Сарагоса. Отрывок

* * *

Вечер вступает в свои права, остужает нагретую за день землю, по-хозяйски шуршит в переплетении ветвей. Вот сорвал один листок – странно, зеленый еще совсем. Молодой. Лоскуток, прихотливо сорванный капризным художником… Монах в запыленной рясе, прислонившийся к шершавой коре, проследил за полетом листка, не удержавшись, подставил ладонь. Поймал, чуть сжал пальцы, не отдавая ветру его новую забаву.

«Родриго де Фарнезе. Урожденный Андриетти. Вряд ли был любим в семье, куда забрал его отец…» Ладислао задумчиво помял в пальцах листок. Если вдуматься, жизнь людей весьма сходна с недолгим существованием зеленых крошек. Так же ждут весны и так же рвутся, тянутся, отчаянно стремятся к солнцу, так же шумят о чем-то своем в кронах, так же сиротливо и испуганно жмутся к сучковатой коре в грозу или шквал… Так же слетают вниз, едва наступит их время. Или не наступит…
Вновь подул ветер, сорвал с ладони монаха зеленый лоскуток, погнал по улице, словно в насмешку над сотнями его собратьев, затрепетавших высоко над мостовой. Одинокий. Где-то доведет ему судьба остановиться?...

И все же. Родриго.
«- Ваша задача, брат Ладислао, не в том, чтобы убедить кардинала де Фарнезе в искренней отеческой заботе Инквизиции. Он повеса и солдафон… но отнюдь не доверчивый дурак, - Иннокентий постукивал карандашом по столу, рассматривая невысокую фигуру в запыленной одежде, остановившуюся у окна. А Ладислао молчал. Слова старшего ему совершенно не нравились, но отказаться от него было невозможно. То есть выбор-то, конечно, был всегда… это монах усвоил еще лет десять назад, но выбирать не хотелось. Проще было думать о предрешенности событий. Малодушно, конечно, но гораздо проще.
- В чем же тогда? – монах нарушил молчание, поняв, что пауза затянулась.
Иннокентий улыбнулся. Проповедник не откажется… а вот Родриго не сладит с тем, кто в свое время заставлял прислушиваться к своим словам и отчаянных головорезов.
- В том, чтобы добиться его внимания таким подходом.
- Я должен буду ему лгать?
Иннокентий пожал плечами. Плохое качество для инквизитора и дознавателя – желание верить в то, что говоришь. А вот для проповедника – самое оно.
- Лгать? Отчего же? Церковь – в данном случае, Инквизиция, искренне заботится о сыновьях Господа… - лицо старшего исказила неприятная улыбка. – Бастарду, уж коли признал его отец, подлежало бы в землях отцовских управлять, а не в иерархи путь подаваться… пусть и с благословления семьи, - Иннокентий раздраженно стукнул ладонью о столешницу. – Донеси до сознания этого распутника тот факт, что Святейшая палата поведением его недовольна… и что кардиналу стоит сложить с себя ряд полномочий. В пользу верных сынов Церкви.
- Понятно, - монах кивнул. Не нравились ему слова старшего, да что ж поделать. – Когда… когда я должен поговорить с кардиналом?
- На твой выбор. Братьев наших расспросишь о нем – много расскажут… слова найдешь сам. Ступай… и да прибудет с тобой благословение.»

Иерарх. Любимец гарнизонная… и всех девушек Сарагосы старше 14. По совместительству – источник нескончаемых пересудов да осуждения не только со стороны святой братии, но и почтенных жителей города. Шутка ли – повеса-кардинал, вино боготворящий чуть ли не более Мадонны?... Поговорить с ним… Видимо, стоит прийти утром. Вечером Родриго де Фарнезе скорее всего будет пьян – или искать его придется у куртизанок.
Ладислао выпрямился, постоял еще немного, наслаждаясь покоем и тишиной, нарушаемой разве что шорохом листьев. Пусть будет так. Утром… а пока можно навестить тех, к кому так любит заглядывать по вечерам молодой распутник.



* * *

Родриго де Фарнезе отчаянно скучал – все дела, требующие его внимания в гарнизоне, уже давно были справлены, а касаться стопки бумаг на столе, требующих его внимания не как коменданта, но как кардинала, крайне не хотелось. Избавлением от тянущей ситуации мог стать приход брата Ладислао – инквизитора, как знал кардинал, а  по-хорошему – уличного проповедника и человека с колоссальным терпением. Еще бы… больше двух месяцев выносить нрав младшего отпрыска де Фарнезе был способен далеко не каждый священнослужитель. У брата Ладислао это неплохо получалось… Только вот самого Ладислао уже несколько дней не было видно.
Родриго допил вино и подошел к окну. Да что ж такое – хоть самому идти монаха искать! Или заняться делами… Кому нужны дела? Комендант перемахнул через подоконник, благо кабинет располагался на первом этаже. «Чувствую себя мальчишкой, сбегающим с уроков». Выпрямился, отряхнулся и прошествовал к конюшне. Нет монаха – так развлечемся конной прогулкой!
Несколько часов спустя успокоенный скачкой кардинал возвращался в город. На дороге в пыли возилась стайка детишек… «Не сбить бы их!» Дернул поводья, переходя на рысь. Ребятня, вечные любимцы монаха… А не спросить ли их. Родриго остановил красавца коня, ловя восхищенные взгляды мальчишек.
- А где же брат Ладислао? – поинтересовался он, покивав на приветствия.
- Нету…
- Он не приходил сегодня.
- Нет, он был в городе!
Ребятня загомонила, и Родриго не сильно прислушивался к многоголосью, пока не прозвучало:
- Ему нездоровится…
- Что? – кардинал мгновенно повернулся к худощавому рыжему подростку. - Что ты  сказал?
- Так это, милорд… нездоровится ему, - парень шмыгнул носом. – Глаза у него совсем больные были… и взгляд… такой, знаете, неживой.
- Где он? – Родриго встревожился
- Так это… к обрыву шел. Это туда, - грязная ладошка указала направление.
- Благодарю, - конь загарцевал, предчувствуя продолжение скачки. И не  ошибся.

К самому обрыву Родриго подъезжать не стал, спешившись и пустив Пикколо пастись. Зашагал по высокой траве, добрался до каменистой полосы над обрывом. Огляделся. Не видно… Досадно. Де Фарнезе зашагал по краю, наблюдая за катящимися вниз камушками. Ветер… Отчаянно захотелось раскинуть руки и закричать, а еще лучше – засвистеть. Потом. Сначала – монах. Чего он сюда пошел? Родриго недовольно нахмурился. Ему почудилось или?... Негромкий, приятный голос. И незнакомая мелодия. Родриго пошел вперед, прислушиваясь.

Шагов наших нить
По грешной земле
По тонкой тропе бесконечной жизни
Не изменить ,
И тысячу лет
Просить у небес мы будем ответ.
И с каждым днем
Дальше от нас
Кажется свет…

Родриго даже приостановился. Этой песни он не слышал. И еще он никогда не слышал, чтобы Ладислао пел. Совсем негромко – наверно, для себя, но… так проникновенно. Только вот счастливым монах не выглядел совершенно – он сидел на большом камне, неловко сгорбившись и уронив голову на руки. «Что с ним?» - несмотря на все свои подначивания, Родриго обеспокоился за духовника всерьез.

Только одно
Крыло за спиной
Навеки осталось от пары крыльев.
Что впереди-
Нельзя угадать,
Но нам в небесах уже не летать…

Под сапогом неосторожно скрипнули камешки, монах встревожено вскинул голову, оглядываясь. Как-то горько улыбнулся, наклоняя приветственно голову.
- Доброго дня, монсеньор…
- Брат Ладислао, - в пару шагов Родриго подошел к камню, всмотрелся в осунувшееся лицо, в теплые карие глаза. «И впрямь отрок правду сказал – больные, неживые.» - Что с вами случилось? Вы больны?
- Нет, все хорошо… монсеньор, - голос прозвучал скомкано. Монах отвернулся к обрыву. – Вы не оставите меня одного?
- Вот еще! – эгоистом Родриго мог быть отменным. Посему – уселся на соседний валун, жмурясь на солнце.
- Как пожелаете, - в голосе Ладислао прозвучало облегчение.
- А что вы пели? Что-то мне не показалось это вдохновенной молитвой.
- Это не было молитвой, кардинал де Фарнезе. Это был… способ отвлечься.
- От чего отвлечься? – на любопытство Родриго тоже не жаловался.
- От… не очень приятных воспоминаний.
Иерарх помолчал, потом щелкнул хлыстом по сапогу.
- Тогда спойте еще!
Молчание в ответ… Ладислао наклонил голову, почти коснувшись лбом перекрещенных рук.
- Я был вчера в Ла-Кава… - негромко произнес он. Родриго заинтересованно приподнялся на локте.
- Что вы там делали?
- Выполнял свои прямые обязанности… как священника.
- А разве там не хватает своих? – кончик хлыста сосредоточенно сбивал головки мелких цветков.
- Это было распоряжение брата Иннокентия, - проповедник вздохнул.
- И в чем оно заключалось? Или это великая тайна Священной Канцелярии? – мужчина прицелился к желтой покачивающейся чашечке.
- Совсем нет, - Ладислао проводил взглядом разлетевшиеся лепестки. – Я должен был… подготовить к смерти… нескольких человек.
- Все интереснее, - Родриго почесал переносицу и участливо поинтересовался, –  поэтому вы так плохо выглядите?
- Да… - монах вздохнул, выпрямляясь. – Вы помните, что я вам говорил о своем прошлом?
- Такое забудешь! Пиратский капеллан, так?
- Почти, - Ладислао кивнул. – Эти люди, с которыми я должен был поговорить… они не были членами вольного братства, но на жизнь добывали себе средства точно таким же способом.
Родриго не нашел, что ответить… но, Ладису, казалось, и не нужен был ответ. Молчание собеседника его вполне устраивало.

По грешной земле,
Считая шаги,
Считая секунды до встречи с небом.
Тысячи лет
Мы будем идти –
Встречать таких, как мы, на пути…