Невидимые узы

Они были знакомы с пеленок, но, несмотря на многолетнюю дружбу родителей, сами друзьями так и не стали.

Когда-то она даже была в него влюблена. Он об этом знал. Когда-то ему ставили в пример ее школьные успехи. Она об этом не знала.
Потом взрослая жизнь безжалостно вычеркнула из памяти ненужных людей; лишь изредка в
беседе звучали забытые имена.

Однажды, вернувшись домой и включив телевизор, он услышал ее голос. Сначала не поверил, но на экране появилась она. С тех пор он стал смотреть новости.
Прошло еще очень много дней до того вечера, когда ему позвонили и попросили встретить ее на вокзале.

Она приехала с подругой. О, такой он видел ее в первый раз: она смотрела на него весело и прямо, говорила какой-то вздор, узнав, что в ближайшие дни он свободен, попросила свозить их за город и по магазинам; он согласился. С ее губ слетали планы на отпуск и мужские имена, воспоминания и комментарии к тем местам, по которым они проезжали. От мысли, что все это говорится для сидящей сзади подруги, он почему-то разозлился и стал задавать ей ненужные вопросы, типа: "Как работа? Учеба? Что дома?" Она вежливо на них отвечала, осведомившись в свою очередь о его достижениях, о здоровье родных, о жизни некоторых общих знакомых.

Затем был долгий ужин у ее родителей, где его тоже посадили за стол, не слушая никаких возражений. Он заметил, что в какой-то момент она сникла, и, хотя держалась еще прямо, уже меньше улыбалась и шутила, часто выходила курить на веранду. Мать не раз вкладывала ей в руки мобильный телефон, что-то шепотом предлагая, но в конце концов она убрала телефон в сумку, и он заметил, как заблестели от застывших слез ее глаза. "Наверно позвонил кто-то или написал что-то неприятное", - подумал он. "Или наоборот - не позвонил и даже не написал..."

Ужин закончился. Она проводила его до машины, поблагодарив за помощь, уточнила планы на завтра. Он еще не успел завестись, когда она закрыла калитку и скрылась в доме. И всю дорогу он пытался представить себе того мужчину, что смог так ее расстроить.
А потом на отдыхе ее подруга страшно порезала ногу, и ему пришлось везти их в больницу, ругаться с врачами, покупать лекарства и бинты. Чтобы не расплакаться, она кусала губы и медленными шагами мерила белый корридор, пока делали перевязку. На долю секунды он перехватил ее взгляд и улыбнулся, потому что увидел перед собой ребенка, обиженного ребенка, абсолютно безучастного к чужой боли, но готового расплакаться от того, что из-за нелепой - чужой! - оплошности он лишается каких-то развлечений и удовольствий. Она не ответила на его улыбку.

А потом опять ужин, разговоры ни о чем, ее грустный смех...

Он даже не узнал, когда она уехала. Он понял, что для этой девочки, когда-то дорожившей каждой редкой минутой с ним, когда-то ловившей каждый его "Привет!", когда-то посылавшей ему томные взгляды - для этой девочки сейчас он был просто шофером. И если она улыбалась ему, развлекала его разговором, то лишь потому, что так требовали правила правила приличия и давнее знакомство, а иначе она сидела бы и молчала, как в обычном такси. Они столько лет знакомы, а он так и не узал ее, так и не узнает теперь. Будто желая опровергнуть это открытие, он потянулся за мобильным телефоном, но тут же передумал: "Она, конечно, ответит, но к чему этот разговор? Тем более, пока есть родители, мы все равно связаны...крепко-крепко... Невидимыми нитями и, наверно, на всю жизнь связаны два незнакомых человека", - усмехнулся он, стирая ее номер из памяти мобильного телефона.