Бойня в редакции Сергея Сложеникина

Уважаемые читатели,

я получил несколько рецензий на рассказ Бойня, в которых вы говорили об интересной задумке и сюжете, но также обращали мое внимание на несовершенство самого текста.

Добрый человек, Сергей Сложеникин (очень хороший автор Проза.ру), отредактировал текст этого произведения, который вы, надеюсь, прочьтете и оставите свои комментарии.

Большое спасибо, СП.





Бойня (в редакции Сергея Сложеникина)

Запах гнили, варварски вцепившись в ноздри, попытался вывернуть организм наизнанку. Гат открыл глаза и дикой кошкой сорвался с места. Мгновение спустя сильное собранное тело бойца было готово к битве. Не обнаружив опасности, гладиатор расслабился, огляделся. Вокруг, в полумраке,  судорожно суетились недавно привезённые и ещё не привыкшие к жёсткому ритму казармы рабы. Прямо напротив молчаливой глыбой застыл огромного размера чернокожий боец, доставленный сюда из далёкой Африки. Дикарь ни с кем не говорил, и это единственное, что нравилось в нём Гату, также не любившему и не умеющему общаться с другими гладиаторами.

Зловоние, замешанное на человеческом страхе, поте и крови пропитало казармы. Сюда свозили рабов, обречённых рано или поздно погибнуть на арене Колизея. Настоящих воинов было мало. Большинство рабов были не подготовлены к участию в кровавых схватках. Забившись в угол, им оставалось только  мечтать о быстрой смерти.  Тела задохнувшихся или сошедших с ума  оставляли лежать в углу до тех пор, пока решетка казармы не поднималась.  Воины  выходили на арену, а всех, кто не в силах был самостоятельно покинуть зловонное помещение, вытаскивали длинными копьями с железными крючьями на потеху зрителям. Еще живых  отдавали зверью, остальных сжигали или развешивали на стенах Колизея под одобрительные крики шумевшей на трибунах толпы.

Гат глубоко вдохнул тяжёлый воздух казармы, разводя в стороны длинные мускулистые руки, испещрённые многочисленными шрамами. Он и ещё несколько бывалых гладиаторов, значительно отличались от общей массы обречённых своей независимостью и сравнительно хорошей физической формой.

Мускулистое тело Гата, от мочки единственного уха и до пят, было усеяно следами глубоких ран и увечий: левая скула была сломана и срослась неправильно, на правой ноге не хватало пальца, искромсанная кожа лица, груди, рук и ног походила скорее на рваное и заново сшитое по лоскутам одеяло, чем на обычную человеческую кожу.

Гат неторопливо разминался в ожидании большого представления, которое, как он хорошо знал, для большей части его сотоварищей будет последним. Не обращая внимания на плач и стоны в углу казармы, Гат  мял отекшие суставы, тянулся, размахивал руками и ногами. Негр напротив тоже разминался.  Украдкой поглядывая на Гата, он пытался повторять его упражнения. Через три лежака спиной к Гату сидел самый старый обитатель казармы – Малюк одноглазый – ловкий, сильный и невероятно выносливый боец с Востока, любимец алчущей крови публики. Малюк участвовал на местной арене в не одном десятке представлений и умудрялся выжить, яростно сражаясь  против других гладиаторов или  диких голодных зверей. Он  никогда не лез на рожон, был расчётлив и крайне жесток в бою. Гат уважал его умение быстро оценить ситуацию на арене и найти единственно правильное решение. 

Малюка Гат не боялся как воина, однако опасался сражаться с ним в одной команде, не доверял ему. Он хорошо помнил, как Малюк разрубил мечом от плеча до паха его единственного друга-земляка. Гат  не забыл и того, как однажды на арене Малюк метнул в него копьё и, не попав, разочарованно качал головой, цокая языком и зло улыбаясь.

Гат понимал, что ему придётся убить свирепого сотоварища, если сам он хочет оставаться в живых. Чутьё подсказывало опытному воину, что именно сегодня появится такая возможность.

Снаружи донёсся рокот толпы, собравшейся на трибунах Колизея, затем до помещения казарм гладиаторов докатились  приветственные возгласы. Это означало, что император Марк Антоний Гордиан  появился наконец в императорской ложе Колизея Тисдруса.

Пора. Гат с остальными воинами приготовился к выходу. Кучка рабов в углу завыла, предвкушая скорую мучительную смерть. Над Колизеем грянул гонг. Толпа на трибунах взревела, требуя зрелищ. Массивная решетка, закрывающая единственный доступный для гладиаторов выход из казармы, тяжело заскрипела и подалась вверх. Трое рабов рвались на арену, обезумев от происходящего и не в силах более дожидаться конца. Гат, негр, Малюк и еще пятеро бывалых бойцов выстроились позади решетки, готовясь принять участие в очередном  представлении.

Белый раскалённый солнцем песок привычно обжег ноги, когда Гат вышел на арену. Толпа ревела, узнавая своих любимцев. Выстроившись в ряд, гладиаторы ждали пока позади, как бы разогревая первый интерес, вытащат нескольких обезумевших воющих от страха рабов. 

Под одобрительный рёв толпы стража тут же забивала  несчастных мечами и их теплые кровавые тела вскоре украшали периметр Колизея.

Гат не оборачивался, слыша крики и стоны тех, кто умирал на потребу публики. Когда толпа отревела радость первой крови, на трибуне появился глашатай и прокричал: «Великий Марк Антоний приветствует свой народ и дарит ему сегодняшнее зрелище. Слава великому императору!». Толпа приветственно зашумела, и Гат увидел, как строгий мужчина преклонных лет, сидящий в окружении бесчисленной охраны и полуодетых девиц, встал и поднял над головой сухую морщинистую руку, с зажатым в кулаке белым платком. На секунду окружающий мир замер. Пальцы императора разжались, и тёплый ветер подхватил невесомый лоскуток шёлковой ткани. Игры начались.
 
Гат и остальные десять гладиаторов прокричали: «Идущие на смерть приветствуют тебя, о Император!». Толпа в очередной раз взорвалась радостным рёвом. Сквозь крики трибун пронесся гулкий удар гонга, гася мощь кричащей толпы и позволяя глашатаю объявить о первом состязании.

«Что мы видим на арене? - прокричал глашатай, - Мы видим воинов, готовых принести себя в жертву в честь любимого императора. Но разве мы готовы принять их смерть просто так? Разве мы уверены, что они достойны принять смерть пред ним? Или величественные мужи на поверку такие же трусы как те, кто уже развешан по стенам Колизея?». Толпа взревела, бросая объедки и плюя в сторону нескольких тел, свисавших на крючьях со стен. Глашатай продолжал: «Нет! Мы хотим, чтобы воины проявили себя, показали, что они достойны умереть во славу императора! Так пусть же сбудется начертанное им!» Толпа заревела ещё громче, не выдерживая больше переполнявшей ее жажды крови. Глашатай снова ударил в гонг и объявил долгожданное:  «Первым испытанием император дарует гладиаторам право сразиться с дикими  голодными львами».

За спинами воинов, перед решёткой откуда они вышли, охрана высыпала кучу разнородного оружия и шлемов. Каждый из гладиаторов надел шлем и подхватил первое попавшееся в руки оружие. Гату достался стандартный короткий меч пехотинца, негр вооружился тяжелым копьем, Малюк подобрал топорик и щит, всем остальным достались длинные ножи, тесаки и два фаланговых копья. Один воин остался без оружия и в страхе бегал от одного гладиатора к другому в надежде выхватить хоть что-нибудь для защиты. Под смех толпы он носился  по песку, крича и ужасаясь своей теперь уже неминуемой кончине.

На другой стороне Колизея со скрипом поползла вверх ещё одна массивная решетка, прикрывавшая вход в зверинец. Донёсся страшный рёв дикого животного. Воины быстро сбились в круг, выставив оружие перед собой. Безоружный воин тоже пытался прорваться в круг, но негр не дал ему пройти, приставив остриё копья к груди обречённого и улыбаясь. Несчастный завопил, стараясь рукой отстранить копьё чернокожего, но был отброшен на песок между гладиаторами и входом в зверинец.

Тем временем первый лев уже показался на арене. Крики толпы нисколько не пугали огромного зверя, и он несся во всю прыть к безоружному рабу, который замешкался, барахтаясь в горячем песке. Удар массивной лапы снёс несчастному полголовы. Лев, принялся рвать на части ещё живое тело своей добычи. Тем временем из зверинца появились ещё три зверя – два самца и самка.  Самцы кинулись делить добычу с первым львом, а единственная самка, не желая вступать в разборки сородичей, медленно обходила круг Колизея, наблюдая за ощетинившейся группой гладиаторов.

Рыча и отталкивая друг друга, самцы разорвали тело  убитого воина на несколько частей и растащили его в разные стороны. Только после этого  львы обратили свое внимание на гладиаторов в центре арены и, не торопясь, стали приближаться к новой добыче.  Началась типичная для львов игра – они не нападали, а только ходили вокруг жертвы, сужая и увеличивая круги. Иногда львы проходили очень близко, их окровавленные морды, горящие глаза и горячее дыхание вселяли ужас.  Иногда они нападали или делали вид, что нападают, проверяя готовность людей защищаться. Нападения учащались и, в конце концов, звери своего добились. Один из воинов, орудовавший копьем,  дальше обычного выдвинулся из круга за завлекающим его львом. В тот же миг другой зверь, резко набрав ход, прыгнул на воина, пытаясь страшными зубами добраться до незащищённой шеи. Неожиданно на выручку товарищу поспешил темнокожий гладиатор. Он выскочил из круга, образованного бойцами, и,  сделав длинный выпад, глубоко рассёк острым копьём спину животного.  В это время с другой стороны живого кольца в атаку бросились ещё два льва.  Гат в неистовстве рубил мечом направо и налево, не давая львам подойти близко и вытеснить его из круга. Малюк, упершись в спину одного из гладиаторов и прикрываясь щитом, со всей силы махал топором, стараясь достать наседающую на него львицу. Оборонительный круг вскоре был разрушен. Львы крутились под ногами, нападая то на одного, то на другого воина.

Справа от Гата кто-то дико закричал,  и краем глаза боец  увидел, как львы потащили  прочь от места схватки орущего и брыкающегося воина. В пыли просвистело копьё чернокожего  и один из львов, не сумев увернуться, забился в агонии, разбрасывая окровавленный песок. Другой хищник бросился на негра и, повалил того наземь.  Гат поспешил на выручку. В два прыжка оказавшись над своим сотоварищем, он со всей силы ударил мечом по открытой львиной спине. Послышался хруст ломаемых костей и сдавленный львиный рык, переходящий в визг и потом в вой. Позади Гата возникла львица, но ей вовремя преградил путь Малюк и еще один невысокий воин с двумя длинными ножами.  Гат же продолжал наносить удары по бьющемуся в агонии зверю. Раненый чернокожий гладиатор  выбрался наконец из-под  слабеющего льва. Тем временем на другой половине арены трое воинов  насмерть забили ножами ещё одного хищника и, не в силах остановится, продолжали топтать его изуродованное тело.

Единственный оставшийся в живых лев, из бока которого хлестала кровь, отступал к решетке зверинца, непрерывно воя в предчувствии смерти. Гат обернулся и увидел, как Малюк удар за ударом рубит пригвожденное к песку копьем изувеченное тело львицы. Через короткое время и последний лев был пронзен копьем и растерзан ножами гладиаторов. Толпа шумела и торжествовала. Арена, на которой белым песок остался только вокруг стен, превратилась в багряное варево из львиных и человеческих тел. Император, привставший на трибуне, одобрительно махал рукой, давая понять, что он доволен. Глашатай тем временем дал новый гонг.

На этот раз на арене, из-за решетки, загораживающий вход в казармы, появилась горстка рабов, выводящая огромного гороподобного  великана. Четверо рабов тянули в разные стороны длинные цепи, прикованные к металлическому кольцу вокруг  шеи исполина, а еще четверо копьями подталкивали его к выходу на арену. Великан издавал не то рычание, не то просто вой, дергаясь из стороны в сторону и, заставляя державших его рабов, падать и спотыкаться, тяжело шёл вперед. Толпа гудела в предвкушении интересного зрелища. Гат и даже негр смотрелись на фоне выведенной громадины не настоящими гладиаторами, а мальчишками, случайно ввязавшимися в непосильную драку. Чернокожий едва достигал груди страшного соперника.

Когда великана вывели на всеобщее обозрение, глашатай снова ударил в гонг и прокричал: «Специально для сегодняшних игр, по распоряжению великого императора Марка Антония, из  Рима был заказан самый большой варвар, когда-либо захваченный  Римскими легионами. И сегодня он исполнит свою миссию –  убьёт всех гладиаторов на арене или погибнет сам. Да сбудется же предначертанное богами!».

Толпа зашумела, желая новой крови, но глашатай, ударом гонга снова взял слово: «По воле нашего императора, гладиаторы будут биться против варвара подвое». Толпа снова загудела, выкрикивая имена и клички воинов, но глашатай, всё время неотрывно смотревший на императора, объявил трибунам переданное от него решение: «Первыми сразятся копьеносец и воин с двумя ножами».

Гат, Малюк, негр и еще один боец, из оставшихся в живых после встречи со львами, отошли  к трибунам, освобождая центр арены двум бойцам, сжимавшим названное глашатаем оружие. Великана, наконец, отпустили и он, размахивая тяжёлыми цепями, двинулся на ожидающих его  гладиаторов. По покрытой густыми волосами груди и спине дикаря текли кровавые струйки из разорванной грубым железным кольцом шеи.  Безумные глаза его источали дикую ненависть и звериную ярость.

Раскручивая массивные цепи, дикарь надвигался на двух побелевших от ужаса гладиаторов. Когда расстояние между соперниками сократилось до трёх шагов, один из бойцов безрассудно бросился на великана, но тут же наткнулся грудью на раскрученную цепь. Раздался глухой удар и треск ломающихся рёбер. Тело воина перевернулось в воздухе и камнем ударилось оземь, орошая песок горячей кровью, хлынувшей из страшной раны на груди. Второй гладиатор тем временем бросился на великана с другой стороны и, что было сил, ударил того длинным острым ножом в левое бедро. Нож глубоко рассёк ногу, но кость не перебил. Великан вздрогнул и резким ударом второй ноги отбросил воина на несколько метров. Продолжая раскручивать цепь, великан резко обрушил один конец  оземь так, что в направлении лежащего по песку стала стелиться быстрая волна из тяжелых  металлических звеньев. Последние звенья цепи достали гладиатора, раздробив ему голень. Бедняга взвыл и начал судорожно отползать, оставляя за собой на песке багряный кровавый след. Великан загоготал и медленно пошел на воина, собирая и наматывая на руку одну из тащившихся за ним цепей. Не в силах больше ползти, обезумевший от боли и страха раненый воин в отчаянии закричал.

Подойдя вплотную, варвар наступил на размозженную голень воина и диким голосом что-то прорычал толпе. «Убей, убей, убей!» - донеслось в ответ. Великан схватил раненого, и, легко оторвав его от земли,  поднял над головой. Безумная улыбка убийцы была обращена в сторону трибун. Зрители на миг замерли в ожидании развязки.  В следующую секунду великан страшным ударом оземь прикончил свою жертву. Рёв толпы и вскинутые вверх руки тысяч зрителей возвестили о победе великана. Однако изломанное и раздавленное тело гладиатора на песке всё ещё шевелилось в агонии, что привело его убийцу в бешенство. Обезумевший исполин принялся всем своим весом  втаптывать податливую плоть в песчаный грунт арены.

Толпа продолжала реветь. Вскочивший со своего места император что-то приказывал глашатаю и своим телохранителям, пытаясь перекричать трибуны.  До Гата и остальных двух воинов, откуда-то сверху, сквозь рёв толпы донеслись крики: «Убейте его! В бой, скоты! Все – на одного! Быстро!».

Поняв наконец желание императора и зрителей, Гат, вооруженный гладиусом, Малюк – по-прежнему со щитом и топором, и негр со своим тяжелым копьем, двинулись на великана. Не сговариваясь, они разошлись на значительное расстояние и с трех сторон медленно подходили к варвару. Оставив, наконец, тело раздавленного воина, великан вновь принялся раскручивать свою тяжёлую цепь. Чернокожий гладиатор, выбрав удачный момент,  перехватил копье и что есть силы метнул его в варвара.  Копье, не успев набрать скорость, вонзилось в бедро великана, заставив его присесть на одну ногу. В тот же момент Гат бросился на раненого слева, но был подкошен умело пущенной почти по земле цепью. Малюк, чуть замешкав, крался к великану со спины, но тот уже успел заметить его, бросая под ноги гладиатора вторую цепь. Тем временем негр, разбежавшись, кинулся на варвара, заваливая  того наземь. Схватка двух огромных тел закипела не песке. Негр был явно меньше своего врага, но великан был ранен, а негр уже успел немного отдохнуть .

Гат пришёл в себя, тяжело поднялся и оглядел поле битвы – негр и великан катались по песку, яростно рыча и гремя цепями,  а Малюк уже стоял на ногах. Что-то крикнув Гату, Малюк  бросился на помощь чернокожему гладиатору, подмятому варваром. Миг спустя и Гат кинулся в бой. Им обоим удалось схватить одну из цепей, прикованных к кольцу вокруг шеи великана. Что было сил воины рванули цепь на себя. Варвар взвыл от боли и вынужден был разжать свои объятия, в которых задыхался чернокожий. Глаза варвара налились кровью и он обратил свою искажённую яростью и болью физиономию в сторону тянущих цепь гладиаторов.
 
Великан встал и готов был наброситься на Гата и Малюка, но отдышавшийся негр снова накинулся на него, громя своего врага огромными кулачищами по корпусу и голове. Великан взвыл. Чувствуя скорую победу, Малюк бросил цепь, выхватил нож и кинулся на варвара, повисая на его шее. Гат сделал то же самое, уцепившись за гигантские ноги и не давая великану передвигаться. Вскоре варвар, атакуемый с двух сторон гладиаторами и удерживаемый за ноги Малюком, закачался и рухнул.

Он ворочался под непосильной даже для него ношей, попеременно сбрасывая воинов и снова оказываясь под их натиском. Пустив от отчаяния в ход  зубы, откусывая по-звериному куски мяса со своих врагов, великан только оттягивал тем самым свой конец. Гладиаторы в пылу смертельной схватки не обращали внимания на страшные раны, которые наносил им ненавистный человеко-зверь своими зубами. Окровавленные тела перемешались с песком и потом. Малюк, кромсающий огромное тело варвара своим ножом, сам был покрыт кровью с ног до головы. Негр, получивший несколько тяжеленных ударов, просто висел на великане, не давая ему простора для замаха. Гат дотянулся до кольца на шее варвара и что есть силы, тянул кольцо на себя. Постепенно великан ломался – его удары потеряли резкость, лицо посерело, а тело его было изрезано и испорото клинками гладиаторов. Окончательно впав в агонию, он в последний раз попытался встать и, так и не сумев подняться, рухнул на песок. Воины же продолжали добивать грозного врага.

Спустя несколько минут всё было кончено. На недвижимом теле великана лежали трое смертельно уставших израненных гладиаторов. Толпа ликовала. С трибун на арену летели мелкие монеты, женские украшения  и разные безделушки. Император, стоя, хлопал в ладоши. Спустя еще какое-то время был дан гонг и глашатай оповестил трибуны о том, что император доволен отвагой троих воинов и дарует им этот день. Отдышавшись, трое победителей медленно поднялись на ноги, и, вскинув ослабшие руки, салютовали Марку Антонию.
 
Решетка казармы поднялась и на арене появились три почти обнаженные девушки-рабыни. Грациозные нежные тела рабынь среди хаоса кровавых тел окончательно ввели и без того разгорячённую публику в состояние экстаза. Ликующий Колизей взорвался новым рёвом. Толпа была довольна, зрелище явно удалось. Рабыни прошли по взрытому кровавому песку, обходя мёртвые тела, и вплотную приблизились к гладиаторам. Скинув с себя последнюю одежду,  девушки прижалась своими нежными холёными телами к окровавленным потным телам победителей. Таков был традиционный подарок императора за победу.

На арену выпустили нескольких рабов, которые длинными крючьями стаскивали трупы. Другие, заровняв окровавленный песок, принялись засыпать его слоем нового и чистого. Для Гата, Малюка и чернокожего сегодняшнее представление было окончено. Опираясь на рабынь, гладиаторы покинули арену через поднятую решётку.