Любовь. История болезни

Без предисловья, без «пролога»,
блицкригом, стало быть, с порога,
едва ли вежливо, ей-богу,
сей сборник сразу зачинать,
тебя интимом донимать…
А потому - чтоб дрожь унять
и выказать ума сомненья,
и вид принять, что чту смиренье-
позволь мне скромное вступленье.

Итак, здесь выданы случайно
мои «фрейдические» тайны,
восторги - вечеров плоды
(с изрядной долею воды),
лирические отступленья
от разговоров о тебе,
немного собственного мненья
о «смысле жизни», о «судьбе»,
немного – фактов, боле – сказки,
где мысль живёт порой без связки,
поскольку лодырничать страсть
в нас ещё раньше родилась.

В сентиментальной этой кадке
сюжет ты выловишь о том,
как сам с собой играл я в прятки
и удовольствий полон дом
то находил, то раздражался,
то всё опровергал, кляня,
то вдруг средь блажи слов спасался,
на миг реальную тебя
забыв….

-Зачем мне это?- спросишь чинно.
-Не знаю. Просто ты - причина
всё это вызвавшая вдруг.
Так молнии слепящий сук
пронзает мрачное пространство
и мы в пыли и без убранства
вдруг начинаем что-то петь,
боясь до ливня не успеть.

Так всё порождено тобою
и лишь тобой освящено,
а что не так - своей рукою
суди, мне, право, всё равно.

Средь толчеи миров небесных
и проповедников воскресных,
что нас к гармонии влекут,
им, может быть, и нету места.
Ну что ж - таков, как видно, труд.

Самодостаточность важнее,
чем подтверждение заслуг,
надеюсь, что хоть то имею,
мой милый равнодушный друг.

Пардон за позу, за банальность,
и «романтизм», и тон, и ток,
нередко лишь сентиментальность
крошила  строчки на листок.
И пусть язык  то сух, то спешен,
то с робостью цензуры ждёт,
то…- тренировки цикл потешный,
литературности налёт.

Местами буду повторяться
 и  ты, я думаю, сама
сумеешь скоро догадаться,
понять, что то - не от ума,
а от неопытности вкуса.
Когда-нибудь, отгладив русло,
сыщу привычную волну
и  по потугам глубину.

Но - не сейчас, не те «флюиды»,-
к чему поэтому обиды,
когда вдруг что-то возмутит-
слова нередко лишь для вида,
для лада будут здесь идти.

И ожиданья за реальность
здесь часто выданы в тоске,
ты извини их тривиальность,
то…я сейчас скажу тебе:
когда нам хочется чего-то
мы верим  в мистику и рок,
допустим - всё! Доверья вотум
всему отвалим, только б смог
придти к нам тот, кого мы жаждем,
случиться то, чего мы ждём,
сместится в представленьи каждом
действительность….
Так под дождём
окна туманится прозрачность,
предметов дальних силуэт
уж растворяется … и мрачность-
вот только что была – и нет!
Сбежала, так сказать, с чела,
где только что вчера ждала
на всё печальные ответы,
теперь же милые советы
ласкают душу и мираж
уж вводит нас в ажиотаж.

…..Таким и я был. Хоть напрасно,
пусть понимал тогда прекрасно,
что заблужденье всё одно,
но…бросить было не дано.
Да и сейчас порой немею,
тем боле – выпив, хоть и смею
признаться  в том.
 Пока! Пока…
Пока - сам искренность, рука
ведёт без глубины и смысла.
Так полны вёдра коромысла
играют девичьим плечом,
несомые с натугой в дом.

Пока шучу, но день, быть может,
придёт и кто-то всё же сможет
узреть осмысленное в том,
что дрожь руки и тропку в дом
я свёл в дуэте прихотливом
и в словоблудии ленивом
здесь преподнёс какой-то вздор.
Мне - всё равно. То - не позор.
Я поиграл и утомился,
и тем влеченье свёл на нет,
и снова в будни углубился,
и уж остыл томлений след.

Страданье делает карьеры,
но - не служебные … Увы!
Иначе б по стопам Гомера
шли государевы  умы.

Страдать полезно, даже если
прихватит так, что свет не мил,
и вдруг пронзит, что не воскреснешь!
Что зря молитвы не учил!
И отойдут на план последний
и спесь, и жлобство, и враньё,
и снегом брызнет воздух летний
и закружится вороньё-
банальный символ смерти близкой,
пусть в репетиции, во сне,
как будто гибель в луже склизкой
соседу выпадет в войне.


Как без тебя бывало страшно!
Как одиноко, пусто, зло!
(Как - ныне. Хоть и день не каждый,
и час не каждый тяжело).

Катилась жизнь тогда как в бездну,
где безысходности рука,
играя хваткой нетелесной,
лишая навыков полезных,
сулила мне наверняка
и неприкаянность без меры,
и меланхолию без виз,
 и неподатливость карьеры
на лестницах, ведущих вниз.
(и прочее, и в том же духе,-
что толку всё перечислять!-
И на вопросы о разрухе
душевной снова отвечать).

Однако ж не без перспективы
начать с нуля, с азов, с яйца,
где профилактикой разрыва,
противоядием порыву-
курс молодого наглеца.
Чтоб поменяться полюсами,
чтоб рокировкою сторон
мой нынешний «мильон терзаний»
тебе достался. И сезон
закрыл бы я надежд бесплодных,
злорадствуя неблагородно,
иль сожалея, ибо боль
и есть, быть может, жизни соль.

….Но, впрочем, только ты являлась
и только узкое лицо
твоё улыбкой озарялось,
всё забывалось вдруг как малость
и я стоял уж пред тобой
счастливейший и сам не своей…

Огня б сейчас! Да нету слова,
что свежей прелестью готово
украсить истин старых ряд
и всем известный их наряд
обэлегантить новым блеском…

Увы… Как дальним перелеском
бывают скрыты краски дня-
так мысли древних для меня
скрывают собственную суть,
не превзойти их, не столкнуть.

И бродит внутренняя жизнь
то мутью выходя наружу,
то чистым гейзером столбясь,
все представления нарушив
в умах соседей, строя связь
иную…
Радуя благих
и обходя неблагодарных,
но, впрочем, буду лапидарней,
иначе не окончу стих.

Подчас, бывает, ток живой
взбежит по жилам, кровь взыграет
и тайна вспышкой озаряет
наш ум, в обычности пустой.
И этот случай иногда
мы принимаем за знаменье,
но скоро гибнет без следа
фальшивый промельк вдохновенья.

И нет уж, кажется, мне дела
живёшь  ли,  нет  ли ты другим-
своё ведь каждому, как тело,
как боль, как право быть родным.
Скажу - и дальше путь продолжу,
пусть, может, не поняв всего,
но субъективно я не должен
и никому,  и ничего.

А это- главное. Не слушать
коллективистский этот вой,
пусть верой сам себе ты служишь
и утешеньем в час глухой.

Стихи в неверия моменты,
согласен, выглядят смешно,
но бросишь те эксперименты
и станет боле тяжело.

Но всё же, всё же…
Есть ведь масса
строк беспримерных, экстракласса,
где гениальные сердца
всё расписали до  конца.
Но что с того? Чего смущаться?
Ведь одинаково влюбляться
увы (иль к счастью) не дано,
а потому всегда темно
вступающему в эту сферу.
Тому мильонные примеры
давным-давно подносит жизнь…
Что толку! Не разобрались!
Куда там! Даже бабник Пушкин
и тот в сердцах пинал подушки,
пленившись новой красотой,
забыв про опыт свой былой.

Сонеты нежные Петрарки
как не изящны, как ни ярки,
увы, простите, как припарки
какому-нибудь мертвецу,
коль постороннему лицу
они в любви помочь не могут,-
поскольку каждый лишь своё
учесть способен бытиё.
(и как бы ни был тот багаж
открытьями души богат,
он- неприемлем).

Не утомилась ли, Людмила?
Иль уж с нетерпеливым пылом
клянёшь весь этот балаган,
где слов туманный океан
без маяков, без берегов,
без цели, смысла и основ,
с  местами неуклюжим слогом
от технологии убогой?

Тем более, я – не Руслан
и пуст мой внутренний карман…


Тебе уж, верно захотелось,
нарушить этот этикет…
И то сказать…Большое  дело…
Ну что ж -  свожу «пролог» на нет.

Как в классике - рукой холодной,
провинциальной, благородной
прими небрежный этот труд,
плод утомительных минут
из сада нашей вечной лени,
собранье пёстрых откровений,
иллюзий, что ушли, и чувств,
чуть не достигнувших искусств.