Граблина

                Граблина

Городок Никаро, как и Моа обустроены американцами где-то в 50-х годах прошлого века. Там работает никелевый завод, и мы едим смотреть, как  наши сгустители «ладят» с американскими. Выехали рано утром на новеньком УАЗе. За рулем кубинский инженер Гильермо, который всю дорогу рассказывает про то, как Фидель с  шестнадцатью компаньерос скрывались в Сьерре, которая виднеется  слева, перед тем, как  свергнуть батистовский режим.
Особо расслабиться и подремать нет возможности, перевожу его рассказ. Георгий Петрович смотрит по сторонам и с дежурной улыбкой на бескровных губах равнодушно кивает в ответ. Наконец, Гильермо выдыхается, и некоторое время любуемся пейзажами. Трасса замечательная, свежий воздух упругой волной бьет в лицо. Прелесть! Прогулка в Никаро, гораздо приятнее конторского барака с заваленным всякого рода бумагами столом и прокаленной стройплощадки с ржавыми конструкциями, горами кирпича и мусора.
Сорок с небольшим километров остались позади, и мы въезжаем в уютный городок с устоявшейся жизнью. Вдоль тротуаров цветники, улицы  с дремлющими в утренней прохладе пальмами, банановыми, лимонными и апельсиновыми деревьями, домики с декоративными  заборами из кустарника. Курорт да и только. Металлические решетчатые ворота открывает худой старик - негр и без лишних расспросов пропускает нас на территорию завода. Идем по ухоженной территории, ориентируемся на сгустители – огромные металлические барабаны, выкрашенные в серый цвет.
Подходим к небольшой смотровой вышке, напоминающей аквариум на бетонной платформе. Под пальмой на лавочке сидит поджарый в застиранной и выглаженной робе стального цвета кубинец с сигарой во рту. Сидит, закинув ноги на стол. Гильермо здоровается с ним за руку:
-Hola, Alvaro! - и, показывая в нашу сторону, представляет нас на кубинский манер:
- Georgio, Victor! - Мы с Петровичем также бормочем приветствие.
-Hola! - кивает Альваро, не меняя позы и не вынимая сигары изо рта.
Гильермо скороговоркой объясняет ему цель нашего визита, говорит, что приехали посмотреть, как сработались штатовские и советские сгустители. Альваро кивает головой на огромный, чем-то напоминающий жабу барабан:
-А вон там прямо перед вами стоит дерьмо советское… Мы поставили всего один, и тот больше года не проработал. Остальные все штатовские, менять не стали.
-А почему? – спрашивает Гильермо.
-Да ты понимаешь, че, все советское – дерьмо! Да-да, дерьмо…
Гильермо качает головой и смотрит на нас. Я вполголоса перевожу разговор Петровичу.
- Неужели все? – усмехается Гильермо.
-Да, да, все. Все, что не возьмешь, все дерьмо: холодильники – дерьмо, краны, сгустители, электрика… А нет, вот электродвигатели у них, вроде бы, ничего. Да, сутки при загущенном растворе могут работать, потом сгорают. Американские не выдерживают и половины того.
Как только Альваро смолкает, включается в разговор Петрович:
-Ну почему Вы так говорите, мы стараемся вам поставить лучшее, что у нас есть; специально готовим для вас агрегаты с учетом ваших климатических особенностей.
При этих словах Альваро загорается, он вскакивает:
-Пойдем, пойдем! – хватает  за руку Петровича. Едва поспевая, идем за ним. Метров через десять Альваро приседает у заржавевшей рельсы узкоколейки, достает монетку и счищает ею внизу ржавчину. Сдувает рыжую
пыль:
-Читай!
Склоняемся и читаем «Made in USSR. Tropical variant».
-Угу… пойдем дальше!
Проходим еще несколько шагов, Альваро опять приседает, проводит пару раз пальцем по потемневшей стали рельсы:
-Читай! – Склоняемся и читаем  - “Made in USA”. – Пойдем!.. Вот американский сгуститель! – Останавливаемся у ладно скроенного барабана с  люком во всю ширину. – Ему уже под сорок, а работает как часы. Да. И, несмотря на это, – у меня есть пульт и звуковой сигнал перегрузки и недогрузки. Устроен просто. – Альваро приседает на корточки и рисует гвоздем на земле. – Вот вал! Здесь штифт и здесь. Руды много – перегруз, граблина поднимается, доходит до штифта – загорается на пульте красная лампочка и раздается гудок. Добавляем аммиак, смесь становится реже. Слишком редкий раствор, много аммиака – граблина опускается, доходит до нижнего штифта – сигнал, и синяя лампочка. Добавляем руду, и все! – Альваро потирает ладони. 
Дивлюсь простоте и логичности устройства и такому непростительному упущению нашего оборудования, а в памяти всплывают строки из бесконечно длинной инструкции, под которой в ЦК КПСС в кабинете у какого-то двадцать первого или двадцать пятого секретаря пришлось ставить подпись: «В случае обнаружения мною технической или любой другой информации, способствующей улучшению советского технологического оборудования, обязуюсь сообщить ее соответствующим специалистам и отразить в  отчете о выполнении командировочного задания».
«Вот он тот самый случай!» - мелькает у меня в голове, и я пристально  смотрю в лицо Петровича. К моему удивлению, Петрович абсолютно равнодушно отнесся к словам Альваро. «Но, как же так, он ведь собаку съел на сгустителях, ему и карты в руки…» Его лицо бесстрастно, и только уголки губ свидетельствуют о неком раздражении и нервозности. «Молодец, не выдает заинтересованности, потом переспросит и через Гильермо добудет чертежи».
Альваро ведет нас к  мертвому советскому сгустителю.
-Вот он – советский монстр! Граблины к валу наглухо приварены, никаких датчиков нет. Что в нем происходит оператору неизвестно. У американских – граблины на болтах. И если, не дай Бог, сломается какая, я смываю весь раствор, сушу сгуститель, рабочие откручивают, и мы через боковой люк, у них он есть, меняю граблину. Что мне делать с ним? – Кубинец хлопает ладонью по корпусу сгустителя рядом с небольшим люком. – Зачем этот люк здесь? – Альваро поворачивается к Петровичу.
-Зачем?.. А затем, чтобы вы не спали, а подходили почаще к нему, открывали и смотрели, что внутри происходит.
-Ладно… А как мне заменить сломанную граблину?
-Как заменить? – Петрович слегка поморщился, но внезапно воспрял духом. – Да, элементарно, - вызываешь сварщика, он разрезает сверху сегмент. Видишь наверху сегменты?.. Затем вызываешь вертолет; он опускается, сварщик срезает граблину и приваривает новую. Не более часа работы.
-У меня нет вертолета, у меня нет сварщика. Что делать?.. Пойдем, пойдем! – Альваро тащит Петровича за руку. По доскам, уложенным на кирпичи, мы входим внутрь сгустителя, раскуроченного с одного бока. Чуть не с ног сшибает аммиачная вонь в несколько раз более сильная, чем нашатырный спирт. – Смотри сюда! Смотри туда! – Альваро тычет пальцем на перекрученные и наглухо вросшие в окаменевший раствор граблины.
Он нарочито медлит у вала и не спешит вывести нас из этого ада. Дышать невозможно, аммиак ест глаза, но Альваро умудряется еще и говорить:
-Как я ее сменю? Как сварщику здесь работать?
Счастье есть на свете! – убеждаюсь я, когда, наконец-то, вдыхаю глоток свежего воздуха и щурю глаза от яркого света.
Назад едем молча. Петрович обычно бледный, стал еще бледнее. Теперь Сьерра Маэстра справа, но она не вдохновляет Гильермо на воспоминание героического прошлого родины. Жду когда Петрович заведет разговор о чертежах американского сгустителя, но он молчит. Пытаюсь затеять с ним разговор про гениально простое решение с недогрузом и перегрузом сгустителей. Петрович равнодушно машет рукой.
-Ерунда, нечего жопу греть рабочим, надо ходить и смотреть. Сгустители  у нас ничем не хуже американских.
Еще раз о граблине и сгустителях я вспомнил, когда наскоро строчил по предоставленному образцу отчет о командировке в министерстве. Поколебался лишь мгновение, а потом махнул рукой – нечего смешить министерских клерков своей наивностью. Если специалисты ничего не пишут, то мне переводчику и подавно надо молчать. У нас все советское - самое лучшее.