1. Красный

Люди научились строить стеклянные тюрьмы, но не почувствовали себя свободнее. Так, наверное, иногда думается каждому, кто заточен в современный офисный плен с его дневным освещением – не дарованным солнцем,  идеальной вентиляцией – не зависящей от воздушных потоков, гулом голосов и телефонных трелей – лишенных радости…

Еще сравнительно недавно верхняя часть Алматы представляла из себя лишь неприглядную сеточку узких дорог, постоянно запруженную гудящими потоками автомобилей. Однако настало время собирать камни, и за какие-то полгода прямо на глазах горожан гряды низких домишек выросли в глянцевые комплексы высокомерных бизнес-центров. Парковочные площадки ощетинились разноцветными табличками, гладкие стены засверкали гигантскими рекламными вывесками. С утра и до поздней ночи горела и пульсировала алмазной россыпью широкая автотрасса, обвивающая бизнес-островок, подобно дракону, остерегающему сказочные богатства…

Когда зеркальные крыши накрылись первой осенней росой, город тревожно вздрогнул. Гордые окна подернулись туманом. Хлынули дожди.

Алматинский дождь всегда приносит с собой пронизывающий сырой холод, который способен медленно прокрадываться сквозь самые толстые стены и проникать в самые беспечные сердца. Город сникает под натиском упорных мелких капель, сыплющихся с серого неба…

Шел третий день осенних туманов. Арман замер у окна, зачарованно наблюдая, как по стеклу катятся осенние слезы. С высоты тридцатого этажа улицы казались реками разноцветных куполов. Зонты кружились над мокрым асфальтом, вспыхивали и гасли.

Арман вздохнул, пытаясь отодрать от себя ноющую тоску. Карнавал зонтов, нелепо праздничный, пробудил в нем воспоминания, пронзительные и липкие.
Словно в забытье, Арман нырнул в холодные волны бесформенных образов… Снег, смешавшийся с колкой снежной крупой, сыплющийся в ладони ноябрь. Высоко задрав голову, он стоит на мостовой, вмерзший в асфальт худощавый подросток в легком пальто. Город скользит мимо, улицы уплывают в туман. Восхищенно обмерев, Арман всматривается в небо, бесцветное, беззвучное, неподвижное… И вдруг внимание его отвлекается на что-то нелепо-яркое, прошуршавшее где-то за правым плечом. Резко обернувшись, он прикрывает глаза от режущего красного света. Под огромным пылающим куполом зонта – фарфоровая девчушка с угольными косами. Изумрудные глаза, мерцание снежинок, вспыхнувший внутри горячий огонек…
Поежившись… Черные-черные ночи, испытание телефонными звонками, шуршащий за порогом кафель и тысяча несбывшихся мечтаний… Вспомнив собственную слабость, Арман невольно сжал кулаки. С усилием прогоняя мимо черно-белые кадры, споткнулся в последний раз, словно выпала из книги забытая фотография… Снова дождь и снова туман, алматинские улицы жмутся к ногам. Из глупого автомобиля выскальзывает отчаянной стрелой тоненькая фигурка, словно укрытая снегом, но это не снег и даже не звезды, это падает на грязную землю длинный подол свадебного платья. Чужая свадьба. Как просто. Так сложно. До хрипоты. Не сложилось…

Отскоблив себя от оконного стекла, Арман кинулся в спасительное офисное бездумие, а под окном все так же плыли, путались и переплетались пестрые купола зонтов. Из-под одного из них робко выглянули круглое личико, оттопыренные уши и два растрепанных «хвостика». Остановившись, сверкнула живыми любопытными глазами юная первооткрывательница. Дождь был для нее тайной, которую так сильно хотелось попробовать на вкус…