Лекарство

В ту субботу Мира ещё носила короткую причёску, наводила порядок в личной жизни и работала продавцом в салоне сотовой связи. Торговая точка ютилась в спальном районе, и поэтому тем утром они с напарником откровенно скучали.
- Яш, сгоняй в магаз. Всё равно больше трёх человек до часу не зайдёт.
- Погодь. Вот придёт Дуся и я уже в пути.
Она всегда опаздывала, а потом извинялась с глуповатой улыбкой и садилась за рабочее место. Ребята её покрывали, открывали с утра кассу, высылали отчёты в офис, безопасниками и тердиру.

Первые посетители вошли после одиннадцати. Пара. Парень был одет со вкусом, а деваха пригламуривалась. Видно, что они в отношения только игрались. Их право. Мира пила чай в подсобке за витринами, и Яша взял пару на себя.
- Здравствуйте.
- Здрасте.
- Слушаю вас.
- Нам бы телефончик.
- Себе? Девушке?
- Мне, мне, мне, - влезла в разговор она.
- Хорошо. Какой телефон уже знаете? Или подбирать будем?
- Ну, такой красненький должен быть.
- Ясно. Что он будет уметь?
- Ну, я не знаю.
- Фотографировать будем и на компьютере фото смотреть?
- Будем, будем.
- А музыку слушать?
- И музыку.
- Раскладушка, слайдер или классика?
- Ну, не знаю. Главное, чтобы красненький.
- Сейчас принесу.
Полминуты спустя.
- Прошу вас.
Она подержала в руках все три телефона, поднесла каждый уху и сделала вид, что звонит, зачем-то сказала «привет-привет» и резюмировала:
- Вот этот. Он самый красивенький.
Яша кивнул, выписал товарник в кассу, незаметно и понимающе кивнул парню, достал коробку, оформил гарантию, выдал фирменный пакет и проводил покупателей.
- Яш, а ты чего это их без аксов и подключки отпустил?
- Да его пожалел. Чувак, вроде толковый, а с такой дурёхой связался.

Яша уже тогда был рэпером. Не раскрученным, а состоявшимся. Его тесты становились органичным продолжением ритма улиц. Они прорастали словно цветы на асфальте — не всем угодные, но живучие. Яша равно видел кровь на снегу и блики утреннего солнца на битом стекле, безграмотные маты на стенах и настоящую радость от подаренной брошки, купленной между делом на распродаже.
- Яш, а почему именно рэп?
- Потому что я могу высказаться и меня выслушают. Пусть их будет немного, но они будут на моей волне. А рэп. Рэп позволяет высказаться на сколько дыхания хватит.
- Блин, а ведь точно.
- И самое главное, это когда тебе есть «что» сказать и «как» сказать. А иначе какой ты, к чертям собачьим, рэпер? Так, бормотун с микрофоном.

Мира убрала подставку от только что проданного вместе с чехлом и подключением телефона, распределила оставшийся товар по витрине и собралась было подремать в подсобке. Но тут открылась дверь, и в салон стремительно вошёл недавний покупатель:
- Вы по что это бракованными телефонами торгуете?
- Быть того не может, - спокойно заметила Мира.
- А это как называется? - возмутился мужик и протянул ей свой телефон, - не работает ваш хвалёный аппарат. Совсем, гад, не работает.
- Дайте сюда. Понятно. Всё в порядке. Это включилась блокировка клавиатуры. Нажимаете сюда и сюда, и блокировка снимается.
- А раньше сказать нельзя было? - покупатель забрал телефон и перед выходом сварливо бросил:
- Тунеядцы.
Яша подождал немного и расхохотался:
- Трудиться, напиться и ещё раз напиться. Бедолага. Походу, о вежливости он знает столько же, сколько я знаю о теории относительности.
- В смысле?
- В смысле, я знаю, что есть такая тема, только что это за нафиг, я понятия не имею.
- Не, чувак, ты в Эйнштейне сечёшь больше.

Ближе к обеду в салон зашёл гастарбайтер. В потёртой одежде с огромными нашивками «больче и дабана», с бегающим взглядом и с обгрызенными ногтями. Он минут пять топтался возле витрин. Яша терпеливо ждал. Гастарбайтер неловко улыбнулся и ткнул пальцем в простенький чёрно-белый телефон:
- Камера скока пикселов?
- Четыре с половиной, - невозмутимо ответствовал Яша.
- Слюшай, да, ты же харощий чилавек, да?
- Да, хороший, - с достоинством Чингачгука кивнул продавец.
- Слюшай, да, за полцены продай, да?
- Нельзя.
- Сафсем, низя?
- Совсем нельзя. Фирма запрещает, - Яша продемонстрировал ему англоязычную гарантию на старенький чайник, что верой и правдой служил им почти полгода.
- Э-э-э, - в бессильном разочаровании покачал головой гость из южного близрубежья и вышел.

Дождь зарядил, когда Мира собралась трапезничать. Дуся тихонько схомячила принесённое с собой, Яша сходил в магазин за едой для себя и напарницы, подкрепился и увлечённо исписывал новые страницы своего блокнота. Магнитола проигрывала одну и ту же инструментальную тему, Яша творил, Дуся обречённо бесилась про себя, а Мира, приятно аппетитствуя, предвкушала новый текст.
Безветренный дождь методично разбивался каждой каплей о каменистую землю, о нагретый асфальт, о немногочисленных людей, о пыльные машины, об аляповатые вывески, о местечковую рекламу, о нахохлившиеся дома, о пёстрые киоски, об изрисованную остановку — словом, никого не ожидалось.
Спустя четверть часа Яша сменил инструментал на нейтральное радио, убрал блокнот и довольно улыбнулся:
- Вечером перечитаю и лишнее уберу.

Дождь. Скука. Напарники мыли витрины. Сначала протирали внешнее стекло, заляпанное отпечатками пальцев особо любопытных посетителей, что просили показать поближе ту или иную модель. Потом принимались за каждую полку в отдельности: выгребали весь ассортимент, протирали саму полку, мыли подставки, смахивали пыль с телефонов, аксессуаров или подключений и расставляли товар поудобнее для глаз посетителей. Затем чистота наводилась на следующей полке, на следующей витрине, и так до победного. Еженедельная рутина.
Яша мыл больше механически, ведь после творческого всплеска разум был эмоционально опустошён и расслаблен. Мира тоже не торопилась и привычно расправлялась с пылью, тихонько напевая песенку Джиггли Пуффа.
 По радио зазвучала популярная однодневка, и Яша сменил станцию:
- И откуда его выкопали?
- Какой ты добрый.
- А на фига нужны такие тексты как этот?

«Я думал ты мне брат,
А ты мне совсем брат,
Вот такой ты гад,
Так тебя  растак,
Я тебе не рад,
Я теперь совсем тебе не рад».

- Прямо чувствую бьющую из текста непричёсанную правду, многоголосие мегаполиса, растущее одиночество, философию улиц, поиски себя, приглушённое отчаяние и неистребимую веру в лучшее, - саркастически добавил он и спросил у себя самого, - Да что он знает об улице? Он получал дрозда за «ненашенский вид», а потом в изорванном балахоне, с фингалом под глазом и весь в пыли стучался поздно вечером к другу, чтобы у него привести в себя в сносный вид и пойти домой? Он забирался всей своей тусой на крышу, где они сидели до рассвета, читали рэп, устраивали джемовый фристайл, пили винишко из тетра-упаковки и закусывали хлебом в нарезке, потому что на большее не хватало денег? Он курил травку на переменах, а потом хихикал в рукав на уроках? Он вступался за друга, зная, что тот не прав, и понимая, что вломят им обоим, но всё равно вступался? Или он выходил на улицу ненадолго, так, за хлебом? И читать начал, поддавшись моде?
Мира показала Яше большой палец:
- Сходи покури.

Прояснилось. Дверь оставили открытой, запуская солнечную свежесть. Вошёл парень в яркой одежде и, тряхнув дредами, улыбнулся:
- Народ, нужна трубка с громким будильником.
- И чтобы цел остался, когда спросонья его кинешь?
- Чувак, ты поймал волну.
- А то. У самого такой тел.
- Супер. Есть такой же на витринах?
- Вон стоит.
- Заворачивай.
Привычно оформив гарантию, запаковав телефон и подняв в прощальном жесте руку, Яша развернулся к Мире:
- Ну так вот, на чём мы остановились? Да. Я против, когда с талант губят сдуру. Так у нас загубили цветочную клумбу с цветами. Кто-то в муниципалитете решил, что одной помойки на четыре дома будет мало и просто ткнул пальцем на схеме. А на том месте была клумба. Приехали рабочие и стали землю ровнять. Мы их просили поставить эти чёртовы мусорные баки где-нибудь в другой стороне. А им нельзя, потому что отклонение от плана при проверке влечёт лишение премии.  Раньше была клумба, а теперь помойка. Делать надо по уму, а не «как положено». Так и с талантами. Один знакомый чел – ходячий генератор идей, ему бы в креативщики пойти, а его заставили поступить в техникум, и теперь он тупо вкалывает на заводе.
- Спокойствие, Яша, только спокойствие. Это нормально. Одни борются и у них получается, а другие смиряются. Когда там у тебя выступление?
- Через неделю. В пятницу вечером.

Дождь вернулся и лил устало, не скрывая скуки. Тердир уже успел поворчать на «так себе продажи» и на «эту трижды сумасшедшую погоду», успел съесть пару конфет из импровизированного буфета, успел выдать з/п и уехал на другие точки.
Яша, зайдя после перекура, спросил у себя самого: «и где на небе столько тоски берут?» и заварил себе чаю.
Мира задумчиво хрумкала печенюшками, погрузившись в принесённую книгу.
Дуся просаживала своё время и свои эмоции на сайтах знакомств, где сплошь нереальные мачо и знойные красотки.
Как пренебрежительно звучит само слово «красотка». И заслужено так звучит. Потому что есть красотки и красавицы. Относительно приличным сочетанием было «красотки кабаре», но как давно были те времена. Теперь «красотки» пролезли на сцену, на обложки журналов, испоганили понятие «гламура», а под фотографиями семи из девяти симпатичных девушек обязательно размещены несколько комментариев «красотка» от людей, что хотели «как лучше». А красавицы? Хорошо, что ещё остались.
Но вернёмся в салон. Коллектив предвкушал выходные и предстоящий шмоттинг: Яша давно примеривался к куртке Roca Wear, Мира собиралась привнести в гардероб небанальную вспышку, чтобы встряхнуться, а Дусе было нечего делать.
Сложив зонт перед входом, в салон, чуть пришаркивая, вошёл дед. Он был в ношеных туфлях, в застиранных, но отглаженных синеватых брюках, в чистом, но залатанном сером пиджаке, в клетчатой голубой рубашке, и он не знал к кому обратиться.
Яша сам к нему подошёл:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте. Ребятки, купите телефон. Надо очень. Бабка моя занемогла. А денег нет. Пенсию через две недели дадут, сын в отпуск уехал, не дозвониться до него, а бабка моя занемогла. Лекарство ей нужно. Купите, родные. В аптеке сказали, что не хватает на него, лекарство это. Выручите, ребятушки.
- Ну что вы так? Успокойтесь. Чаю будете? Вот и отлично. Мира налей, пожалуйста, дедушке. Вы пока присаживайтесь.
- Спасибо, родные. – Он стал дрожащими руками доставать телефон, но Яша его остановил:
- Погодите, вы сначала чаю выпейте. Что же это за лекарство такое?
- Да куда мне выговорить. Вот рецепт с собой ношу.
- Мира, посмотри, а то мне не разобрать, - и шепнул, - перепиши название.
Дед выпил чаю и достал простенький телефон в потёртом чехле:
- Возьмёте?
- А у вас зарядка к нему с собой есть?
Дед покачал головой.
- Приносите зарядку, тогда и возьмём.
Дед отправился домой, а Дуся учуяла к чему дело клонится. У неё вдруг появились какие-то важные-важные дела, и она быстро слиняла, попросив сделать отчёты за день.

Дождь закончился, местами проглядывало солнце. Яша вернулся из аптеки:
- Накрывается наш шмоттинг.
- Разве?
- Да оно как средний телефон без особых наворотов стоит.
- Ну накрывается, так накрывается.
Дед вернулся и принёс зарядку в целлофановом пакетике:
- Теперь возьмёте.
- Нет. Оставьте себе. Вы лучше сами возьмите это лекарство для бабки вашей.
- Ребятки, да вы с ума сошли.
- Берите-берите. – Яша указал на вшитую в напульсник георгиевскую ленточку. – Вот за это. Берите.
Дед смахнул набежавшую слезу, кивнул, взял лекарство и, улыбаясь, ушёл.

Эпилог.

Ребята всё поняли, но ни взглядом, ни словом, ни делом ничего Дусе не высказали. Ей было от этого не по себе. Она стала больше нервничать, огрызаться, дергаться по пустякам – в итоге тердир перевёл её на другую точку.
А когда через пару недель в салон вошла бабушка с домашним пирогом для ребят, обнаружилось, что они оба прошли инвентарку и больше здесь не работают.
Пирог вернулся домой:
- Оставила бы другим ребятам.
- Нет. Новым душевности не достаёт.