Бог из Машины - Глава 18

Глава  18.


— Боюсь, что скандал только начинается — проворчал я, поворачиваясь в сторону капитана, и все вместе со мной посмотрели на него, очевидно ожидая, что теперь и капитану придется в чем-то оправдываться.
— Капитан, ваше слово, — произнес я.
— Что вы имеете в виду? — спросил он строго, явно не довольный своей ролью.
— Я имею в виду параграф тридцать пять-бис устава внутренней службы космических перелетов раздела “Внутреннее расследование”.
И без того серьезное лицо капитана стало и вовсе каменным.
— Я чувствую себя каким-то студентом… — сказал кэп, листая у себя в голове желтые страницы устава. — Не знаю, что в этом параграфе, но в свете происходящих событий… Мне не ясно, от чего бортовой компьютер не сообщил мне, что среди членов следственной комиссии присутствует робот. Не может быть, чтобы в уставе этот вопрос не был никак регламентирован.
— Браво, капитан! — сказал я. — Никогда не сомневался в вашей компетенции.
— Робот не имеет того же социального статуса, что и человек, — продолжал он задумчиво, не обращая на мою реплику особого внимания. — Поэтому…
— Поэтому в случае необходимости привлечения робота в состав следственной комиссии он лишь может исполнять функции помощника и консультанта, — решил я помочь кэпу.
— Совершенно верно, именно так и должно было быть… Однако бортовой компьютер ничего не сказал мне о роботе. А ведь он должен был дать знать мне об этом, как дал мне сведения о вашей профессии, детектив.
Воцарилась пауза, в которой лишь двое — Мэри и ее законный супруг, оценивали смысл происходящего: я уже это знал, Президент — наверняка, а робот — подавно.
Я посмотрел на Мэри.
Похоже, происходящее интересовало ее исключительно с оккультной точки зрения: она зыркала своими блудными глазищами, немного их прищуря, откровенно нас разглядывая. Зная ее натуру, нетрудно было предположить, что в ее умишке сейчас крутится вопрос о том, сколько планет сейчас в каком-нибудь Водолее, и какая система астрологических домов подходит для данного случая.
Оставалось уповать на капитана, (благо парень не дурак), и надеяться, что еще немного, и он сделает вывод, к которому пришел и я, листая страницы бортжурнала.
— Не понимаю, как это могло произойти. — Наконец нарушил он тишину. — Даже без этого трагического случая бортовой компьютер должен был сообщить мне о подобном… пассажире.
— Думаю, товарищи из тотальной разведки смогут объяснить этот казус, — сказал я, глядя на Президента.
— Лучше спросите у моего коллеги, — ответил тот, явно не желая отдуваться за какого-то робота, который в настоящий момент все более и более походил на придурка – вытаращил глаза и моргал ими глубоко и медленно. Видимо, вынужденное признание в том, что он робот, вызвало в нем сбой в программе имитации поведения.
— Однако, насколько мне известно, — продолжал Президент, — Роботы двадцать седьмого поколения имеют столь высокий уровень засекреченности, что даже ваш бортовой компьютер попросту не знал о том, кто летит под именем Петра Баурина. А раз так, то для поддержания инкогнито вашего столь необычного пассажира кем-то было принято решение позволить моему электронному коллеге лететь как обычному человеку. Разве в этом есть что-то необычное?
— Подождите, подождите… — капитан задумался и решительно произнес. — Роботы не употребляют пищу, воду и кислород…
— … Воду они немного, но употребляют… — поправил Президент.
— … а у меня на корабле давно замечено, что запас продуктов жизнеобеспечения на один рейс зачастую меньше установленных нормативов, а бортовой компьютер на это не реагирует.
— Возможно, нормативы были изначально завышены и сменились с течением времени…
— Я тоже так думал, да и волноваться не было причин: в конце концов, есть неприкосновенные запасы. Однако сейчас, в свете сказанного, мне многое становится понятно. Ведь даже изменение количества пассажиров на одну единицу… — кэп метнул в сторону Клерка быстрый взгляд и поправился: — Я хотел сказать — на одного человека, ведет к заметному изменению оперативных запасов…
— Все верно, — подхватил я. — На Луне я хотел поменять корабль и лететь не на “Челноке”, и мне отказали, мотивируя отказ максимальным удешевлением расходов на перелет.
— Именно так. Корабль рассчитан на постоянное количество пассажиров, и потому заправляется, как у нас говорят, “под горлышко”: не меньше, чем нужно для нормального жизнеобеспечения и не больше — для экономии топлива. А заправка корабля ниже установленных нормативов означает, что корабль был прекрасно осведомлен, что на его борту присутствует робот.
— В этом нет ничего удивительного, — неожиданно очнулся Клерк. — Напрасная трата топлива и, тем более – уничтожение запасов не имеет смысла. Обычно мы летаем на Луну в грузовом отсеке, но сейчас из-за стройки на Курциусе туда перевозят столько материалов и оборудования, что мне оказалось проще купить билет и лететь как обычному человеку... Да и сам перелет в грузовом отсеке не проходит бесследно и требует восстановительных процедур. Конечно, если бы я захотел, то мог бы искусственно уничтожать кислород, воду и пищу, но моя секретность не стоит этого. Робот — помощник человека, а не обуза, поэтому мы решили, что будет лучше, если я останусь инкогнито без дополнительных затрат.
— Кто это мы? — спросил капитан.
— Ну я и… ваш бортовой компьютер.
— Иными словами, ваш доступ к системе корабля оказался выше, чем у меня, капитана корабля?
— Я бы не стал так сравнивать… Вы принимаете меня за человека, а я, не забывайте, всего лишь компьютер, вещь. Вот и смотрите на меня как на вещь, а мы, компьютеры, сумеем между собой договориться о том, как лучше всего выполнить свои обязанности.
Он помолчал и добавил:
— Для вашего же блага.
— Может, я действительно принимаю это близко к сердцу, но, в конце концов я — капитан корабля, и я лично отвечаю за все, что на нем происходит… Скажите, а сколько роботов подобного уровня сейчас находятся на борту?
— Капитан, вы действительно драматизируете ситуацию, —  сказал Клерк, снова медленно моргая, очевидно он и в самом деле испытывал стресс. — Что ужасного в том, что робот, купив билет и путешествуя как обычный человек, по секрету сообщил компьютеру корабля, что он не нуждается ни в пище, ни в кислороде?
Снова наступило молчание.
Президент от чего-то смотрел на Мэри, она — с интересом на Клерка, Клерк виновато смотрел на капитана, а кэп — недоуменно — на него.
Я был доволен, что мои подозрения подтвердились, и пока все шло хорошо, не смотря на то, что моя постановка шла без подробного сценария. Я лишь приблизительно знал, что должен сказать, но совсем не ведал, чем это все закончится.
Капитан и впрямь оказался умницей и полностью оправдал мои надежды. Более того — он вынудил андроида косвенно подтвердить, что он не один такой робот на корабле (иначе как объяснить, что Клерк так и не ответил на вопрос кэпа?) и подсказал мне, каким способом можно вычислить их количество. Мне бы и в голову не приходило проверять кислородный расход корабля: как только я прочел бортжурнал и узнал, что Клерк может беспрепятственно проникать в блокированную каюту, я понял, что это робот, способный не только проникать в систему компьютерного контроля корабля, но и контролировать ее. А то, что кроме Клерка на борту «Лунного Плота» может быть еще несколько подобных роботов, было итак понятно.
— Итак, что мы имеем? — спросил я, как бы всех, но больше себя, собираясь с мыслями. — На корабле происходит убийство разведчика, и в нем же летят двое его коллег, и один из них — робот, способный проникать в компьютерную систему корабля, что само по себе уже является поводом для скандала. В то же время обвинение, предъявляемое подозреваемому лицу, строится исключительно на файлах видеозаписи. Кстати, о самой записи. Скажи-ка нам, — обратился я к Клерку, — ты робот нового поколения…
— Далеко не нового…
— Не важно. Твои общие тактико-технические характеристики в данном случае не важны. Речь идет о твоем персональном мозге, ведь он будет посовременней, чем компьютер “Лунного Плота”?
— Да, быстродействие моего процессора значительно превосходит бортовой, однако сложность производимых операций и меньший объем оперативной памяти, система допуска, не позволяют считать меня способным полностью контролировать  корабль.
— Никто от тебя этого и не требует, — я посмотрел на Президента и добавил: — Наверное. Но полагаю, ты уже успел проверить видеофайлы записи убийства.
— Разумеется. — Робот кротко улыбнулся своей неподражаемой улыбкой, а я подумал, что будь я его разработчиком, вряд ли бы сделал ему такое лицо…
Хотя – нет… Даже сейчас, не смотря на очевидные факты, мне все равно казалось, что это обычный человек, а значит оболочка этого андроида была вполне удачной.
— И что ты обнаружил?
— Ничего. По-моему, это настоящая запись, более детальный анализ можно будет сделать на Земле. По крайней мере, никаких следов вторжения в бортовой компьютер я не обнаружил.
— Так я и думал…
Для солидности повертевшись в кресле, я вызвал массу звуков, чмокающих и шипящих: пневмоприсоски, расположенные по всей поверхности спинки, сидения и подлокотников неохотно отпускали из своих вакуумных поцелуев мой скафандр, создавая иллюзию притяжения. Мне даже захотелось по привычке закинуть ногу за ногу, но ничего не вышло: без земного притяжения оторванная от кресла правая нога просто зависла в воздухе, и я вернул ее в прежнее положение.
Скрытый смысл моей последней фразы и ее интонация заставили моих слушателей напрячь внимание и ожидать новых сюрпризов. Никто не проронил ни звука, все только и ждали моих слов. Я же, вдоволь помяв кресло, медленно изрек:
— Дело в том, что я, при пассивной помощи обвиняемой, добыл новую информацию о расследуемом деле и теперь располагаю новыми фактами.
— Должен заметить, — забухтел Президент голосом сытого удава, — что если вы, детектив, получили новую информацию от подозреваемой без ведома остальных членов следственной комиссии, то в дальнейшем суд может отклонить подобные улики…
—  … в силу нарушения процедуры следствия, — перебил я. — Знаю, знаю. Но, как я уже говорил, и вы все слышали (но, очевидно, приняли за шутку), что главным подозреваемым в этом деле я считаю вас, а значит я имел право скрыть кое-что. Что же касается консервной… э… робота, то с ним я вообще не собирался советоваться. Но самое главное — я не нарушил ни одной буквы закона, а всего лишь сопоставил известные мне факты и сделал определенные выводы, которые впоследствии подтвердились.
— Так что вы такое обнаружили? Новую запись убийства? — Президент держался молодцом. На его лице не было ни капли страха или же наоборот — беспечности, а в голосе звучала все та же нота спокойствия и уверенности в прочности своего положения, к которой я уже успел привыкнуть с начала нашего знакомства. В это мгновение я подумал, что либо заблуждаюсь насчет его виновности, либо он на все сто процентов уверен в своей неприкосновенности.
— В процессе допроса подозреваемой, Марины Макаревич, она сообщила, что погибший причастен во вмешательстве в ее личную жизнь. Речь шла о возможном мотиве преступления, помните? — Я посмотрел на Клерка: уж он то точно должен помнить все. — Между тем никто из следственной комиссии не стал спрашивать — что это за вмешательство.
— Разве подозреваемая не сообщила, что это была кража какого-то предмета из номера постояльца? — спросил Президент. Выходило, что с памятью у него ничуть не хуже чем у робота.
— О да, — ответил я. — Однако никто не поинтересовался когда и, самое главное, как это произошло, ведь доступ в номер был только у постояльца, хозяйки гостиницы, то есть Мэри, и коридорного робота. Между тем, этим “неизвестным постояльцем” был я, а предмет, который у меня пропал, был диск с очень интересной информацией о Правительстве Марса. Будь вы действительно не осведомлены о случившемся, вы бы расспросили об этом случае более детально. Но ни вы, Леонид Алексеевич, ни ты, Петр Иванович — (кэп и Мэри, услышав полное имя робота, улыбнулись) — не удосужились уточнить детали происшедшего.
— Но подозреваемая отказалась отвечать на наши вопросы… — запротестовал Клерк.
— Помню, помню, но я и помню о том, как пристально вы допрашивали Мэри об убийстве, а про этот случай вы спросили лишь для проформы, и я сделал простой и естественный вывод о том, что раз уж вы коллеги убитого, вы должны были знать о том, как произошло похищение моего диска.
Я глядел на Президента, его грузное тело в красивом зеленом скафандре покоилось на пневмокресле, не совершая ни единого движения. Казалось, он даже не моргал.
— Мне ничего об этом не известно, однако если добытая вами информация могла составить угрозу национальным интересам Российской Федерации, то не исключено, что мой погибший коллега мог быть задействован в спец. операции по изъятию нежелательных сведений… Учтите, это лишь мое предположение. Насколько я успел заметить, видеокамеры этого помещения отключены, но если кто-то делает постороннюю запись, — Президент выразительно подчеркнул это “кто-то”, продолжая пристально смотреть мне в глаза, словно зная о том, что я действительно весь разговор записываю на диктофон, — я еще раз хочу подчеркнуть, что это всего лишь мое предположение.
— Могу вас заверить, что ваше предположение о спец. операции полностью подтверждается: ваша беда в том, что система охраны гостиницы оказалась полностью автономной, и остались весьма интересные видеоматериалы… Прошу внимания…
Ноутбук, украшенный стильной эмблемой гостиницы “Луи Армстронг”, что я позаимствовал у Мэри, я приберег специально для этого случая, так как компьютерная сеть корабля больше не вызывала моего доверия. Достав чемоданчик и открыв его, я повернул его так, чтобы всем было видно экран:
— В гостинице существует две параллельных компьютерных системы. Одна — это обычная система персональных компьютеров, подключенных к Интернет, Муннет, одним словом это компьютеры, имеющие связь с внешним миром. Однако благодаря дальновидной разработке архитекторов, существует и вторая, хорошо защищенная, компьютерная сеть гостиницы. Она не имеет связи с внешним миром, и ее задачей является внутренний конфиденциальный учет постояльцев, наблюдение за происходящим в отеле, служба безопасности, бухгалтерия, управление коридорными роботами и все остальное, что могло бы представлять ценность для виртуальных преступников.
— Ничего себе… — сказала Мэри. — А я знала, что у меня все круто, но не думала что настолько…
— Учитывая твои поверхностные знания компьютера, это не удивительно, — сказал кэп.
— Нужны мне они! – фыркнула она. – Ментальное тело современного мира и без того гипертрофированно, вот-вот лопнет, что неминуемо приведет, с одной стороны, к великим катастрофам в каузальном мире и, с другой, огромным астральным переживаниям, а это возможно скорее всего при катаклизмах и потрясениях мирового масштаба…
— Одним словом, всякий раз, когда я сажусь за компьютер, я тем самым приближаю конец света… — подытожил капитан с горькой иронией: очевидно, это был их давний спор, уходящий корнями в семейные разногласия.
— Мэри, тут я на стороне капитана, — сказал я, включая монитор. — Иначе как объяснить, что ты не удосужилась найти и посмотреть  видеофайл происшедшего возле двери моего номера в тот вечер, когда у меня пропал диск?
— Много бы мне это дало… ты бы мне все равно не поверил, — проворчала она.
— Смотрите, — сказал я, включив запись одной из видеокамер.
Как и положено, в номерах отеля не было камер наблюдения, однако имелась сеть камер, фиксирующих происходящее во множестве мест, и одна из них, расположенная в холле гостиницы напротив моего номера, сделала очень интересную запись.
— Это я? — удивилась Мэри. — Нет, конечно, у меня нет такого платья… походка, правда, похожа, но… бред какой-то.
Молодая дама в длинном бледно-розовом вечернем платье, очень похожая на Мэри, вольным селенитским бежком проплыла по коридору, и, открыв дверь, вошла в мой номер. Спустя несколько секунд “Мэри” спокойно вышла. Она удалилась по коридору в сторону служебной лестницы с грациозной легкостью заправской селенитки, а надетая на левое плечо кокетливая ярко-красная сумочка в тон босоножкам и губной помаде небрежно парила вслед за своей хозяйкой, очевидно унося в своих недрах диск с записью моей беседы с Молотом.
— Вот так выглядела спец. операция. К сожалению, на служебной лестнице не установлены камеры наблюдения, и дальнейший путь незнакомки отследить не удается, — сказал я, перематывая вперед. — Теперь смотрите: через две с половиной минуты появляюсь я… а вот и Марина, видите, она одета совсем иначе.
— Неубедительно, — пробурчал Президент. — Если нет иных записей, то будет трудно доказать, что Марина за полторы сотни секунд не смогла бы снять с себя одну тряпицу и одеть другую…
— Да что вы такое говорите? — возмутилась Мэри. — Неужели вы считаете, что та девица в розовом — это я? Ладно — платье, а прическа? Это же “Взрыв Юпитера”! Я ее полчаса делала!
— Все понятно, фрау Мэри, однако объясните мне: как ваш двойник открыл дверь, если доступ в номер имели только вы и детектив?
— И коридорный робот, связанный с автономной системой отеля, — вставил я. — Однако это не важно. Я понимаю, что Служба Тотальной Разведки не очень церемонится с правами граждан, но знаю и то, что ваши операции проводятся на очень высоком уровне, и улик вы, как правило, не оставляете. Конечно, обнаруженная мною запись не является уликой для суда, и убедить кого-то ей будет так же трудно, как того коридорного робота, что принял этого двойника Мэри за Мэри. Вы это имеете ввиду?
Президент кивнул, но так, что если бы велась видеозапись нашей беседы, было бы так же трудно доказать, что он подтвердил мои слова: казалось, он просто слегка покачал вперед-назад и даже не головой, а как бы всем корпусом.
— И в то же время ни я, ни тем более Мэри, нисколько не сомневаются, что это двойник и Марина — разные люди. Я — потому, что действительно не верю, что она могла так быстро поменять одежду и прическу, а Мэри — просто потому, что это была не она. Ну а после того, как я узнал, что Петр Баурин – это робот, было не сложно предположить что перед нами сейчас — съемки еще одного андроида, очень похожего на Мэри. А раз так, то, учитывая показания детектора, вашего коллегу убила не Марина Макаревич, а именно тот электронный двойник, которого мы только что видели на записи.
Мэри потрясенно молчала.
Если остальные слушатели (даже робот Клерк) внимали мне напряженно и с интересом, то Марина слушала приоткрыв рот и округлив глаза, завораженно гладя на экран, в котором коридорный робот проезжал в мой номер на допрос, который она устроила ему в тот памятный вечер, когда я обвинил Мэри в краже диска и бросил ее. Когда я сам впервые увидел это, мне стало дико стыдно за мое тогдашнее поведение, но просить прощение у женщины есть верный способ поссориться с ней окончательно. Потому я решил, что будет лучше, если я объясню происшедшее в тот вечер в рабочем порядке, дабы не отвлекаться на извинения.
— Ваши доводы… — в устах Президента это словосочетание прозвучало как: “Ваши домыслы…”. — … вряд ли убедят кого-либо.
— Может быть, может быть… — ответил я, и мои слова означали “Сейчас посмотрим!..” — Однако мне было весьма интересно их проверить. Ведь если он существует там, — я ткнул пальцем в ноутбук, — то, возможно, тот же самый робот летит на борту «Лунного Плота».
— И вы обнаружили его? — спросил Клерк так, что скажи я сейчас “Нет”, он бы наверняка облегченно вздохнул. Я уже собирался рассказать о том, что капитан в самом начале следствия оставил мне мини-диск с записью всего, что происходило на корабле до преступления, и каких сил мне стоило найти интересующие меня факты, однако напряженность, с которой робот задал этот вопрос, заставила меня форсировать события:
— Конечно, я нашел вашего робота-убийцу… Он летит третьим классом в каюте номер…