Последний девственник

(худ. Герберт Джеймс Дрейпер "Одиссей и сирены")


         Долгое время образцом супружеской верности была для меня чета святых князей Петра и Февронии Муромских, являющихся идеальным примером для православных христиан.       
         Пока судьба не свела меня с Андрюшей из Минска.
         Мне, в ещё совсем недалёком прошлом - типичному среднестатистическому кобелю, не упускающему из виду ни одной юбки - невероятно сложно было предположить, что по этой же самой грешной земле могут ходить ангелоподобные существа.
         Однако, за тридцать лет, что мы знакомы с Андреем, пришлось констатировать: существуют-таки на свете такие люди. И один из них - мой друг. Глаза мои тому свидетели, сердце знает, а ум отказывает поверить в очевидное. Ну, хоть ты тресни!
         Однажды, я не вытерпел и решил, во что бы то ни стало выудить из приятеля чистосердечное признание, дабы вывести его на "чистую воду".
         - Андрюша, - устало произнес я, наконец, после получасовой пытки, закончившейся, как и следовало ожидать, безрезультатно, - ну признайся честно: неужели ты ни разу в жизни не изменял своей Наташе? Неужели ни одна баба не пыталась тебя соблазнить? Ну, сознайся?
         - Было... - не поверил я своим ушам, - было однажды. Одна наша знакомая под каким-то предлогом затащила меня к себе и, едва мы переступили порог её квартиры, скинула с себя всё и...
         - И?! - не утерпел я, помогая другу.
         - В общем, завалила она меня на диван...
         - Ну-ну? А - ты? - с надеждой в голосе и в явном предвкушении приготовился было я послушать сладостную историю грехопадения - Надеюсь, ты нас не подкачал?
         - Видел бы ты, как я из под неё выкарабкивался... - убил окончательно меня товарищ. - Первым делом, прибежал домой и во всём чистосердечно признался своей Наташеньке:
         - Мать! Меня только что, чуть не изнасиловали! Но мне удалось сохранить девственность и улизнуть.
         - Боже, какой позор! - сгорая от стыда, театрально воздела руки к небу Наташа. - И что теперь люди подумают обо мне?! Что скажут о нашей семье?!
         Точка в этом вопросе была поставлена очень скоро и окончательно, после чего я искренне проникнусь к товарищу глубоким уважением, мысленно закрепив над его головой нимб и занеся его имя в книгу святых. Может быть и мне зачтется и простится хотя бы потому, что я знал его, ходил рядом и даже здоровался с ним за руку.
         - Скажи мне, Андрей - пристал я вновь к нему, с трудом переваривая и осмысливая для себя его элементарную порядочность - только честно: что бы произошло такого особенного, если бы ты вдруг взял, да изменил Наташе с другой женщиной?
         Как всегда, я приготовился к привычному: сейчас прозвучит его очередная оригинальная шутка или острОта. Однако, на удивление, мой приятель впал в некоторую задумчивость, после чего, медленно поднял голову и, доверчиво глянув мне прямо в глаза, совершенно серьезно промолвил:
         - Я бы, наверное, покончил с собой...