Сцена 3 продолжение - Совесть в маринаде Параноя В

Начало:
Часть Первая - Сцена 1 - Представление лиц - http://www.proza.ru/2009/08/31/756
Сцена 2 - Просто, как положено по жанру, вступление - http://www.proza.ru/2009/08/31/760
Сцена 3 - Маринад для Совести или... - http://www.proza.ru/2009/08/31/762


Продолжим...


СОВЕСТЬ: «Еристарх Дрочилов-Голованский, готовил в барсетке…» (читает, но на полуслове прерывается)

ВИЛЬГЕЛЬМ: Что?

СОВЕСТЬ (предлагая миролюбиво): Давай ты!

ВИЛЬГЕЛЬМ: Почему?

СОВЕСТЬ: Ну, это-то ты писал! Точно.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Ладно! (соглашается, тем более что просто сидеть без дела ему не очень хочется)

Собирается уже читать, но, вдруг вспомнив что-то, обращается к Совести.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Может, сходишь, переоденешься? Или ты так до ночи в пижамке собралась выхаживать?

СОВЕСТЬ: С чего это вдруг?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Ну, предполагаются гости. Да и ради меня (провоцируя) могла бы постараться?!

СОВЕСТЬ: Во-первых, Совесть положено любить, в чем мать родила, а не расфуфыренную красотку! Во-вторых, за монитором меня все равно не видно!

ВИЛЬГЕЛЬМ (хохоча): Родная, я готов!

СОВЕСТЬ (сконфужено не понимая): Что, «готов»?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Любить тебя (смеется, повторяя ее слова) «в чем мать родила»! Без пижамки, подозреваю, ты будешь мне милее!

СОВЕСТЬ: Пошляк! (только и может выдавить из себя, молниеносно исчезая).

Вильгельм читает текст неторопливо с легкой важностью и чуть проступающей скрытой иронией.
Он расхаживает по сцене, иногда поглядывая на своих героев.
Герои разыгрывают действие.

ВИЛЬГЕЛЬМ: «Еристарх Дрочилов-Голованский, готовил в барсетке… бычье мясо по особому древнему рецепту. На всё про всё имелась одна хорошая кожаная барсеточка, пару моченых яблочек, камыш домашний, щебень средней просечки и конечно мясо быка, молодого незаетого.

Пока комары готовились к своему блюду, Еристарх Дрочилов-Голованский поставил кипятиться пиво с болотной травой, сельдереем и укропом для отварки правильных раков, потом, сбрызнув барсетку грушевым уксусом, смело натолкал туда травы, соль щебня, камышовые серединки, и погрузил все в раздутые угли вместе с отдохнувшим когда-то мясом.

Пока чудодейство готовилось и шипело Еристарх Дрочилов-Голованский, выписывал картину с натуры лесничего Саи Орфеича. Лесничий Сая Орфеич, уже сто раз пожалел о том, что согласился быть позёром для молодого начинающего художника Еристарха и с поднятой левой в неприглядном виде с камышом и ружьём на вскид кормил уже второй час дорогих сердцу комаров в положении "замри".

Еристарх Дрочилов-Голованский работал. Работал, отвлекаясь минутно на помешивание угольков и проверку на солоноватость раков. Как раз в один из таких отвлечений минутных и исчез Сая Орфеич, вместе с охлаждающимся в воде пивом и своим на вскид ружьём. Вещи Саины валялись, как приведения, по всему берегу, и тогда Еристарх Дрочилов-Голованский загрустил. Съел мясо, искупался, похлебал жижи с раками, повалялся в солнце и, закуривая сырой табак, поплелся обратно домой.

Птицы головливо курлыкали, жучки трещали, и тут прямо перед Еристархом возник Сая Орфеич с ружьём и пьяный от когда-то охлаждающегося в воде пива. Еристарх Дрочилов-Голованский плюнул под ноги ему, «мол, готовились-готовились, столько приготовлений, а ты смылся, да еще с пивом, тьпу» и услышал тысячу извинений и просьб вернуться к начатому. Еристарх Дрочилов-Голованский согласился.»

Появляется Совесть. За ней незаметно для нее пробирается Фосси Паццо.

СОВЕСТЬ: Ну, и что нам здесь не понравилось?

ВИЛЬГЕЛЬМ (отмечая одобрительным взглядом внешнее преображение Совести): Ты у кого спрашиваешь?

СОВЕСТЬ: У Учителя Велория.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Его здесь, похоже, нет…

СОВЕСТЬ: А я образно… Риторически так сказать…

ФОССИ ПАЦЦО: Я бы добавил: «Еристарх Дрочилов-Голованский согласился и послал, крутанувшегося было под ногами Яшку соседского, за пивом. Вдругорядь наладил костерок, кан с болотной водицей, сдобренной солью и травами. Из заначки на дереве (от рассомах, знамо!) достал мясца томленого, из сетчатого кошеля, под водой скрытого от любопытных глаз, сонных раков. Расставил в позу Саю Орфеича и предался творению...»

Совесть обернулась на звучавший голос, узнала Фосси и захлопала в ладоши от радости.
Вильгельм подошел к другу, они тепло пожали друг другу руки.
Один из них устроился в кресле, другой на ручке кресла,
предоставляя тем самым Совести устроиться на компьютерном стуле.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Ха-ха! Смешно конечно, но что сделать, это жизнь! Но, про расставил Саю, это конечно писк! Жму! (пожимает руку Фосси)

СОВЕСТЬ: Неплохой мазок кисти!

ФОССИ ПАЦЦО: Дарю, расставившись в нижайшем реверансе! (кривляясь, раскланивается)

Входит Кристен

КРИСТЕН: Добрый день!

ВИЛЬГЕЛЬМ, Совесть и Фосси Паццо (в разнобой): Привет! Кто пришел! Как ты?

КРИСТЕН: Вот, встретился с ещё одной колдовской картиной. (глядя на опушку леса с Еристархом и Саей, любуясь и как бы размышляя) Я думаю, любое дело начинать довольно сложно. Непросто учиться рисовать, познавать живопись. А предстать кусочком лесного натюрморта - позировать, терпя укусы? Вот тут и сорвался на часок Сая. Но хмельной напиток помог ему собраться с духом. И вновь пойдёт работа с Еристархом. А там, глядишь, и краски на холсте оживут, заиграют.

Недалеко от опушки появляется кресло-качалка и в нее усаживается человек.
Накрывается пледом. Начинает что-то писать на листах бумаги.
Никто не обращает внимания на его появление.

КРИСТЕН (продолжает рассуждение): Краски бывают с секретом. Как и другие древние изобретения, или блюда. Существуют особые краски: яркие и стойкие к временной силушке. Но сначала надо немало поработать. Вот такую я, похоже, увидел тему. Спасибо, Вильгельмушка, за доставленное эстетическое удовольствие, волшебно! Кстати, я написал «Эпилог» и небольшое Приложение для повести «Колдунья». Будет настрой – забегай как-нибудь?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Спасибо, дружище, за редкостное понимание! При общении с тобой, Кристен, всегда хочется философствовать! Ты каким-то удивительным образом создаешь синоним стержня фило-мысли! Конечно, загляну на «Эпилог» и «Колдунью».

СОВЕСТЬ (прерывает говорящих возгласом, усиленно глядя в монитор компьютера): Стоп, стоп, стоп!

ВИЛЬГЕЛЬМ: Что еще?

СОВЕСТЬ (настойчиво): Здесь точно должен быть Учитель!

ВИЛЬГЕЛЬМ (устав немного от ее упорства): Ну, с чего ты взяла?

СОВЕСТЬ: Я точно помню, что Кристен пришел после Учителя!

Человек с кресла-качалки дает о себе знать.

УЧИТЕЛЬ: Я давно уже здесь!

СОВЕСТЬ (удовлетворенно): Я ж говорила!..

УЧИТЕЛЬ: Вы, кажется, весьма любопытствовали? Что ж!... Голубчик (обращаясь к Сае Орфеичу), будь любезен! Передай нашей любопытной Совести сие послание! (отдает исписанные от руки листы)

Сая Орфеич забирает листы и относит их Совести.


ПРОДОЛЖЕНИЕ следует...
Сцена 4 - Сила и бессилье критики - http://www.proza.ru/2009/08/31/768
Сцена 4 продолжение - Окончание разноса - http://www.proza.ru/2009/08/31/771
Часть Вторая - Сцена 5 - Так где же подлинник? - http://www.proza.ru/2009/08/31/783
Сцена 5 продолжение - Картина в Подлиннике - http://www.proza.ru/2009/08/31/784
Сцена 6 - Опять о бессилии критики или «Лучше сладкая правда, чем горькая ложь» - http://www.proza.ru/2009/08/31/788
Часть Третья - Сцена 7 – «Солнце» и «Мои потерянные корабли» или Так что же главное? - http://www.proza.ru/2009/08/31/794
Сцена 8-ая и последняя - Что же делать лилиям? - http://www.proza.ru/2009/08/31/796

Еще некоторые пояснения от Автора можно почерпнуть:
От автора для героев с ПРОЗЫ.РУ - http://www.proza.ru/2009/08/31/752