Угол или наступление?

Тоже неопубликованное. Для безвременно...

«… По иным теориям, слишком выяснившимся в наш девятнадцатый век, церковь должна перерождаться в государство, так как бы из низшего в высший вид, чтобы затем в нем исчезнуть, уступив науке, духу времени и цивилизации. Если же не хочет того и сопротивляется, то отводится ей в государстве  за то, как бы некоторый лишь угол да и под надзором, и это повсеместно в наше время в современных европейских землях.  По русскому же пониманию и упованию надо, чтобы не церковь перерождалась в государство, как из низшего в высший тип, а напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью и ничем иным более». Ф.М. Достоевский «Братья Карамазовы».
Фактически со времен Достоевского нам приходится выбирать между двумя этими моделями: угол или превращение государства в церковь. Если до перестройки возможно было только мечтать о надежном угле, куда  минимально проникало бы государство, то после перестройки возникла реальная возможность постараться его покинуть.
С первых веков христиане немалое значение уделяли отношению церкви к государству. Уже  апостолы сформулировали важнейшие постулаты церковного учения о государстве: «Существующие власти от Бога установлены» (Римл. 13, 12), «Бога бойтесь, царя чтите»(1 Петр. 2, 17). Но прошло время и начался новый этап – константиновский, когда христианство стало государственной религией. Любопытно, что количество верующих в империи при святом благоверном царе Константине было невелико – всего процентов 10. Вместе с тем христианство стало государственной религией. И это не потому, что христиане сделали переворот и захватили власть. Сыграло роль, конечно, и христианское просвещение высших кругов империи, но, все равно, этот процесс не мог пройти без осознания роли церкви в государственном строительстве. Церковь всегда способствует укреплению власти, когда государственные законы направлены на защиту добра: «Он (царь) Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Римл. 13, 4).
В православном учении есть понятие о симфонии между государством и церковью. Симфония властей – это некий союз между церковью и государством, сосуществующими, но не сливающимися друг с другом, взаимодействующими, но не стремящимися к подчинению друг другу. Впервые это учение возникло в VI веке при императоре Юстиниане, когда наступил новый этап церковно-государственных отношений. Говоря о симфонии, мы имеем в виду общество того времени, просвещенное верой Христовой. Государство брало на себя функции защиты Церкви: внешней – от иноверцев и внутренней – от еретиков, которые частенько брались за оружие и помогали внешним врагам государства. Церковь же становилась как бы душой государства. Но когда  государство временно переставало служить своему предназначению, церковь активно противостояла власти и обличала ее.  У нас есть примеры святителя Иоанна Златоустаго, умершего в изгнании и священномученика Ермогена, отказавшегося венчать на царство католика королевича Владислава.
После революции 1917 года говорить о какой-то симфонии стало просто невозможно. Были открытые гонения, прерванные Великой Отечественной войной и возобновившиеся с новой силой во время хрущевской «оттепели».
В перестроечный период отношения между церковью и государством развивались довольно быстро. Впрочем, отношение государства к церкви начало меняться еще раньше. Так, в 1983 году правительство СССР приняло решение о передаче Московскому Патриархату Данилова монастыря для создания в нем административного центра. Тысячелетие празднования Крещения Руси вынудило власти вновь проявить доброжелательность к церкви. Но отступало государство медленно, и, как говорится, на заранее подготовленные позиции. Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев, хоть и принял 1988 году Святейшего Патриарха Пимена и членов  Священного Синода, но на встрече отозвался о ленинском декрете как о законе, освободившем Церковь. Примечательно, что тогдашний председатель Совета по делам религий Харчев в докладе на встрече с преподавателями ВПШ, сделанном  почти в то же время, заявил, «что верующих никуда не денешь» и поэтому с ними надо считаться. «И тут перед нами встает задача: воспитание нового типа священника. Подбор и постановка священников – дело партии!.. Сейчас основная задача партии – это реальный контроль Церкви…» Так была озвучена государственная политика, выходящая далеко за пределы ленинского отношения к церкви. Можно сказать, что она определила  государственную политику на многие годы.
Церковь так выразила свою позицию к государству и обществу одной из статей «Журнала Московской Патриархии» в 1990 году: «… Во-первых, общество должно допускать и уважать пророческую миссию Церкви… Во-вторых, церковь призвана быть вне политики в том смысле, что у нее не должно быть своих собственных политических программ… Но с другой стороны, Церковь не может быть безразлична к политическим, экономическим, социальным, научным или культурным преобразованиям, которые способны влиять на личную или общественную нравственность».
Церковь тогда реально могла претендовать только на занятие благотворительностью. Но Харчев в том же докладе сказал, что разрешить благотворительную деятельность церкви никак нельзя, потому что католики, протестанты, баптисты и другие преуспеют в этом направлении больше Православной Церкви, находящейся в «забитом состоянии». Но уже законом 1990 года «О свободе совести и религиозных организациях» благотворительная деятельность была разрешена.
В последующие же годы государство пыталось ограничить деятельность Церкви лишь благотворительностью. Из этого видно, как далеко приходится отступать государству. Отношения церкви и государства весь последующий период остаются двусмысленными. С одной стороны, церковь отделена от государства, а с другой – и церковь, и государство заинтересованы в тесном общении. Важным пунктом в программе церкви по освобождению из своего «угла» была попытка введения курса «Основы православной культуры» в школе.  Отказ стал свидетельством того, что  церковно-государственные отношения далеки от идеала. «Но есть один вопрос, в котором союзников у Церкви крайне мало — это ее стремление ограничить секулярный характер государства и общества. Даже государственный аппарат, всегда готовый использовать идеи «православного патриотизма», преимущественно саботировал наиболее принципиальный для дела десекуляризации процесс — внедрение в школу «Основ православной культуры»», – прокомментировало эту ситуацию одно из демократических СМИ.
Другим важным и новым явлением стало участие православного народа в формировании этих отношений. Проблема электронного контроля над личностью хоть и вызвала разделение в церкви, но в одном сошлись все: нельзя передавать государственным органам такой мощный инструмент для контроля над личностью. И государству пришлось идти на уступки. Еще более важной вехой стала ликвидация богохульной, оскорбляющей чувства верующих выставки «Осторожно религия». Фактически, государству было показано, что если оно впредь не будет справляться со своими функциями, то  верующим самим придется защищать свои права, закрепленные в Конституции. И инициатива молодых людей была фактически принята государством. Видимо, современное Российское государство, оказавшись к тому же в идеологическом вакууме, все больше осознает необходимость партнерства с церковью. Недавно был поднят вопрос о введении военного духовенства в армии. Это не является, кстати, нарушением принципа отделения церкви от государства, а продиктовано необходимостью соблюдения закона о свободе совести. Люди, проходящие службу в армии, не должны быть ущемлены в религиозном плане.
Совсем недавно министерство юстиции разослало по крупным религиозным объединениям свой проект закона «О внесении изменений в некоторые федеральные законы в целях противодействия незаконной миссионерской деятельности». Название закона говорит само за себя: государство пытается ограничить деятельность организаций, вносящих нестабильность в религиозную жизнь общества. Наконец-то, голос церкви много лет предупреждавшей об опасности тоталитарных сект. услышан.
Любопытным фактом в строительстве церковно-государственных отношений явилось выступление в офисе Конференции европейских церквей (КЕЦ) в Брюсселе секретаря Союза православных граждан (СПГ) Кирилла Фролова. Он просил группу по правам человека КЕЦ быть объективной в оценке вопроса о религиозной свободе в России и привел в качестве примера необъективный доклад Госдепартамента США о религиозной свободе в России. Участники Рабочей Группы КЕЦ с удивлением узнали, что в России нет капелланов в армии, а культурологический предмет "Основы православной культуры" , вопреки воле православного большинства граждан России, заменяется атеистическими "Основами мировых религий". Ясно, что отношение православной общественности к участию в подобных мероприятиях неоднозначно, но здесь мы видим и пример активной наступательной церковной позиции в отношении государства. Этой же позиции придерживается председатель ОВЦС митрополит Кирилл, недавно критиковавший власти за отмену отсрочек от службы в армии для семинаристов и при этом требующих государственной аккредитации семинарий. "Нас снова вернули в ситуацию, когда люди, избравшие путь служения Церкви, становятся объектом социальной дискриминации", – заявил митрополит Кирилл в беседе с журналистами газеты "Вечерняя Москва".
Таким образом, в церкви есть много сторонников наступательной тактики в отношении государства. Идеальным для них было бы, чтобы государство стало  «единственно лишь церковью и ничем иным более». Деятельность церкви сегодня направлена на просвещение нашего общества, а, значит, в конечном счете и государства. По их мнению, церковь должна проникать во все сферы общественной жизни и играть там главенствующую роль. Есть и чиновники, которые заинтересованы в активном участии церкви в жизни общества.
Другие считают более полезным для церкви положение «в углу». По их мнению, все беды происходят от греховного государства. И чем оно дальше, тем лучше. В свою очередь есть и общественные силы, которые если не могут в данный момент устранить церковь, то желают, чтобы она не вылезала не поверхность.
Современное демократическое общество не может до конца открыться взаимодействию с церковью, потому что отделено от церкви и юридически не может делать различия между церковью и другими религиозными организациями. Церковь же не может останавливаться по своему произволению: она должна призывать всех ко спасению. Поэтому для церкви важно если не просветить полностью государство, то хотя бы получить максимально возможный вес в государственных структурах. Естественно, это будет рождать некоторое противодействие среди других религиозных организаций, которые в общем-то стремятся к тому же. Поэтому  государство  всегда в некоторой степени будет отмежевываться от церкви, чтобы не нарушить внутренний мир и не обеспокоить мировое сообщество.
Сейчас мы наблюдаем, как активно  государства, образовавшиеся на территории бывшего СССР, идут на взаимодействие с религиозными организациями. Это и понятно: лишившись идеологии, основанной на социалистических идеях, новые государства стали судорожно искать новую идеологию, и в этих условиях,  для некоторых из них стало необходимым опереться на церковь. Но при этом взять православие в качестве основы государственного устройства никто в современном мире  не может. Поэтому, чтобы упрочить свою власть, государственные деятели с одной стороны пытаются привлечь ее, а с другой – выделить ей «угол». Наиболее выгодным «углом» считается социальное служение.
 За годы перестройки в этой сфере государством было создано очень много проблем – пусть церковь ими и занимается. Государство демонстрирует свою любовь к церкви и одновременно находит ей занятие на многие годы. «Я откровенно вам говорю, что с удовольствием поддержал бы любую социальную программу, которую предложат ваши церкви», – сказал президент Ющенко, обращаясь к представителям разных церквей. Со своей стороны церковь довольно активно берется за социальное служение, надеясь успехами в этой области увеличить свой вес в обществе. В этом смысле образовался некоторый консенсус между Церковью и государством.  И те, и другие хорошо понимают выгодность взаимного сотрудничества.
Соответственно, после перестройки новые церковно-государственные отношения должны быть переосмыслены. В принятой в 2000 году социальной концепции церкви говорится об отношении христианина к государству:
«Он должен открыто выступать законным образом против безусловного нарушения обществом или государством установлений и заповедей Божиих, а если такое законное выступление невозможно или неэффективно, занимать позицию гражданского неповиновения" (IV. 9).
Этот пункт вызвал некоторое смущение у государственных чиновников. Никогда еще за весь послереволюционный период церковь не заявляла о своем праве выражать в определенных случаях неповиновение государству. Надо сказать, что вопрос о взаимоотношениях между церковью и государством особенно остро стал в связи с попытками воссоединения РПЦЗ и РПЦ МП. Важным пунктом расхождения была «декларация митрополита Сергия», в которой он говорил о лояльности верующих советской власти, что в условиях гонений на церковь вызвало законное недовольство верующих.
"Церковь сохраняет лояльность государству, но выше требования лояльности стоит Божественная заповедь: совершать дело спасения людей в любых условиях и при любых обстоятельствах. Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении" (III. 5).
Диалог между двумя ветвями Русской православной церкви вообще заставил представителей церкви сформулировать некоторые новые положения церковно-государственных отношений:
«Поэтому и принцип отделения Церкви от государства не получает никогда своего полного осуществления в реальной жизни». Иными словами надеяться даже не на симфонию, а просто на близкие отношения церкви и государства пока не приходится.
«Неприемлемо, в частности, употребление текстов Священного Писания (например, Рим. 13. 1–5), несоответствующее толкованию и духу Святых Отцов. Земная и временная власть государства признается ценной в той мере, в какой его сила используется для поддержания добра и ограничения зла». Здесь еще раз четко сказано, что церковь подчиняется государству до тех пор, пока то выполняет свои функции: подержание духовно-нравственного порядка. В этом плане государство в последние годы сделало некоторые шаги, но  до конца еще не реализовало все свои возможности по установлению порядка в стране.
Каковы же перспективы церковно-государственных отношений на будущие годы? Если заняться экстраполяцией, то станет ясно, что государство будет вынуждено отступать перед церковью. Отступать до западноевропейских стандартов, то есть до придания основным конфессиям статуса государственных церквей, введения дисциплин, подобных «Основам православной культуры», введения института военного духовенства. Но для церкви как для всякой наступающей армии возникает опасность оголить тылы: увлекшись внешним продвижением, подменить духовное просвещение  членством в церковной организации, подвижничество – церковной должностью, веру – знанием основ православной культуры. В этом-то самая реальная опасность. Наша задача не допустить подобных подмен.