Разговор с дедом

               
Яркий пучок света фар, выхватил стоящий на обочине перекрёстка дорог, трёхметровый деревянный голубой крест, с повязанными на него разноцветными ленточками.
- Вот и приехали. Сворачивай, это наш поворот, облегчённо сказала сидящая рядом с водителем женщина.
Последние два часа она провела почти в непрерывном томительном напряжённом ожидании приезда домой. Домой, к себе на Родину, в дом где она родилась и где до сих пор одиноко живёт её старенькая и больная мать.  Нинуля, как называл её муж, он же по совместительству и водитель, не высокая с короткой стрижкой симпатичная женщина 38 лет, вся прильнула к переднему ветровому стеклу вглядываясь в проплывающие  мимо, похожие в ночной темноте дома, как будто боясь не узнать свой родительский дом и не проехать мимо.
Водитель притормозил  и сворачивая на указанную улицу, заложил руль влево. Он уже пару раз до этого был в гостях у любимой тёщи, но если уж жена с трудом узнаёт свою родную улицу, то что уж говорить про него. Примерно 100 метром по ухабистому, раздолбанному асфальту и они остановились в проёме перед воротами, между двумя палисадниками. Один палисадник перед  белёной с голубыми ставнями хатой,  другой – перед достаточно большой, тоже белой кирпичной летней кухней.
- Артёша вставай. Приехали.
 Нинуля обернулась к заднему сиденью и растормошила свернувшегося там калачиком крупногабаритного сына подростка, которому при его размерах 120*100*120, было там явно тесновато.
Утомлённый долгой дорогой двигатель облегчённо смолк. Предвкушая долгожданный упоительный отдых своим железным мускулам, погасли и фары автомобиля. Нинуля тут же спохватившись дёрнула водителя за рукав и сказала.
- Олег. Включи фары, а то я в потёмках там маму  не найду.
- Нинуль. Я машину разгружать и загонять во двор не буду. Утром всё сделаем. Как никак три часа ночи. Спать охота, спасу нет.
- Что? Здесь прям оставим?
- А что ей сделается?
- Ну ладно. Жена  сдалась, вышла из машины, отворила не запертую калитку  и скрылась во дворе. Артём привстал, сел на сиденье. Протёр глаза и изрёк как оракул перед алтарём.
- Наконец-то. Добрались слава богу. Однако как и водитель, покидать ставший на несколько дней мобильным домом автомобиль, не спешил.  Шутка ли. Три дня  - 3200 километров пилили из Сибири до Энгельса, а затем ещё два дня – 2100 км, до не большого села в украинском полесье. Стали ждать возвращения матери. Через 3-4 минуты ожидания, загорелся свет на крыльце летней кухни и вернулась Нинуля.
- Пойдёмте в хату ночевать. Мама её к нашему приезду натопила. Я ей сказала, чтоб не вставала, тем более она пожаловалась, что у неё голова болит.
Скатав загаженный кошкой палас, расстелили матрас на полу. Уложили на него Артёма и сами как бичи, как были в спортивных костюмах, не раздеваясь, так и бухнулись спать на стоящем тут же, старом зашарпанном диване.


Олег проснулся от ненавязчиво мелодичного, как звуки гобоя, храпа спящей рядом на спине жены. В зале непривычно пахло сырой известью, которой были выкрашены все стены в хате и кошачьим дерьмом. Поворочавшись и открыв глаза, мужчина заметил, что на дворе утро в самом разгаре. Сотовый телефон показывал  московское время 9.35. Значит в Орвянице – 8.35, самое время вставать, подумал проснувшийся мужчина, которому на вид ( не с утра и в кепке) дашь не более 45 лет. Однако предательски расположившаяся от макушки до темечка лысина, выдавала что ему значительно больше – целых 46. Олег, тем не менее ни сколько не комплексовал по этому поводу, а лишь слегка нивелировал этот природный недостаток тем, что стригся машинкой с насадкой почти наголо, оставляя на своём черепе поросль длинной лишь 3 миллиметра. Мешки под глазами и следы от юношеской угревой сыпи на лице, тоже не добавляли шарма к его внешности.  Начинающий оформляться в нечто бесформенное животик усугублял и без того непрезентабельный вид, рано стареющего мужчины.  Вообще он был далеко не красавец и что самое прискорбное, понимал это.
От ворочаний мужа проснулась и жена.
- Что уже пора вставать? Сонная ещё женщина потянулась, вытянув одну руку вверх, а другую вниз вдоль  тела, и прищурив один глаз от яркого утреннего света, чмокнула мужа в щёчку.
- С добрым утром дорогой.
- С добрым утром милая.
Олег тоже в свою очередь чмокнул супругу в тёплую щёчку, на которой уже, как и на всём лице были видны следы летнего загара.
- Ну что? Пора маме показываться? Да и дел невпроворот.
Мужчина приподнялся на диване, свесил с него ноги. Огляделся. Со стены над сервантом, встретился взглядом с портретом покойного брата Нинули - Иваном. Нашёл свои резиновые сланцы и натянув их встал. Что бы выйти из комнаты, пришлось обогнуть по дуге, спящего на полу Артёма. Нинуля тоже не торопясь и стараясь куда ни будь не вляпаться,  последовала следом за ним во двор.
Мама Надя в летней кухне, где она и проживала, пекла у печи хлеб, ловко управляясь ухватом.
- Доброе утро мамо.
- Доброе утро мама,- вторил жене Олег, улыбаясь обращаясь к тёще, у которой он не показывался уже пору лет, оставаясь стоять в проёме входной двери.
- Здравствуй сынку,- ответила широко улыбаясь и направляясь к зятю маленькая пожилая женщина. Обнялись и расцеловались. Олег посчитав что свой сыновний долг он выполнил, поспешил удалится во двор сославшись на необходимость загнать машину во двор и начать разгрузку  вещей.
Прежде чем заняться делами, мужчина пошёл в огород. Осмотрел посадки картофеля, клубничные и капустные грядки. Обратил внимание, что несколько соток ранее занимаемые посевами зерновых, пустуют и заросли травой в пояс. Возвращаясь с огорода, долго и упорно стал разглядывать бревенчатый сарай, который судя по всему ему придётся разбирать и пилить на дрова. Психологически и физически он был готов к этому, даже прихватил с собой из дома бензопилу, но всё ещё наделся, что каким то образом, возможно удастся «выбить эту блажь» из головы тёщи.  Куры пеструшки неспешно вышагивая по двору и поклёвывая что то там на земле, то и дело попадались под ноги. Петух, тот вообще судя по его гордой осанке и поведению, чувствовал себя настоящим хозяином своего двора, а бабу Надю, одной из квочек своего курятника. Его периодические пронзительные возгласы «Куку-реку», как раз косвенно и подтверждали эту крамольную мысль заезжего натуралиста - любителя.
Проходя по двору, гость вдруг живо вспомнил сон, который он видел сегодня ночью, ночуя в бабе Надиной хате. Память дорисовала всплывшую из глубин подсознания, картину своего далёкого детства. Два домика на окраине отдалённой заволжской деревушки. Двор и сарай пристроенный  к землянке. Выходя из чулана дома во двор, дед Тимофей выносит полное ведро старых ржавых и гнутых гвоздей и вручает Олегу - своему младшему внуку.
- Это тебе внучек, что бы жизнь, мёдом не казалась.
 Тут же во дворе устанавливает маленькую скамеечку у старинной двадцати килограммовой гири. Не  круглой, как делают сейчас, а в форме  двух кубов, соединённых ручкой – перемычкой. Садится, берёт такой же ветхий и древний, как и гвозди молоток и показывает, как выпрямляют гвоздики. Тук, тук, тук… переворот гвоздика на наковаленке горбинкой вверх и снова тук, тук, тук… Минута другая и гвоздик готов. Вынимает из ведра следующий. И снова тук, тук, тук… Готово. Тук, тук, тук… Готово.
- Ну ка внучек, садись на моё место. Скамеечка, тебе как раз в пору будет. Бери молоток… гвоздик из ведра и сам пробуй.
Тук, тук, тук…тук, тук, тук. Ручонка шестилетнего мальчика ещё неуверенно сжимала молоток, но он упрямо и настойчиво продолжал вторить деду: тук, тук, тук… тук, тук, тук.
Справедливости ради, надо заметить, что трудовое воспитание внука дедом, не ограничивалось гвоздиками. Помимо тук, тук, тук, приходилось делать и тяп, тяп, тяп на огородных грядках, пока внучек с начала уничтожил весь чеснок, а затем  оттяпал себе половину большого пальца на левой ноге. Бабушка устроила в кое-то веке, деду нагоняй и тяпку мальчонке доверять перестали.
Пока «человик» стоял посреди двора, глазел на кур и блуждал мыслями по обрывкам своего сна, и закоулкам памяти, Нинуля показалась на крыльце и мигом вернула мужа из прострации, к ощущению реальности.
- Ну что? Как продвигается разгрузка?
- Да я милая, без тебя ещё и не начинал. Как я мог без твоего чуткого руководства. Хозяйство пока осматривал. То да сё, пока тык, мык. Без тебя то как? А?
- Тык мык то, надо быстрее делать, как ответ на пароль произнесла жена, прекрасно зная со слов мужа историю про тык мык.
Олег, будучи молодым лейтенантом проходил службу в глухом Удмуртском маленьком гарнизоне, и при нём, на утреннее построение опоздал его сослуживец, и сосед по общежитию, новобрачный лейтенант Валера Смирский. На вопрос командира дивизиона о причине опоздания, тот замялся и смущённо промямлил « пока тык, мык». Командир дивизиона, тёртый такой хохол, тут же вникнув в ситуацию, прямо перед строем поучительно изрёк « тык мык то,  надо  быстрее делать», при этом красноречиво похлопал ладонью о кулак. Весь небольшой строй, в основном офицерского состава, на пару минут зашёлся от смеха.
 Мужчина нежно приобнял супругу за талию и оба, через калитку проследовали на улицу перед домом, где ночью второпях, бросили машину. Сначала сели на лавку, стоящую вдоль палисадника, как бы обдумывая предстоящий фронт работ.
- Как мама?
- Сдаёт конечно старушка, но старается держаться. Хоть и трудно ей здесь одной, особенно зимой… а уезжать отсюда не хочет. Медсестра местная, ходит каждый день, ей уколы ставит.
- А мне ночью дед снился, - сказал в ответ сидящий на лавочке мужчина и пересказал Нинуле свой сон.


Ближе к обеду, проснулся и Артёша. Как обычно не умываясь и не завтракая, тут же у матраца, достал из сумки ноутбук и сел играть…Проиграл целый день, почти до вечера. Даже есть не хотел. Часам к шести вечера, когда чувство голода наконец пересилило лень и игроманию, Артёша поднялся и встал из-за компьютера. Пошёл в летнюю кухню где наконец и встретился со своей родной и горячо любимой бабулей. Появившись, стал  в дверном проёме. Облокотившись на косяк дверной коробки, что бы частично снять нагрузку своего грузного, 100 килограммового тела на  свои ноги, блуждающим и недовольным взглядом стал осматривать помещение.
- О. Внучек мой  появился. Здравствуй мой родненький.
Бабушка Надя подошла к Артёше попыталась дотянутся до его головы, что бы расцеловать потомка. Не тут то было. Артёша не нагибался и все попытки бабушки допрыгнуть до его мордуленции, успеха не имели. Бабуля в платке и тапках, до 150 сантиметров, вряд ли дотягивала, а внучек вымахал на 190. Пришлось вмешаться матери.
- Артём! Ты хоть бы поздоровался с бабушкой. Нагнись! Дай хоть себя поцеловать. Не кочеврёжся!
-  Здравствуй бабушка, - наконец-то выдавил Артёша и дал бабе Наде, уцепить его за шею и пригнуть к себе.
- Ну вот. Почти добрый день в Орвянице, а только свиделись. Бог ты мой, какой здоровый вымахал хлопец. Никак с ним и не совладать.
 Бабушка нацеловавшись вдоволь или же просто устав висеть на  шее внука, отпустила его из своих объятий.
Олег, наблюдавший со стороны эту умилённо – трогательную картину встречи родственников, вдруг опять, второй раз за день вспомнил своего деда. Точнее вспомнил, что сам в своё время, мягко говоря не сильно жаловал Тимофея Сергеевича, да и бабку тоже. Бегал от них как чёрт от ладана. Прошло двадцать лет, как их не стало и только теперь, глядя на Артёшу, он понял как много в его жизни значили эти люди: дедушка и бабушка. Как много бы он хотел им сейчас рассказам, обо многом спросить. А нет таки. Время безвозвратно ушло. Его не вернуть. Не вернуть и сурово требовательного деда Тимофея с его гвоздиками, и вечно сгорбленную непосильным трудом и тяжким недугом бабу Лену. Но тогда, за молодостью лет, он этого не понимал.
Вот и Артём, сейчас не понимает, как ценны эти моменты встреч и общения со своими родными, которые стареют и уйдут в мир иной. Может в своё время и он этот парадокс природы осознает. Когда у нас что то есть, мы того  не ценим, а когда теряем, то запоздало понимаем всю ценность утраченного. Как тот еврей, который сказал «лучше поздно, чем никогда», кладя голову на рельсы и глядя вдаль уходящему поезду.
Пока Нинуля наводила порядок в хате, мужская половина семьи была откомандирована на задний двор, для выбивания ковров и паласов. В процессе работы более зрелый и умудрённый житейским опытом мужчина, пытался объяснить недорослю всю неповторимость проводимого здесь у бабушки Нади времени. Донести до молодого, неокрепшего сознания мысль, о необходимости уделять больше внимания своим близким, в первую очередь – бабушкам, было совсем не просто. Во взаимоотношениях со второй бабушкой Тамарой, по сути те же проблемы. Материальную помощь, в виде всевозможных подарков и денежных субсидий принимаем, а всё общение ограничивается коротким фразами: здрасти, до свидания. По телефону тоже.

                ***

- Кружечку пива и пачку чипсов.
- С вас  две гривни сорок.
Молодая девушка продавщица налила в кружку светло жёлтой, пенящийся жидкости через охладитель и подала с полки чипсы. Свой первый день в гостях у тёщи на Украине, Олег решил закончить с ознакомления с местными «злачными местами». Ближайшим из таковых оказался маленький магазинчик на соседней улице, перед входом которого хозяин догадался построить плетёный из ивовых  прутьев навес, с большим столом и лавками. Получились замечательное затенённое место культурного употребления охлаждённого пива, в знойный жаркий летний день и душный полесский вечер.
- А чьё у вас пиво?
- Ривенское, ответила немного застенчивая, примерно семнадцатилетняя хохлушечка.
Заезжий гость взял кружку и вышел из магазина, прямиком зайдя под плетёный навес, на одном конце которого уже уютно расположилась небольшая компания селян, из трёх человек.
- Дякую, обращаясь к сидевшим за столом, сказал Олег. Сидящие мужчины несколько недоумённо уставились на посетителя и кивнули в ответ. Уже усевшись на место, Олег понял что вместо приветственного здравствуйте, сказал спасибо. Но исправлять своё незнание украинского языка, было неудобно и обмишурившийся «москаль», невозмутимо принялся за дегустацию местного хмельного зелья, лишь изредка поглядывая в сторону соседей. Те, не громко разговаривая, делала то же самое, с той лишь разницей, что в их рационе, в небольшом количестве имелась вяленая рыба. Пиво, особого впечатления на гостя не произвело. Водянисто, маслянистый вкус на губах, не понравился человеку, который на протяжении последних трёх лет, уже привык к насыщенному Югорскому разливному пиву, варившемуся на германском оборудовании, по их технологии и из их сырья. А ровенское пиво скорее напоминало по вкусу старое советское доброе «Жигулёвское» пиво, но уже изрядно разбавленное водой, недобросовестным продавцом. Надо заметить, что в России уже и не найти настоящего «Жигулёвского», срок годности которого ограничивался семью днями. Повсеместно перешли на технологию так называемого пастеризованного пива, срок хранения которого, практически не ограничен. Консервантами какими то нашпиговывают. С продуктами, происходит тоже самое. Всё с консервантами. Бесспорно, для производителей  и продавцов - это очень удобно. Изготовил, пустил в продажу и голова не болит о сохранности продукта. А вот для здоровья потребителя? Это ещё большой вопрос. Да скорее и не вопрос, а просто в мире, где правит «доллар», никому нет дела до здоровья отдельного человека, нации, да и человечества в целом. Важна прибыль: сиюминутная, побольше и любой ценой.  Уж таковы сегодняшние жизненные реалии.
Испив до дна, мгновенно утоливший жажду напиток, приезжий посетитель молча встал, захватив с собой пустую кружку, и вышел из беседки. Оставшиеся  также молча проводили его взглядом до дверей магазина, в которых он на минуту скрылся.
- Где то я видел этого чернявенького,  подумал Олег, ещё раз бросив мимолётный взгляд на компанию в беседке, выходя из магазина и направляясь прямиком к тёщиному дому.
Ответ на этот вопрос был получен уже буквально через полчаса. Выходя из хаты, с крыльца дегустатор местного пива, увидел того чернявенького на дороге, перед тёщиными воротами. Тот стоял скрестив руки на груди, задом упёршись на свой велосипед, и оживлённо разговаривал со стоящей рядом с ним мамой Надей, и Нинулиным крёстным. Видя эту картину, искры памяти начали оживлённо копошиться в извилинах головного мозга и что то неопределённое уже было начало проясняться.
Вася! Мгновенно и ясно всплыло  из глубин подсознания имя чернявенького на велосипеде. Олег спустился с крыльца, прошёл по двору, вышел за  калитку и  немного виновато и придурковато улыбаясь, направился к своему родственнику, мужу двоюродной сестры Нинули – Васе, с которым он оказывается недавно рядом пил пиво, и не признал его. Поздоровавшись и обнявшись, Вася рассказал присутствующим, примерно аналогичную картину событий в беседке, как он сидел и думал, где он видел этого «москаля». То что он «москаль», ни у кого из присутствовавших  под ивовым навесом, сомнений не вызывало. Что стоило только одно слово «дякую», употреблённое не вовремя.
А Вася действительно изменился. Последний раз, когда два года назад зять мамы Нади видел его, он казался выше, с горделивой осанкой, красивый статный мужчина, держащий руки в карманах уже редко встречаемой в России летней, лёгкой застёгивающейся на пуговицы рубашке, с накладными карманами. Таким и запомнил его Олег.
Теперешний Вася, конечно же отдалённо напоминал тот портрет, но осанка его  слегка ссутулилась, плечи сузились, рубашка была заправлена в армейские пятнистые штаны и была без навороченных накладных карманов, хотя крупная синяя клетка в рисунке рубашки, хорошо гармонировала с его синими цепкими и живыми глазами. Короче – мама Надя и крёстный долго смеялись над рассказами обоих. Тут же, так сказать по семейному, по свойски, обсудили проблему помощи старушке дровами. Вася пообещал договориться с обрезью на местной пилораме.


Только улеглись спать, приехала  на машине Лариса с семьёй, вторая дочь мамы Нади, проживающая в Германии. Встали. Расположились в летней кухне и давай отмечать встречу. Легли окончательно далеко за полночь, когда в далёком и ставшим уже родным Югорске, было почти три часа ночи.  А ночью Нинулиному "человику" (так украинцы называют мужа), опять снился дед.
В эту ночь Олежек опять маленьким, летом в деревне, игрался за дедовым садом в машинки. Там у него был свой импровизированный городок с дорогами, гаражом и песочной  стройплощадкой. Дед Тимофей, пройдя через сад, к расположенному за изгородью курятнику, покормил курей. Затем остановился, упёрся на калитку и долго смотрел как самозабвенно играется младший городской внук. Стоял и смотрел. Ничего не говорил, а просто стоял и смотрел на внука. По всему было видно, что он хочет что то сказать, но молчит. Стоит и молчит. А мальчонка продолжает играть, лишь изредка бросая опасливые взгляды в сторону деда, как бы боясь, что дед своим окриком, вот вот прервёт его увлекательную игру. Но дед стоит, смотрит и молчит. Только лёгкий игривый степной заволжский ветерок, слегка треплет его редкие седые волосы. Так до утра ничего и не сказал.
Утром Олег опять рассказал сон жинке. Продолжая свои философские мысли он всё никак не мог понять, что же ему хотел сказать дедушка. С другой стороны, предок по видимому понимал, что даже если он и заговорит, то его малолетний отпрыск, вряд ли поймёт его. Слишком велика была разница в возрасте. Отцы с детьми, зачастую общего языка не находят, а тут внук. Это сейчас, через сорок лет, когда мальчонка вырос, получил образование, возмужал, обрёл самостоятельную жизненную позицию, ему стало что самому сказать деду.  А тогда? Да. Надо признать, что серьёзный, стоящий разговор, вряд ли бы тогда получился. Вот дед и молчал. Мудрый был человек. Начитанный, прямо страсть. Из деревенской библиотеки, книжки стопками, перевязанными сыромятной бечёвкой таскал. 
Да… Сейчас к деду накопилось уйма вопросов, особенно после того, как  несколько лет назад, возмужавший и посерьёзневший Олег, сел писать историю своего рода. Тут как раз и оказалось, что младший потомок, многочисленного некогда рода, почти ничего не знает о своих предках. Поэтому первый и главный вопрос который бы прозвучал в адрес Тимофея Сергеевича прост и в то же время всеобъёмен: - Как ты жил дед?
 


По дороге с Украины, перед возращением в Западную Сибирь, семья на неделю задержалась на берегах Волги,погостить на Родине мужа Нинули.  На третий день их пребывания в Энгельсе, Олег засобирался съездить в деревню, навестить могилы своих предков. Нинуля  ехать с мужем на погост отказалась и понимая его состояние  просто сказала супругу
- Ехай сам… Поговори с дедом.



Июнь 2006 г.                с. Орвяница