Катя!?

Засунул ноги в тапки, мягкие пушистые, только вчера купил. Петя медленно поднялся с кровати, чтоб не закружилась голова и побрёл в сторону ванной, ему сейчас было не до прелестей новых тапок, болела голова, подташнивало и хотелось очень ссать. Катя что-то готовила  на кухне, пахло жареным луком, потом горелым луком. Какое-то непонятное Пете чувство стыда маячило на краю сознания, на кухню идти не хотелось. Петя сморщился, пытаясь вспомнить то, что было вчера, но не получалось, даже стало как-то обидно. В состоянии полной неизвестности он вошёл на кухню. Яркий свет ударил в глаза. Попривыкнув к новой обстановке, Пётр сел на первый попавшийся стул. У плиты крутилась какая-то женщина в его любимой рубашке, которая была ей явно мала. "Это не Катя!", сверкнуло яркой вспышкой в голове у Петра. Затем в поле внимания неудавшегося кутилы попала голова женщины, вернее её блеск, она была лысая. "Лук начал подгорать", сказал робко Петя. "А, наш алкашик проснулся", рассмеялся Колян и поставил сковородку с яишницей на стол и сел с противоположной стороны. "Ешь давай. Где вчера шлялся-то?" Тут у Пети наступила эта чёртова ясность сознания и он вспомнил, что с  Катей он расстался ещё год назад, а вчера просидел один весь вечер в баре и нажрался водки вусмерть, что Коле пришлось за ним ехать и отвозить домой.
"Ну что у тебя всё время всё подгорает?!"