Красота и любовь

Мы стоим на утёсе. Я и та, кого хочется обратить в скульптуру, чтобы просто всегда-всегда смотреть на неё.

Я попрошу её молчать. Чтобы было похоже на скульптуру. Я не скульптор, а жаль. Я думаю, она меня сочинила. Потому что я неотделима от неё, я не воображаю себя без неё, я хочу пришить её плечо к моему, чтобы нас никто никогда не разделял. Чтобы всегда были рядом её усталые глаза.

Внизу плещется море. Я решила, что она будет молчать, но я-то могу говорить. Пусть я и хочу к ней пришиться. Крепкими синими нитками.

- Правда, море красивое? Я хочу его тебе подарить. Бесконечное, глубокое, прекрасное, такое прекрасное, я не могу этого даже выразить… Кстати, всю красоту самого прекрасного невозможно выразить. Я не могу выразить твою красоту… Это море теперь шипит про нас. Оно наше. В его волнах наши отражения, а в шуме прибоя наши голоса. В нём мы.

Я ненавижу её плоть, её так пригвоздило к песку, мне аж дух захватывает от негодования. Она грустно смотрит на море, и она бы сказала что-нибудь дурацкое, если бы я сегодня не попросила её быть скульптурой. Мне так нравится. Я ненавижу всё что с ней происходит, связывающее её с землёй. Я ненавижу, когда она болеет, когда она учится, когда она зарабатывает деньги, когда она ест, когда она спешит… Я ненавижу когда она уходит от меня. Я небо. А она снова в землю. Научись, научись летать наконец, сука, не зли меня! Я убью тебя, я убью!...

Но в то же время я от её плоти дурею. Я обожаю её запах, меня от него кидает в дрожь. Когда я слышу о ней в земном смысле, меня и тошнит и уносит в небо одновременно. Когда я вижу её, меня кидает в жар. Я ненавижу то, что она ещё жива. Но если бы она умерла, рухнул бы весь мир к чертям собачьим и, я бы возненавидела его. И постаралась бы сама как можно скорее умереть.

- Скоро будет вечер… Солнце моё, радость моя, душа моя… Вечерами мне грустно. Какая ты красивая… Я никому не позволю до тебя дотрагиваться, рушить эту красоту, ты моя, ты только, только, только моя!

Она молчит и улыбается. Она считает, что всегда улыбается только одним уголком рта. Но она ошибается. Всё равно. Самое мерзкое в ней – это её тело. Учитывая, что оно небесно прекрасно, превосходно, за него можно уничтожить все произведения искусств на свете. Самое совершенное в мире. А когда эти руки оправляют мои волосы, застёгивают на мне одежду, когда эти руки меня гладят… Ох, чёрт, можно умереть, от этого разрывает. Наверное, в эти моменты у меня глаза загораются чем-то животным. А когда эти губы скользят по моей шее или медленно собирают мои слёзы… Что же может сравниться с таким? Ничего, никогда-никогда! Да никому и не понять этого, да разве кто-то может оценить эту небесную красоту? На то она и небесная, что обычным людям не увидать её. И всё равно я готова уничтожить каждого, кто будет смотреть на неё и прикасаться к ней. Потому что она моя. Потому что она настолько прекрасна, что они оскверняют её даже своими взглядами.

Я хочу, чтобы она знала, о чём я думаю. Вплоть до последнего слова. До последнего оттенка чувства. Я чувствую, что начинаю плакать. Она смотрит тихонько.

- Звёзды загорелись. – Говорю я вроде бы ровно. – Они такие сволочи… Но они тоже наши. Небо чёрное… И млечный путь по нему полосой… И в каждой звёздочке отражаемся мы, но мы прекраснее звёзд. Вместе мы похожи на удивительный цветок… И он будет расти и божественно пахнуть, пока в нас ещё живёт это… Я надеюсь, оно не умрёт… Это нечто даёт нам силы быть немножечко более святыми, чем все прочие. Какими бы мы ни были.

Она слушает. Хорошо пока что, что молчит. Этим вечером у меня такое настроение. Я закуриваю. И смотрю на неё. Я через темноту не могу разглядеть черты её лица, но я их помню. Глазами помню. Я медленно влюблялась в каждую чёрточку её лица, в каждый локон. Ненавижу её плоть. Она же выше плоти, как она может быть плотью?..

Это я сочинила её для себя. Я попросила её быть здесь, я скульптор её, я воплотила её. Самое прекрасное что есть во мне – стало ею. Стало моим. Стало таким, что бросишь к её ногам всё на свете.

Нет… Она же выдумала меня. Я не могла… Я слишком грязная, чтобы сочинить её. Нет, это она. Она меня сочинила. И теперь я её, я хочу падать на колени и целовать ей руки, она куда прекраснее меня, она выше меня… Она меня сочинила…

Камни внизу скребутся в утёс. Я хочу поцеловать её, но понимаю, что меня нет. И что её нет. Я понимаю, что мы стали миром. Я понимаю, что теперь я в её руках, я до конца – только её. И на неё никто больше не будет смотреть. Мы обратились в единую чистоту творения, безудержный цветок любви. Меня убила её красота… Всё красивое убивает… Теперь мы будем одной чистой любовью, как волны.

Я открыла глаза, подбежала к краю утёса и упала. Полетела вниз… Нет, ложь, вверх! Я становлюсь чистотой, я безудержный цветок любви, стремящийся в небо и собирающийся вот-вот распуститься…