Выбери меня!

Конечная остановка – кладбище маршруток, особенно по вечерам. Несоответствующие фонарным нарядам города, мы похожи на обшарпанные скелеты, бездушные металлические каркасы. Выбирай любой! Вряд ли ты выберешь меня….  Робко подъезжаю к остановке. Во–первых, я не красив. Когда–то в молодости я, быть может, и претендовал на звание “симпатяги”, но времена меняются - на смену голубым газелькам пришли желтые нахальные маршрутки. В желтых, конечно, интереснее. Там мягкие кресла, и почти всегда работает современное радио или даже встроен маленький телевизор. Мой хозяин работает на мне давно. Он из тех, о ком говорят “человек старых устоев”, и, ностальгируя по прежним временам, не стал меня перекрашивать и менять радиоволну. Так что в стареньком приемнике до сих пор играет “маяк”. Маршрут у нас, надо сказать, тоже “не ахти”. Едем через весь почти город на самую окраину. Любой приезжий, наверное, обратил бы внимание, а я за столько лет работы успел привыкнуть, и ничто теперь, кроме выбора нормальных мест дороги, удобных шинам, не вызывает особого интереса. Многие зовут моего хозяина чудаком, а меня - “старым уродцем”, но я не обижаюсь. В моей жизни было много разных людей, плохих и хороших. Я привык. Привык и к тому, что хозяин иногда называет меня “девочкой”. На самом деле я - мальчик, но, кто из нас машин – кто, можем догадаться только мы. У девочек сигнальные гудки на пол – тона выше. И нежнее. Хотя... какая, в принципе, разница! Редкий слухач заметит это, да и, заметив, не придаст никакого значения. Обычно я стою около остановки и рассматриваю столпившихся на ней людей, узнавая постоянных пассажиров, и гадая, кто из “новеньких” поедет сегодня с нами. Слева, прямо около лавочки, моя излюбленная пара – бабушка и внучок. Его действительно хочется назвать именно “внучок”, а не “внук”, уж очень он домашний и “бабушкин”! Они являются постоянной частью ежедневной картины “ожидающие автобуса”, при этом внучок обязательно доедает конфету “Мишка на севере”, а бабушка в это время поправляет свои многочисленные сумки и сумочки, стоящие на отведенном им краю скамейки. Сказать честно, не очень я люблю, когда в меня пытаются протиснуться и расставить по местам всю свою поклажу, но против этой пары ничего не имею. От них обоих веет какой – то степенностью и интеллигентностью; никогда они не суетятся, за считанные секунды, умудряясь распределить аккуратно весь свой багаж, без которого их уже и представить невозможно. А однажды бабушка потеряла брошь, мой хозяин нашел ее в конце рабочей смены, и наутро отдал. Брошь была красивая, видимо, старинная, нас долго благодарили и угостили конфетой. Конфеты я не ем, но очень люблю их запах. Видимо, хозяин это знал (а, может, и просто догадался), но он не стал ее есть, а положил в бардачок, где она лежала и удивительно пахла чем–то имбирнованилиновым! Это были мои любимые пассажиры; еще есть девушка, вечно читающая книгу, парень в очках, слушающий свое радио в плеере и механик Сан Саныч, который зачастую просит моего хозяина подвести бесплатно, говоря загадочную фразу “сочтемся”. Вот его мне почему–то всегда жаль. Сан Саныч садится вперед, поближе к моему хозяину, и показывает ему всю дорогу свои руки, называя их золотыми. Говорит он громко, при этом от него как–то странно пахнет чем–то еще, кроме машинного масла. Стекла запотевают, хозяин молча слушает, а я еду и думаю, как же это у человека с руками, не простыми, как у всех, а из чистого золота, никогда нет денег на проезд? И все равно мы с хозяином жалеем его и отдаем свои бутерброды. Сан Саныч их сразу начинает есть и все время за это почему–то извиняется. А однажды он нам значок подарил! Значок не пахнет так вкусно, как конфета, но тоже лежит в бардачке - я запасливый!
Сегодня на остановке много новых людей. Среди них женщина с ребенком на руках, совсем маленьким, и, наверное, спящим; пару подростков, курящих свои первые сигареты за вывеской рекламы, и считающие, что их никто не видит; усатый дядя с большущим портфелем, из которого торчат какие–то документы…. Сколько тут всех! От нетерпения я начинаю постукивать моторчиком, заводиться, и хозяин понимает, что пора. Мы подъезжаем ближе, раскрываем двери, и в такие минуты я ощущаю себя просто красавцем! Каждому, входящему в салон, хочется просигналить радостное приветствие, и я с трудом себя сдерживаю и просто терпеливо жду, пока все рассядутся. “По местам, можно ехать!” - бодро командует хозяин, и я понимаю, что не променял бы его ни на какого другого. Даже если бы тот, другой, оббил мои сидения мягкими чехлами, или поменял волну на радиоприемнике, да и сам приемник тоже, а все равно мой хозяин - это мой хозяин, и он лучший во всем городе, а то и, может, во всем мире! И не важно, что многие считают его чудаком, а меня – старым уродцем, для него я – самый красивый, а он для меня – самый лучший, и мы на самом деле так думаем! Мне, конечно, никогда не стать желтой маршруткой, и у меня никогда не будет столько пассажиров... но это ведь как к чему относиться! Попутчики стали для нас самым главным и важным, они как друзья, а друзей, равно как и всего настоящего, не бывает много. И даже когда я выйду на работу последний раз, под конец моей последней рабочей смены в салоне обязательно останутся кусочки чьей–то души: значок, бумажка от конфеты, или нарисованный человечек на замерзшем окне... и я непременно буду это помнить. Ну а пока – би бип! - поехали!
                2008