Хелги

- Это… это невозможно! – старший сын хозяина дома метался от одной стены к другой.
- В чем дело? – герцог про себя лишь посмеивался горячности отпрыска, но – в таком состоянии, чуть ли не отчаяния – он видел Винсента впервые.
- Это... это...!!! – молодой мужчина был, мягко говоря, выведен из себя. – Стоило же семь лет учиться на богословском факультете…
- Винсент, спокойнее… В чем дело?
Вместо ответа мужчина со злостью хлопнул по столу ладонью.
- Он себя чувствует до крайности уязвленным, - сидевший у камина пожилой граф рассмеялся. Винсент, сын его лучшего друга, вырос буквально на глазах д“Беллмонта, и посему не было секрета в том, что так взволновало юношу.
- Эдуард, может быть, хоть ты меня просветишь? Молодежь ныне столь несдержанна… - Генрих отсалютовал бокалом, не удержавшись, чтобы не поддразнить всегда выдержанного сына.
- С удовольствием. Винсент, по обыкновению, спровоцировал очередной спор… если не ошибаюсь, на тему интерпретации трудов Аквината… или что-то аналогичное. К сожалению, начало беседы я не слышал. А Лауренс решил ввязаться…
- Это тот юноша, который следует за тобой?...
- Именно что. Тот, про которого ты сказал, что его глаза не соответствуют улыбке… и что интересно было бы заглянуть под маску.
- И что же дальше? – полюбопытничал герцог. По первости юношу он посчитал воспитанником Эдуарда… или заложником. Но тот факт, что кому-то удалось вывести из себя Винсента, беседуя на тему, где тот себя чувствовал великолепно – вызывало уважение. И интерес.
- Дальше… Винсент многословно и неподражаемо доказывал свою точку зрения. Несколько раз. Заново все блестяще аргументируя…
- А этот… - участник спора не выдержал и взорвался. – Две-три фразы, одна цитата – и я чувствовал себя школяром на уроке богословия!!!
- Точное определение, - Эдуард кивнул.
- Да он же… он же задавал до глупости очевидные вопросы!!! Наивность детского ума…
- Я бы не советовал тебе говорить подобные вещи Лауренсу в лицо. За глаза – тем более,  - Эдуард нахмурился.
- Простите, - Винсент раскаяния не чувствовал. – Я вернусь к гостям?...
- Вернись, - отец кивнул, и, дождавшись, пока хлопнет дверь, повернулся к другу. – Отчего мне кажется, что ты не удивлен?...
- Не удивлен. Винсенту присуще стремление к спорам. А Лауренс – заскучал… Он не очень любит светское общество.
- Не о том речь. Ты не удивлен исходом их… беседы, - герцог лукаво улыбнулся. – Признавайся, мальчишку привел, чтобы сына моего подразнить?
- И в мыслях не было… Я вообще не думал, что Лау ввяжется в спор. Слишком уж… мелко.
Герцог закашлялся.
- Мелко? Ну, заметь, Винсент и тебя переспорить может… что и доказывал недавно. Мелко?
- Меня – да, - граф кивнул, задумавшись о чем-то своем. – Но в данный момент твой сын ввязался в теологические изыски не с прогульщиком-студентом, коими мы с тобой были в дни юности, друг мой.
- А с кем же? – Генрих, до крайности заинтригованный, чуть наклонился вперед.
- С кем… Он сейчас горячо и страстно спорит с клириком Инквизиторума… Хотя спорит – не то слово. Лауренс, скорее всего, просто развлекается за его счет.
Герцог честно решил, что ослышался. Или что Эдуард пошутил.
- Так. А зачем за тобой следует... кхм… служитель данной организации? – побарабанил пальцами по подокотнку. Не то чтобы инквизиторов сильно не любили… магов тоже не любили. Терпеть, правда, приходилось и тех, и других, но все же члены Гильдии в основном были одиночками, а вот появление «Стражей» подразумевало как минимум нарушенный спокойный уклад жизни.
- Хелги, - д“Беллмонт пожал плечами, с улыбкой оставив другу осмысливать как наличие клирика в гостиной, так и статуса этого самого клирика…



- Развлекся? – граф оперся о резную спинку кресла над плечом темноволосого юноши с неровной, почти рваной стрижкой, впрочем, не создававшей ощущения неряшливости владельца. Молодежь, до того бурно обсуждавшая что-то, притихла – из уважения к старшим и из почтения к хозяину поместья.
- Можно и так сказать, - ответ прозвучал негромко, чуть более жестко, чем мог бы произнести подобную фразу уроженец здешних мест. Впрочем, по  мнению присутствовавших девушек, это придавало их новому знакомому определенный шарм.
- А как точнее? – Эдуард нахмурился. Ох уж эта манера – не уходя от ответа, тем не менее не игнорировать вопрос!
- Ммм… потренировался. Языковая практика, да, - в голове юноши явно слышалась улыбка.
- Что-то мне подсказывает, что не только.
- Да.
- Не расскажешь о результатах своей тренировки? – Эдуард тяжело оперся о спинку, практически навис над пожавшим плечами собеседником.
- Во всеуслышание?
- Тебя что-то смущает?
- Кроме наличия потенциальной жертвы? – тихий смех. – Ничего.
- Даже так? – Эдуард явственно помрачнел. – Что ж, поведай тогда. Это, кстати, прямой приказ…
- … которого я не могу ослушаться, так? – вновь тот же легкий смех. – Хорошо. За время нашего с милордом Винсентом разговора я мог бы 14 раз обвинить его в еретических взглядах… естественно, опираясь на различные посылы.
- Что?! – Винсент посерел от ярости, но, повинуясь взмаху отца, умолк.
- Раза три милорд высказывал такие идеи, что несложно было бы потребовать завести дело… Впрочем, это уже было бы развлечением от скуки. Я удовлетворил ваше любопытство? – юноша обернулся, заглядывая в глаза д“Беллмонту.
- Мое – да, - Эдуард выпрямился, не желая смотреть в бездонно-синие глаза, которые, как помнилось по опыту, легко могли менять оттенок в зависимости от настроения владельца.
- А мое – нет! – Винсент не выдержал. – Ты… ты со своими такими наивными вопросами – ты что, издевался?! При чем тут ересь?!
- Я только задавал вопросы, - юноша наклонил голову, пряча глаза за челкой, но отчего то в таком исполнении это не казалось отступлением или признанием поражения.
- Вопросы?! – Винсент вскочил с места, не в силах сдерживаться. – Ты иногда начинаешь говорить, как дознаватель Инквизиториума!...
… И тишина. Словно оскорбление в лицо бросили. За такое можно вызвать на поединок и старшего по титулу… Винсент примолк, понимая, что сказал лишнего. Но - извиняться?!
Впрочем, его оппонент, назвавшийся в начале вечера Лауренсом, лишь прижмурился.
- Какой изящный комплимент, милорд Винсент… Я всего лишь исполнитель. Палач, если вам так больше понравится. Или боевик. Если так понравится больше.




- И все-таки, я не понимаю, - Генрих устало потер виски. Часы на стене мерно отстукивали секунды и минуты, уже изготовившись бить одиннадцать вечера, в такт часам хозяин поместья постукивал по подлокотнику кресла. – Эдуард… Объясни мне, что происходит.
- Я тебе уже сказал, - граф только заулыбался. – Хелги.
- Слышал. Может, пояснишь? – Генрих поморщился – привычка Эдуарда говорить загадками выводила из себя еще с детских лет. Не говоря уж о годах сегодняшних.
- Не помнишь?
- Чего?! Помнится, ты все мечтал о минувших временах да о прошедших битвах. Кодексы запоем читал.
- Это понятие к кодексам не относится.
- Опять загадками заговорил? – Генрих выдохнул. «Дразнит меня… Эд, так то ты и не изменился за 20 лет.»
- Найди отгадку, - граф рассмеялся.
- Не знаю. И искать не стану. Что значит «хелги»?
Д“Беллмонт качнул в руке бокал, любуясь вином на свет и не отвечая. Ответ пришел оттуда, откуда герцог его не ждал.
- Это название фигуры в одной старинной игре, - темная фигура отделилась от стены. Казалось, Лауренс просто возник из ниоткуда.
- Фигуры? – Генрих против воли переспросил. Получилось несколько враждебно… впрочем, инквизиторов не очень то жаловали все. Вот и юноша не среагировал на тон. Неторопливо подошел ближе, остановился у стола, рассеянно тронул фигуры незаконченной шахматной партии у локтя герцога.
- Несколько сотен лет назад была такая игра… называлась – «таврели». Немного похожа на эту, - тонкие пальцы, затянутые в черную перчатку, коснулись шахматного поля, собирая фигуры в горсть.
- Назывались фигуры в ней красиво и язычески… - Лауренс рассеянно перебрал фигуры в ладони.
- Волхв, - на исписанный витым почерком лист бумаги плавно опустилась фигура короля с крестом в короне.
– Князь, - ферзь покачнулся на смятом уголке и не устоял, покатившись к краю.
– Ратоборец, - башенка заняла место на листке рядом с острием карандаша.
- Лучник, - высокая фигура офицера остановилась рядом с королем.
- Всадник, - на фоне отсвета лампы четко высветилась голова коня.
- Ратник… - пешку юноша продолжал вертеть в руках.
- Ну и зачем ты мне все это рассказываешь? – зачарованно слушавший Генрих тряхнул головой.
- Если ратник стоял перед волхвом, - пешка опустилась на строчку ниже фигурки с короной, - и если он прошел поле битвы до последней грани, - передвинул к краю листа. – Эта фигурка и называлась – хелги, - брюнет замолчал, вновь взяв пешку в руки.

- Не понимаю, - сознался герцог. – При чем тут ты, Эдуард и… это?
- Фигурка ратника выглядела как небольшая башенка – черная или белая. С красным крестом на верху. И четырьмя – по граням. Хелги – это… наиболее сильное оружие в партии. Как ферзь и конь одновременно. Но – она подчиняется волхву… королю. Самой слабой фигуре, - чуть повернул голову к Эдуарду. – Это сравнение, а не камень в ваш огород… Так вот, - вновь поставил пешку на стол. – За основу было взято значение термина как оружия. Сильного оружия. Фактически – человек… чаще – маг, которому оставляют жизнь в обмен на клятву верности. Пока понятно?
- Понятно… непонятно, почему не пленник или раб.
- Не отражает сути. Пленник не станет сражаться на стороне победителя. А раба можно продать, подарить… проиграть, - пожал плечами.
- А ты, значит, станешь? – усмехнулся, не сдержавшись. Больно уж выглядело комично и странно одновременно.
- Именно, - кивнул. – Сражаться, да. Выполнять прямые приказы… Не больше. Но и не меньше.
Герцог фыркнул.
- Эдуард, ну во что ты опять впутался? И зачем… нет, зачем не спрашиваю, помню про твои мечты об Инквизитории… как? Вот на этот вопрос – ответь… И еще, - покосился на юношу. – Как там тебя… Лауренс? Отойди.
«Не говорить же ему, как мне неуютно рядом с боевиком. Да, конечно, вижу я под рубашкой не один слой бинтов, да и прихрамывать ты к вечеру стал. Да вот никто не отменяет ни знаний твоих, не умения убивать быстро. А я стар уже для таких игр.»

Юноша прошел по комнате, опустился на край глубокого кресла, посидел так с минуту. Казалось, его мало заботил тот факт, что оба мужчины с интересом наблюдают за перемещениями по комнате. Тряхнул головой, убирая с глаз челку, перенес часть веса на резные подлокотники, откидываясь назад – и закрыл глаза, практически полностью расслабившись, словно мгновенно уснул.
- Что с тобой? Устал? – голос Эдуарда прозвучал даже обеспокоено.
- Устал, - негромко, эхом. Лауренс чуть повернул голову в сторону говорившего, но глаз не открыл. – Это несущественно.
- А собственно, что с ним? – герцог смерил взглядом черную фигурку на темно-зеленом бархате кресла. – Эд, бинты я вижу, да еще и хромает твой… хелги… подозрительно. Днем не хромал, - заметил, поднося к губам чашу с вином.
- Делай выводы… - Эдуард улыбнулся, не удержавшись от легкого поддразнивания. – Ранен.
- И как, интересно?
- Мантихора зацепила, - проблема невмешательства в разговор старших для Лауренса, кажется, тоже отсутствовала.
- Вот как. Инквизитор дрался с мантихорой? Она мяукнула что-то еретичное? – Генрих усмехнулся.
- Нет, вообще-то она на меня охотилась, - Эдуард покачал головой.
- А он тут причем?
- Прикрыл.
- Даже спрашивать не хочу, почему. Сам расскажешь? – это уже к юноше, ибо Генриху порядком надоела ситуация, когда на вопрос, который был  задан Эдуарду, отвечал этот… наглец.
- Может и расскажу, - Лауренс сложил руки на коленях. – Начнем издалека. Как вы знаете, Инквизиция была создана, как организация, призванная защищать мирных жителей, паству сиречь, от всяких околоеретиеских бед…
- Без преамбулы, историю я знаю, - Генрих поморщился. Этим только разреши говорить, сразу начнешь понимать взбешенного Винсента.
- Ваш друг не успел бы отреагировать – она сверху прыгнула, - пожал плечами, уложившись в десяток слов.
- Иначе говоря, боевик Инквизиториума подставился под потенциально смертельный удар потому только, что графу грозила судьба обеда для хищника? – Генрих ехидно покривился.
- Именно так, - Лауренс совершенно спокойно кивнул. – Это укладывалось в рамки тех категорий, которым я следую.
- Эдуард, и ты веришь этому? – герцог уже начал сомневаться в правильности выбранной темы разговора.
- А ты как думаешь?
- Думаю, нет. Ты романтик, но не глупец…
- Правильно думаешь.
- Так, может, расскажешь, что там на самом деле произошло? Как то мне не верится в красивую сказку для простолюдинов…

Лауренс торопливо поднимался по слону, стремясь поскорее выйти к лесу. Там была возможность уйти… Вот же. Без промашек выполненное задание – и так нарваться на «охотников». Да не то чтобы конкурирующая организация… но травить друг друга всегда считалось чуть ли не ритуальной забавой. Все бы хорошо, только вот Лауренс был один, а этих… больше пятнадцати. Шквал стрел накрыл мгновенно, из-за поворота, некоторые вспороли плотную ткань, радостно вгрызаясь в тело. Именно что вгрызаясь – не пожалели на одинокого инквизитора зазубренных наконечников. «Что, деньги кончились, мародеры?!» - ненависть была роскошью, но на одну мысль можно было позволить себе расслабиться. На одну мысль – и снова привычное состояние за гранью эмоций. Так называемый «боевой транс». Иногда его называли «аналитическим», но это было неверно. Да, в таком состоянии обстановка анализировалась на уровне рефлексов хорошо обученной машины, но все таки…  «Аналитический»? Да кто же его так назвал…
Лауренс закашлялся – так часто использовать специфические навыки ему еще не приходилось. Вытянул из себя все ресурсы еще при выполнении задания, теперь приходилось работать на остатках. Как итог – мерцающее ощущение, плывущие перед глазами клинки. Свои же собственные клинки. Один. Второй. Третий… В правой руке переломился меч, не выдержавший прямого столкновения. Еще двое… успеть бы, пока не доберутся остальные. Успел – только вот и второй клинок сломался, застряв в бороне одного из противников. А сил все меньше. А лес – далеко… с полмили. Да еще и не по прямой. Свернув за очередной поворот на горной дороге, инквизитор чуть было не отшатнулся назад, решив, что поймали… Нет. Встречный к «охотникам» не принадлежал. Уж больно одет был… добротно. Не кричаще, нет, но оружие и доспех Лауренс оценил – благо состояние транса решило подкинуть подарок и вернулось, привычно замедлив время. Удивленный взгляд путника – не каждый день сталкиваешься с клириком Инквизиториума, безоружным, в разодранной форме…
Лауренс выругался. Мысленно помянул не только весь пантеон, но и демонов, вдыхая поглубже – дышать больно, пусть же хватит воздуха как можно дольше. И встретился взглядом с горящими янтарными глазами огромного хищника, изготовившегося к прыжку. Не на него. На встречного. «Мне повезло?» И снова – замедлившееся время. «Как не вовремя. Или наоборот?» На краю сознания мелькнула едва уловимая мысль – готовое решение, мгновенная вспышка, которую невозможно успеть понять, можно только принять как данность. «Ну, зато я начинаю понимать, почему это называют аналитическим трансом.»
… А под руками – уже теплая, жесткая, царапающаяся шерсть. И огненное дыхание в лицо – укололи щеку жесткие усы мутировавшей кошки. Боли под когтями агонизирующего зверя почти не чувствуется – зато разболелась нога, обвитая шипастым хвостом с острием на самом кончике. «Надо было бить чуть выше…» - только теперь не освободить кинжал из груди мантихоры. А ведь агонизировать зверюга может очень долго – живучие, твари. Кошка захрипела, оседая всей тяжестью на юношу, теряя осмысленно-удивленное выражение окровавленной морды.
- Так то, - негромко прокомментировал приятный низкий голос. Лауренс болезненно моргнул, переводя взгляд вверх – по блестящей шерсти, по увитому рунами клинку, воткнувшемуся четко промеж лопаток зверя, по кожаной перчатке... а дальше – ослепило солнце. Клирик столкнул с себя разом потяжелевшую тушу, досадливо воззрился на колено, обмотанное шипастым хвостом. «Как бы не сломала…» - в ушах зазвенела тишина. Подбородок кольнул острый кончик – ну встречный хоть времени не терял. Интересно, почему не пробил насквозь вместе со зверюгой? Мог ведь – сил то хватило бы, явно солдат, пусть и выглядит уже почти пожилым. «Но раз не убил сразу… Правильно, уничтожать слишком хорошее оружие понапрасну – грех. Так ведь?» - покривился, глянув в сторону поднимавшегося облачка пыли: головорезы мечтали отомстить за товарищей. - «Так. Значит, черта с два вам будет развлечение».
Мечник только оружие опустил немного изумленно, когда из уст юноши в черной форме быстро и четко зазвучали слова формулы, подзабытой со времен романтического увлечения стариной и Кодексом…









- Положи медальон.
Эдуард вздрогнул – пусть прозвучавший столь неожиданно голос и сломался на середине фразы, оборвавшись в шепот, бросить на сто серебряную безделушку захотелось немедленно. А ведь раненый вряд ли сейчас использовал магию, хотя кто их знает…
- Очнулся? – медальон качнулся на цепочке, выпав из ладони, отблески заплясали на лице лежащего на кровати юноши.
- Отдай…те украшение, - клирик таки запнулся, поморщился, вытянул вперед руку ладонью вверх.
- Оно тебе так дорого?
- Оно для вас опасно.
Эдуард хмыкнул. Медальон как медальон, довольно легкий для серебра. Тонкая полоска между листочками – видимо, он все же открывается… Значит, опасно? Ну кто бы сомневался. Серебряная искорка еще раз качнулась на цепочке. Следит, неотрывно следит, хоть и на лице – никакой заинтересованности.
- Опасно, говоришь? – граф усмехнулся. – Чей же ты там портрет носишь, что простым смертным и посмотреть нельзя?
Лауренс моргнул. Над ним смеют издеваться?! Закрыл глаза, помедлил, прежде чем открыть вновь. Сколько прошло времени? Последнее, что помнится – когти мантихоры, как-то неправдоподобно легко вспоровшие ткань… И дышать тяжело. Пальцы пробежали по бинтам на груди. Легко отделался, так, клирик? Жив. Уже легко. Для такой то зверюги…
- Понятия не имею, - прокушенные губы скривились в ответ на изумление в глаза собеседника.
- То есть? – медальон качнулся к графу, Эдуард поймал украшение в ладонь, отметив, как раненый мгновенно напрягся.
- То есть я не видел и мне никто не говорил, - голос вновь сорвался на хрип. Юноша закашлялся, прижав кисть к вспоротому боку и попытавшись перевернуться на бок. Черт. Легко, конечно… но сражаться сейчас не получится. Впрочем – с кем сражаться?... сейчас, кажется, не с кем.
- Странно мне как-то это все, - Эдуард повертел медальон, рассматривая тускло поблескивающей лепестки. – Это таррокская работа, так ведь? С секретом открывается безделушка, клирик…
- Нет, без секрета, - Лауренс с трудом отдышался и вновь вытянул руку.
- Но ты не посмотрел, - утверждающе кивнул граф, бросив медальон на подушку. Цепочка поскользнулся, змеей потекла на пол и замерла, прижатая к простыне. – Странное решение для борца с отступниками во всех землях… а вдруг ересь на груди носишь?
Лауренс поморщился. Неторопливо собрал звенья в горсть.
- Открывается без секрета… Надо одновременно нажать на лепестки вверху… откроется.
- Отчего ж не открыл, если знаешь, как? – ситуация до крайности заинтересовала. Обет, что ли, дал? Или как?
- Это что, прямой вопрос?
- Да. Отвечай.
Эдуарду стало на секунду неуютно. Огонь в камине плеснулся на решетку, словно предупредить хотел – и отступил. Парень засмеялся.
- Вам, похоже, что-то о ритуалах известно… или просто согласились? Впрочем, неважно. Медальон и впрямь с секретом, да только не способ его открыть его составляет секрет… Два листка сдвигаются человеком, третий, здесь, - Лауренс показал на нижний конец украшения, - третий сдвигается сам. Острый листок с неаккуратно обработанным краем. Какая небрежность для известных на весь мир ювелиров, не так ли?... Собственно, фотография в медальоне – если, конечно, она там есть, - это последнее, что видит отрывший. Яд мгновенного действия… - парень закашлялся вновь. Украдкой глянул на тыльную сторону ладони, подсознательно ища кровь. Не нашел, успокоился. А граф задумчиво смотрел в огонь, гадая, насколько близко прошла мимо