако его дальнейшее повышение выше двадцать шестого уровня маловероятно. В данной ситуации рекомендую оставить без изменений состав наблюдательной группы в количестве — один человек. Член группы — Айм Намах.
Слушая немного косноязычный, но удивительно приятный голос Незнакомки, Айм подумал, что Бодрый, одиноко просиживая большую часть времени в своем кабинете, по настоящему никогда не бывал одинок и, возможно, только и делал, что общался.
Общался со всем миром!
— В случае непредвиденного повышения уровня интереса операции, вместе с Аймом Намахом на космическом корабле и в Мунсити будет находится сотрудник отдела исследования Марса Леонид Пирожков, которого можно будет дополнительно привлечь к данной операции.
“Пирог тоже летит! — возрадовался Айм — Вот Бодрому облом, а ведь он, наверное, и хотел ему моих марсиан довесить — чтоб жизнь малиной не казалась”.
— Вот так-то… — сказал Бодрый, ничуть не смутившись тем, что Мозг пошел наперекор его планам. — А ты говоришь —  “сто процентов”. Вот возьму, и не пущу тебя никуда.
“Кровь пьет, зараза, — подумал Айм, уже жалея о том, что пытался пугнуть Бодрого вторым отделом Внутренней Безопасности, который занимался проверкой отношений сотрудников разведки и Мозга. — А все равно будет по моему, кишка у него тонка против Мозга переть…”
Как бы в подтверждение правоты его мыслей, Незнакомка произнесла:
— Преждевременное изменение состава наблюдательной группы за музыкантами с планеты Марс малооправданно и может иметь крайне негативные последствия.

*         *        *
Наоравшись до хрипоты, почувствовав, что на сегодня хватит, Айм замолчал, наблюдая, как поведет себя Стерва после недавней профилактики. Обычно заменялись не только уже отжившие системы жизнеимитации, реактивы и отслужившие блоки, но порой устанавливались и новые программы поведения робота. Характер жены при этом кардинально не менялся, но менялись некоторые поведенческие реакции на определенные острые ситуации, в которые она, благодаря вспыльчивости Айма, попадала почти каждый день. Вот и сейчас, вместо привычной ехидной улыбки и злорадных подробностей о своих ночных похождениях, Анна, обиженно захлопав глазами, тихо произнесла:
—  Аймчик, что-то я не пойму: ты меня ревнуешь или разлюбил?