Часть Третья Сцена 7 - Солнце и корабли

или ТАК ЧТО ЖЕ ГЛАВНОЕ?..

Начало:
Часть Первая - Сцена 1 - Представление лиц - http://www.proza.ru/2009/08/31/756
Сцена 2 - Просто, как положено по жанру, вступление - http://www.proza.ru/2009/08/31/760
Сцена 3 - Маринад для Совести или... - http://www.proza.ru/2009/08/31/762
Сцена 3 продолжение - Совесть в маринаде Параноя В. - http://www.proza.ru/2009/08/31/765
Сцена 4 - Сила и бессилье критики - http://www.proza.ru/2009/08/31/768
Часть Вторая - Сцена 5 - Так где же подлинник? - http://www.proza.ru/2009/08/31/783
Сцена 5 продолжение - Картина в Подлиннике - http://www.proza.ru/2009/08/31/784
Сцена 6 - Опять о бессилии критики или «Лучше сладкая правда, чем горькая ложь» - http://www.proza.ru/2009/08/31/788


Следующий день. В большой комнате, залитой ярким светом, трое: Бульбулятор, медленно вращающийся на стуле напротив стола с компьютером, Фосси Паццо, сидящий на кресле, рядом с ним – закрытый ноутбук, спиной ко всем усердно разглядывая фикус - Любовь ДиКура.


БУЛЬБУЛЯТОР (медленно повторяя по памяти старый текст): «Был августовский день, кажется 19-е, одного скоропроходящего года. День был в Минске и предрекал осень …».

ДИКУРА: А потом наступило 14-ое…

ФОССИ ПАЦЦО: Почему 14-е?

БУЛЬБУЛЯТОР: Иногда в Интернете так бывает.

ДИКУРА: На страничке Индустрии слова ничего не было…

БУЛЬБУЛЯТОР (с защитой за детище): Почему не было? Было!

ДИКУРА: Я вспоминаю про правду и ложь, так вот… 22-го уже не было.  Ни правды сладкой, ни горькой лжи… Там было три звездочки. Еще днем раньше я заметила на странице Вильгельма странное стихотворение в дневнике, прочитала, но не поняла сразу…

ФОССИ ПАЦЦО: И что?

ДИКУРА: Вот я и говорю! За 19-м августа наступило 14-е, а потом 22-е. 14-е и 22-е были солнечными, хоть и прохладными… А 27-го вдруг полил опять дождь…

ФОССИ ПАЦЦО (пытаясь подбодрить ДиКуру, как друга, который бесповоротно сползает в беспросветность): Кажется, наступала осень?

БУЛЬБУЛЯТОР (обращаясь к ДиКуре): А ты где сейчас?

ДИКУРА: В Москве, вроде…

ФОССИ ПАЦЦО: Почему, «вроде»?

ДИКУРА (рассеянно): Не уверена потому что… Может в Минске осталась…

Появляется Вильгельм со стопкой листов в руках.

БУЛЬБУЛЯТОР (обращаясь к появившемуся): Ты удалил «Лучше сладкая правда, чем горькая ложь» с Индустрии Слова?

ВИЛЬГЕЛЬМ (сосредоточенно перебирая листы в поисках чего-то): Да!

БУЛЬБУЛЯТОР: Зачем?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Совесть права! Не гоже нам! Не гоже! Вот, послушайте!

Не успевает ничего прочитать, потому что замечает в отдалении ДиКуру.

ВИЛЬГЕЛЬМ: И ты здесь? Привет!

ДИКУРА (не оборачиваясь): Привет!..

ВИЛЬГЕЛЬМ (почти равнодушно): Что-то без энтузиазма? Странновато для Совести?

ФОССИ ПАЦЦО (как бы заступаясь): Она сложила с себя полномочия…

ВИЛЬГЕЛЬМ (удивившись): Почему?

БУЛЬБУЛЯТОР: Она уже в курсе…

ДИКУРА (поворачиваясь): Ты, кажется, хотел что-то прочитать?

Пока герои говорят, тихо заходит в комнату незнакомая девушка. ДиКура видит ее на слове «что-то».
По окончании вопроса, незнакомка начинает читать с белого листа.
Остальные оборачиваются на звук и узнают в вошедшей Ринку…

РИНКА: «И вот так - закатное солнце в глаза. Я слепну от его лучей…

КТО-ТО (может, два голоса шепотом): Ринка…

РИНКА (продолжает чтение, делая паузы после каждого предложения):

«Где-то читал: "Когда слишком долго смотришь на солнце, потом не видишь ничего внутри себя". Так и получается. Даже на закате. Зацепит последним лучом зрачок - светло станет - до боли! Отвернешься - тьма вокруг. И рукой пытаешься коснуться стены - чтобы не упасть от внезапного головокружения. И снова взглядом ищешь солнце…»

ФОССИ ПАЦЦО (словно выдавливая из себя): Как ты?

РИНКА (будто не слыша вопроса, но обращаясь к Фосси): Это же ты написал, посвящая Вильгельму?

ФОССИ ПАЦЦО (хрипло): Да я… Но это уже не важно! Как ты?

РИНКА: «Страшна не смерть, а её ожидание.*» А помнишь на тебя однажды что-то нашло и ты решил удалить свою страничку?

ФОССИ ПАЦЦО (смущаясь и отмахиваясь): Да ну!..

РИНКА: Кто тебя тогда вернул? ДиКура?

ФОССИ ПАЦЦО: И она тоже!..

РИНКА: Помнишь тот день?

Фосси Паццо задумался. Затемнение. В комнате появляются какие-то люди
из интернетного сообщества.
Как из воспоминаний звучат голоса и легкая грустная музыка.

ДИКУРА: Вот думаю: не солнечный ли удар постиг еще одно солнце, когда оно решило слинять с небосклона? Фосси, вернитесь, без Вас будет "и грустно, и скучно, и некому руку подать..."

ФОССИ ПАЦЦО: Спасибо, за поддержку и понимание! Солнечный удар? Да, пожалуй, Вы правы. Ласковое солнце иногда наносит такие удары, от которых люди падают на землю...

ВИКТОР КУТЫРЬ (задумчиво): Заходящее солнце во мне всегда вызывало тревогу, наверное, потому что при наступлении тьмы выползают все страхи, и душе становиться холодно… Восходящее солнце приносит радость и надежду. Если Вы спросите, какое солнце вы любите? Я отвечу... я люблю... мгновения до начала дня, когда луч солнца еще не начал свой путь.

ФОССИ ПАЦЦО: Мне ближе закат - с предстоящими сказками Тишины. Страхи можно изжить, настороженность и недоверие - сложнее (по личному опыту), а холод в душе - практически невозможно. Но солнце погаснет после нас, а посему - завтра тоже будет рассвет.

АМЕЛИН: Заглянула внутри себя и захотелось убежать. Обожаю на закате смотреть солнце! (с улыбкой) Fossi pazza*?!

ФОССИ ПАЦЦО: Благодарю, Амелин! Ну, да, как-то так: и fossi, и pazzo.

АЛЕКСАНДР КАЗИМИРОВ: Я не люблю Солнце - на его фоне меркнет остальная красота. Конечно, в темноте тоже ни хрена не видно, так что пусть будет пасмурно.

ФОССИ ПАЦЦО: Но ить - тепла хочется! Луна слишком холодна...

АЛЕКСАНДР КАЗИМИРОВ: У меня есть хороший обогреватель, а на случай прогулки - ватные штаны.

МАРТЫНОВА ТАТЬЯНА: Очень красиво и верно! Люблю солнце!!!

ФОССИ ПАЦЦО: Я тоже. Несмотря на то, что слепну от него.

МИША КОНЬ (декламируя):
Солнечное...

Транквилизатор введён.
Комариное жало шприца
Превращает кожу в лён,
Обожжённого солнцем, лица.

И сдирая красноватый чулок,
Безболезненно хлынет струя,
Оплевав соком вен потолок
Сбросил кожу свою, змея.

(добавляет) Исполнял Миша Конь!

ФОССИ ПАЦЦО: Жёстко. Возможно…

МИША КОНЬ: Почему вы скрываете своё лицо, за муляжом автобусной остановки?

ФОССИ ПАЦЦО: Равно как и Вы свое - в мути спектрального фона (в субтрактивной системе)

МИША КОНЬ: Моё лицо не нуждается в освещении, также как и Ваше, но причем здесь солнце?

ФОССИ ПАЦЦО: Солнце - внешний источник света.

МИША КОНЬ: Квантовая физика?

ФОССИ ПАЦЦО: Астрономия…

МИША КОНЬ: Виртуальное пространство...

ФОССИ ПАЦЦО: Переливающееся всеми цветами радуги.

МИША КОНЬ: Скорей бы кинескоп сгорел...

ФОССИ ПАЦЦО: Мы не дождемся.

МИША КОНЬ: Кто мы?

ФОССИ ПАЦЦО: Наше поколение. Даже наши правнуки проскочат.

МИША КОНЬ: Живём в заколдованном диком лесу, откуда сбежать невозможно...

ФОССИ ПАЦЦО: Есть еще - Космос, Вселенная, так сказать...

МИША КОНЬ: Спорно…

ФОССИ ПАЦЦО: А давайте поспорим! - друг с другом, с жизнью, с догмами. - Кто знает... Истина - в согласии, но путь к ней идет через споры - Мдя, сказанул... и ассоциативно - фильм научно-популярный - о плесени - в мозгах мелькнул.

МИША КОНЬ: Грибок? Попробуйте Клотримазол помогает...

ФОССИ ПАЦЦО: Ваша взяла…

ИГОРЬ ВЛАДИ КУЗНЕЦОВ: Рад за Параноюшко и за столь щедрый подарочек! "Зацепит последним лучом зрачок - светло станет - до боли!" - Знакомо! - Понятный образ...

В комнате становится светлее.

ФОССИ ПАЦЦО: Мы - люди простые, и ассоциации у нас – соответствующие!

АЛЛА БУР: "И снова взглядом ищешь солнце." А ваш Литературный Дневник- "Весеннее"-!!!!!!! Вот что любовь делает с человеком!

ФОССИ ПАЦЦО: Любовь делает с человеком много разного. Кармен - тоже любовь... А дневник - цитатник. Очень удобно собрать наконец на одной страничке то, что разбросано обрывками по разным ресурсам.

АЛЛА БУР: Цитатник, я обратила внимание… Цитируют обычно то, с чем согласен в данный момент.

ФОССИ ПАЦЦО: Или - то, что в данный момент нарыл в одном из своих многочисленных многостраничных "запасников".

АЛЛА БУР: "Во мне, а не в писаниях Монтеня, находится то, что я там вычитываю" - Ларошфуко, кажется.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Вздох в небо. Широко светло и свободно... После такой зарисовочки! Хочется даже отпустить голубей в густой свод, дабы размешать желток солнца в молоке облак в неба ванили... Чес-слово!

После реплики Вильгельма становится совсем светло

ФОССИ ПАЦЦО: Это тебе, Вильгельм.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Благодарствуем и кланяемся.

БУЛЬБУЛЯТОР: "Желток солнца в молоке облак в неба ванили..." Нет дружэ, ты погляди, Буля обращается к Фосси, как сказал, а? Не хуже, чем твой любимый Владими Владимирович Маяковский! А солнце - эт звезда, которая при нас не погаснет! (широко улыбается друзьям)

ФОССИ ПАЦЦО (улыбаясь): Сказал так, что хочется уже попробовать этот микс!

БУЛЬБУЛЯТОР: Блин, не опошляй, Солнце! - Любитель коктейлей!

ФОССИ ПАЦЦО: Ошибаетесь, сэр! Коктейли не люблю. Предпочитаю - чистоган. Впрочем, есть один - который ассоциативный:
Hennessy Alexander,
Лед
3 части сливок
2 части Крем-де-Какао темный
3 части «Хеннесси VS»

Взбить в шейкере, процедить в коктейльную рюмку, посыпать темным мускатным орехом.

ВИЛЬГЕЛЬМ (улыбаясь): Вместо сливок рекомендуется мороженное...

ФОССИ ПАЦЦО: Вильгельм, ИСКУСИТЕЛЬ!!!

АЛЕКСАНДР МАКЕЕВ: Если в крем-какао бренди французский, - молоко или сливки предпочтительны. А вообще, мешать бренди с Хенеси - мовитон…

Друзья переглядываются и смеются. Музыка воспоминаний прерывается.
Герои с серьезными лицами на прежних местах.

ФОССИ ПАЦЦО: (обращаясь к Ринке): Давай, мы почитаем что-нибудь твое?

РИНКА: Зачем? Давайте лучше ваши! (не дожидаясь ответа) Вот, к примеру: Посвящается Моему А.Возненсенскому…

Начинает звучать легкий джаз

РИНКА (декламирует):

Мои поддельные корабли Параной Вильгельм

Мы ходили врозь, мы искали так,
словно дикие псы: как бы так и не так...

Мир искал морщин, клад своих даров,
дар искал людей и не прятал снов.

Духи времени самых античных измен,
породили приличное - в колыбель перемен.

И тогда, из объятий, врывался холод,
как господин, тот космоидеолог,
чьи песни стройней гениальной "точки".

Может все-таки рифы? Мели жгут в корабли?
Или море под рифом жмёт корабль крутизны?

Все равно обличаясь… даже в мантию слез,
искр из глаз не скрывая, не прощаю ценоз.

Пар от рук - руки парой,
пар из пуска от жара лун.

Ведь Марсель мой город,
Мой Иллюзий,
и лишь бренный двуногий собрат...

Танец прелести
никогда не означит:
бросит в бурю тирад

на ходу у стрел
Колоннадную переграду..
Да и кто я
средь чужих сирен?..

Сыпет солью
на глаза и в душу
смех ничейный, -
нет высмеятеля вовсе...

А я думал все,
что кто-то там идейный,
а идейный не только не я.

Деньги, суя, жратва, абороты,
куда не брось всюду перенос,
хруст, по роже, по коже рез…

Потом как озерцо,
мутно-водой исправляясь,
родники в себе превоздав;

Потом как заблудший,
райский птенец трепыхаясь,
лже-полетом в откровенную масть!

Пусть кричат и в объятья кидают!
в тех шальных и пустых струерях,

И банальность притворится тайной,
и замки отворятся на "гав".

Руки пАрят - парЯт попарно,
суматошат, играют в пику!

Безделушка с табличкой той –
некаверканных чей-то датой.

Да и кто тут скорее обличье,
смена лон, душе-плеск,
лава скатов маниска...

Все одно: и печаль и тревога…
Дань лишь мастеру есть в глубине...

Но она...
Недотрога...

(закончив читать): Знаете Вильгельм, трудновато на слух и при чтении спотыки сплошные… Но… Цепляет… (улыбается и отходит в сторону)

ИГОРЬ АГАФОНОВ: А знаете, что я вспомнил? (не давая Вильгельму ничего ответить Ринке)
... Обложили его, обложили...
Не отдавайте гения, немочи!
Россия, растерзанная от подлости,
Знайте, кто он, и знайте, чей он.

... Врубите Высоцкого!

... Врубите Высоцкого настоящего,
Где хрипы, и Родина, и горести,
Где восемнадцать лет нам товарищем
Был человек отчаянной совести.

...Земля святая, его хранящая,
Запомнит эту любовь без измен.
Врубите Высоцкого настоящего!
Немногим дано подниматься с колен!

...Не Америка плачет -- Россия!
Русь рыдает об утрате своей.
В кровь изранены души босые
Самых лучших ее сыновей…

Жму бурлячески по-солёному! (крепко жмет руку Вильгельму)

ВИЛЬГЕЛЬМ (немного смущаясь): Спасибо, братка! Рад твоему абсистенту взглядо-понимания!..

АБДУДЖАБОР АБДУДЖАЛИЛОВ: Вильгельм,

Гвозди в руки,
рваные раны,
несущий крест
под надежной охраной.
Картина из книги,
из мира иллюзий?
Или увиденное
из под жалюзи?
Плевать, кто идет?
Сгорбясь под крестом?
А может, солью
По кровавым местам?
Пусть кричат: "Варраву!"
Кровь - коктейль,
мысль - отрава.
Идейных - мильён.
А вечностью, славой
покрыт только Он.

Ассоциативно, конечно. Я так прочитал...

ВИЛЬГЕЛЬМ: От ни … ж себе! Сколько проникновенности. Нет кумира, и есть только МОЙ кумир! Спорно! Очень спорно! По нраву...

НАДЕЖДА МАЛЫШКИНА: Нет, Вилли, не согласна я! Это не поддельные кораблики, не безделушки - это настоящие парусники, где вместо шелка на ветер - душу, где вместо крепких узлов - нервы, где компасом - совесть... Недотрога - душа... Редкость - такое выложить...

ВИЛЬГЕЛЬМ: Спасибо Надежда за взгляд такого порядка. Очень польщен.

ИЛТОН: Сильно. Очень. Глубоко трогает. Комментировать сложно, как всегда бывает, когда пытаешься откомментировать вызванные чувства.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Да, комментант должен быть в себе. Для и для... Хотя, кто его знает этого правдоруба?

ИГОРЬ ЛЕБЕДЕВЪ (с улыбкой): Я всегда догадывался, Вилли, что Вы - истинный последователь и ученик самого (!) А.Вознесенского.

ВАСИЛИЙ ВЯЛЫЙ: Когда руки затевают игру в пику, добра не жди...

ВИЛЬГЕЛЬМ: Василий! Ваш взгляд очень цепкий и вдумчивый, несмотря на простоту суждения. Действительно борьба сторон всегда ассоциум со злом. Вознесенский многими был сшутирован в ничтожество. Его открытые метаформулы, завуалированные спинозным выкрутасом истинного поэта, не укладывались в массы. Это стихотворение чистая подделка, под образ, грань, межвывод А.В.. Не считая себя "тем поэтом", того пятидесятилетия, не говоря уже о столетиях, а уж тем более не являясь в этом плане проницателем душ, всё же хочу предложить иное объяснением "этого поэта".  "Этот поэт" слагает на одном дыханьи...

МИША КОНЬ: Уважаемый Вильгельм, на рифмах споткнулся...Стэплчез...

ВИЛЬГЕЛЬМ: Бывает Миша! Может кузнец дел наворочал?.. Ну, ничё, мы ему по кузнице дадим, не переживай!

ИЛОНА КУБАНДА: Слова бывает убивают Слово, но иногда они рождают тебя снова и снова. Спасибо, Вилли!

Появляется юноша и ехидно прерывает идиллию восторга.

САША СНЕЖКО:
Мели жгут корабли...
Я сижу на мели
говорю сам себе:
дребедень не мели,
а ещё говорю:
дребень не пиши,
а пол-литра водяры
с корешком осуши.
Чтоб не крикнуть
с болью вселенской:
я не здесь,
я уже Вознесенский!..

ВИЛЬГЕЛЬМ (с легкой досадой): Да-а-а... Саша! Талант в Вас пропадает! Стихотворно-певческий! И занятия по творческому пению: "Перед зеркалом, желательно в белой рубашке, прочтите с выражением своё стихотворение. Обращайте внимание на мимику. Придирайтесь больше к себе. Варьируйте".

*   *   *

ДИКУРА (с улыбкой глядя на Сашу): А удачная заметка по поводу стихотворения! (Вильгельму) Странно ты реагируешь! Любое мнение имеет место быть!

ВИЛЬГЕЛЬМ: Да? Ты так считаешь? (задумчиво) Вот мне интересно…

ДИКУРА: Что?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Когда ты спорить по всяким пустякам устанешь?

ДИКУРА: Никогда!

ВИЛЬГЕЛЬМ (выдыхает громко, демонстрируя усталость, но что силы терпеть ее еще есть): Ну, и характер!

ДИКУРА: Поэтому я не замужем!

ФОССИ ПАЦЦО (хохотнул, не удержавшись): Точно!

ДИКУРА: Тебя забыли спросить!

ВИЛЬГЕЛЬМ (с деланным безразличным видом): А если позовут, пойдешь?

ДИКУРА (не очень понимая): Куда?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Сама знаешь!

ФОССИ ПАЦЦО (провоцируя Вильгельма и кокетливо кривляясь, будто вопрос предназначен ему): Интересно, кто?

ВИЛЬГЕЛЬМ (не обращая внимания на издевку): Например, я?

ДИКУРА: Чтобы превратить твою жизнь в ад?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Ну, почему сразу в ад?

ДИКУРА (задумчиво): Знаешь, это моя голубая мечта: замуж выйти и нарожать кучу мал-мала-меньше…

БУЛЬБУЛЯТОР: Думаю, у тебя неплохо получилось бы! Во всяком случае, голубцы и лазанью ты готовишь отменные! (закрывает глаза, с видимым наслаждением вспоминая о названных блюдах)

ФОССИ ПАЦЦО: А какие макароны с икрой она нам на новый год приготовила?!

БУЛЬБУЛЯТОР (восторженно): Да-а-а…

ВИЛЬГЕЛЬМ: Какие, какие? Виртуальные! Балбесы интернетные! Вы ж ее в жизни никогда не видели?

ФОССИ ПАЦЦО и БУЛЬБУЛЯТОР (в один голос): Зато знаем!

ВИЛЬГЕЛЬМ (смеясь): Ну, вас можно и одними ватрушками с яишенкой взять!

БУЛЬБУЛЯТОР (совершенно серьезно): Ша! Глазунья – это святое! Про нее мы ж условились! Или хорошо или очень хорошо!..

ФОССИ ПАЦЦО (многозначительно поднимая указательный палец вверх): А лучше в суе не вспоминать!..

ВИЛЬГЕЛЬМ (возвращаясь к прерванной теме): Так что, ДиКура?

ДИКУРА: Знаешь, я, наверное, слишком люблю тебя и твой талант, чтобы так жестоко с тобой обойтись!..

ВИЛЬГЕЛЬМ (в сердцах): Какая же ты идиотка!

ДИКУРА (с деланным безразличием): Какая есть!.. (после некоторой паузы) Вернемся к нашим… потерянным кораблям?

ВИЛЬГЕЛЬМ (раздраженно): Пожалуй! Кто следующий?

*   *   *

ИГОРЬ ЦЫБАНЕВ:
Псы издохли, парша доконала,
а душа горемыка бредёт - всё ей мало.
"Наверно я дурак, не понял даже половины.
И затрудняюсь вымолвить вопрос:
Стихи не просто ж так,
не псу под хвост?"

ВИЛЬГЕЛЬМ (терпеливо): Игорь! Вы скорее всего не дурак, во всяком случае так бы хотелось думать! Хотя не будем забегать вперед. Есть такое понятие в стихотворном жернове, как спот. Это как раз, очень легкое написание, не требующее особого ума и понимания. Думается, здесь Вам станет легче. Единственным спотом является какая-нибудь слишком ясная для понимания фраза, которая откладывает споры и суждения, как яйца, откладывает паук. Ну, например, для Вас это может быть фраза про псов, Вы начинаете ясно мусолить, то что Вам ближе, то от чего Вы можете оттолкнуться для прыжка. Другому прочитавшему въелась фраза "Мой Марсель!", третьему про точку, четвертый не увидел ничего, но! Он домыслил своё "ничего" и развил в себе понятие, глупое или не глупое, не столь важно. Главное, что акцент на каждого свой, и свои правила у каждого. Это стихотворение, для многих, видится джазом, для некоторых стариком, другие до слёз звонят и благодарят. Остальные хаят, ругают, и попросту игнорируют мнение. Это живое, это когда эксперимент для взгляда. - Почему нет? Стихи, эти, посвящение моему другу А. Вознесенскому. Думая, если Вы начнете читать его работы, то поймете душу человека, а не конкретно о чем. Это метафизика Игорь!

ИГОРЬ ЦЫБАНЕВ: Благодарен, за то, что разжевали и в рот положили, дальше попробую сам. С творчеством Вознесенского знаком, но, признаюсь, поверхностно. Стыдно. С вашими работами соприкоснулся только вчера: правда.

ДИКУРА (язвительно): Ты уже подружился с Вознесенским? Браво!

ВИЛЬГЕЛЬМ: Я не пойму? Откуда ирония? И что за надлом?

ДИКУРА: Так… Прости! День не задался…

ВИЛЬГЕЛЬМ (с беспокойством): Все так плохо?

ДИКУРА: Угу… (отворачивается, пряча лицо)

Вильгельм не успевает ничего ни сказать, ни сделать, подлетает Петр Плеханов.

ПЕТР ПЛЕХАНОВ:
Кладезно.
Родниково.
Я еще не встречал
такого
у тебя
твоего
СЛОВА...
...........
Не молчи!
Не терпи! -
плюйся!
Всех кто с именем, -
называй Люся!

Имена не ордена,
их на груди не носят,
береги ее как имя Бога,
имя твоей
Не-до-тро-ги.

До мурашек..... Спасибо Вилли!

ВИЛЬГЕЛЬМ (слегка смутясь): Брат! Поразил на адреналиновый шар горящий! Здоровски пробил на измороз вязкий! Тебе брат, спасибо! "Только друг никога не обманет!"

АЛЛА БУР (повторяя некоторые строки):
"...Смена лон, душе-плеск, лава скатов маниска...
Всё одно и печаль, и тревога дань лишь мастеру есть в глубине..."
"Руки пАрят - парЯт попарно..."

ВИЛЬГЕЛЬМ (мечтательно): Эх, сейчас бы да на святые места!

АЛЛА БУР: Та не вопрос! Гостем будешь!

Следующий говорящий копошится в бумагах и тянет время. Вильгельм выжидательно смотрит.

ВИЛЬГЕЛЬМ: Евгений, говорите как есть! Хочется твердого мнения. Крепкого! Не слюнявого и жидкого, а мужского!!! (провоцируя) Слышите?! И обязательно скиньте ссылку на свое творчество, буду ответен и рад покопаться в Ваших высотах!

ЕВГЕНИЙ ВАЛЕЦКИЙ: Стих про маки? В солнце макая маки? Прочитал… Ничего не сказал, потому что говорить нечего. Меня впечатлило, да… Единственное, я застрял вот здесь:

«Возвратитесь в цветы» – говорит Вознесенский
возвратимся Андрюша и я и ты
а когда возвратимся
то вновь возродимся
или в нас возвратятся цветы»..

Прямая цитата зарезала это стихо. Стихо само по себе очень гипногенное. Погружает. Прямая речь и настоящее время глагола "говорит", да еще фамилия, которая звучит… Да, да! (растерянно оглядывает окружающих) Ну, сами послушайте, просто звучит! Совсем не так как "Врубель" - резко возвращает в сознание.
Но это как для меня. Для вас она и должна быть гармоничной, раз вы это написали. Но мои рассуждения не стоят и копейки. Это просто привычка докапываться. Стихо великолепное. Настроенческое, философское, прозрачно-грустное. Тем не менее, если бы у меня был депресс по поводу краткости земного существования, оно бы меня спасло, я уверен. Оно утвердительное. В том смысле, что у каждого будет своя вечность. А именно ее возможное отсутствие пугает многих. Хотя мало кто об этом проговаривается.

Моя скромная писанина висит у меня на страничке. Один рассказ и одно стихо в прозе, верхнее. То, что под рубрикой "роман" - наиболее меня сейчас беспокоит. Мне сказано прекратить читать себя и писать. А потом вернуться и дописать/переписать ряд моментов. Я послушал команду и вот, не читаю себя и не пишу. Брожу по прозе, читаю. Зачастую хлам, но это ничего, отрезвляет. Потому и пишу такие длинные рецензии. Чтобы чем-то заняться. А вовсе не потому, что у меня занудный и въедливый нрав Мне страшно хотелось бы помощи в виде совета. Но там много, и мне неловко даже просить, это большой труд! Вот…

ВИЛЬГЕЛЬМ: Не-не-не... Евгений! Мы другое здесь обсуждаем!

«Мы ходили врозь, мы искали так,
словно дикие псы, как бы так и не так…»

Посмотрите! (протягивает лист)

ЕВГЕНИЙ ВАЛЕЦКИЙ (пробегает глазами текст, говорит немного растерянно): Я давно почитываю вас. Вы очень разный, Вильгельм! Не буду тут приводить кучу эпитетов, сами знаете. Стихо, кажется, личное. Вот я ничего и не понял.

«Породили приличное в колыбель перемен» - Ну, я просто не знаю, о чем это.

«Ценоз» - Я просто недоумеваю. Цианоз, стеноз, ценз, господи, не понимаю. Не цинизм же.

Безделушка с табличкой той,
некаверканных чей-то датой.

Ооо! Здесь уже спорное слово кто-то за Вас заменил!

ВИЛЬГЕЛЬМ (безнадежно отмахиваясь) ДиКура постаралась!...

ЕВГЕНИЙ ВАЛЕЦКИЙ (продолжает): … «Или море под рифом, жмёт корабль крутизны» - Я растерян… В общем, как бы вам сказать… Я хорошо отношусь к неклассической прозе и поэзии. Понимаю Арбенину и еще там что-то. Но. В том только случае, когда поток, даже нелогичный, слов - порождает образы. Поток сознания автора вызывает поток ассоциаций у меня.

В этом же случае - я не могу. Не могу это понимать. Ладно уже смысла я не понимаю, но ритм просто настолько режет мозг, что идет резкое неприятие.

Кроме того, вы, наверное, в курсе, существует такая наука. Фоносемантика. Если не знаете, рекомендую вам скачать книгу "Защита и нападение с помощью" С. Горина и С. Котлячкова! В соответствии с ней, все звуки способны вызывать различные подсознательные состояния, эмоции. Звуки делятся на сильные, слабые, страшные, хорошие, плохие, добрые и т.д.

У вас такой тут набор звукосочетаний, что восприятие не очень приятное. Литература и не должна быть только приятной. Но, пожалуйста, хотя бы читабельной. Если я вам за сегодня уже надоел, скажите, не стесняйтесь. А то вы меня возненавидите!.. (совершенно искренне улыбается, как улыбаются очень близорукие люди)

ВИЛЬГЕЛЬМ: Ха-ха-ха! Спасибо Евгений! Так держать! Жму Вашу руку! (пожимает) Всё честное должно быть честно!.. Как есть! Здорово! Действительно рад Вашей оценке!

ФОССИ ПАЦЦО (как бы между прочим походя):
"На птичьем рынке за рубли
купите сверточек любви!"(с)

ВИЛЬГЕЛЬМ: Нет Фосси! Так не отмажешься! Давай по полкам! Жду марафонец! Токмо чур по серьёзному!

ФОССИ ПАЦЦО (с совершенно серьезным видом): Ну, ты сам попросил, друже!.. (декламирует, хитро поглядывая на Вильгельма)

Мы ходили врозь - чтоб скорей найти, только в поисках разошлись пути.
он искал дары. я искал себя. снами - в никуда - с нами вам идти.
где измена - нить. где надежность - свет. он искал дары. я встречал рассвет.
переменами расцветёт зима. от тепла - в мороз на сто тысяч лет.
на сто тысяч зим - без огня в домах. без могучих птиц в белых облаках.
цианозом губ - не согреть стекло. льда не расколоть - не придёт тепло.
руки парами - за барьерами. примирение по слезам стекло.
город мой - Зеро. в нём - иллюзий тьмы. и на чёрное вместе ставим мы
холод в пару тьме. паром отойдёт. на сукне болот вырастут холмы.
и не в прелесть впасть - танцем эвридик. и мирская страсть сдавит сердца крик.
среди стен чужих, крытых инеем, в зеркалах кривых заблудился фрик.
рук парение - в оперении черных, сломанных в жадном рвении:
не достиг икар солнца белого, нет конфуциям озарения.
даты - что! цифирь, ветром жжёная. бережёт судьба бережёного.
в поисках даров не найти себя - в маскарадный блеф обряжённого.

ДИКУРА (несколько раз медленно хлопает в ладоши, безапелляционно-спокойно): Браво! Фосси Вы превзошли!..

ФОССИ ПАЦЦО (смущаясь): Спасибо, не хотел!..

ДИКУРА (с улыбкой): Еще один, который не хотел!..

ТАСЯ ШЕРШНЕВА: Вильгельм, это джаз! Кто Вам дал этот взгляд? Вам - нельзя. В запретной зоне собственного обездвижья не найти того, что ищешь. Но вполне можно затеряться. Выходите, Вильгельм! Вы - мальчик. Вам нельзя взрослеть так быстро!

ВИЛЬГЕЛЬМ (откровенно смеясь): Мальчик с пальчик, три вершка, ел с утра опять с горшка! Почему взгляд голодного артиста Вам кажется запретным? Нет, Вы право удивительный собеседник. Это роль, вот и всё, вот другая, например:

Казя...  ...андиле Казино, в стиле Третьего гласа...

Четко выбрит.
Под мясо.
Заело на заносе.
Порт прогудел и вырос.
Сбросились.
Крапилась мина.
Соната трела.
Холь.
Без вымерших каталок.
Понаехали.
Раздал.
Смыли.
Солнце встало.
Картавый снял.
Залезла жезлом-жуком.
Худой продул.
…Налей суры.
Куш.
Удавка.
Дуга и пот!
Ну!!!
Карта мнет карман.
Я вылит из иллюзий!
Пешка...

ТАСЯ ШЕРШНЕВА: Маяковский? И эта роль Вам взрослой показалась? А как Вам старец седовласый? Вот Сократ. Цикутой жизни жизнь прервав свою, он помнил о живых, моля про их здоровье Асклепия. А что - Эзоп, который на ходу мочиться не хотел, давая тем понять, что ничего важнее, чем то, что есть в тебе, - на свете нет?

ВИЛЬГЕЛЬМ: Ха-ха-ха! Каждый по своему! Да нету возраста у поэта Тася! И не было! И не будет! Это Байрон сказал и смыл с себя всё!

ТАСЯ ШЕРШНЕВА (наивно, необдуманно): Зачем тогда поэты умирают?

ВИЛЬГЕЛЬМ (не менее необдуманно, но с серьезностью):

"Ну а вечное дело цветов и поэтов
отцветать и цвести,
отцветать и цвести…
Нам нельзя возвращаться в тюльпаны и в маки.
Горл бутоны готовы
И еще неизвестные монстры Ламарка
вырастая из горл возвращаются в слово…

ДИКУРА (в оцепенении): Это вы на пороге августа говорили… 31-го июля…

Вильгельм и Тася с болью смотрят друг на друга.

ДИАНА ГОРНАЯ (обращаясь к Риночке): Скажи что-нибудь?!..

РИНКА: Мне пора… (удаляется с легкой улыбкой)

ВИЛЬГЕЛЬМ (глядя вслед уходящей): Лети Риночка!.. Твои строки - твой мир...

Голос Вильгельма срывается. Тогда начинает говорить свои слова Тася Шершнева, а после нее по очереди каждый из присутствующих по одной фразе. С надрывом и вызовом.
Каждый, сказав свою фразу, или опускает голову вниз, или отворачивает в сторону.

ФОССИ ПАЦЦО (прикрывая лицо маской Голоса Автора):
Индустрия Слова
Ринке посмертно...

*   *   *

ТАСЯ ШЕРШНЕВА: "В нашей памяти живой останется. В строчках, гравером вживлённых в память. Смерти для поэта нет. Слова его - бессмертны. Душа его - многим гранками текстов раздаренная - с небесами соединится и прольётся дождём грибным, слезами чистыми, радугой слов утираемыми, солнцем души согретыми".

ДИКУРА: Спёртый воздух, в смысле краденый и драгоценный, последний вдох, а выдоха уже нет…

ФОССИ ПАЦЦО (без маски): Скрюченные пальцы, паучьими полукольцами скребут гранит стены. Выхода нет. Выход, где вход, а значит выхода нет.

БУЛЬБУЛЯТОР: В конопляном мешке как яблоко сорта «апорт» катаюсь и трусь о суровость рогожи щекою. И подпёр меня чей-то костистый горб, тащит пыльной дорогой рукою суровой.

МИША КОНЬ: Ага, типа стихи в башке расправляют крылья белёсым мотелём и стучат, изнутри ища выход, клокоча в груди нелепым отрепьем.

ВИЛЬГЕЛЬМ (с отчаянной злостью в голосе): Выхода нет?! Вот вам! Сейчас придёт поэт и жахнет по индустриальной странице верным словом. Трещинка маленькая, чуть заметная паутинка расшевелит стену, всё шире и шире, и вот он выход – Там же где вход…

Лети Риночка!..
Твои строки - твой мир...
Летите высоко...

ДИАНА ГОРНАЯ:
Твои мысли - твои искры...
Взмывайте высоко…

АЛЕКСАНДР ПЛЭЧИНТЭ:
Твой голос - твой свет...
Поднимайтесь до небес...

АЛЛА БУР:
Твоя тайна - твоя надежда...
Достигайте звезд...

КРИСТЕН:
Царствия небесного одной звезды.
Похожей точь-в-точь на твой очерк!

ВИЛЬГЕЛЬМ:
Прощай лапочка...

ДИАНА ГОРНАЯ:
Прощай, Ринка...

Гаснет свет…


ПРОДОЛЖЕНИЕ есть...

Сцена 8-ая и последняя - Что же делать лилиям? - http://www.proza.ru/2009/08/31/796

И еще некоторые пояснения от Автора можно почерпнуть:
От автора для героев с ПРОЗЫ.РУ - http://www.proza.ru/2009/08/31/752

__________________________________________________________

* - «Страшна не смерть, а её ожидание.*» - цитата из «Афоринки о жизни от Ринки» - http://www.proza.ru/2009/02/28/911