Игра в Ассоциации

Ну, пробьешь ты головой стену... А что будешь делать в соседней камере?..
Станислав Ежи Лец

Я выкуривал пятую сигарету сидя на этом холодном, промерзшем балконе. Глаза окутывала пелена светлого дыма. Я смотрел на огни ночного города и думал. Где-то на кухне тихо бежала вода...
Эта могильная тишина давила на мысли. Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я оказался здесь. Где-то я слышал скольжение шин по асфальту, гудки, и крики. Но это было далеко... Хоть возможно и не очень. Несмотря на столь незначительное расстояние, я видел, как меняется все, стоит оказаться на пороге этого дома. Я выкурил сигарету, ту самую, пятую, и погрузился в свои мысли. Легкая дрожь пробежала по моему телу, очевидно оттого, что на улице январь, а сижу здесь совсем один, в одном ничтожном свитере...
 Каждый день, я просыпался в семь утра, и видел над собой тонкую трещину, пронизавшую  потолок. И с каждым разом она становилась как будто больше. Неожиданно, я услышал громкий крик, который мгновенно затих... Каждый день, я ездил на работу на 321 маршрутке, и каждый день я выпивал одну чашку кофе, и хоть я пытался допивать её до конца, каждый день, на её дне оставался один несчастный глоток. Я наблюдал за жизнью, которая царила в этом городе. Особенно мне нравилось смотреть на общественный транспорт... Чего здесь только не увидишь. Особенно странное ощущение появляется тогда, когда едешь и видишь людей переходящих дорогу, а потом, делаешь тоже самое, и наблюдаешь за тем, как кто-то посторонний смотрит на тебя сквозь запотевшее стекло...
 Я жил один, в этой маленькой квартирке, в которой всегда было темно, и пахло кофе... Чаще всего, узнать её можно было по тому, что именно здесь и днем, и ночью, в любое время года,  всегда были открыты все окна... Я люблю взбираться на подоконник, и, выпивая очередную кашку кофе, писать свой новый рассказ... Я люблю дождь и пасмурную погоду, но  до кошмара не люблю людей, и потому, никогда не ищу общества с ними... мне нравится одиночество. Сладостное, томное одиночество с самим собой. Я смотрел на огни ночного города, и потихоньку убивал себя сам, снова и снова выкуривая это злосчастную сигарету.
 Ночь странная пора, в которой отражается все... Я видел пустоту окружающего мира, и не мог смириться сам с собой... Я следил снова и снова за тем, что происходит за стеной моего мира, и отказывался принимать какое либо участие в нем...
Какое-то смертельное спокойствие охватило меня в один момент. Тусклые фонари освещали улицы этого почти заброшенного города... Снег падал неторопливо, словно в замедленной съемке, заставляя время в моем небольшом мире идти ещё медленнее. Словно под наркозом, я смотрел на эту улицу. Я видел сотни прохожих. И все были не похожи друг на друга. На столе стояла та самая чашка кофе, на дне которой оставался ещё один маленький глоток... одиноко были разбросаны по полу клочки почти исписанных листов бумаги... Внутри меня пульсировала странная мысль, охватить которую не хватало сил...
 Странное ощущение появляется тогда, когда после длительного отсутствия дома, приходишь и смотришь на экран своего телефона. Нет ни одного пропущенного звонка. Я давно начал замечать его. В любом случае, хочется надеяться на то, что кто-то о тебе вспомнит. Уже много лет на экране моего телефона не высвечивалось ни одного пропущенного звонка... Ни одного письма я не получал с того момента, как расстался с Анной... Ничего... Я ни разу не посмел изменить течение своей жизни. Все было одинаково, по-своему последовательно... И мне это нравилось. Сейчас, я видел эту самую комнату, и мысленно проклинал её. Не потому, что мне не нравилось здесь. А потому, что она словно отрезала меня от жизни. Много лет назад я перестал различать отличия между реальностью и вымышленным миром... Я внимал плоды собственной фантазии, и с каждым разом погружался все больше в вымысел...

* * *

... На стене тихо тикали часы, так  равномерно, напоминая звук моего сердца. Я сидел и смотрел во тьму стеклянными глазами. В такие минуты мне трудно было находиться в реальности. На полу лежали сотни исписанных до половины листков бумаги, глядя на которые, я все больше думал о том, как повернется моя жизнь в будущем. Я видел свет в конце туннеля, но шел по нему очень медленно. Пред глазами всплывало снова много различных цветных картинок, героем которых я являлся.
 Жизнь бежала своим чередом, не желая брать меня с собой, время поглатывало меня, а на кухне все так же бессмысленно бежала вода, и я слышал множество голосов, раздающихся у меня за спиной и жил тем, что играл в свои игры, по своим собственным правилам, и думал о том, что терять мне больше  нечего...
 ...Бесконечное зимнее утро.
После длиной ночи, я видел этот свет словно впервые. Я сел на подоконник, вдохнул морозный воздух и ощутил свинцовую тяжесть где-то в области сердца. Я умер и как будто бы снова ожил, но не мог понять, в каком из ныне существующих миров я оказался. Рядом со мной лежала начатая пачка сигарет, в комнату врывался утренний ветер. Листы бумаги разлетелись по квартире из-за сильного потока... Это было воскресенье... Я любил воскресенья, и не потому, что можно как следует выспаться, а именно потому, что в этот день на улицах меньше всего народу... Я любил утренние, ранние, воскресные прогулки с тетрадью в руках... И этот день не был исключением. Я шел и снова погружался в свои размышления.
Каждый день был похож на многие другие. Сегодня даже дороги были пустыми, и звуки буднего дня словно канули в вечность... Остался только я, в мире пустом, снежном и одиноком... Снежинки ласково ложились мне на плечи, стрелка медленно передвигалась по кругу, напоминая о безысходности этого мира...
Уже много дней мне никто не звонил... Я никогда не любил пустые, бездумные  разговоры, лишенные какого-либо смысла. Впрочем, мне никогда не удавалось так говорить...
Долгое, бесконечное время... оно утекает водой вдаль, и ты понимаешь, что ты уже никогда не станешь прежним... Никогда не вернешься в начало, и тебе, в сущности, ничего не остается... Я знал об этом, и потому никогда не стремился выделиться из толпы... Я был счастлив в своем сладостном безумии...
Я видел течение жизни... Это быстрые воды, приносящие из неоткуда потоки грязи и мусора... Я видел все, но не видел ничего. Я дышал, но как будто задыхался... Я шел все дальше и дальше навстречу чему-то, чему – я не знал. Да мне это и не интересно.
Зимний город.
Напоминал облака и врывался в душу злобной реальностью, от которой я пытался всеми силами спастись... Я выкуривал очередную сигарету... Мои пальцы в конец заледенели, и мне казалось, что от холода я теряю способность мыслить...
Я зашел в магазин, один из тех немногих, которые работают по воскресеньям, и купил банку черного кофе, как имел обыкновение делать каждую неделю...
... Я шел. Медленно, неторопливо, внимая тишину окружения... Тишина... Она вросла в моем сознании...
По пути встречались редкие прохожие, которые вышли в половину восьмого на улицу в воскресенье... На что были похожи лица людей? На лица  измученных животных, которые боялись всего на свете...
Я шел медленно... Очень медленно, пока снова не оказался в своей маленькой квартирке... Когда-то, здесь было уютно... Когда-то, мои мечты были светлыми, а сейчас я мечтаю умереть. Да, это так... На стенах висели картины, и яркие обои вселяли какую-то надежду. Я не знаю, сколько лет прошло с тех пор, как все поломалось. Изменилось до неузнаваемости... Сейчас, я не любил включать свет в комнатах, чтоб не ворошить прошлое... В дальней комнатке стоял большой ящик с фотографиями. Я ненавижу фотографии, с тех самых пор, как потерял Анну... Я не смог выбросить их, всех, до единой, поэтому, постарался запрятать туда, где я вряд ли когда-нибудь появлюсь... Я почти никогда не вытирал пыль в комнатах, и почти никогда об этом не думал. С тех пор, как все изменилось, я потерял счет времени. Я потерял цель всей своей жизни. И теперь, у меня осталось только что эти несчастные стихи, кофе и сигареты... И мои бесконечные мечты и фантазии, с которыми я жил, умирая... Сейчас я чувствовал себя крайне паршиво. Голова болела, и безудержный кашель душил меня... Я наклонился над раковиной, и не мог успокоиться, пока не смыл с себя остатки дня вместе с неожиданной кровью... И в этот момент, я подумал, что, пожалуй, одна мечта все же осуществиться... Это со мной сделали сигареты... Но я не испытывал какого-либо страха. Напротив, во мне скопилось столько спокойствия, что сказать просто трудно... обычно, люди бояться умирать, я же не видел в этом ничего необыкновенного... я знал о том, что рано или поздно, это должно было произойти. И мне не пришлось долго ждать.
Улыбнувшись своему отражению, я направился в комнату, и на минуту, замедлил шаг, глядя на остатки моего прошлого. На стене висела наша с Анной фотография, вернее, то, что от нее осталось после того, как я срывал её в тот день. В тот день, я вернулся поздно вечером, в тот день, я нашел записку на столе, и не мог поверить... в тот день, я нашел её без сознания в ванной, но позже понял, что она мертва... и вместе с ней погиб и мой мир. Погибло все. Осталась материя, дешевая наружность, все ещё способная на то, чтоб поглощать бесчисленное количество кофе и сигарет... Сильный кашель снова охватил меня... на столе стояла чашка кофе... на дне оставался ещё один несчастный глоток... и я верил, что надежда, хоть самая маленькая, оставалась со мной. Горько ухмыльнувшись, я закурил сигарету... но чувствовал дым как-то иначе... Вкус сигарет смешался во мне со вкусом крови... Интересно, каково это понимать, что умираешь, и видеть, возможно, как твоя жалкая материя разлагается, а ты, ты-то, что находишься внутри, остаешься нетронутым? Судорожный смех охватил меня. Это не казалось таким смешным, но я смеялся. Смеялся до боли и до слез. Я знал, что возможно, мне не придется дожить до сорока. Я не просто знал это. Я видел это. Я чувствовал это. Я возможно даже стремился к этому. Я знал, что в этом и есть моя цель. Я стремился записать все, что было. Я мог докурить эту злосчастную пачку. Да. И этого хватило бы. Я посмотрел сквозь пелену слез в окно. А что там? А там... Боль. А там люди. Люди, но может даже меньше. Просто материя.

... Я очнулся оттого, что мое тело окутало болью. Я смотрел в потолок, и не мог дышать. Мне было не по себе. Я видел множество лиц.  Я нашел в себе силы встать. Встать и снова сделать видимость жизни. На кухне все так же капала вода. Я взял чашку. И насыпал несколько чайных ложек кофе. Потом, залил их кипятком, и стал пить. С каждым глотком, мне становилось все больнее. Я сейчас думал о том, что неплохо было бы, если бы она была рядом. Но этого не случится. Так хоть умру не в одиночестве. Я любил одиночество, но не мог думать о том, что умру один. Тьма, которая поглотит меня через секунду, пугала.
Я выпил кофе, теперь, чашка была пуста. Я выпил все... Все. До последней капли... Это заставило меня задуматься... О чем? Потом, я начал курить. Много курить. Сигарету, за сигаретой. И рыдать, физически, от боли в груди. Потом, я почувствовал давление. И в глазах потемнело. Я снова кашлял. Потоки крови устремились на пол. Но в глазах они казались черными. Я не хотел умирать. Я не хотел смерти именно сейчас. Именно в эту секунду, я видел свою любимую 321 маршрутку, эту треснувшую чашку, и незаконченную пачку сигарет... Но не мог остановиться... Слезы смешивались с кровью... Я не так представлял себе все это... И за окном услышал гудок машины. Это было  похоже  не зов смерти...
... На столе стояла чашка от кофе. Но на дне теперь не оставалось ни единого глотка... Что-то в жизни я сделал вопреки своим принципам...






17.02.09 23:00