Картина природы

Весна говорливая!   
Многие  назовут ее поющей, радующейся!   
– Да, - соглашусь я. – Это чудное  время,  когда все вокруг, на самом деле,   поет и радуется! Трудно сказать по-другому.  Радуется ранний подснежник, пробиваясь сквозь толщу   последнего снега, радуются деревья,  стряхивая с себя  оскудевшие зимние одежки и с нетерпением ожидая, когда их оденут в разноцветные весенние наряды.    Особенно  проявляется это чувство у  птиц, которые носятся по небу,  бросаясь  навстречу  ярко засветившему солнцу, и  скатываясь  вниз по его  лучам, мягко скользя по их ровным, сияющим  поверхностям. Не отставая от них  в своем восторге,   в лесу  суетятся звери. Они, как и  птицы – их небесные собратья,  намного раньше,  чем люди, почуяли дыхание весны, услышали шепот чуть потеплевшего ветра.  Вот бегают и скачут  по  лесной поляне  волчата, весело повизгивая и совсем не по-волчьи похрюкивая. Снег еще не сошел полностью. То здесь, то там, особенно в низинах виднеются  белые островки,  и холод, уже не такой колючий,  все же дает о себе знать. Так откуда же  волчатам,  еще не ведавшим эту пору,   знать о том, что   идет  весна. Они же  не видели весну, не  знают ее.   А ведь ждут чего-то, радуются!  Может быть,  мать-волчица,  убаюкивала их  долгими зимними ночами, подвывая вьюжному ветру,   напевая на свой лад  колыбельные  песни  о весне, о солнце и тепле.
***
В эту пору нет  особой нужды в высоких сапогах, обтянутых толстой  резиной и подбитых теплым мехом. Но и  в простых ботинках ранней весною  по лесу не разгуляешься. Вокруг все мокро. Земля хоть и сухая с виду, но под толстым слоем прошлогодней, насквозь пожухлой и слипшейся   листвы сочится влага. Иные  побегут в лес по сухому полю  в легкой обувке, не успеют опомниться,  а ноги  уже мокрые.  Ведь в лесу не то, что в поле. Хитрая зима оставила  луга и поля, где много солнца,   да и спряталась  в лесной чаще!
Что касается меня, то я в лесу  частый гость. Хотя лес в своем  почти бесконечном разнообразии и задает много загадок, но меня не так, то легко провести. Погодой тоже меня не обманешь.  Вот и сейчас я смело шагаю  по недавно  освободившимся от снега тропкам,  то и дело, разбрызгивая многочисленные лужицы уверенным шагом.   На мне резиновые сапоги. Я все же  решил взять эту обувь, хотя и  убрал меховую подкладку.
         Я шагал по лесу без особой цели, когда неожиданно увидел тех волчат. Я бы прошел мимо этого места,  и все было бы по-другому,  если бы,  вдруг,   не стал прислушиваться к шуму ручья  и не услышал еле слышимую возню.  Старясь ступать медленно, чуть пригнувшись,  я пошел в сторону  доносившегося до меня непонятного  шума.
         Обойдя, оказавшийся у меня на пути бурелом,  я вышел на край  довольно большой поляны, где увидел  двух волчат.  Они не заметили и не почуяли чужого присутствия и продолжали  свою игру, которую я услышал издалека.
Эта была не просто игра.  Было видно, что  волчата, что-то не поделили между собой. Внимательно приглядевшись,  я увидел, что они  спорят из-за какой-то  маленькой, тоненькой начисто обглоданной косточки. Силы у них  были равны,  и уступать друг другу  волчата,  по-видимому,  не собирались.
Я притаился за краем бурелома и стал наблюдать за случайно увиденной мною картиной природы. К моему вящему удовольствию, волчата были настолько заняты, что  по-прежнему не  замечали  моего присутствия.  Я  находился  от волчат с  подветренной стороны и  видимо поэтому, их еще не  опытные носики не смогли почуять меня.
Вдруг  два серых комочка застыли на месте,  навострив свои маленькие ушки. Невдалеке послышался хруст   ломаемой ветки,  затем послышались неторопливое шарканье по сухой листве.   Волчата, прижимаясь к земле,   бросились в сторону  ветвистого клена,   на другом  краю поляны  и юркнули в логово,  спрятанное, как мне стало понятно,    под корневищем дерева.  Тот  самый голос, оповестивший двух маленьких волчат о наступлении весны,  шепнул им, что  не  мать-волчица приближается к ним.  Они не ошиблись. Как только волчата скрылись из вида, на освободившуюся поляну  осторожно принюхиваясь,   вышел медведь. Хозяин леса, как многие его называют, вразвалку стал прохаживаться по поляне. Было видно, что  этот рано  покинувший свою берлогу  медведь  вышел не просто прогуляться, а чтобы утолить накопившийся за долгую зиму голод.
На одном плече у меня висело ружье, но я не  прикоснулся к нему. С другого плеча я осторожно снял ремешок и  маленькая, удобная   видеокамера оказалась у  меня в руке.
        Я не успел направить объектив на медведя, когда тот, также  вразвалку пошел в сторону дерева,  под которым притаились  волчата. Свободной рукой я снял ружье со своего плеча. Медведь,  все также осторожно принюхиваясь,  шел в  сторону клена.  Я решил, во что бы то ни стало,  не давать в обиду волчат, над которыми,  несомненно,  нависла смертельная опасность.  Положив видеокамеру на край бревна, лежавшего здесь же  рядом,  я взял в руки ружье.
         -Нет, нет! – не подумайте, что я собирался убить или ранить медведя.  Я бы не стал брать на себя  право,  решать которое из этих животных более достойно жизни. Эти звери испокон веков сосуществовали, выживали и размножались в этих лесах, где я был всего лишь незваным гостем.  Естественное развитие сделало их такими, какие они есть. Менять, что-то в этом  механизме, устроенном природой, значило бы разрушить его. Я не собирался этого делать.  Тем не менее,  я думал о том, чтобы отвлечь медведя  выстрелом в воздух. Я не решался нарушать тишину леса до самого последнего момента, пока медведь совсем близко не подошел к  месту, где скрывалось логово. 
        Однако, спустить курок мне не пришлось. 
***
        Серая тень появилась внезапно.  То,  что мне показалось тенью,  оказалось  самым  настоящим  волком, вернее волчицей,   которая  встала  между изголодавшимся медведем  и   логовом, где скрылись  ее детеныши.
Не ожидая такого развития событий,  и не зная,  чем все  может закончиться,  я стал держать ружье наготове. Прошли секунды, а затем и целая минута. Однако, возле  старого ветвистого клена ничего не происходило.  Медведь стоял  в нескольких шагах от разъяренной волчицы и видимо  размышлял о том, как ему поступать дальше.  С одной стороны его угнетало острое чувство голода. С другой стороны,  он видел страшный оскал волчицы, которая судя по всему,  не собиралась  уходить с его пути.
Я и раньше видел медведей, но этот  показался мне  огромным.  Он выглядел худым. Однако, эта худоба  делала его более страшным, во всяком случае именно так  мне показалось. Многие думают, что медведи бывают толстыми, неуклюжими и  миролюбивыми. Этот медведь не был толстым, а  миролюбивым уж точно нельзя было его назвать.
По поведению волчицы,  можно было с уверенностью сказать, что  грозный вид лесного исполина не заставит ее  забыть о своем материнском долге.
При  этой затянувшейся паузе моя  левая рука опять  нащупала видеокамеру. В следующее мгновение, когда я приготовился снимать, медведь резко бросился вперед. Оставив  камеру,   я  опять обеими руками ухватился за ружье. 
         И снова мне не пришлось выстрелить. Сделав  быстрый скачок в сторону волчицы,  медведь  остановился как вкопанный. Клыки этого зверя были страшно оскалены, шерсть стояла дыбом. Его выпад, направленный на устрашение волчицы, не принес нужного ему результата. Волчица все еще стояла перед ним,  крепко упершись о землю своими лапами. 
Для меня не было сомнений в том, кто из них выйдет победителем в случае схватки.  Однако, мои симпатии были полностью  на стороне волчицы, которая, как воплощение  бесстрашия,  стояла перед лицом смерти. Если бы они встретились,  где то на лесной тропинке, несомненно, она уступила бы дорогу. Быть может, стала бы спасаться бегством. Но здесь,  все обстояло иначе. Многие любят говорить о животном чувстве самосохранения. В данном случае  это выражение  относилось только  к медведю, но никак не к волчице. Казалось ей неведомо это чувство. Я знал, что это неверно  и понимал, что волчице страшно. Конечно же, она боялась. И возможно многие  на ее месте повели бы себя иначе, поддавшись своему страху. Я поймал себя на мысли о том, что даже готов выстрелить в медведя, если он нападет на волчицу.  Я отогнал от себя эту мысль, решив, что в любом случае  стрелять буду только в воздух. Тем временем медведь повернулся боком к волчице и медленно,  опустив голову,  стал отходить в сторону. Волчица не двигалась.  Моя рука опять потянулась к камере. В следующее мгновение я подумал о том, как отреагирует волчица,  если заметит мое присутствие.   Я понял, что она не отступит ни перед чем. Если она нападет на меня, то  придется стрелять, чего мне хотелось наименьше всего. Я хотел спасти волчицу, когда она подвергалась опасности, но я понимал, что представляю собой  еще большую опасность для этого хрупкого  лесного мира.  Если медведь – исконный житель этого леса вписывался в картину природы, то я был в ней совсем лишним персонажем, и уж точно,  от меня могло быть больше вреда. 
          Я не стал испытывать судьбу и медленно  покинул свое убежище. Ветер все еще дул в мою сторону и волчица, наблюдавшая за  медленно уходящим медведем, пока не могла почуять меня. То и дело,   осматриваясь назад,  я отошел на довольно-таки  большое расстояние, прежде чем повесил ружье на плечо.
***
Да, эта была самая настоящая картина природы. Хотя мне не удалось запечатлеть ее на пленку,  но  она  прочно запечатлелась  у меня в голове и уж точно в сердце.
Говорят, что животные  и птицы обделены душами. Не спорю.
Но все-таки  я готов утверждать, что совсем  немногим отличается  человеческий мир от  животного мира. В жизни человека  встречаются такие же опасные тропки,   и  есть, что-то, заставляющее его  не сходить с них,  жертвовать собой ради чего-то или  кого-то?
Многие скажут, что  сила, толкающая на самопожертвование -  это и есть душа. Опять же не спорю. Соглашусь.
Соглашаюсь и мысленно возвращаюсь на край  полянки  в глубине леса,  в самом сердце животного мира,  где я наблюдал за той самой  картиной природы…